tea.

То, что не стоило пускать малознакомого омегу в свою жизнь, Ибо понимает слишком поздно. Когда выходит из душевой в раздевалке мотодрома и видит одно непрочитанное сообщение от Сяо Чжаня. «Мы сегодня ходили в Чайна-таун, и я нашел маринованный чеснок. Жду к ужину». Маринованный чеснок, надо же. Его любимый. Сердце гулко ударяет в груди, и губ касается улыбка. Ненадолго. Лишь до осознания, что он хочет видеть такие сообщения каждый день. Он не хочет, чтобы Сяо Чжань уходил, и пусть сейчас об этом не было и речи, Ибо хотел, чтобы так осталось навсегда. Это было плохо, очень плохо — понимать, что тебя влечет к человеку, который все ещё справляется с недавним разрывом, которому ты помогаешь справиться с ним. Усаживаясь на скамью, он утыкается лицом в раскрытые ладони. Перед глазами всплывают воспоминания недельной давности, их внезапная встреча на кухне среди ночи, его обнаженные ноги и запах, ставший непривычно ярким и терпким. Сяо Чжань реагировал на него, но стоило ли воспринимать это всерьез? Что, если это просто гормоны? Реакция омеги на альфу в самое уязвимое для него время. Хотелось спросить. Откровенно задать вопрос и получить такой же откровенный ответ, но что, если он понял все неправильно? Что, если Сяо Чжань скажет «нет»? Их отношения — хорошие, дружеские отношения — изменятся, и ничего нельзя будет вернуть. Он потеряет то хрупкое доверие, что у него есть. Стоит ли оно того? Нет. «Буду через час». Он отправляет сообщение в ответ, прежде чем отряхнуться от тревожных мыслей, осознания собственной заинтересованности и переодеться в сменную одежду. Пора домой, там его ждет вкусный ужин. Непрекращающийся с самого утра ливень наталкивает на непривычную ему мысль о том, что, возможно, стоит подыскать себе машину хотя бы на зиму. На мотоцикле становится опасно, и так он не сможет катать Сяо Чжаня — рискованно и слишком холодно. Ибо останавливается на выезде с парковки, поправляет перчатки, застегивает кожанку до самого горла и замирает, прислушиваясь. Шелест дождя порождает галлюцинации — так кажется на первый взгляд, но тихий хриплый писк повторяется. Это напоминает детский плач, и становится слегка неуютно. Он, конечно, слышал о том, что в мире есть люди, которые выбрасывают новорожденных детей за ненадобностью, но никогда не хотел бы столкнуться с этим. Писк повторяется, задушенный и жалобный, по коже пробегают мурашки, и это заставляет опустить подножку мотоцикла и снять шлем. Так звук слышно отчётливее, и становится отчасти спокойнее — детский плач оказывается плачем маленького котенка, который доносился из стоящей в проулке урны. Что ж, с выброшенным ребенком столкнуться все же пришлось, но это было не так пугающе, по крайней мере не нужно было вызывать полицию и пытаться объяснить то, что он и сам не знал. Котенок, совсем крошечный, жалобно пищал; завёрнутый в пакет, он, должно быть, очень отчаянно хотел спастись, а ощутив тепло чужих рук, закричал ещё громче, то ли напуганный незнакомым запахом, то ли молящий помочь. Ибо не знал, но для себя выбрал второе, выпутывая маленькое тельце из пакета и аккуратно усаживая котенка за пазуху. Плач затих почти сразу: кажется понимая, что больше ему ничего не угрожает и теперь он в тепле, котенок затих, впился маленькими коготками в ткань футболки и больше не шевелился. Только раз пискнул, когда мотоцикл завелся, но тут же успокоился, позволяя Ибо сосредоточиться на вождении. Сяо Чжань такого точно не ожидал. Услышав, что открылась входная дверь, и выйдя навстречу альфе, он совсем не рассчитывал услышать задушенный писк, не сразу понимая, что происходит. — Иди сюда, — Ибо, вопреки собственным словам, сокращает расстояние между ними сам, подходя как можно ближе, и с предвкушением во взгляде расстёгивает замок куртки. Из-за пазухи на него смотрели два больших жёлтых глаза в окружении темной шерсти. — Я нашел его возле трека, кто-то выбросил в урну, — альфа говорит едва ли не шепотом, будто боясь спугнуть маленькое, то и дело орущее создание, но котенок на удивление сидел тихо, глядя кругленькими глазами на свет из темноты своего теплого убежища. — Нам нужно его накормить, — Сяо Чжань отвечает также тихо и аккуратно тянет руки к котенку, доставая из уютного «кармана», образовавшегося в расстёгнутой куртке. Последний, если уж и понимает, что с ним происходит, ничего против не имеет, только растопыривает лапы, повисая в руках омеги, и смотрит все также любопытно. — Такие короткие, — Ибо мягко сжимает одну лапку пальцами. Они и в самом деле очень короткие, даже слишком. — Его из-за этого выбросили? — это кажется ему логичным: если котенок породистый, но родился с каким-то дефектом, люди, глупые люди, в самом деле могли выбросить малыша, не желая возиться с ним. Но омега тихо фырчит, роняя короткий мягкий смешок. — Нет, ты что, — улыбка на его губах не сходит, и на секунду Ибо забывает даже про котенка, глядя завороженно на изгиб чужих губ. — Я думаю, это манчкин, и короткие лапы — особенность породы. — Кто-то выбросил породистого котенка? — вопрос риторический, но Сяо Чжань все равно согласно мычит, проводит ладонью вдоль пушистой макушки. — И это девочка, — у безликого «он» появляется немного конкретики. Котенок в самом деле оказывается девочкой, что даже немного забавно. Животные отличались от людей. В их мире не было альф или омег, но были мальчики и девочки. Сяо Чжань знал об этом только с уроков биологии в школе, но едва ли сталкивался в жизни. У него никогда не было домашних животных, и вот теперь он держал в руках кошку. Кошку, которая оказалась очень смелой девочкой. В руках Сяо Чжаня она почти не плакала, даже когда ее отнесли в ванную и Ибо мягко поливал дрожащее тельце теплой водой, очищая шерстку от налипшей пыли. Сворачиваясь в мокрый бело-серый комок, она утыкается розовым носиком в полотенце, переживая первый стресс купания. — Нужно ее покормить, — Сяо Чжань пытался согреть котенка в руках, кутал в мягкую ткань и прижимал к груди, надеясь, что так она скорее высохнет. — Ты знаешь, чем кормят котят? — альфа же убирал последствия их внезапного купания, вытирая воду, которую они разлили, пытаясь найти максимально удобное положение, чтобы не мешать друг другу. Отсутствие хоть какого-либо опыта в уходе за животными было заметно невооружённым глазом, но они очень старались. — Нет, нужно посмотреть в интернете, наверняка что-то будет, — котенок в свертке одеяла тихо пищит, будто проверяя, не остался ли он один, и омега чуть прикрывает край полотенца, поглаживая между ушек. — Я видел в соседнем доме зоомагазин, спрошу у продавца, что лучше взять, а завтра сходим в ветеринарную клинику и разберемся, как ухаживать за нашей девочкой, — Ибо присоединяется к нему, едва ли не носом утыкаясь в свёрток, чтобы убедиться, что малышка в порядке. Та, кажется, засыпает, сморенная страхом и стрессом от первого купания, что к лучшему. У них есть немного времени, чтобы разобраться во всем и сходить за кормом. — Ты хочешь ее оставить? — звучит с неверием в голосе, да и как иначе. Разве же они могут ее оставить? Ничего не зная про уход, ещё и в съемной квартире. В Китае нужно было пройти семь кругов ада, чтобы завести животное, что, если и здесь так? — Почему нет? — Ибо тоже кажется неуверенным, но совсем по другой причине. Он знал, что оставит ее уже в тот момент, как вытащил из пакета, но если Сяо Чжань не хочет… — Я спас ее, а тебя она, кажется, уже считает папой: так жмется и даже не кричит. Он улыбается мягко и в то же время пристально наблюдает за чужими эмоциями, пытаясь увидеть страх в глазах или непринятие. Если Сяо Чжань не хочет — ничего, он найдет ей хороший дом, может, даже попытается впихнуть Цзаньцзыню — он слаб на все милое и пушистое, точно согласится. — Нас выгонят из квартиры, — пока что это волнует омегу больше всего. Проблема не в самом котенке, разумеется, и, понимая это, альфа тихо выдыхает с облегчением. Проблема в окружении и условиях, в их собственной неосведомлённости, но все это можно исправить. Все это — вообще мелочи. — Вот ещё, — он фырчит, уверенный, что, даже если им не разрешат завести кота здесь, он без проблем найдет квартиру, где будут рады маленькому котенку. — Узнаем, что нужно, сделаем ей все документы и будем официальными кошачьими родителями, да, девочка? — почесывая сопящую кошечку, Ибо испытывает настоящее удовлетворение. Это хорошая идея, просто отличная. Сяо Чжань больше не будет оставаться дома один, а ещё у него появится маленький источник больших хлопот. Так у него не будет времени на хандру или воспоминания о прошлом. Ибо не уверен, что он вообще вспоминает, но так времени на эти глупости будет ещё меньше. — Нужно придумать для нее имя, — причин для сопротивления не остаётся. Их и поначалу было не то чтобы много, скорее — просто беспокойство перед возможными проблемами, в первую очередь для Ибо, но раз он так решительно настроен, остаётся только поддаться. Котенок в руках ворочается, высовывает маленькую когтистую лапу из-под полотенца, и это заставляет улыбнуться. Что ж, теперь у него на одну головную боль больше — головную боль, которую им следует покормить. Когда Ибо возвращается из зоомагазина, малышка уже не спит — она с любопытством изучает поверхность дивана, на котором сидел Сяо Чжань и наблюдал, чтобы она не свалилась. Почти подсохшая, местами шерсть все ещё казалась влажной, отчего выглядел котенок очень забавно. Короткие лапки мило семенили по подушке, а длинный хвост торчал вверх, точно антенна. — Продавец сказал, что корм нужно будет подобрать под ее возраст и состояние здоровья, но это сделает ветеринар, — Ибо начинает с порога, дыша чуть тяжело: он торопился, почти бежал, переживая, что Сяо Чжань остался один с малышкой. — Я взял влажный корм для котят, это должно подойти, и в нем хороший состав. А ещё мисочку. Стягивая кроссовки, он раскидывает их по углам, взгляд прикован к дивану и движущейся антеннке хвоста на нем. Пакет в руках шуршит, когда он достает большую лиловую миску с изображением кошачьей лапы. — Она туда вся поместится, — омега не может сдержать смешок, подхватывая на руки кошку, приблизившуюся к краю дивана. Миска в самом деле огромная, размером с двух котят, не меньше. — На вырост, тем более продавец сказал, что маленькая миска тоже плохо — усы будут касаться стенок и ей будет неприятно, — он уверен, что прав, почти. Гугл тоже писал о том, что усы не должны касаться стенок, и пусть сейчас ее усы размером с пару сантиметров — не страшно: она же не всегда будет такой крохотной. — Ты ответственный кошачий отец: так много узнал за такое короткое время, — почему-то это кажется забавным — то, как ответственно Ибо подходит к вопросу обустройства их кошачьего дома. Он и сам успел прочитать пару статей про кормление и даже записаться на приём к ветеринару на завтра. Возможно, они оба молодцы, если так подумать. — Ещё бы, это мой первый ребенок, я не хочу облажаться, — Ибо опускается на свободную часть дивана и достает из пакета все, что успел купить. Успел он в самом деле много. Пока Сяо Чжань намывает мисочку для еды, сам альфа на пару с новоявленной дочерью изучает содержимое пакета — все то, что посоветовали в зоомагазине, начиная от пакетиков корма, заканчивая сложной конструкцией лотка и пакетом наполнителя. Малышка тоже заинтересована в происходящем, кажется адаптировавшись к ситуации, по крайней мере к территории дивана и своим родителям, уверенно расхаживая по мягким подушкам. Первая порция еды кажется совсем каплей в огромной миске, и Сяо Чжань даже не удивляется, когда котенок, услышав запах еды, уверенно перевалился через бортик, целиком садясь в миску и жадно принимаясь есть. — Зато мобильно, — альфа улыбается, неловко пожимая плечами, и чуть приподнимает миску. Малышка никак не реагирует, продолжая есть. Сытая и довольная, кошка, кажется, становится чуть круглее. Животик надувается, что в комплекте с короткими лапками кажется очень забавно. Она растягивается бочком между ними, посапывая, и это, пожалуй, самое милое, что можно было представить. — Давай назовем ее Гусеничка? — поглаживая плотный круглый животик, Ибо не может сдержать улыбки. — Разве не похожа? — Может, Орешек? Маленькая и кругленькая, — Сяо Чжань сидит совсем близко, читая очередную статью про уход и лоток. Сейчас последнее волнует его особенно сильно: девочка ещё совсем маленькая и вряд ли понимает, зачем ей нужна эта пластиковая коробка. — Орешек — мне нравится, — Орешек переваливается на спинку, подставляя живот под мягкую ласку и тянется, раскидывая лапки в стороны. Ей, кажется, тоже нравится. — Пора ужинать и спать, папочка, — Ибо улыбается озорно, будто желая подразнить омегу, они ведь решили, что теперь кошачьи родители, а значит, Сяо Чжань — папочка. — Как скажет отец, — омега принимает правила этой игры и поднимается с дивана, чтобы разогреть забытый ужин и налить себе чашечку расслабляющего чая с мелиссой. Ему это кажется забавным: кошачий папочка и кошачий отец. Ибо невольно покрывается мурашками от такого обращения.

***

Ночь оказывается неспокойной. Орешек отказывается спать одна на диване, жалобно мяуча, и Сяо Чжань сдается, забирая малышку к себе в постель. Отгораживает подушками место в кровати и стелет пеленку на всякий случай. Он, конечно, сумел вовремя опустить кошку в лоток, избежав трагической смерти дивана, и та, кажется, даже поняла что к чему, но нельзя быть уверенным на сто процентов. Ибо снова называет его кошачьим папой, и это уже даже не кажется шуткой. Сяо Чжань и сам напоминает себе тревожного родителя, который не хочет оставлять маленького ребенка одного, вот только и этого оказывается мало. Орешек ходит по выделенному ей пространству и что-то ищет, тычется в руку омеги, которую он протягивает ей, но продолжает встревоженно искать. Возможно, она ищет свою маму — так Сяо Чжань думает поначалу, и от этого сердце сжимается. Орешек беспокоится, мяучит жалобно, сколько ни гладь, и это заставляет Ибо постучать в чужую комнату. Ему это мало мешает на самом деле, он почти не слышит котенка, но понимание того, что это доставит дискомфорт омеге, заставляет его идти в чужую комнату, чтобы вместе придумать, что делать. В комнате горит ночник, играя тёплыми тенями на красном постельном белье. Омега, укутанный в одеяло, пытается привлечь внимание котенка, но та только больше беспокоится. — Мне кажется, она ищет маму, — Сяо Чжань делится догадками, потому что ничего другого придумать не может, от этого только больше грустит. Если все в самом деле так, они ничем не могут ей помочь. Ибо аккуратно присаживается на край кровати. Немного неловко вторгаться в чужое личное пространство, но Сяо Чжань не против, глядя на него любопытно, будто ожидая его мнения. Орешек чуть успокаивается, когда уже знакомые руки приглаживают шерстку между ушек, тычет мокрым носом в пальцы омеги и следом — также в ладонь альфы, будто проверяя, кто пришел, кто гладит ее сейчас, и, удовлетворенная тем, что есть, наконец спокойно садится, через минуту опускаясь на пеленку всем тельцем. — Может, ты нравишься ей больше? — Сяо Чжань даже не обижен такой догадкой. Это немного успокаивает: все же маму они ей не найдут, а вот Ибо уже здесь, рядом, и она спокойно устраивается в импровизированной лежанке. — Думаю, ей комфортно, когда мы оба здесь, — он почти уверен, потому что наличие рядом Сяо Чжаня она тоже проверила, и только после этого успокоилась. — Я посижу немного с вами, пока она не уснет, а потом пойду. — Ложись, — предлагать такое неловко, но все же лучше, чем просто сидеть, пусть даже десять минут. Это был долгий день, и Ибо наверняка устал после работы и их приключения с котёнком. Ложиться в чужую постель было ещё более неловко, чем находиться в комнате омеги. Она пахла ярко и насыщенно, отчего Ибо слегка вело, будто только заваренный чай, чуть сладкий, теплый, пышущий ароматным паром — это он ощущал, опустившись на мягкую подушку, больше всего надеясь, что не выдаст своего волнения запахом. В полумраке комнаты, ее уютной тишине и сладком запахе, витающем в воздухе, все казалось чем-то нереальным. — Пока что мы хорошие родители, — омега мягко улыбается и, не удержавшись, зевает. Он тоже устал, хоть и ничего особенного за день не делал, только готовил ужин и рисовал. — Да, мы молодцы, — Ибо улыбается мягко, наблюдая за сонным омегой, как закрываются его глаза, а через пару минут дыхание выравнивается. Он едва ли замечает, как засыпает, согретый теплом и уютной атмосферой. Наблюдать за ним приятно — видеть, как расслабляются мышцы лица и губы чуть прикрываются. Так очаровательно. Орешек тоже засыпает, и Ибо обещает себе, что уйдет через пять минут. Всего пять минут он побудет здесь, представляя, что имеет на это право, и уйдет к себе, но точно как и омега, он не замечает, как засыпает.