Алый закат

На время постепенно натекал вечер следующего дня. Давид проснулся с острой пульсирующей болью в голове. Весь вспотевший и замерший, в своей любимой футболке с белым призрачком, он медленно поднялся с кровати. В ушах до сих пор звенели его собственные слова. Он чётко понимал, что опозорился и перед Никитой, и перед другими мифоискателями, и считал, что отмазаться уже не получится. Весь его день прошёл в мрачном раздумии над этим поступком. Для того чтобы отвлечься, он включил прямую трансляцию новостей. Новости были обычные: про вакцину, падение самолёта, какого-то нового стрелка... Но и это было неинтересно, даже как шум издалека, поэтому Давид просто вырубил трансляцию и выключил свет. На него опять накатили мрачные мысли, которые Давид тщательно пытался отсеять из своей головы. Но в тёмной комнате, в полном молчании, в мрачной атмосфере, он вновь и вновь переживал один и тот же кусок вчерашнего вечера. До того момента, пока не раздался телефонный звонок неизвестного номера. Шатен неспешно поднялся с пола и взял звенящий, вибрирующий телефон. - Здравствуйте, - послышался шумящий мужской голос. - Извините за беспокойство. Вы Давид Роменский? - Да, здравствуйте, по какому вы вопросу? - безучастно спросил Давид. - Дело в том, что...- неизвестный чуть замялся. - Ваша...семья погибла при падении самолёта, тела опознаны... Примите мои соболезнования. Глаза Давида округлились и он замолчал. -Хорошего дня...спа..сибо... Давид дрожащим голос закончил заговор. Сказать, что он шокирован, ещё мягко сказано. От шока он на время онемел. В полном молчании голова пыталась принять эту информацию. В ушах был слышен каждый стук сердца. Стало тяжело дышать - резко вздымающаяся грудная клетка будто наполнилась водой. Остекленевшие глаза, теперь смотревшие в никуда. От сильной боли, которая теперь вдвойне терзала душу, потемнело в глазах. Давид схватился за край стола, тяжело сползая по стене вниз. В голове пульсировала боль, и эхом, вновь и вновь, разносились теперь уже слова неизвестного, сообщившего о смерти его семьи. Мысли путались. Дыхание участилось. Он едва дышал, задыхаясь от шока, когда мозг потихоньку обработал эту информацию. Давид схватился руками за голову, повторяя несколько раз: -Нет, нет, нет, нет...НЕТ!!! Он с силой ударил рукой по стене. Голубые слезы блестели в карих глазах, ручьями стекая по щекам. Он громко закричал от боли. Опираясь руками в пол, шатен, беззвучно рыдал, всё больше предаваясь безумию. Туман отчаяния и боли одолел его. Ему было страшно от всего этого. Страшно от того, что остался одинок. Он потерял то, что любил. Недолго анализируя, голова загорелась надеждой, что ещё не всё потеряно. Захлебываясь в слезах, он быстро глянул списки погибших и обзвонил всё морги его города. Это заняло некоторое время. Вытирая мокрое лицо рукой, он продолжал печатать, проверять свою неустойчивую теорию. Надежда, в которую он верил, сгорела дотла. - Это всё я виноват...почему я сам не мог приехать к ним...- тихо шептал он то-ли в голове, то-ли вслух, со слезами на глазах. Морально уничтоженный, шатен продолжительное время сидел в тёмном углу комнаты. Он не знал, что делать. Идти было не к кому. Путаница в мыслях мешала здраво мыслить. Несколько часов прошло в таком состоянии. Время доходило почти до двенадцати часов ночи. Давид сидел, оперевшись на стену, безжизненным взглядом смотрел в тёмный угол потолка. Зазвонил телефон. Давид мокрыми глазами посмотрел, кто же названивал ему в такое время. Никита. Давид сбросил вызов, не желая сейчас говорить ни с кем, кроме одиночества. Он теперь один. Наконец, на мгновение успокоившись, Давид смог предпринять пару действий. Тяжело поднимаясь, он оперся на стену. Всё тело будто налилось свинцом, который хотелось тут же сбросить в окно. Он вытирал почти высохшие солёные слезы и шмыгал носом. Не хватало сил справиться с этим. Сейчас он жаждал только одного. Наказать себя, убить. Это желание затмило всё остальное. Быстро оглядывая комнату, отчаянный взгляд Давида упал на лезвие маленького ножа, лежавшего на столе.