***
В квартире Богдана раздался резкий дверной звонок, который сработал лучше любого будильника. В последнее время здесь раньше часа дня никто не просыпался. Регулярные пьянки, гулянки и прочее давали о себе знать. Зевая и не особо быстро идя к двери, Титомир перебирал в голове варианты: кто же это мог быть? О том, что это с морей вернулась его любимая девушка, мысли даже не закралось. А обещал «дни и минуты считать». — Аня? Вишневская не поняла, какая именно эмоция отразилась на его лице в тот момент, но точно не искренняя радость. — Привет, — сказала Вишневская, неловко улыбаясь. — Я зайду? — А… да-да, конечно, — он отошел в сторону, пропуская Аню в квартиру. — Садись на кухню, я чайник поставлю… Аня, пройдя в комнату, села за столом, сложив руки в замок. — Ну… как отдохнули? — Хорошо. Весело. — Я не сомневался, — он принялся набирать воды в чайник. — А ты тут как провел время? Богдан помедлил с ответом. — Тоже все… нормально, — негромко сказал он. Разговор зашел в тупик. Спустя несколько минут, проведенных в молчании, Богдан поставил перед Аней чашку чая. — Богдан, надо поговорить, — наконец выпалила она, не в силах смотреть, как он молча пьет чай, даже не смотря на неё. — Да, — парень резко поднял на неё кудрявую голову, — надо. Аня… — Нет, Бо, сначала я. Понимаешь… Так случилось… — она тяжело вздохнула, поднимая голову к потолку. — В общем, я много думала… думала, когда была в Ялте, когда ехала обратно, еще больше думала сегодня утром, по дороге к тебе, но… так ничего нового и не придумала. Мы провели с тобой чудесные три месяца вместе, я, правда, была счастлива, но даже это не спасло меня от того, что с самого начала было неминуемо. Тот случайный поцелуй, он ведь был назло Космосу… Я бежала от своих чувств, а прибежала… к тебе. Случайно. Понимаешь? По ошибке… Ты, правда, замечательный, ты прекрасный человек, но мои чувства оказались искусственными. И я хочу, чтобы ты знал… — Я изменил тебе, — перебил Богдан Аню. Аня тут же перевела взгляд на него. — Что? — Прости, — пожал плечами он. Аня ошарашенно смотрела на него. — Я даже не знаю, что сейчас сказать тебе. — Ничего не говори, — покачал головой Богдан. — Ты ведь шла ко мне расставаться? Поразвлекалась со мной пару месяцев, попользовалась и снова по своему Космосу заскучала, я же все понимаю. — Не надо так говорить! Просто в какой-то момент мне стало так интересно с тобой, что я даже спутала это с чувствами, с влюбленностью! Понимаешь? Но я не пользовалась тобой! — А я пользовался, — ровным тоном заявил он. Аня резко подняла на него взгляд. Его слова вылились на неё, подобно ведру жутко ледяной воды. Вода эта словно обожгла её своим холодом и испугала неожиданностью. В момент стало безумно холодно и очень неприятно. — Я думала, что… — Что думала? — он перебил её, ухмыляясь. — Думала, что я тебя люблю? — его ухмылка стала еще шире, он поджег сигарету. — Думала, что мне тоже было с тобой интересно? С семнадцатилетней девочкой? — Мне восемнадцать, — твердо сказала она. — Да? — он, закуривая, поднял на нее взгляд. — Это хорошо, что тебе восемнадцать. Не будь дурой, Вишневская, мне нравилось быть с тобой потому, что я в любой момент получал то, что хотел, но даже это мне уже надоело. — Какая же ты сволочь… — прошептала Аня, во все глаза смотря на Богдана, который всего чуть больше недели назад клялся ей в самых трепетных чувствах. — Я тебя ненавижу. Я просто тебя ненавижу. — Да брось, Анька, — хрипло рассмеялся он, стряхивая пепел с сигареты, — не выставляй меня сейчас последней сволочью, а себя несчастной жертвой. Мы с тобой квиты. Ты ведь сама говорила, что любишь меня. Ты. Мне. Говорила так, — повторил он. — Но это ведь было лишь потому, что Холмогоров тебя отбрил. А тебе хотелось, чтобы он тебя ревновал. И ты кинулась ко мне, как к последней инстанции. Чтобы не выглядеть одиночкой. И я понимал это с самого начала. Поэтому… как бы это назвать… Услуга за услугу, короче. Но это все уже слишком затянулось, мне надоело притворяться. Я наигрался, понимаешь? Аня не хотела ничего ему говорить. Совершенно ничего. Все её слова разбивались об его абсолютно грязные доводы. Она не хотела, чтобы все так получилось. Не хотела, чтобы все пришло к такому концу. Да и теперь уже, конечно не хотела, чтобы такой человек, как Богдан, вообще появлялся в её жизни. Просто он подставил свое плечо в момент, когда она совершенно запуталась и сбилась с пути. Чувства и эмоции бушевали, подобно жуткому шторму. И она пыталась прорваться сквозь этот шторм, идя на единственный огонек, который видела. Однако, никакой это был не огонек. Это был самый настоящий опасный пожар. В котором очень просто можно было сгореть. — Лучше бы я никогда тебя не встречала, — не то сказала, не то выплюнула она. С новой секундой каждая клеточка её тела начинала пылать жгучей ненавистью к человеку, сидящему перед ней. Она ненавидела его, ненавидела каждую минуту, проведенную вместе с ним. Ненавидела все, что было между ними, и отчаянно хотела это забыть. Она хотела забыть все, что было связано с этим именем. Абсолютно всю эту историю. Но она никогда не сможет это сделать. Такое не забывается. — Тебе напомнить? Ты поцеловала меня первая. А потом еще раз, кинувшись мне на шею. Что мне было делать с тобой, если ты сама пошла в мои руки? — Пошел ты, Богдан, далеко и надолго, — Аня одним резким движением поднялась из-за стола, одновременно толкнув его от себя на Богдана. Вишневская отчетливо понимала: если она еще хоть на минуту тут задержится, то обязательно задушит его собственными руками. Или глаза выцарапает. Или все вместе. И плевать, что он был выше её, как минимум, на голову, да и явно сильнее. В те минуты, когда вместе мешались боль и злость, Аня определенно была готова на многое. На очень многое. — Да катись ты уже к черту, ну, или к Космосу своему, — он пожал плечами, — ах, да, забыл: это же одно и тоже. Аня уже не слушала его, она, развернувшись, неслась к выходу из квартиры, пиная по дороге пивные банки и пустые пачки от сигарет. Его слова молотом стучали в ушах все громче и громче. Даже если они оба были не до конца честны друг с другом, одно важное обстоятельство, которое меняло ситуацию, все же имелось: Богдан делал все это умышленно и с самого начала. А Аня осознала, что её чувства были придуманы ей же самой, слишком поздно. »…Думала, что я тебя люблю?..» »…Думала, что мне с тобой интересно?..» »… Не будь дурой, Вишневская…» Открывшаяся правда открылась ей слишком резко и некрасиво. Хотелось от нее спрятаться, закрыться, смыть ее с себя, в конце концов.***
Аня с трудом помнила дорогу домой. Метро, автобус, парк… Все как в тумане, ведь голова была забита другим. Распахнув дверь в подъезд, Аня буквально собиралась влететь в него, но кто-то вышел на встречу, Вишня просто-напросто врезалась в этого человека. Подняв растерянный взгляд наверх, она вдруг узнала перед собой лучшую подругу, выдав тихое, протяжное: — Сонь… — девушка тут же уткнулась обратно, обняв подругу, оставив Малиновскую в замешательстве. — Ань, пойдем-ка домой, — наконец сказала Соня, поняв, что дело тут совсем неладно. Поднявшись на пятый этаж, Соня вновь открыла двумя минутами ранее закрытый замок. — Соня, ты вернулась? А почему? — с кухни послышался голос Сониной мамы, Марины Александровны, а затем и голова женщины появилась в дверном проеме. Соня махнула рукой и пожала плечами, мол: «потом, сама еще не знаю», и кивнула на Аню. — Здравствуйте, теть Марин, — Аня сняла кеды, и посмотрела на молодую хозяйку без привычной яркой улыбки. — Привет, Анечка… — растерянно произнесла Марина Александровна, провожая явно чем-то расстроенную девушку взглядом.***
Как только Соня зашла в свою комнату вслед за Аней, она плотно закрыла дверь и повернулась к подруге. — Ну? Что случилось? — встревоженно произнесла она. — Выпить есть? — глухо произнесла Вишня. — Есть, — Малиновская кинулась в угол комнаты, прямиком туда, где стояла вешалка с платьями. Раздвинув платья, Соня вытащила спрятанную для особых случаев бутылку вина. В категорию «особый случай» входило несколько ситуаций: плохое настроение; хорошее настроение; трудный день; Витя в гостях; душевный разговор… дальше можно было не продолжать, «душевный разговор» явно то, что ожидает их сегодня. Соня, взяв бутылку, села около Ани на своей кровати, протягивая ей вино. — Спасибо. Короче, — девушка сделала несколько глотков прямо из бутылки. — Богдан сволочь. — Пожалуйста. А длиннее можно? — Можно… — вздохнула Вишня, начиная свой рассказ с самого начала. — Я пришла к нему домой…***
Соня внимательно слушала Аню, время от времени вставляя эмоциональные реплики и посылая по паре проклятий в сторону бывшего парня подруги на протяжении всего повествования. — … ну, а потом я просто ушла, стало невозможно там находиться, — Аня договорила, и, выдохнув, легла на кровати, смотря в потолок. Соня пристроилась рядом, поставив бутылку около себя. Она легла, также смотря в одну точку на потолке. — Такая он, конечно, тварь… — выдала Соня, потрясенная рассказом Ани. Никто, конечно, в их компании не был в восторге от Аниного выбора, никому не нравился этот противный парень. Но такого не ожидали даже от него… — Аня, хочешь, я его убью? — тут же сказала Малина. — Нет, — засмеялась девушка, — не надо о такое мораться, — уже более серьезно добавила она. Некоторое время девочки лежали в тишине. — Ань, я надеюсь, ты хоть не станешь по нему слез лить? Он явно этого не заслуживает. — Нет, конечно, — фыркнула девушка. Для Вишневской, плачущей раз в год, и то, только по праздникам, это прозвучало сродни оскорблению. — Ушел, и хорошо, я даже рада, что весь этот, как оказалось, обман, закончился. Просто… это так… неприятно, что ли… Осознавать, что с тобой просто игрались. Просто водили вокруг пальца, изображая из себя до гроба влюбленного. Мне сейчас даже думать о нем мерзко. Все эти его слова, они будто… — Аня выбирала более точные выражения, пытаясь понять, что чувствует. — Они будто липнут ко мне. Они и сами по себе такие липкие, вязкие, и противные… Соня заметила, как подруга при этих словах чуть вздрогнула. В это же время, после аккуратного стука, дверь в комнату открылась. — Девочки… — мягко позвала Марина Александровна, — я вам тут печенье принесла. Девочки сели на кровати, а мама Сони поставила перед ними тарелку горячего домашнего печенья. — Спасибо, — хором ответили девочки. — Кушайте на здоровье, — улыбаясь, кивнула Малиновская-старшая. Выходя из комнаты, она потрепала Аню по волосам, и, наконец, закрыла за собой дверь. Девочки, переглянувшись и по-детски радостно улыбнувшись друг другу, взяли каждая по печенью с тарелки. — А всё-таки вкусно твоя мама готовит, — жуя, сказала Аня. — Ага, — согласилась Соня, — мне тоже нравится. Жаль, она почти этого не делает, дома-то нечасто бывает. В комнате вновь воцарилась тишина. Однако, стоило Соне только случайно уронить свой взгляд на стоящее на окне радио, как она тут же подлетела к нему. Послышалась песня Чайфа:Я напишу свою лучшую песню, Если будет угодно судьбе, И первой ее сыграю тебе, Конечно тебе.
— Пусть все будет так, как ты захочешь… — Соня, улыбаясь, принялась подпевать, и стаскивать Аню с кровати, взяв за руки. — Пусть твои глаза как прежде горят… Через минуту обе девушки уже вдвоем танцевали и смеялись. И под Чайф, и под следующие играющие на радио песни. Даже под самые глупые. Им просто было хорошо и весело. Так весело, что они даже не заметили, как к ним пришли парни, стоя в дверях и наблюдая все это. — Пьяные, что ли? — негромко сказал Фил, смотря на подруг. — Ну, сомневаюсь, что трезвые, — Витя кивнул на пустую бутылку. — Але, гараж! Никто на него не отреагировал. — Эй, я с кем говорю! — разозлился Витя, и, наконец, выключил радио. Соня обернулась. — Включи обратно! — И тебе привет, — недовольно кивнул Витя. — Веселитесь? — хмыкнул Космос. — Веселимся, — совершенно спокойно сказала Аня. — А нас чего не позвали? — усмехнулся Витя. — А мы чисто по-девичьи посидеть хотели, поболтать, вам кости перемыть, — в такт ему ответила Соня. — Хорошо ж вы поболтали, — Витя кивнул на пустую бутылку. — Может у вас еще найдется, а? И как в старые-добрые? — предложил Кос. — Сколько можно пить? — театрально закатила глаза Соня. — Кто бы говорил! — тут же возмутился Витя. — На что это ты намекаешь? — ответила ему Малиновская. — Домашнее яблочное вино — это же почти как компот! — Ага, если вы с «компота» так веселитесь, то что ж с вами будет, когда «дюшеса» попьете, — поржал Космос. — Нам можно тоже такого компота? — Нет, вот до… — девушка посмотрела на календарь, — до Нового Года не пьем даже сидр. Договорились? Космос чуть с кресла не упал. — С ума сошла?! — И не надо мне тут кричать! Пойду вам банку березового сока поищу, — засмеялась она, выходя из комнаты. — Я с тобой, — вызывалась Аня, идя за подругой. Секундная мысль пронеслась в её голове о том, что Космос обязательно её как-нибудь подколет насчет Богдана. Он ведь всегда так делает. А сегодня ей этого бы совершенно не хотелось. Парни еще ничего не знают, и что-то рассказывать в данный момент ей не хотелось. — Какой еще березовый сок? — крикнул им Витя вслед. — Такой! — Аня повернулась и показала парням язык.***
— Ма, а ты куда? — спросила Соня, смотря, как мама куда-то собирается. — Я к тете Насте, — ответила Марина Александровна, надевая туфли. — Надо забежать, кое-что отдать. Я ненадолго. Тётя Настя, Анастасия Михайловна, мама Фила. Женщины в семьях Малиновских и Филатовых — хорошие подруги.***
— Надо на балконе посмотреть, — сказала Соня, выходя на кухонный балкон. Аня вышла за ней. — Слушай, может им чайного гриба налить, а? — девушка кивнула на банку. — Посмотри, какой закат, — кивнула Вишня, и поиски напитков немного затянулись в силу любования закатом. — Удивительно, что у такого паршивого дня такой красивый закат. — А это, Ань, — Соня тоже подняла взгляд на розовое небо, — напоминание о том, что как бы все не казалось печальным и грустным в моменте — тьма обязательно рассеется, уступив место солнцу. — Соня улыбнулась Ане, обняв ее за шею. — Все будет хорошо, и очень скоро. И она не ошиблась. Видимо, поиски девочек действительно затянулись. Парни решили выйти на балкон Сониной спальни и перекурить, не подозревая, что совсем рядом, за стенкой, на соседнем балконе, сидят девочки. Они затихарились, услышав, что вышли парни. Просто стало интересно, о чем они там говорят, когда их нет рядом. — Когда вы им все расскажете? — хмуро спросил Валера, которого еще утром посвятили в одну тайну. — Не пори горячку, Фила, придет время, и расскажем, — отмахнулся Космос. — Я долго врать и прикрывать ваши наглые задницы не собираюсь. Сами будете девчонкам объяснять, что у вас за «дела» такие. И на какие, Космос, деньги мы на море ездили. И кто нам там проживание должен был предоставить. И что это вовсе не твой папа договорился о той машине, на которой мы приехали домой. — Все мозги уже съел, борец за справедливость, — Витя покачал головой. — Я о вас же беспокоюсь, дураки! — с досадой сказал Валера. — Не туда вы свернули, не туда. — Дураки-не дураки, Фила, зато деньгами всегда будем обеспечены, — сказал Холмогоров. — Ага, деньгами… Грохнут вас какие-нибудь головы покруче из-за этих же самых денег, и будет тогда… Шли бы, лучше, учились да работали — и тоже будете деньгами обеспечены. — Не будь таким наивным, — сказал Витя, — посмотри лучше, что в Союзе делается. Вчера ты без работы остался, сегодня я, завтра он. Нельзя больше на это полагаться. — А на темы ваши мутные можно полагаться?! — Не отчитывай нас, как первоклашек, а, — мотнул головой Холмогоров. — Не маленькие, сами разберемся. — «Разберемся!» Да с чем вы разберетесь? Только глубже в это заходите, и все на этом. — Все, Валера, хватит, мы тебе, как брату, это доверили, даже с нами позвали, не хочешь — твое дело, — сказал Витя, — но и нас все это бросать не заставляй. — Деньги надо честно зарабатывать! А не спекулировать, и еще, чего хуже, людей рэкетировать, — не сдавался Филатов.***
С каждым услышанным словом у девочек появлялось все больше мыслей и вопросов. Они переглядывались и, изо всех сил стараясь не шуметь, слушали дальше. Но очень скоро перекур закончился, и ребята переместились обратно в комнату. — Ты поняла что-нибудь? — негромко спросила Соня. — Не уверена, — задумчиво покачала головой Аня. — Что делать будем? — Может, понаблюдаем какое-нибудь время? Посмотрим, расскажут они сами или нет, — предложила Соня. Аня задумалась. С одной стороны, из разговора парней было ясно, что ничего они рассказывать им не собираются. С другой же… — Давай, но если долгое время будут молчать, сами спросим, — ответила Вишневская. — Договорились, — кивнула Соня. И во что только они там влезли? «…спекулировать…», «…рэкетировать…» Соня шумно выдохнула, мотнув головой. — Пошли к ним.***
— А чего вы с пустыми руками? — разочаровано спросил Космос, который еще хоть на что-то надеялся. — Не нашли ничего, — ответила Аня, стараясь не подавать вида. — Друзья мои, это все, конечно, здорово, — Соня села на кровать, — но вы мне лучше скажите вот что: вы про институт не забыли? Со дня на день вступительные экзамены. Витя и Космос бегло переглянулись. — Конечно, нет, — спокойно ответил Витя. — Забудешь тут… — буркнул Космос.***
Завершался август. На деревьях уже появились первые желтые листочки. Ночи становились холоднее, а солнце и вовсе уже грело по-осеннему. В списках поступивших значились знакомые четыре имени:… 21. С. Малиновская 22. А. Вишневская 23. В. Пчелкин 24. К. Холмогоров
Витя и Космос договорились, что в институт они, всё-таки поступят, а там… будь что будет. Хоть изначально у них и были мысли намеренно завалить вступительные экзамены, но парни от этой идеи отказались. Космос и Витя решили, что если они не будут нигде учиться, то девочки их вообще тут же заклюют, когда обо всем узнают. Хоть Аня и Соня уже обо всем знали, но пока ничего не говорили, ожидая, так сказать, чистосердечного признания. Терпению медленно, но верно подходил конец, и неприятный, но неизбежный разговор все же близился. Спустя пару дней после того разговора с Богданом Аня все же рассказала друзьям о том, что с Богданом покончено. Сначала Космос, конечно, был на седьмом небе от счастья, старательно скрывая это, но быстро узнал, каким образом кончились их отношения, и очень хотел в ту же минуту сорваться прямиком к этому барану домой. Объяснить, что нельзя девочек обижать, так сказать. И хоть в тот раз его остановили, план мести все же зрел… Фил тоже поступил в свой спортивный институт, по счастливой случайности — его институт находился совершенно неподалеку от Академии Туризма, в которую теперь были зачислены ребята. Большие перемены происходили в жизни каждого, и ребята это чувствовали, хоть и не говорили об этом. Менялось многое вокруг них и в них. Что несут в себе эти перемены? И к чему они приведут?