***
Дилюк думал, что на прошлой неделе ему не представится возможности отдохнуть. «Выходной, проведённый в компании Кэйи», — звучало очень выматывающее и утомительно, но в который раз его ожидания касаемо Альбериха не были оправданы. Рагнвиндр чувствовал себя хорошо — ему даже удалось как следует выспаться после их с капитаном встречи на винокурне. Возвращение Глаза Бога определённо поспособствовало улучшению состояния его владельца, да и в последнее время не случалось ничего из ряда вон выходящего: Орден Бездны затих, и маги больше не появлялись на землях Монда, Фатуи тоже не предпринимали никаких действий, а потому на ночных патрулях мужчина не уставал так сильно как прежде. Но всё же Рагнвиндр замечал острый взор, выслеживающий его на ночных улицах города. Кэйа следил за Полуночным героем и не скрывал этого, наоборот, будто ждал, что и «незнакомец» обратит на него внимание, и всё же у Дилюка было чувство, будто Альберих каким-то образом позитивно влиял на него. Парень, к слову, стал часто захаживать в «Долю ангелов» на смене Рагнвиндра; оставался, правда, совсем ненадолго, выпивая бокальчик безалкогольного напитка, а потом убегал, лепеча что-то о целом море работы. После таких совсем коротких непринуждённых встреч на душе становилось спокойнее, хотя винодел не был до конца уверен, что это заслуга капитана. Разрешиться от своих сомнений помогла бы следующая их встреча. Кэйа, как и в прошлый раз, пришёл после полудня. В нём ещё проявлялась некоторая зажатость, чего Дилюк никак не мог понять. Когда они находились в таверне или виделись в городе, Альберих был раскрепощён и открыто флиртовал с ним. Это ведь был флирт, так? Рагнвиндр не знал точно. Грань между несерьёзностью и честностью в капитане слишком тонка. Поначалу Дилюк считал, что разнузданное поведение рыцаря было следствием его дурного характера, но видя его растерянного и смущённого в своём доме попытался рассмотреть ситуацию глубже. Сирота, выбившийся в высокие чины Ордо, свою показную уверенность мог использовать как щит от истинной, скрытой от чужих глаз уязвимости. Кэйа ещё слишком молод, его просто задеть, им вполне легко можно манипулировать, как это делал бывший капитан кавалерии, как это делают сейчас старшие рыцари, заставляя его выпивать вместе с ними. Подобные мысли натурально злили аристократа. Рагнвиндр долго размышлял, почему же Альберих вызывает такие сильные, не совсем свойственные мужчине эмоции, и положился на вполне понятное объяснение: Кэйа спас ему, Полуночному герою, жизнь, поэтому, в знак благодарности, Дилюк не мог допустить того, чтобы другие пользовались малоопытным капитаном. Альберих, несомненно, был очень своеобразным, занимательным человеком — о нём хотелось узнать больше. Как так вышло, что он остался совсем один? Почему решил стать рыцарем? Как проходила его служба в раннем возрасте? Что, в конце концов, случилось с его правым глазом? Мужчина сомневался в своём праве задавать такие личные вопросы: ему совсем не хотелось обидеть парня, так что при новой встрече он решил начать с чего-нибудь попроще, с того, что не затрагивало бы его личную жизнь напрямую. — Ты ей нравишься. Все лошади так реагируют на тебя? Дилюк сидел за круглым деревянным столиком, расположенном на каменной веранде возле особняка, и наблюдал за Кэйей, нежно почёсывающего шею Гермес. Когда конюх только привёл её к незнакомцу, та сразу же развела уши в стороны, показывая свою лояльность, а дальнейшие осторожные ласки Альбериха и вовсе не оставили её равнодушной — она доверчиво прильнула к капитану. — Просто я люблю их, и они это чувствуют, — лучезарно улыбнулся Кэйа. — В детстве я часто тайком захаживал на конюшню Ордо Фавониус, но находиться там без разрешения запрещалось, поэтому моя дисциплина постоянно хромала, — он рассмеялся, попутно доставая из кармана сюртука небольшой бумажный свёрток. Он развернул его, и Дилюк заметил несколько хлебных сухариков внутри. — Можно? Мужчина одобрительно кивнул, и Кэйа предложил гостинец Гермес. Она от такого презента не отказалась. — Мог бы не приносить это с собой, а попросить у горничных. Думаешь, в доме не найдётся угощения для моей лошади? — Но я сам хотел сделать ей небольшой подарок, — капитан понарошку насупился, продолжая кормить Гермес. Дилюк улыбнулся и прикрыл глаза. Солнце ослепляло, светя сегодня особенно ярко, а летняя жара игнорировала стоящую на улице осень. — Хорошо, я понял тебя. Кстати, почему ты решил преподнести мне Глаз Бога в таком странном… оформлении? Кэйа замотал головой. — Нет-нет, ваза — это отдельный подарок. Если я буду дарить Вам цветы, а у Вас не найдется для них подходящего сосуда, я очень расстроюсь. — Кэйа, эта ваза не предполагает такого применения. Подобные вещи в Ли Юэ используют как отдельный декоративный элемент со специальным высоким гербарием. На лице Альбериха проскочило удивление. Он неловко взялся одной рукой за свисающие поводья. — Она Вам совсем не понравилась? — Она абсолютно не вписывается в интерьер, — честно признался мастер, — но, думаю, так даже интереснее. Кэйа захихикал, а после подошёл к виноделу, снял рыцарский сюртук и положил его на соседний стул рядом с ним. — Сегодня так жарко. Рагнвиндр посмотрел на него и не смог отвести взгляда. Кэйа не стал надевать ни рубашки, ни жилета, так что сейчас стоял перед ним в чёрной облегающей водолазке и узких тёмных штанах, и эта одежда так хорошо подчёркивала его скульптурные линии фигуры: широкие плечи, тонкую талию и довольно крупные для парня бёдра. Дилюк до сегодняшнего дня этого не замечал, ведь капитан почти всё время был в рыцарском обмундировании, а в тот раз в гостинице винодел уж точно не искал возможности поглазеть на него. Он не глазел и сейчас, лишь на секунду бездумно засмотрелся. Кэйа развернулся и пошёл к Гермес, и вот тогда мастер действительно уставился на него, точнее на его очерченные гладкой тканью брюк формы. Конечно же он сделал это непреднамеренно, но капитан не мог не притягивать к себе внимание. Кэйа красив — Дилюк не стеснялся признавать этого. Он по достоинству мог оценить как женскую красоту, так и мужскую, и внешность Альбериха была для него привлекательна. Аспект внешности, несомненно, играл роль в восприятии другого человека, но для Рагнвиндра никогда не был в приоритете. Однако Кэйа далеко не только хорош собой, так что это заставляло о многом задуматься. Подойдя к лошади юноша развернулся лицом к мастеру. — Мастер Дилюк, не хотите присоединиться? Дилюк приподнял брови. У Кэйи возникла какая-то безумная идея. — И как ты это себе представляешь? Вдвоём мы в седло не усядемся, а если поедем без него, то можем попрощаться с промежностями. — Но седло довольно большое, Вы могли бы прижаться ко мне и крепко обхватить сзади… — парень приложил палец к подбородку и хитро заулыбался. Хоть седло и большое, но Рагнвиндр после увиденного расценил, что вдвоём они точно не поместятся. — Избавь меня от этого, — запротестовал он. Предложение капитана может и звучало весьма заманчиво, но в реальности такая поездка принесла бы жуткие неудобства, начиная от отбитой задницы и заканчивая возможным полётом в канаву, ведь Гермес вряд ли согласилась бы на такие эксперименты. — Мне пофантазировать нельзя? Вы такой неромантичный! — Альберих взобрался на лошадь и прибавленным шагом направился к равнинам вдали от винокурни, оставляя винодела копаться в ворохе мыслей. Кэйа фантазировал о том, как Дилюк прижмётся к нему сзади? К щекам подступил румянец, и совсем не от жара палящего солнца. Как понять, шутит ли этот мальчишка или говорит серьёзно? Рагнвиндр всё же был склонен к первому варианту. Он, дожидаясь капитана с конной прогулки, решил провести время на веранде, читая книгу. Так прошло около двух часов, пока на горизонте не появился сам наездник. Он направился к конюшне, там спешился, передавая лошадь конюху, и побежал к владельцу винокурни. — Привет, мастер! — запыхавшийся довольный и счастливый Кэйа встал напротив него. — Как прогулка? Гермес хорошо себя вела? — вежливо поинтересовался он. Кэйа упёр руки в боки и широко улыбнулся. — Прогулка замечательная, а Гермес просто чудо! Но с таким капитаном как я по-другому не бывает. Дилюк снисходительно улыбнулся в ответ, вставая с места и кладя книгу обложкой вверх на столик. — Я рад. Пошли в дом, тебе нужно принять ванну и переодеться. Кэйа замахал перед собой руками. — Я переоденусь и пойду, не хочу доставлять Вам неудобства. — Вообще-то я надеялся, что ты останешься на обед, — Дилюк на самом деле не думал, что Альберих уйдёт так скоро, поэтому приказал подготовить ванну и накрыть стол на двоих. Кэйа, немного подумав, решил остаться. Сам мастер просил его отобедать вместе с ним, ну как парень мог ответить отказом на проявленное к нему участие? Они направились в особняк, но тут капитан приметил оставленную Рагнвиндром книгу. — Это «Сердце родника»? Одна из моих любимых легенд. Дилюк обернулся и взглянул на Кэйу. Тот взял книгу, рассматривая её дорогую узорчатую переплётную крышку. На его лице проявилась тень нежной грусти. — Такая печальная история, не находите? Даже когда фея и мальчик полюбили друг друга, они всё равно оставались одинокими. Любовь и боль всегда идут рука об руку. — Любовь не должна причинять страдания, Кэйа. Ты ещё поймёшь это. Не должна, но причиняет. Капитан бросил мягкую улыбку. — Мастер, как Вы думаете, феи существуют? — Я больше не верю в сказки, — ответил Дилюк и направился в дом. Кэйа поспешил за ним, прихватывая с собой светло-голубую книжку и свой сюртук. Внутри их встретили горничные Хилли и Моко, которые подхватили нерешительного Альбериха за руки и повели на второй этаж в ванную комнату. Кэйа попросил их притормозить. — Мастер Дилюк! Я ведь не взял с собой ничего… — Кэйа. В этом доме всё есть. Дилюк уже давно понял, что капитану было сложно принимать чужую заботу, поэтому винодел не обижался на его слова, которые могли выставить его скупым скрягой. Пока Кэйа принимал ванну, горничные суетились на кухне и накрывали обеденный стол. Примерно через двадцать минут Рагнвиндр услышал голос парня с лестницы. Кэйа вприпрыжку спускался на первый этаж. — Ох, как же приятно пахнет! — Присоединяйся, всё давно готово, — подозвал его мужчина, который уже сидел за столом. Кэйа кротко кивнул и уселся напротив Дилюка. Аристократ прекрасно понимал, что парню не у кого было учиться светским манерам, но несмотря на это он должен был понимать, что садиться за стол в таком виде немного странно. Белая рубашка была расстёгнута на несколько пуговиц, а лёгкая хлопковая ткань так плотно прилегала к влажной коже, что при соприкосновении с ней сильно просвечивала, открывая вид на загорелую грудь и розовые… Дилюк отвёл взгляд. Альберих что, не умел пользоваться полотенцем? Скорее всего, он постеснялся брать чужую вещь, которую, между прочим, выдали ему специально, и эта его стеснительность привела к тому, что смущался теперь сам мастер. Кэйа был так увлечён всем тем множеством вкусной домашней еды перед ним, что не заметил реакции мужчины — за это Дилюк мысленно благодарил всех семерых Архонтов. — Кэйа, ты сказал, что «Сердце родника» одна из любимых тобою книг. Любишь читать? — хозяин винокурни очень бы желал развеять не совсем приличные образы в голове, поэтому решил начать беседу. Ему хотелось узнать об интересах Альбериха и о том, чем он занимался в свободное от работы время, кроме посиделок с рыцарями в таверне. Капитан участливо закивал, переводя всё внимание на мужчину. — Да, конечно. Ох, как бы мне хотелось взять что-нибудь из запретной секции, но, боюсь, Лиза прибьёт меня на месте, если узнает, что я проник туда. Капитану действительно нечего делать в запретной секции; по наблюдению Дилюка, в общедоступной тоже есть много чего любопытного. — Какие произведения ещё тебе нравятся? — Их много. Ну, например, «Принцесса-кабан», «Разбитые мечты», «Меланхолия Веры», у последнего, правда, в библиотеке Штаба не достаёт седьмого и восьмого томов… — В моей библиотеке есть полное собрание «Меланхолии Веры». Я могу дать тебе на время. Не волнуйся, можешь взять на столько, на сколько тебе нужно, наказывать за вышедший срок как Лиза я тебя не стану. Кэйа рассмеялся, прикрывая рот рукой. — Спасибо Вам, я бы очень хотел прочесть недостающие части. И я, кстати, ни разу не попал в немилость нашей главной библиотекарши. Как же Альберих любил делать честолюбивый вид, но винодел раскусил его. Он знал, что парень в таких случаях всегда притворялся, и если бы его действительно принялись хвалить, он бы ужасно застеснялся. Почему-то такого Кэйу захотелось увидеть, так что, возможно, в следующий раз Рагнвиндр использует этот маленький секрет в своих совершенно беззлобных целях. Отобедав и отблагодарив Аделинду, они направились на второй этаж. Собирать редкие экземпляры со всего света начал ещё прапрадед Дилюка, так что в разнообразии книг фамильная библиотека Рагнвиндров вполне могла посоревноваться с библиотекой Штаба вместе с её закрытой секцией. — Ух ты. Я бы отсюда не вылезал, — признался Кэйа, когда они зашли в огромную комнату с высоким потолком, специально отведённую под книгохранилище. — Знаете, мастер, я ведь читал про главные семьи аристократов в истории Мондштата, и про Вашу тоже. Вы держите в своей коллекции такие книги? — Мы, кажется, не за этим сюда пришли, — он отмахнулся. Да, у него имелись такие книги, ведь писатели и историки часто присылали их в качестве подарка, но Дилюку незачем было читать такое. Свою родословную он изучал с детства, но, как оказалось, он совсем не знал собственного отца. Могли ли ведать большее посторонние люди? Мужчина подошёл к одному из множества широких открытых шкафов. — Кажется, где-то здесь. Кэйа тоже приблизился и с интересом начал изучать книжные полки. Рагнвиндр почувствовал исходящий от капитана аромат. Так пахло мыло, подаренное ему каким-то купцом из Фонтейна. Цветочный запах был таким ярким и насыщенным, что Дилюк практически не использовал его, предпочитая более сдержанные древесные, но аромат этого мыла просто идеально раскрывался на коже Кэйи, смешиваясь с его собственным запахом и придавая ему вкус медовой сладости. Кэйа, стоящий настолько близко, который совсем недавно был в его ванне и пользовался его мылом… Дилюку этот момент показался по-настоящему интимным. Он бы ещё долго мог любоваться изящным профилем, лоснистыми синими волосами, покоящимися на худых поджарых плечах, и открытой загорелой грудью, вдыхая нежное благоухание. — О! Нашёл! — Кэйа потянулся за толстой книгой к одной из верхних полок. Очнувшись, Дилюк протянул руку, чтобы помочь. Он был выше капитана, но что-то ему подсказывало, что через несколько лет Альберих его перерастёт — это немного удручало. Рагнвиндр достал книгу и передал её парню, который на радостях обхватил её вместе с чужими пальцами. Совершенно ничего не значащее, неловкое касание, но Дилюка будто прошиб электро разряд, а после он сделал то, что запретил себе с самого начала. — Кэйа, я хочу всё о тебе знать, прошу, расскажи мне о себе, — эти выпаленные сгоряча слова он произнёс почти шёпотом. Альберих вздрогнул от неожиданности, но услышав просьбу расслабился, надевая привычную лукавую ухмылку. Он заговорил таким же полушёпотом, добавив щепотку томности: — Мастер Дилюк, Вы же знаете правила: я расскажу Вам всё, только если Вы позволите мне познать Вас. Первое, что хотелось спросить у Кэйи, это то, со всеми ли он говорит в такой претенциозной, несвойственной семнадцатилетке манере? Или это привилегия, достойная исключительно Рагнвиндра? Дилюк предложил побеседовать на том самом диване возле камина. Хозяин попросил горничных на время удалиться, чтобы Кэйе было комфортнее без посторонних ушей, хотя девушки не имели привычки подслушивать разговоры винного магната. — Итак, что Вы хотите узнать? — Кэйа грациозно скрестил ноги, не отпуская с лица улыбки. Рагнвиндр пристально проследил за его движением. — Скажи, почему ты решил стать рыцарем? Тебе ведь нравятся приключенческие романы, так почему вместо этого не вступил в Гильдию искателей приключений? Кэйа закрыл глаз и сделал глубокий вдох, собираясь с мыслями. — Однажды детям из монастыря повезло попасть на тренировочную площадку рыцарей Штаба. Сейчас я понимаю, что так сирот пытались завербовать — очень действенный метод, кстати. Та экскурсия оставила на мне неизгладимое впечатление, потому что один красноволосый мальчик выпустил из-под своего меча огромную пламенную птицу, которая вмиг уничтожила с десяток соломенных чучел. В тот момент я раз и навсегда решил, что стану таким же сильным как он. Так что всему виной Вы, мастер Дилюк. Это было немного неожиданно, хоть Дилюк и заподозрил нечто подобное после того как узнал, что Альберих хранил у себя его пиро Глаз Бога. Получается, он всё то время был для Кэйи образцово-показательным рыцарем? Старшие знатно подпортили Рагнвиндру жизнь, постоянно ставя его в пример сверстникам, за что те его недолюбливали, но Кэйа искренне восхищался им с раннего детства, когда сам Дилюк был ещё ребёнком. — Ты рос при монастыре? Как ты туда попал? В Монде существовал не один сиротский дом, а монастырский был далеко не самым крупным. — Меня нашла сестра Розария где-то вблизи города, когда мне было семь. Не спрашивайте, где я жил до этого, я практически ничего не помню из раннего детства. Она привела меня в Собор, а там меня определили в местный приют. В нём мне нелегко пришлось: я был очень слабым ребёнком, да к тому же с необычной внешностью — надо мной нередко издевались. Только Розария вступалась за меня, ведь у неё у самой судьба была непростой. Я считаю её своей семьёй, только при ней такого лучше не говорить, — Кэйа неловко улыбнулся, прокручивая в голове неприятные воспоминания. Сестра Розария была известна на весь Мондштат своим абсолютно неподходящим для монахини поведением. Она выпивала, курила, порой материлась по-чёрному, редко появлялась на службах, и совсем немногие знали, по какой причине её до сих пор держат в Соборе. Наглость Альбериха теперь можно было оправдать, учитывая то, кого он называл своей роднёй. — Теперь моя очередь, — Кэйа напомнил об их договорённости. — Если уж я так разоткровенничался, то хочу, чтобы Вы знали. Я терялся от восторга каждый раз, когда Вас видел. Вы были моим идеалом. Я выкладывался на полную на тренировках и на учёбе, лишь бы приблизиться к Вам хотя бы на шаг, но потом Вы ушли. Знаете, как я себя почувствовал? Будто меня снова предали, что-то от меня скрыли, оставив одного со своими глупыми иллюзиями. Знаю, что сам виноват в том, что напридумывал себе всякого, но всё же. Скажите, что произошло в тот день? Почему Вы ушли на целых четыре года? Кэйа согнал с лица улыбку, выжидающе смотря на него. Это тяжело. Страшно представить, как капитан отреагирует узнав правду, если он возвёл вокруг прежнего рыцарства Дилюка целый культ (что было не совсем нормально, но с этим они могли бы разобраться позже). Рагнвиндр дал обещание рассказать и о себе тоже, но теперь он едва ли мог сдержать его. — Почему Вы молчите? — голос парня дрожал, будто он вот-вот сорвётся. — Хорошо, я скажу тебе, но прошу, выслушай меня до конца. Кэйа согласился и Дилюк продолжил: — В день моего восемнадцатилетия мы с отцом возвращались из Монда. Тогда на нас напал Урса. На нашей повозке оказался жучок Фатуи, он и привлёк внимание того чудовища. Отец пожертвовал собой, чтобы спасти меня и отогнать дракона, а когда я пришёл в Штаб, руководство заявило, что сокроет этот инцидент. Человек, не обладающий силой Глаза Бога и не являющийся рыцарем, который в одиночку смог прогнать Урсу сильно портил репутацию Ордо Фавониус. Вся моя жизнь в одно мгновение рухнула. Я просто не мог принять этого, меня поглотила ненависть. Всё что я тогда искал — это отмщение, мне больше ни до чего не было дела. Но послушай, многое в Ордо изменилось, на место тех людей пришли другие, так что даже не вздумай после моих слов покинуть пост. Ты нужен Джинн, ты нужен рыцарям, ты нужен гражданам, слышишь? Дилюк не мог рассказать о Глазе Порчи, но и на вопрос о том, почему один из сильнейших рыцарей Ордена не смог одолеть проклятого дракона, а его отец, по сути являющийся обычным человеком — смог, он бы нашёл ответ. Но Кэйа ничего больше не спрашивал. Он застыл на месте и не дышал. — Кэйа, ты… — Это Вас предали. Так бессовестно поступили… — Кэйа оборвал его, тихо заговорив. — Простите меня. Это ведь Вас предали… Он не выдержал. Чувства Альбериха с такой силой откликались на боль Рагнвиндра, что Дилюк просто сорвался с места и прижал Кэйу к своей груди. — За что ты извиняешься? Тебе ведь тоже было больно тогда. И сейчас тебе больно тоже, но ты должен принять это чувство, как смог принять я. Кэйа, прижавшись к нему, молчал, мужчина ощутил, как сильно бьётся чужое сердце, вторя его собственному. Дилюк позволил себе погладить парня по спине в попытке утешить. Тот не сопротивлялся, лишь коротко вздрагивал при прикосновениях. Кэйа не обнимал в ответ ни тогда, когда отдал Рагнвиндру Глаз Бога, ни сейчас, будто совершенно не понимая концепцию объятий. Когда Дилюка обнимал отец или Аделинда, ему всегда становилось лучше, так что сейчас он надеялся, что таким образом поможет капитану. В таком положении они просидели долгое время, пока винодел не понял, что Кэйа заснул. Дилюк осторожно уложил его на диван и попросил у горничной мягкий плед, после чего накрыл им Альбериха. Сам он сходил в кабинет за документами, с которыми должен был ознакомиться, и спустился обратно. Он присел на кресло рядом с диваном и принялся читать, периодически поглядывая на спящего парня. Тот шумно дышал: сны к нему пришли беспокойные.***
Темно. Привычная, знакомая темнота, пробиваемая лишь тусклым синим светом лампы. Тесно. Старые стены давят. — Папа, я не хочу! — … Мужчина выглядит жутко уставшим. Он явно не приемлет отказа. Он раздражён. — Ты должен. — Но она такая горькая! — …Пей. — Я не хочу! У меня будет кружиться голова! — … Он закашлялся. Схватился рукой за ткань грязной рубахи. — Замолчи. Я должен сберечь тебя. Чтобы её жертва не была напрасной… О какой жертве он постоянно твердит? Никогда её не видел. — Я не хочу! Мерзко. Мерзкий вкус, горький, едкий, врезается в нос и жжет глаза. В одной книжке так описывали яд. — … — Кэйа… Он никогда не называет сыном, всегда обращается только по имени. — Кэйа… Почему он не разрешает выходить из дома? Так хочется поиграть с кем-то кроме неё. — Кэйа!.. Почему я начинаю забывать? — Кэйа, проснись! Дилюк встревоженно тормошил его когда Альберих резко распахнул глаз. — Ты кричал во сне, я решил разбудить тебя. Ты в порядке? Кэйа приподнялся на локтях, оглядываясь по сторонам, будто не понимая, как оказался в этом месте. Он кричал во сне? Но он ничего не помнит. — Я уснул? А сколько я спал? Дилюк сидел на краю дивана и внимательно рассматривал только пришедшего в себя юношу. — Где-то около трёх часов. Парень схватился за голову. Мало того, что он в порыве бьющих ключом эмоций наговорил мастеру лишнего, и теперь в глазах винодела за ним навсегда закрепился статус ненормального, так ещё и заснул прямо на его руках. — Я снова отнял Ваше время, простите. Я пойду… — Кэйа Альберих! Капитан удивлённо уставился на повысившего тон мужчину, который продолжал сидеть рядом, не давая слезть с дивана и, наконец, избавить его от бремени своего присутствия здесь. Дилюк успокоился, вернув себе благородную невозмутимость. — Пожалуйста, перестань извиняться. Пойми, я провожу с тобой время потому что хочу. Ты не доставляешь мне неудобств, а если начнёшь, то я сообщу тебе об этом. Кэйа обхватил руками колени и положил на них голову. Он всегда такой неуместный, даже извиняясь умудряется доставить хлопот. — Я тоже люблю проводить с Вами время. Дилюк приподнял уголки губ. Очень сильно захотелось потрепать Альбериха по макушке, быть может, это было лишним, но он поддался мимолётному порыву. Кэйа на нескладные касания по-доброму прищурил глаз. — Мастер, помните, мы встретились у Храма Сокола?.. И ещё мой недавний поход для зачистки местности от слаймов… А впрочем, неважно. — Говори, раз начал. — Нет, правда, ничего серьёзного, просто мне в последнее время чудится всякое. Из-за работы сплю плохо. Пожалуй, Альберих мало чем отличался от Рагнвиндра в плане заботы о себе. Они бы и уделяли больше времени отдыху, но их жизненный ритм такой роскоши не предоставлял. Сегодня они поделились друг с другом очень сокровенными мыслями. У обоих с сердца спал тяжкий груз, тяготивший на протяжении стольких лет. Даже дышать стало чуточку легче. Аделинда, очень довольная присутствием Альбериха в доме господина, подала горячий чай с конфетами, которые капитан с большим удовольствием брал одну за другой. «Тот ещё сладкоежка», — умилился Дилюк. Они договорились рассказывать друг другу о себе, но каждому было непросто раскрывать подробности: для этого нужно больше времени, поэтому они перешли на темы попроще, обсуждая любимых авторов и их произведения. Время пролетело незаметно, и Кэйа отправился в город когда уже было затемно. Рагнвиндр предложил немного проводить его. Кристальные анемо бабочки парили возле мокрой вечерней травы, разбрасывая повсюду свой мягкий блеск. Альберих ловил их взглядом, а потом отпускал, переключаясь на мужчину рядом. Тот сбавил шаг. — Кэйа, приходи на следующих выходных. Я ещё многое хочу узнать о тебе. — Я приду. И в Ваши смены в таверне тоже буду заглядывать, — Кэйа согласно кивнул, робко улыбаясь. — Тогда ещё свидимся, мастер Дилюк, — парень зашагал вперёд, маша рукой в знак прощания. — Ещё свидимся, — Дилюк снова повторял его жест.