Алый закат

Вот уже несколько дней как Давид перестал контачить с Никитой, что сильно напрягало второго. "Не мог же он что-то сделать с собой... " Он много размышлял над этим, и в конце концов принял решение навестить шатена вживую. Понимая, что Роменский может просто вытолкать его на улицу, он понял, что на такой случай придётся переночевать там. На улице. Дожидаясь согласия Давида на посещение его квартиры. Он обязательно узнаёт всё, и постарается помочь другу, чем сможет. Никита искренне не понимал, что заставило Давида замкнуться в себе и отрубить связи со всё миром. Берг не считал, что это признание, произнесённое не в тех условиях, может быть причиной такого длительного молчания. В сеть Роменский заходил вот уже несколько дней назад. Всё произошло так быстро - и уже Никита стоит у входа в квартиру Давида, оглядывая потрескавшуюся штукатурку на стенах и саму дверь. Брюнет немного замялся, топчась у коврика цвета соломы. Он тяжело выдохнул, морально готовясь увидеть друга, погрязшего в мнимом одиночестве. Настал волнительный момент. Берг неспешно, размеренно стучит. Слышатся слабые звуки за дверью. То ли мешканье, то ли ещё что-то. Наконец всё замки были отворены, давая Никите возможность поглядеть за пределы дверного проёма. Чёрная дверь со скрипом приоткрылась. За дверью он видит некого человека, не похожего на Давида Роменского. Будучи весёлым и жизнерадостным раньше, сейчас он выглядел потерянным и мрачным. Растрёпанные волосы прикрывали тусклые карие глаза. Кожа была бледна. Стеклянный безжизненный взгляд скользил куда-то сквозь Никиту. Под покрасневшими глазами отчётливо были видны мешки и красные стрелки, как видимо, от слез. Сухие бледные губы дрожали. - Д... Давид?... - попытался начать разговор Никита, но ответа так и не последовало. Шатен был истощен до такой степени, что стали выпирать кости из-под кожи. Запястья рук выглядели совсем тонкими, и казалось, их можно было легко сломать как спички. Сам шатен был одет в темное худи, что ещё больше заводило Никиту в тупик. Давид всегда и везде ходил в любимой футболке. Смена гардероба была слишком резкой и неожиданной, да ещё и совпало с периодом условного одиночества. Руки в рукавах худи были какими-то намокшими и, как показалось Никите, прилипали к ткани. Давид шатался, дрожал, еле держась на ногах и опираясь на стену, будто наглотавшись наркотиков. Сделав шаг вперед навстречу Никите, он едва не улетел за бортик лестничной клетки, рискуя разбиться насмерть, если бы не крепкие руки друга. - Твою мать...- едва не разматерился Никита, ловя падающего Роменского. Теперь он удерживал еле стоящего шатена и хотел было осторожно завести его в помещение, но понял, что Давид не в состоянии идти, да и в принципе делать что-либо. Поэтому, максимально стараясь сохранять спокойствие, брюнет закинув его ноги на вторую свою руку, понёс шатена в его же квартиру. Усадив трясущегося друга на кровать, Никита сел рядом, осматривая его. От нехватки сил шатен не мог даже сидеть, поэтому он склонился, прижимаясь к брюнету. Тот, поглаживая его по голове, гадая, как Роменскому хватило сил дойти до двери. Впервые за несколько дней, Давид смог спокойно уснуть, зная, что он под надёжной защитой друга. Как маленький котёнок, он свернулся на Никите, выравнивая дыхание и сжимая его одежду. Брюнет длительное время наблюдал за ним, сам начиная уже клевать носом, так как сам еле спал ночами. Встать и отойти он не мог - боялся разбудить мирно-спящего Давида. Постепенно погружаясь в сон, по мере наступления темноты за окном, Никита старался не выпускать из вида шатена. Так и уснула эта милая парочка. Но причина их встречи была ничуть не радостной.