Ломая проход / Breaking the Window

Как обычно, Беллатрикс проснулась около полуночи, проспав всего несколько часов. Она повернула голову к окну и увидела полную луну над ясным небом. Улыбка заиграла на ее губах, когда она осторожно выскользнула из постели. Беллатрикс проделывала этот танец уже столько раз, что научилась бесшумно одеваться и уже приготовила вещи. Меньше чем через две минуты Беллатрикс была готова оставить своих невежественных соседок по комнате в их постелях и бесшумно двинулась по коридорам. Налево. Снова налево. Вверх по лестнице. Резко направо. В конце коридора возвышалась картина с изображением Хитрого Пита: довольно жуликоватый колдун в черной одежде приклонил шляпу, увидев ее приближение. — Добрый вечер, Белла, — поприветствовал он шепотом. — Добрый вечер, Пит, — ответила Беллатрикс, не повышая голоса. — Unxmaal. — Повеселись, — подмигнул он, когда его рама отодвинулась в сторону, открывая отверстие в стене и винтовую лестницу, ведущую вниз. Беллатрикс быстро вошла в проем и бросилась вниз по лестнице как раз в тот момент, когда картина сменилась на другую. Перед ней был длинный, темный и мрачный коридор, который вел под самое озеро. Дальше все шло гладко. Беллатрикс спокойно шла по коридору, магические факелы оживали по мере ее приближения и гасли позади нее, когда она преодолевала достаточное расстояние. Наконец, она подошла к лестнице, ведущей наверх, и после короткого подъема открылся люк, и Беллатрикс вышла на берег Черного озера. Позади нее люк закрылся, и для любого несведущего человека проход выглядел бы как небольшая коллекция больших камней, выложенных на берегу озера. Беллатрикс закрыла глаза и глубоко вдохнула, вдыхая запахи озера, звуки леса и прохладу ночного воздуха. Вот что значит быть свободной. Сверившись с часами, она обнаружила, что у нее еще много времени до наступления часа ведьм. Сначала ее привлекли огни Хогсмида, и после пятиминутной прогулки она вошла в город. Но ей пришлось быть начеку: она не хотела бы столкнуться здесь с учителем, поэтому избегала центральной улицы, пока не дошла до «Кабаньей головы». В «Кабаньей голове» царила суета, вокруг было много волшебников и ведьм. Как обычно, она быстро осмотрела помещение, чтобы убедиться, что в поле зрения нет ни одного учителя. К этому времени владелец «Кабаньей головы» уже заметил ее и помахал ей рукой. За последние несколько месяцев она хорошо узнала бородатого мужчину, и он обычно подавал ей знак рукой, если в общем зале находился учитель. Сегодня его не было, так что все было чисто. Мягкая музыка играла из приглашенного оркестра, пока она устроилась на барном стуле и слушала, как две ведьмы спорят о текущих ценах на морозные клубни. Аберфорт Дамблдор стоял за барной стойкой и чистил стаканы. Он поднял кружку и изучил ее. Найдя ее достаточно чистой, он поставил ее перед Беллатрикс. — А, как поживает моя любимая несовершеннолетняя любительница выпить? — спросил он. — Хочу пить, — ответила Беллатрикс и бросила на стойку несколько монет. — Это то, что мне нравится слышать, — усмехнулся мужчина, который, по иронии судьбы, был братом Дамблдора. — Помни, о чем мы договорились. Только один напиток. Я не хочу повторения последнего дня в школе в июне. Беллатрикс помрачнела. Она отпраздновала окончание школы слишком… восторженно. Проснуться с пронзительной головной болью в загоне, в то время как коза лизала ей лицо, было довольно неприятным событием. Поскольку Беллатрикс была еще несовершеннолетней, ей пришлось пообещать Аберфорту ограничиться одним бокалом за визит, пока ей не исполнится 18. Итак, эль или огненное виски? Какой выбор. Огненное виски всегда хорошо, но позже она снова встретится с Гермионой по ту сторону волшебного озера, и для этого ей хотелось быть в здравом уме. — Пинта эля, — наконец решила Беллатрикс. Так она будет достаточно пьяна, чтобы вдохновиться на работу над следующей историей. — Эля, — улыбнулся Аберфорт и налил ей пинту зеленого эля «Оле Фиши», местного сорта. Мятный, с коричным оттенком эль с добавлением икры озерных осетров. Напиток оказался успокаивающим и освежающим, в то время как алкоголь ударил прямо в голову. Беллатрикс поблагодарила Аберфорта и, теперь достаточно воодушевленная, вышла из «Кабаньей головы» и практически побежала в Запретный лес прямо к месту расположения волшебного озера: к своему манящему тайному приключению с таинственной девушкой из будущего. Конечно, когда она добралась до озера, то обнаружила, что он по-прежнему не действует. Юная слизеринка просто распаковала свой рюкзак, достала одеяла и подушку, чтобы прислониться к трухлявому дереву: она собиралась убить время, работая над своей историей, решив, что существо, которое убьет двойника Родольфуса Лестрейнджа, будет самым злобным, подлым и уродливым оборотнем, какого она только могла себе представить. Время шло, пока она работала, перо легко скользило по свитку, а слова приходили к ней под вдохновляющую кружку старого зеленого рыбьего напитка. Она почти не заметила, что магия озера активизировалась и залила поляну голубоватым магическим светом. Обрадованная возможностью снова поговорить с Гермионой, Беллатрикс закончила предложение, свернула свиток и повернулась, чтобы… не увидеть там Гермиону. Это было странно. Она отложила перо и стала ждать с нетерпением. Что-то случилось? Где она могла быть? Ответ пришел довольно скоро, когда запыхавшаяся Гермиона появилась в озере. Она была красной и выглядела так, будто бежала. — И-извини. Прости, я опоздала! — Гермиона сделала паузу, чтобы перевести дыхание. — Вау, сделай несколько вдохов, — улыбнулась Беллатрикс. — Что случилось? За тобой что-то гналось? — Можно и так сказать, — Гермиона сделала несколько глубоких вдохов. — Меня чуть не поймали, когда я пыталась улизнуть из замка. Я сделала то, что ты сказала, и пошла по маршруту к картине, скрывающей тайный ход. Я чуть все не испортила. Я оставила сумку с книгами у двери, споткнулась о нее в темноте и упала прямо в коридоре. Я до сих пор не могу поверить, что староста, патрулирующий в соседнем коридоре, не услышал шума. — Хах, — усмехнулась Беллатрикс. — Всегда помни, куда кладешь свои вещи, когда крадешься в темноте. — Это не помогло мне найти всю свою одежду вначале, — сказала Гермиона. — Это стоило мне драгоценного времени. А когда я вышла из башни, я чуть не столкнулась со старостой Хаффлпаффа. — Ай, — ответила Беллатрикс. — Не вовремя! — А потом, когда я была возле картины, я снова чуть не столкнулась со старостой! На этот раз Рейвенкло! — пробормотала Гермиона. — Серьезно, их никогда нет рядом, когда они тебе нужны, но когда ты хочешь, чтобы их не было, они все вокруг тебя. — Похоже на моего первого и единственного парня, — фыркнула Беллатрикс. — Как только я прошла через картину, все пошло гладко, — сказала Гермиона. Беллатрикс подняла бровь. — Это была… твоя первая попытка улизнуть из замка? О, так и было, не так ли? Ха, первый раз всегда самый лучший. Захватывающе, не так ли? Гермиона издала короткий смешок, показывая, что она вполне согласна. — О, можно и так сказать, — ответила Гермиона. Все, о чем я могла думать, — это о задержании и лекциях, которые я получу, если меня поймают и притащат обратно в общежитие. А потом мне это сойдет с рук. Боже, как я спешила! — Не позволяй этому вскружить тебе голову, — усмехнулась Беллатрикс. — Помни, тебе все равно потом придется вернуться в общежитие. Выбраться из замка — это только первая половина. Успешное возвращение — это вторая. — Я побеспокоюсь об этом позже, — сказала Гермиона, устраиваясь рядом с озером. — А сейчас я просто хочу насладиться своим успехом. Это снова рассмешило Беллатрису: — Побег — это то, в чем ты становишься тем лучше, чем больше ты этим занимаешься. Гермиона на мгновение задумалась. — Расскажи мне о своем первом и единственном парне. Беллатрикс пожала плечами. — Рассказывать особо нечего. Щенячий роман на пятом курсе. Эверетт был из Рейвенкло. Ничего особенного из этого не вышло. Просто ребячество. Чмокнуть в щечку и держаться за руки. Все в таком духе. А ты? Есть ли в твоей жизни мужчина? — Раньше был, — Гермиона опустила глаза немного вниз. — Рон. Мы были очень хорошими друзьями и прошли через многое вместе. В конце концов, это переросло в роман, но… очень быстро стало очень неловко. Я не уверена, кто из нас испытал большее облегчение, когда мы решили расстаться. Мы вернулись к тому, чтобы быть просто хорошими друзьями, и я благодарна за это. Беллатрикс кивнула. — Иногда это просто не срабатывает, — сказала она. — Его мама до сих пор винит меня за это, я думаю, — рассмеялась Гермиона. — Это та женщина, на которую не хочется сердиться. Жаль, правда, я бы с удовольствием провела время в их доме. — Хах, я буду иметь это в виду, — фыркнула Беллатрикс, ее настроение упало более чем немного. — Мужчина в моей жизни, если его вообще можно так назвать, это Родольфус Лестрейндж. Странно. Она увидела, как при одном только упоминании этого имени по телу Гермионы пробежала непроизвольная дрожь: возможно, Гермиона каким-то образом слышала о нем? Часть ее хотела спросить, но потом вспомнила, что лучше не знать о будущем. В любом случае, это не повод не рассказать Гермионе, что она думает о Родольфусе. — Какой же он отвратительный маленький гаденыш. А я должна выйти за него замуж через несколько недель после окончания школы, — проговорила Беллатрикс, и в голосе ее прозвучало больше злости, чем ей хотелось. — Он уже обращается со мной так, будто я ему принадлежу! Отец сказал мне, что это человек с прекрасной чистокровной родословной. Может, это и так, но манеры у него как у тупоголового тролля, а достоинство — как у пилюли! И говорить так — значит оскорблять пилюльщиков! И подумать только, что мне придется провести остаток жизни привязанной к этому придурку и делить с ним постель! Гермиона грустно улыбнулась. С сочувствием. Хотя Беллатрикс никогда не нравилось, когда ее жалеют, это было совсем другое. Казалось, что Гермиона понимает ее. — Брак по расчету? — спросила она. — Да, — тихо пробормотала Беллатрикс. — Мне жаль, — ответила Гермиона. — Это не твоя вина, — покачала головой Беллатрикс. Гермиона поджала губы. — В моей жизни тоже есть такой гнилец, — ответила Гермиона. — И зовут его Кормак Маклагген! Он преследует меня с самого начала учебного года! Вчера он загнал меня в угол в коридоре и не давал пройти. Этот человек просто такой… романтически напористый, и это раздражает меня до невозможности! Это заставило Беллатрису коротко хихикнуть: — Под романтически напористым ты подразумеваешь, что он пытается залезть тебе в трусики, так? — И даже больше! — Гермиона ощетинилась. Беллатрикс покачала головой. — Мужчины, да? Озеро слегка заблестело, когда Гермиона бросила на нее возмущенный взгляд: — Это не мужчины! Некоторые из лучших людей, которых я знала, были мужчинами… и некоторые из худших. Это просто жалкие болваны вроде Маклагген, которые так и не выросли и думают, что имеют право на все. Раздражающие маленькие мальчики. Нет, не так! Я знаю мальчишек, у которых в мизинце больше зрелости, чем у Маклаггена во всем теле! Беллатрикс подняла бровь: — Мы все еще говорим о Маклаггене или уже о Родольфусе Лестрейндже? Потому что сейчас я не вижу разницы. — Ну, тогда ты понимаешь, почему я так расстроена! — надулась Гермиона. — Он не принимает отказа. Боже, как я могла быть такой глупой?! Беллатрикс нахмурилась. — Почему ты называешь себя глупой, в то время как это он домогается тебя? Каштановолосая ведьма на мгновение прикусила губу и смущенно вздохнула. — Я… возможно, я пригласила Маклаггена на свидание на рождественскую вечеринку два года назад исключительно в качестве тактики, чтобы заставить Рона ревновать, потому что он действительно ненавидел Маклаггена. Подождите. Что? Она действительно правильно расслышала? Беллатрикс моргнула один раз. Дважды. — Да, это действительно было глупо, — вздохнула Беллатрикс, говоря чистую правду. — О чем ты думала?! — Я думала, что Рон менее забывчив, чем он оказался, — помрачнела Гермиона. — Несмотря ни на что, я теперь застряла с Маклаггеном. Хуже всего то, что в какой-то момент вечера я стояла с ним под омелой, и он… стал очень настойчив. — Он пытался засунуть свой язык тебе в горло и засунуть руку тебе под юбку, — услужливо перевела Беллатрикс. — Именно! — тон Гермионы выражал отвращение. — И он все еще твердит о том пропущенном поцелуе двухлетней давности! Как будто это был какой-то лотерейный приз! Беллатрикс приложила палец к губам и на мгновение задумалась. — Гермиона? — начала она. — Я думаю, тебе нужно быть немного более решительной. Очевидно, он не понял намека, а если не понял до сих пор, то уже никогда не поймет. Гермиона склонила голову набок. — Ты думаешь, это поможет? — спросила она. — О, определенно! — Беллатрикс широко улыбнулась. — Положись на свои чувства. Достань свою палочку. И прокляни его для пущей убедительности. Скажи ему, что тебе надоели его выходки, и не бойся подкрепить это магией, если он все еще не слушает! — Хм, — Гермиона потерла подбородок, но по выражению ее лица Беллатрикс поняла, что подруге очень нравится эта идея. — В основном, я просто хочу, чтобы он оставил меня в покое. Если я смогу добиться этого, будучи более сильной, я попробую. — Это не всегда срабатывает, — вздохнула Беллатрикс. — Я пытаюсь быть сильной с Лестрейнджем, но… Я не знаю, это только ухудшает ситуацию. В последний раз я так разозлилась, что в итоге устроила с ним дуэль. На самом деле я обезоружила его и приготовилась его жестоко избить, а он только поднял голову и захихикал, что собирается «приручить» меня, когда мы поженимся. Превратит меня в настоящую жену. Беллатрикс вздрогнула при одной только мысли об этом. — Хм, — сказала Гермиона, обдумывая ее рассказ, — как насчет того, чтобы быть менее решительной в твоем случае? Ты только подзадориваешь и подбадриваешь его. Как насчет… быть немного более тонкой. Ты достаточно умна, используй свой мозг. Придумай, как ударить его туда, где действительно больно. Это может заставить его оставить тебя в покое на некоторое время. Беллатрикс кивнула, на мгновение взглянув на небо. — Его гордость, — прошептала она. — Я могу сбить его с толку, ранив его гордость. Я должна подумать, как это сделать. — Ну, вот так, — улыбнулась Гермиона. — Хм, — ответила Беллатрикс. — Ну, кроме Маклаггенов и Лестрейнджей этого мира, у тебя есть еще какие-нибудь перспективы? Гермиона покачала головой: — Я слишком занята учебой, чтобы обращать внимание на парней. Возможно, я просто не ищу сейчас. — А как насчет девушек? — А что насчет них? Беллатрикс сочла это заявление довольно странным. Она наклонилась вперед и посмотрела в озеро, чтобы лучше изучить выражение лица Гермионы. Ее удивило, что на лице Гермионы было озадаченное выражение. — Ты… ты никогда не была с девушкой? — спросила Беллатрикс. — Нет, — нахмурилась Гермиона. — Почему ты спрашиваешь? — О, Мерлин! — Беллатрикс хихикнула и покачала головой. — Гермиона, ты что-то сильно упустила! — Ты… ты? — спросила Гермиона, заикаясь. — О да, — широко улыбнулась Беллатрикс. — Много раз, на самом деле. Вторую половину шестого курса я провела в отношениях с Эвелин Гринграсс. Красивая девушка… хотя скорее женщина, чем девушка. На год старше меня. У меня была страсть, у нее — свирепость. Мы не были друзьями, но… Думаю, соперничество — лучший способ описать это. Да. Соперницы. Долгое время, на самом деле, пока, ну, что-то не развилось. У нас с Эвелин были глубоко чувственные отношения. Беллатрикс чуть не рассмеялась, увидев, как вся кровь в теле Гермионы прилила к голове, отчего она стала похожа на свежеприготовленного омара и, о боже, неужели она только что сглотнула?! Тем не менее, Беллатрикс могла сказать, что Гермиона не привыкла говорить о сексе, и, не желая отпугнуть свою новую подругу, она решила немного сбавить тон. Все-таки было любопытно: это был 1968 год, когда сексуальная революция была в самом разгаре. Станут ли люди более ханжескими в будущем, или это более личное дело? — Где… где она сейчас? — спросила Гермиона. — Замужем, — пожала плечами Беллатрикс. — Как и меня, ее сразу после окончания школы выдали замуж по расчету. — Мне очень жаль, — снова ответила Гермиона. — Не стоит, — покачала головой Беллатрикс. — Мы обе знали, что это произойдет. Мы обе знали, что это не будет длиться вечно. Это сделало время, проведенное вместе, более особенным. Когда оно ограничено и коротко, ты дорожишь каждым мгновением. С тех пор я… потеряла ее из виду. — В этом есть смысл, я думаю, — сказала Гермиона. — Многие чистокровные девушки в какой-то момент своей жизни заводят отношения с другими девушками, — с улыбкой сказала Беллатрикс. — Почти все, на самом деле. Это возможность быть авантюристкой без риска беременности, которая может разрушить тщательно культивируемую линию крови. И, действительно, девушки просто фантастические. Гермиона все еще краснела и склонила голову набок. — На… на что это похоже? — осторожно спросила она. Беллатрикс прикусила губу, чтобы не захихикать. Хотя Гермионе было не очень приятно говорить о сексе, она могла сказать, что подруга все еще очень любопытна. — Девушки просто фантастические, — Беллатрикс закрыла глаза и улыбнулась сама себе. — Такие мягкие. Представь, как ты заворачиваешься в мягкий, теплый бархат, расслабляясь у тепла камина. Мягкие длинные волосы скользят по коже, а нежные, проворные руки массируют спину. По моему опыту, Гермиона, девушки гораздо лучше понимают, что именно нравится другим девушкам. Намного лучше, чем парни. Поцелуи… Опять этот глоток. — Тебе стоит попробовать! — Беллатрикс подмигнула. — Я… я не знаю. — Один из способов избавиться от Маклаггена — поцеловать девушку прямо у него на глазах, — хихикнула Беллатрикс. — Только представь себе выражение его лица! — Я… — Назови первую девушку, которая придет тебе на ум. — Луна? — ответила Гермиона, прежде чем поймать себя на мысли и задохнуться. — Верно, — сказала Беллатрикс. — Твое задание: найти эту Полумну и поцеловать ее. — Я… я не могу этого сделать! — Гермиона задыхалась. — А почему нет?! — Беллатрикс скрестила руки, бросая ей вызов. Гермиона снова задохнулась. — Потому что… потому что… Полумна достаточно странная, чтобы на самом деле быть готовой к этому! — И как это может быть проблемой?! — Беллатрикс подняла бровь. — Это… это просто так! Беллатрикс подняла руку. — Я просто дразню тебя, Гермиона. Если тебя не интересуют девушки, это более чем нормально. Теперь Гермиона выглядела очень неловко. — Нет ничего плохого в том, что тебе нравятся девушки, просто… Я… Я не уверена, что это для меня… Нет. Подожди. Я уверена, что это не для меня. Полностью уверена. Полностью и абсолютно уверена! В этом заявлении было слишком много неуверенности в себе, чтобы быть хоть сколько-нибудь убедительным для Беллатрикс, но пока что ей пришлось прекратить дразниться. Она явно заставляла свою новую подругу чувствовать себя неловко, а это было совсем не то, чего она хотела. Кроме того, ей хотелось больше поговорить, а это могло немного отпугнуть Гермиону. — Скажи мне, Гермиона, — спросила Беллатрикс. — Есть ли у тебя братья и сестры? — Хм? — ответила Гермиона, но по выражению ее лица Беллатрикс поняла, что подруга была благодарна за смену темы. — О, нет, я единственный ребенок. Должна признаться, я часто думала о том, каково это — иметь брата или сестру. — О, ты опять все упускаешь, — ответила Беллатрикс. — У меня есть две младшие сестры. Андромеда на два года младше меня и учится на пятом курсе. Нарцисса на четыре года младше и учится на третьем. Мы все вместе учимся в Слизерине. Один этот факт делает школу терпимой. — Вы с сестрами близки? — спросила Гермиона. Беллатрикс подняла бровь. — Ты шутишь? Мы сестры Блэк. У нас неразрывная связь. Мы присматриваем друг за другом, всегда прикрываем друг друга. В Слизерине нужны люди, которым можно доверять, а единственные люди в Слизерине, которым мы, Блэки, можем доверять, — это наша собственная семья. — Неужели в Слизерине все так плохо? — нахмурилась Гермиона. — О, ты даже не представляешь, — усмехнулась Беллатрикс. — Поместите кучку самых амбициозных людей в волшебном мире вместе в небольшом замкнутом пространстве, и они съедят друг друга заживо, пока не выживут только сильнейшие. Ну, образно говоря, конечно, не буквально. Но только потому, что буквальное поедание друг друга живьем доставит кому-то много неприятностей. — Я и не знала, что в Слизерине все так ужасно, — нахмурилась Гермиона. — Неудивительно, что Слизеринцы всегда злые и сердитые. — Хах, — усмехнулась Беллатрикс. — Все не так ужасно. Но опять же, я одна из самых сильных. И я всегда присматриваю за своими сестрами. Направляю их в нужное русло, понимаешь? Слежу, чтобы они не попали в те же ловушки, в которые попала я, когда была моложе. — Судя по тому, что ты говоришь, ты и твои сестры очень близки, — сказала Гермиона. — Ты рассказала им обо мне? И об озере? — Нет, — покачала головой Беллатрикс. — Энди не смогла бы держать рот на замке по этому поводу, а Цисси? Ну, я думаю, она могла бы поискать способ использовать силу озера в своих корыстных целях. Она бы попросила тебя узнать для нее номера лотереи на следующей неделе или что-то в этом роде. И, как бы близки мы с сестрами ни были, иногда мне хочется чего-то тайного для себя, понимаешь? — Так я твой секрет? — Гермиона рассмеялась. — Я не знаю, должна ли я быть польщена или бояться. Может быть, и то, и другое. Хотя, вопрос. — Хм? — Гипотетически говоря, — спросила Гермиона. — Если бы одна из твоих сестер сделала что-то, с чем ты категорически не согласна, ты бы все равно поддержала ее? Она подумала, что для Гермионы это довольно странный вопрос. Но, по крайней мере, она больше не имитировала вареного омара. Беллатрикс устроилась рядом с бассейном и немного подумала. — Да, — сказала Беллатрикс. — В зависимости от того, что это может быть, я бы кричала, пиналась и вопила, но в конечном итоге я бы поддержала своих сестер, несмотря ни на что. Кровь гуще воды, Гермиона, и чистокровные знают это лучше многих. На лице Гермионы появилась довольно теплая улыбка. — Я так рада слышать это от тебя, Беллатрикс. В этот момент озеро снова начало мерцать, свет медленно угасал. — О, черт, — сказала Гермиона. — Мы уже целый час разговариваем? — Похоже на то, — сказала Беллатрикс, в ее голосе ясно слышалось разочарование. — Завтра в то же время? — Конечно! — весело ответила Гермиона, когда ее лицо начало тускнеть и в конце концов превратилось в отражение Беллатрикс в лунном свете, а вода в озере снова стала обычной водой. Беллатрикс вздохнула и начала собирать свои вещи, чтобы пробраться обратно в замок и лечь спать. Завтра она снова поговорит со своей новой подругой. И она не могла ждать.