***
Тихие улицы ещё совсем недавно шумного, полного весёлого гама города засыпали под жёлтым светом ночных фонарей. Спокойствие и беззаботность переполняли каждого утомлённого за день жителя и скромно напоминали о власти ступающего по Мондштату царства дрёмы. Лишь извечный круговорот жизни с его незыблемыми правилами властвовал на свободных землях. Утро — для пробуждения, день — для работы, вечер — для семьи и друзей, ночь — для сна. Но не каждый был готов беспрекословно подчиняться тем законам, волей или неволей. Рыцари лениво поглядывали по сторонам, боясь сделать шаг с места и нарушить теплоту неподвижного тела, а чёрная, почти невидимая в темноте переулков тень осторожно перемещалась по каменистым дорожкам. Дилюку не нужно нести это бремя: он никому и ничего не должен. Это засевшая в подкорке мозга идея, убеждённость, ясная как вода в чистом озере и взращённая с малолетства: он обязан поддерживать мир и порядок любой ценой. Он ловит взгляд хитрого звёздного глаза и больше не может его игнорировать. Он цепляется за ненавязчивый взмах рукой и движется в его сторону. Площадь у пристани всё так же пустовала — Кэйа предусмотрел это. — Что Вам нужно от меня, сэр рыцарь? — голос Рагнвиндр тренировал специально для таких случаев. Он умел делать его настолько грубым, что узнать в нём винного магната было практически невозможно (всё-таки уроки вокала не прошли даром). — А я-то думал, нам никогда не представится возможности снова встретиться вот так. Вы уж очень настойчиво игнорировали моё существование все эти месяцы, мистер Полуночный герой. Говорить с капитаном в облачении Полуночного героя опасно, Дилюк прекрасно понимал это. Он так долго надеялся на то, что надоеда от него отстанет, но ждать от Альбериха обычного человеческого поведения просто бессмысленно. Сейчас парень держался на расстоянии, боясь спугнуть собеседника, который и так стоял вполоборота, не показывая скрытое маской лицо. — Я ведь подзывал Вас не просто для того, чтобы поболтать, я хотел отблагодарить Вас за моё спасение. — Если моя память меня не подводит, то это Вы, сэр Кэйа Альберих, спасли меня. Кэйа приглушённо засмеялся. — Один раз — Ваша правда. Но Вы спасли меня дважды: впервые, когда только пришли на помощь, а второй раз, когда оттолкнули от падающей льдины. Хорошо, допустим за первый раз мы квиты, но я всё ещё должен Вам, хотя бы потому, что все лавры от победы над монстрами достались исключительно мне. Ну чего он опять придумал? Он за этим столько времени выслеживал Дилюка, не давая спокойно патрулировать и наводя на постоянные сомнения? Чтобы сказать, что благодарен? — Мне ничего не нужно, — Рагнвиндр развернулся и зашагал к выходу, но Кэйа не унимался: — Постойте же! Я очень хочу дать Вам кое-что. Дилюк остановился, но головы в сторону капитана не повернул. Тот взволнованно продолжил: — Я бы отдал Вам это прямо сейчас, но, боюсь, пока Вы не захотите принять это. Прошу Вас, придите сюда же, ближе к полуночи послезавтра. Если Вам не понравится то, что я предложу, Вы сможете отказаться, только придите. Не мог же Альберих поставить ловушку, своей просьбой выманив Полуночного героя и устроив засаду. Если бы у него была подобная задача, он бы уже давно с ней справился, ведь каким-то образом ему постоянно удавалось выслеживать скрытную чёрную фигуру ночного «незнакомца». — Хорошо. — Спасибо, — Кэйа радостно улыбнулся. — Не смею Вас больше задерживать. Дилюк не стал отвечать, шустро скрываясь в потёмках. Ничего хорошего их новая встреча не предвещала, чутьё Рагнвиндра как никогда чётко сообщало об опасности. Дата назначенной встречи тоже оставляла много вопросов, но чего бы капитан ни придумал, он, по крайней мере, наконец-то отвяжется от Полуночного героя. В ранний пятничный вечер «Доля ангелов» уже полнилась хмельными посетителями, но основному потоку клиентов только предстояло прийти. Дверь таверны распахнулась, и дальние столики рыцарей радостным гоготом поздоровались с вошедшим. Кэйа добродушно замахал им рукой, но направился к барной стойке. — Привет, мастер Дилюк. Вы помните какой завтра день? — Ты при каждом удобном случае мне напоминаешь. Надеешься на то, что я подарю тебе бутылку моего лучшего вина? — Я был бы на самой Селестии от счастья, — Кэйа округлил глаз, в молитвенном жесте складывая пальцы в замок. Винодел подумывал об этом, но бутылка алкоголя, даже та, которая могла бы стоить как целое здание, показалось уж слишком банальным подарком, да и вообще, ему не нравилась любовь Альбериха к спиртному. Предположительно, сестра Розария привила ему эту пагубную страсть. Дилюк уже представлял, как они на пару будут напиваться в его таверне до чёртиков, когда капитану исполнится восемнадцать. — Даже не надейся, — разрушил мечты мужчина. — И ты так и не сказал мне, как хочешь отпраздновать. Я могу организовать празднование здесь. За оплату не волнуйся: всё за мой счёт. — Не могу так… — промямлил парень, разрывая зрительный контакт с барменом. — Поверь, я не разорюсь, если потрачу на тебя немного моры. Смущённый Альберих продолжил протест: — Мне не хотелось закатывать шумную вечеринку. На самом деле… я бы хотел провести этот день с Вами. Вот только Вы уже говорили, что не желаете приходить ко мне, потому что другие могут начать распускать слухи… Кэйа хотел провести свой день рождения вместе с ним. Не выпивать бесплатный алкоголь с рыцарями, не праздновать с Розарией или Джинн с Лизой, он хотел быть рядом с Дилюком. Кэйа вообще понимает то, насколько он может быть милым? Рагнвиндр понадеялся, что таким его мог знать только сам винный магнат и больше никто. — Забудь, что я говорил тогда. Но всё же, может отпразднуем на винокурне? Мои работники были бы рады поздравить тебя тоже. Ты им так нравишься. Никого с кем парень был знаком на «Рассвете» он не оставил равнодушным. Таннер постоянно спрашивал того о службе его сына, а Кэйа с искреннем радушием хвалил рыцаря, даже пару раз доставлял его письма старику и наоборот. С Коннором они нашли общую тему в обсуждении производства вина, и если Кэйа думал, что Дилюк не замечает, как парень приносит семена одуванчика для помощника господина, то он ошибался. Горничные Хилли и Моко всегда были рады Альбериху, ведь тот не скупился на всяческие комплименты для них, а Аделинда так вообще в нём души не чаяла: к его приходу постоянно готовила различные вкусности. Что до Дилюка, ну, его чувства были «немного» сложнее. — Вам точно будет удобно? Если у Вас есть дела или Вы не хотите, то я не обижусь. Бармен устало выдохнул. — Когда-нибудь я смогу избавить тебя от этой неразумной неуверенности. Наверное, мне стоит осыпать тебя любезностями каждый раз, когда я тебя вижу, чтобы ты поверил наконец, что мне нравится проводить с тобой время. Что ж, начну прямо сейчас: сэр Кэйа Альберих, ты очень интересный человек, с тобой приятно вести беседу, я люблю твои глупые шутки, люблю твой смех… — Хватит-хватит, я понял! — Кэйа жутко засмущался, закрывая лицо ладонями. — Мастер Дилюк, ну вот за что Вы так со мной? Они оба негромко рассмеялись. Однажды Аделинда наедине с господином сказала тому, что он стал выглядеть намного счастливее, и аристократ не стал отрицать очевидного. С появлением Альбериха в его жизни вообще многое переменилось в лучшую сторону. — Угостить тебя? Коктейль из волчьих крюков? Делать коктейли за счёт заведения для Кэйи стало некой традицией, но парень всё равно время от времени настаивал на оплате. Дилюк не упорствовал в такие моменты, понимая, что Альбериху неловко. — Да, с удовольствием! Проходящий мимо пьяной походкой Стенли заворчал, но ни Дилюк, ни Кэйа его не услышали: — Будь я таким молоденьким, может и мне от мастера бесплатная выпивка перепадала бы… Идущий рядом Паллад пожал плечами. — Я вот молод, но мастер Дилюк никогда меня не угощал. Конечно же дело было не в молодости. Просто никого в жизни не хотелось баловать так, как Кэйу. Он приходил каждые выходные и развеивал все тревоги, всю скуку и грусть. Почему-то с ним было так легко, будто они знакомы уже много лет. Альберих бы непременно понравился отцу. Дилюк подумал, что если бы у него в детстве был такой друг, то младший Рагнвиндр чувствовал себя несоизмеримо счастливее в то время. Возможно, если бы Кэйа был рядом с ним тогда, он бы не сорвался, не бросил бы всё в одночасье, гонимый прожигающей ненавистью в пучины бесконечных страданий, что несёт с собою острый лёд мести. Но не было смысла думать о том, чего никогда не случится — Рагнвиндр хотел сосредоточиться на настоящем: на парне, который любит поэзию, любит искусство, который заставил Дилюка вспомнить о старой скрипке и сыграть ему, который ненавидит виноградный сок, и который утверждает, что такая злостная растрата винограда, что мог бы стать отличным вином — это нечто совершенно не имеющее романтизма. На такое нелепое объяснение винодел даже обиделся, полвечера выслушивал смешки от раззадорившегося юноши по поводу его смешно насупившейся моськи, а потом и искренние извинения за его, капитана, «совершенно неуместное, глупое поведение». Дилюк знает, что Кэйа обожает лошадей, обожает природу и солнечный свет, что его правый глаз на месте, но капитан не хочет его показывать, знает, что нахальство и беспечность — это всё напускное и ненастоящее, скрывающее истинную хрупкость и страх. Кэйа же знает о записке на доске объявлений у «Кошкиного хвоста», о том, что на самом деле Дилюк скучает по прошлому: по отцу, по рыцарству, по временам, когда всё было намного проще. Кэйа знает о крови, что Рагнвиндр никогда не сможет смыть с себя. В тот день, выслушивая тяжёлую правду, он неуверенно держал мужчину за руку и тому действительно становилось легче. Теперь каждое прикосновение для Дилюка было чем-то особенным — в них начала ощущаться потребность. Альберих был не против сидеть, прижавшись плечом к его плечу, читая вслух какую-нибудь выдуманную историю со страниц толстой книги. Как жаль, что в такие моменты Дилюк не был в состоянии сосредоточиться на рассказе, он лишь наслаждался мелодией томного голоса, рассматривал вблизи правильные черты красивого лица, незаметно поглаживал блеск длинных волос и вдыхал пьянящую сладость медовых лилий. Они совершенно разные, но в своём различии они находили созидание. Они похожи, но разделимы, словно отождествляют стихии огня и мороза. Они — две стороны одной монеты. Они одинаково ощущают, только проявление их переживаний совершенно различно. Между ними Дилюк невольно проводил ассоциации со знаменитым лиюэйским символом инь и ян — о противоположностях, что создают идеальную гармонию. И становилось страшно от понимания, что он теперь часть кого-то, что этот кто-то теперь часть его. Дилюк лежал в холодной постели и смотрел в высокий потолок. Осознание не окатывало его студёной водой — оно все эти месяцы осторожно вело его за собой к одной единственной, но такой важной мысли: он любит Кэйу. Альберих, как и всегда, придёт после полудня, но взволнованный Рагнвиндр проснулся ещё с первыми лучами солнца и судорожно перепроверял все приготовления на грядущий день. — Я уверена, ему всё понравится, а Вы лучше как следует причешитесь, а то Ваши непослушные волосы так и норовят спутаться, — главная горничная по-матерински сделала замечание. Знал бы Дилюк, как она беспокоилась за него, за мальчишку, что рос на её глазах, как горевала, когда он покинул родной дом и вернулся совершенно другим человеком, и как была счастлива за него сейчас. — Спасибо, Аделинда, — он со всей теплотой улыбнулся женщине и, последовав её совету, пошёл приводить себя в порядок. Он не стал заплетать волосы, потому что слова Кэйи о том, что ему нравится когда они распущенны, навсегда врезались в память. Рагнвиндр надел белоснежную рубашку и чёрные штаны, фасон которых отлично подчёркивал все достоинства его сильного, подбористого тела, и добавил ещё пару интересных деталей. Он надушился своим самым лучшим одеколоном, которым пользовался в исключительных случаях и очень сильно понадеялся, что Альберих не станет превращать его сегодняшний особенный вид в повод для шутки. Дилюк хотел бы, чтобы этот день отличался от их обычных встреч, а что как нельзя лучше продемонстрировало бы его значимость, чем праздничное украшательство всего? Уже завтра настанет зима, но климат земель Мондштата был мягок круглый год, даже снег был большой редкостью. Мужчина вышел на улицу, чтобы лично встретить долгожданного гостя. Солнце приятно ложилось на бледную кожу, согревая её лёгким теплом, а мимо виноградников спешил на свой праздник Кэйа. — Мастер Дилюк! — Не кричи, я прекрасно тебя вижу. — Ну вот, я только пришёл, а Вы уже чем-то недовольны, — парень подошёл к виноделу и скрестил руки на груди. — Думаете, если такой красивый, то Вам всё можно? Дилюк с улыбкой покачал головой. — Извини, это прозвучало как-то грубо, — он сделал шаг вперёд, оставляя между ними минимальное расстояние, — а я бы не хотел грубить кому-то настолько очаровательному. С Днём рождения, Кэйа, — Дилюк осторожно, неспеша заключил его в объятья. Если бы можно было обнимать Альбериха каждый день по несколько часов к ряду, он бы обязательно воспользовался этой возможностью. Кэйа неуверенно обнял в ответ, и, честно говоря, такого Рагнвиндр не ожидал. — Не часто же можно услышать от Вас такое. Спасибо. Стоять на веранде и обниматься было, несомненно, приятно, но позволять себе лишних мгновений нельзя. Без крайней степени убеждённости второго в его чувствах лучше пока не создавать неловкости. — Идём, остальные тоже хотят тебя поздравить. Дилюк отстранился, возвращая Кэйе его личное пространство. Парень кивнул и последовал за хозяином винокурни. В доме их встретили работники, тут же принявшиеся поздравлять виновника торжества. Каждый посчитал нужным подарить какую-нибудь безделушку, за что Кэйа застенчиво благодарил. Рагнвиндр со стороны наблюдал за развернувшейся милой сценой и искренне улыбался. Он был рад тому, что другие видели в капитане замечательного человека, коим он и являлся. В любом случае им пришлось бы смириться с тем, что парень теперь будет наведываться ещё чаще — Дилюк всей душой на это надеялся. Хилли и Моко притащили большой торт с восемнадцатью свечами. — Сэр Кэйа, загадайте желание и задуйте свечи! — Только никому не рассказывайте о том, что загадали, иначе желание не сбудется! После напутствий от девушек Кэйа, немного подумав, подул на маленькие огоньки, которые мгновенно потухли от лёгкого дыхания. Все ещё раз громко поздравили парня, а после разошлись по делам, ведь работу никто не отменял. — У меня тоже есть для тебя кое-что, — мужчина достал небольшую бархатную коробочку. Кэйа засветился от счастья. — Мастер Дилюк, я согласен! Красноволосый замялся, уставившись на парня. Эти его шуточки мастера в могилу сведут. — Ты… открой для начала. Парень принял подарок и открыл крышечку. Его лицо озарила добрая улыбка, он бережно провёл пальцами по дорогой ткани с золотыми вставками. — Она такая красивая. — Эта специальная ткань, так что в ней должно быть удобнее, чем в твоей старой повязке. — Можно я отлучусь, чтобы примерить её? — Дерзай, — махнул рукой винодел. Рагнвиндр сильно волновался на счёт этой вещицы, но, кажется, Кэйа был очень даже доволен. Парень побежал в ванную комнату и через пару минут вернулся. — Как я Вам? — он пятернёй убрал назад длинную чёлку с правой стороны, показывая свою обновку. Новая повязка с золотыми узорами, несомненно, ему шла, но увидеть Альбериха без повязки хотелось куда сильнее, хотя его свободное от чёлки открытое лицо теперь надолго отпечатается на сетчатках глаз Дилюка. «Может взять несколько заколок и уложить волосы так? Прятать такую красоту — преступление», — закралась ненароком забавная мысль. — Главное, чтобы тебе было комфортно в ней. — О, она очень удобная, спасибо Вам, мастер! — Это ещё не всё, но придётся немного подождать. Кэйя приложил ладонь к груди. — Мастер, Вы хотите засмущать меня до смерти? Я просто не могу принять от Вас больше. Кроме вина, вино приму. За второй подарок Рагнвиндр переживал ещё сильнее, чем за первый. Тот уж точно понравился бы капитану, но его стойкая как кремень застенчивость заставляла понервничать. — Сможешь. А сейчас пошли за стол, я, так и быть, откупорю бутылку одуванчикового вина. Воодушевлённый парень немедля последовал за щедрым Дилюком. Много выпить капитану молодой мастер не позволил, на что тот делано надул губы. Ещё Дилюк заметил, что Кэйа практически ничего не ест, хоть мужчина и позаботился о том, чтобы на столе была любимая капитаном еда. Альберих уловил реакцию Рагнвиндра и постарался побыстрее уверить в том, что ему всё нравится, просто он не голоден. Через некоторое время к Дилюку подошла Аделинда. — Господин, они прибыли. Он поблагодарил горничную и встал с места, зовя за собой недоумевающего Кэйу. Они вышли на улицу и направились в сторону от всё ещё зелёных виноградных кустов. — Зачем мы идём к конюшне? Вы же не… Мастер не ответил, продолжая идти вперёд. — Нет. Вы шутите, — Кэйа ошарашено уставился на вороного коня. — Не шучу. Он твой. За его содержание можешь не волноваться, я занял место в городской конюшне и нанял конюха. Альберих замолчал, устремив взгляд на неожиданный «подарок», а потом повернулся лицом к виноделу и громко взбунтовался: — Вы хоть представляете, как я себя теперь чувствую?! — Полагаю, ты рад. — Да я… — он надсадно выдохнул и слегка поумерил пыл. — Как мне объяснять остальным появление у меня коня, тогда как вся кавалерийская дивизия превратилась в пеший отряд? Дилюк хмыкнул. — А в чём проблема? Это мой тебе подарок, неужели ты постесняешься этого перед другими? Сардоническая усмешка появилась на лице парня. Всё его эмоции смешались в какой-то дикой какофонии счастья, волнения и неловкости. — Я?! Уж я не упущу возможности похвастаться тем, кто дарит мне такие подарки, — он спокойно подошёл к жеребцу и легонько погладил добровольно подставленную к нему морду. — Это ведь конь, не кобыла? Он не выглядит больше Гермес. У него есть имя? — Его зовут Гекат. Он не особо крупный, но быстрый и выносливый. Я подумал, что капитану просто необходим верный конь. Тебе ведь постоянно приходится мотаться по округе. — У меня нет слов, — Альберих улыбнулся мужчине. — Ну теперь-то Вы не откажете мне в совместной конной прогулке? Дилюк пропустил смешок, вспоминая один случай. — Конечно. Ветер своим тёплым порывом направлял неспешно шагающих лошадей и их наездников. Они просто гуляли и переговаривались о чём-то не столь важном. Дилюк остановился возле озера и спешился, Кэйа последовал его примеру. Рагнвиндр сорвал у берега уже успевший стать родным сердцу цветок, подошёл к Альбериху и заправил его тому за ухо. — Ты был прав, когда сказал, что тот букет лилий может что-то для меня значить. На самом деле, эти цветы напоминают мне о тебе. — Вы можете быть таким сентиментальным. Мне очень нравится открывать в Вас что-то новое, — мягко улыбнулся парень. — Зато ты больше не сможешь обвинять меня в неромантичности, — подхватил Дилюк. Они ещё долго прогуливались по ближайшим окрестностям, а по возвращению на винокурню продолжили болтать обо всём на свете. Кэйа часто поглядывал на часы и, как показалось мужчине, скрывал за беззаботным смехом волнение, и Дилюк знал почему. А ведь он успел позабыть, что сегодня ночью капитан будет ждать Полуночного героя на площади у пристани, будто он и не мог знать об их договорённости, отделяя от себя роль ночного защитника. — Кажется, мне уже пора возвращаться в город. — Даже в обычные выходные ты не уходишь так рано, всё-таки решил отпраздновать в баре с рыцарями? — Мастер, никакие пьяные посиделки не стоят вечера, проведённого вместе с Вами, но у меня правда есть кое-какие дела. От слов Альбериха на душе становилось приятно, но ведь Рагнвиндр знал, какие такие дела наметились у капитана, вернее, он понятия не имел, что Кэйа задумал, и от этого становилось ещё тревожнее. Дилюк привычно немного сопроводил парня, ведущего за собой послушного Геката. — Кэйа, я надеюсь, что твои дела не предполагают чего-то опасного, — заговорил винодел, когда они остановились. — Не волнуйтесь, я думаю, всё сложится просто прекрасно. На его слова мужчина недоверчиво кивнул. Намерения Альбериха вызывали серьёзные подозрения, но он знал, что выпытывать у него подробности бесполезно. — Это лучший день рождения в моей жизни, — признался капитан, — спасибо Вам. — Я рад, что тебе понравилось. Но после этого Кэйа не поспешил уезжать, он выжидающе смотрел на собеседника. Дилюк же пребывал в полной растерянности. Сейчас был идеальный момент для поцелуя, но что если для Альбериха такой порыв окажется совсем неочевидным? Весь флирт и манерность от него мужчина почти всегда воспринимал в качестве шутки и был совершенно не уверен в том, что Кэйа испытывал к нему на самом деле. Тот сам признался, что восхищался Рагнвиндром с детства, но восхищение и влечение далеко не одно и то же. Молчание усиливало неловкость с каждой секундой, и Дилюк, наконец, решился. Он наклонился совсем близко к парню и слегка коснулся губами тёплой щеки, тут же отстраняясь. Альберих хитро прищурился. — До скорой встречи, мастер Дилюк, — он взобрался на коня и поскакал прочь, так и не дождавшись ответного прощания. Ещё слишком рано. Когда-нибудь он обязательно почувствует вкус этих губ, но до этого он должен окончательно удостовериться во взаимности. У него ведь полно времени, так?***
— Я безумно рад, что Вы пришли, мистер Полуночный герой. Перед тем как заявиться к боковым воротам Дилюк прочесал местность на наличие скрытой засады. Ожидаемо, ничего подобного он найти не смог. — Я жду, — жестко бросил он в ответ. На деле же сердце билось в бешеном ритме от неизвестности и этого липкого подсознательного страха. Если Кэйа сейчас скажет, что знает, кто скрывается за чёрным капюшоном длинного плаща, то это отрежет все пути к отступлению, но открывать Альбериху правду сейчас он не планировал. Кэйа не стал больше ничего говорить. Он медленно, будто красуясь, прошёл к деревянным ящикам, что стояли в углу на скрещении двух высоких стен. В свете полной луны Дилюк заметил, как дрожали руки капитана. — Честно признаюсь, я немного обманул Вас. Дилюк напрягся. Каждый нерв его тела был готов подать сигнал к молниеносному действию. — Я сказал, что хочу отблагодарить Вас… Кэйа принялся снимать рыцарский сюртук, на что мужчина заметно вздрогнул. — И это чистая правда, но… Он разложил его на высоком ящике, покрывая деревянную поверхность, а затем повернулся к Дилюку. — Я также хотел получить кое-что и от Вас… — его голос приобрёл уж совсем явную приторность. Рагнвиндр всё окончательно понял. Вот почему капитан назначил встречу именно на сегодня. Он просто избавился от одного мешающего фактора — возражения, которым мог бы воспользоваться Полуночный герой. — Не волнуйтесь, мне уже есть восемнадцать. Откуда он знал, что незнакомцу будет не плевать на его возраст? Кэйа потянулся к ширинке своих чертовски облегающих штанов, через которые просматривалось его явное возбуждение, неспеша расстегнул застёжку и также медленно стянул их до колен вместе с нижним бельём. Дилюк был готов прибить себя на месте за неосмотрительность и наивность. Эта крамольная, как ему тогда показалось, грязная мысль о намерениях Альбериха уже проскакивала в его голове. Если подумать, всё указывало именно на подобный исход: встреча в день его совершеннолетия, то, как капитан поджидал его на каждом патрулировании, то, с таким тоном обращался. И его взгляд — это был взгляд не человека, искренне желающего поблагодарить спасителя, а взгляд хищника, жаждущего получить своё. Кэйа склонился над ящиком, укрытым сюртуком, локтями упёрся о ровную поверхность и прогнулся в спине так, что кровь бешеным потоком прилила к щекам Рагнвиндра. Мужчина за долгие годы путешествий по всему миру повидал многое, но подобное… Ещё никто не смел так открыто предлагать себя ему, ещё никто не позволял себе такого бесстыдства, ещё никто не казался ему настолько сексуальным как Альберих сейчас. Совершенным безумием было вот так просто отдаться практически незнакомому человеку, пусть из благодарности и даже собственной прихоти. Чем капитан, блять, вообще думал? Очевидно, не головой. Но поддаваться на его низкие, полностью завязанные на желании трахаться манипуляции было куда безумнее, однако сознание уже успело покрыться пеленой вожделения. Кэйа хотел, чтобы Дилюк поимел его прямо здесь и сейчас, предоставляя свободный доступ к своей шикарной сочной заднице. Это был Кэйа, мысли о котором будоражили и заставляли простанывать его имя в акте самоудовлетворения, Кэйа, который со всеми его двусмысленными фразочками на самом деле заслуживал, чтобы Дилюк драл его глубоко и долго. Альбериху исполнилось восемнадцать, и Рагнвиндр теперь может перестать бороться с муками совести и делать с возбуждённым телом парня всё, что тот только пожелает. — Ну же, мистер Полуночный герой, мне холодно, сделайте так, чтобы стало жарко. Кэйа слегка потряс выставленной задницей и это просто свело с ума. Дилюк отринул остатки здравого смысла и одним рывком оказался рядом, своим плащом закрывая бесстыжую сцену, но то, что он увидел вблизи поразило его с новой силой. Это что, анальная пробка? Ещё и с пошло украшенным голубой стразой наконечником. Что-то Рагнвиндр не припоминал, чтобы подобные штуки продавались в лавке Марджори (не то чтобы он искал), или это ему прислал его знакомый вместе с солью из лиюэйского святилища и бутылкой огненной воды?! — Хм, а это выдаётся вместе со званием капитана кавалерии? Дилюк одним пальцем надавил на стразу наконечника, и Кэйа слегка дёрнулся. — М-м-м, уже представляете, как я хожу с этим по городу? Капитан явно осмелел, раз позволял себе отшучиваться, что ж, Дилюк сделает так, что Альберих в ближайшее время не сможет ничего, кроме как громко стонать под ним. Хотя, терпеть любую, даже незначительную дерзость со стороны парня он не собирался. Дилюк снял перчатки и ладонью шлёпнул по мягкой упругой ягодице. Кэйа ахнул задрав подбородок. — Мистер Полуночный герой, я попрошу Вас быть понежнее, знаете, я ведь всё ещё девственник. То есть Дилюк первый, кому Кэйа отдал полный контроль над собой, доверил свой первый опыт. В помутнённый разум уже пришли образы того, как Кэйа ласкал себя, думая о Рагнвиндре, растягивал тугое колечко, мечтая о том, как он войдёт в него. Это так нереально заводило, что в штанах становилось слишком тесно. — А я думал, что Вы, капитан, всем за помощь предлагаете своё тело. — Вы хотите меня обидеть? — он спросил это полустоном, на что мужчина снова приложился голой ладонью по его заднице. Дилюк положил обе руки на его большие бёдра и повёл пальцами выше, по бедренным косточкам, забираясь под тонкую чёрную водолазку, проходясь по чувствительной коже боков, а затем и плотным мышцам груди, проводя между средним и указательным пальцами твёрдые соски. Он наклонился к его уху, накрывая всё его тело своим, показательно потёрся пахом об обнажённое бедро и горячо прошептал: — Я хочу тебя трахнуть. И слегка прикусил нежную мочку. С губ Кэйи сорвался шумный вздох. Мужчина ухватился за основание интересной игрушки и попробовал потянуть её на себя. — М-м-м… — капитан еле слышно заныл. Каплевидная форма игрушки ближе к основанию расширялась, и дырочка Кэйи раскрывалась сильнее, обволакивая металлическую вещичку. Рагнвиндр почти вынул её, но, вопреки желанию Альбериха, надавил на наконечник снова, засовывая пробку обратно в нутро. Он покрепче ухватился за плоское основание и стал круговыми движениями проводить по влажным стенкам гладкой поверхностью пробки. Кэйа продолжал тихо мычать моментами охая, чувствуя мельком задетую заветную точку. С таким милашкой совсем не хотелось быть грубым, но вот дразнить его, слыша нетерпеливые вздохи, вводя в замешательство неспешными действиями, нарушая идеальную картинку быстрого перепиха в его голове, было слишком хорошо. Дилюк первые несколько раз совсем медленно, почти до конца вытаскивал металлическую штучку и снова толкал её внутрь, а когда капитан расслабился, резко дёрнул её и также быстро засунул вновь. Кэйа от неожиданности схватился тонкими пальцами за края ящика, укладываясь на его плоскость грудью. Подзуживать Альбериха сильными норовистыми движениями хотелось ещё, но собственное возбуждение уже требовало высвобождения. Глупый капитан решил, что сможет растянуть себя какой-то жалкой маленькой игрушкой, но член Дилюка имел внушительные размеры, так что он не на шутку перепугался, что без причинения боли войти ему так и не получится. Кэйа идиот. Если бы он предложил заняться сексом в более подходящем для этого месте, Рагнвиндр бы долго и тщательно растягивал его, расслабляя и успокаивая нежными прикосновениями. Но даже сейчас, в холодную ночь, на жёстких деревянных ящиках, он постарается сделать его первый раз максимально приятным. — Хм-м-м… ну же, не мучайте меня… — Кэйа жалобно заскулил. Он такой чувствительный, даже обычной анальной игрушкой его можно было довести до предела. — Так сильно хочешь мой член внутри? — Пожалуйста… — Скажи это четко, сладкий. — Ах… Я хочу Ваш член, выебите меня, прошу… Терпение мужчины было на исходе, игнорировать горячую мольбу он больше не мог. Он вытащил пробку окончательно, раздался пошлый звук от вынутой игрушки, а по внутренним сторонам бёдер капитана потекли густые капельки смазки. Кэйа явно не пожалел её, заливая в себя даже слишком много. — Я не стану растягивать тебя пальцами, так что скажи, если будет больно. Он будет нежным, но за свою глупость Кэйа не получит дополнительной растяжки. — Расслабься, капитан. Дилюк достал свой давно вставший член, сделал пару смазанных толчков рукой и наставил головку к отверстию. Кэйа заёрзал от предвкушения. Чтобы головка вошла не пришлось прилагать особых усилий, но Альберих всё равно издал болезненный вздох. Рагнвиндр очень медленно продолжил входить, попутно оглаживая бёдра и ягодицы капитана. Тот глубоко вдыхал, пытаясь ослабить своё напряжение. Войти оказалось легче, чем предполагал мужчина, всё же огромное количество лубриканта значительно упрощало задачу. Дилюк гулко застонал. Альберих был очень тугим, но эта теснота дарила восхитительные ощущения. Через несколько мгновений, которые он дал Кэйе, чтобы тот смог привыкнуть к новой наполненности, Рагнвиндр стал двигаться. Парень поначалу тихо скулил, но потом сорвался на протяжные стоны. Дилюк быстро нашёл его простату и с каждым толчком попадал точно по ней. — Да, блять, да… здесь… м-м-ах, так хорошо… — капитан закусывал губу и подмахивал бёдрами, что ещё больше разжигало страсть Дилюка. — Что за грязные слова? Детка, я накажу тебя за это… Он занёс ладонь и звонко шлёпнул по его заднице. — О-о-ох, блять, блять, ещё!.. — Какой ненасытный… Но Дилюк не стал больше шлёпать провинившегося, которому это определённо нравилось. Он увеличил темп, так что теперь по всей площади стали раздаваться громкие неприличные хлопки кожи о кожу. Даже сейчас Рагнвиндр оставался бдительным, и если бы их шумное развлечение привлекло внимание рыцарей, то он бы быстро подхватил Альбериха на руки и спрятал их обоих на ближайшей пришвартованной лодке, где спокойно дотрахал бы капитана. Но олухи из Ордо не пришли даже тогда, когда на город напало несколько магов Бездны, да и Кэйа наверняка побеспокоился о том, чтобы они оставались одни этой ночью. — Ты такой гибкий… — мужчина провёл пальцами по позвоночнику Кэйи и тот выгнулся ещё сильнее. Его бы на пуховые перины да дорогие шелка, а там в порыве безумной страсти целовать, терзать мягкие губы, кусать нежную кожу шеи до кровавых отметин, а потом виновато их зализывать. Хочется прижаться настолько близко, чтобы окончательно вплести себя в него, хочется бесконечно признаваться в любви, сцеловывать каждую его слезинку, каждый вздох, доводить до самого бурного, самого яркого блаженства. Но Дилюк не мог. Кэйа сейчас трахался с незнакомцем — не с ним. О Архонты, всё должно было быть не так. Альберих не притрагивался к себе: он так сильно хотел чувствовать член внутри него. Глупый мальчишка, незачем ограничивать себя в получении удовольствия. Мужчина взял инициативу на себя и обхватил его член, большим пальцем надавливая на сочившуюся смазкой головку. Кэйа застонал как никогда до этого, его ноги задрожали, и он свалился бы на землю, если бы не поддержка сильных рук мужчины. Они оба были на грани, Дилюк ускорился настолько, насколько это было позволено, чтобы не навредить чувствительному месту, а рукой подобрал темп ещё быстрее. Кэйа задрожал всем телом и надрывно заскулил, кончая в ладонь Рагнвиндра. Дилюк же сделал ещё с десяток рваных толчков и с открытым стоном излился прямо внутрь обмякшего капитана. Кэйа, тяжело дыша, всем корпусом навалился на деревянный ящик. Он пролежал так с минуту и попытался встать, но Дилюк остановил его: — Ничего не забыл? — он достал покоившуюся на соседнем ящике игрушку и без церемоний протолкнул её в припухлую от недавнего секса дырочку, из которой лилась сперма вперемешку со смазкой. — Это было нечто, капитан, но если я ещё хоть раз замечу, что ты следишь за мной, ты крупно об этом пожалеешь. Дилюк достал из кармана платок и вытер им руки, а после бросил его рядом с Альберихом. Он надел на капитана его спущенные штаны и небрежно застегнул их. — Надеюсь, ты сможешь дойти до дома и не попасться никому на глаза. Видок у тебя сейчас очень распутный, если пьяные рыцари увидят тебя такого, даже не знаю, что они могут сделать… Кэйа поднялся на ноги и бессмысленно посмотрел на отдаляющуюся тёмную фигуру. — Прощай, капитан Кэйа. Он ушёл. Нет, он просто сбежал. Как же было мерзко говорить Альбериху эти слова и оставлять его там, как тот использованный платок. Разум окончательно очистился от пелены возбуждения, и к Рагнвиндру пришло осмысление. Чёрная досада мгновенно поселилась в сердце, а ненависть к самому себе зацвела пышным цветом. Что же он наделал…