Бракованный Малфой

Воздух наэлектризовался мгновенно. Все пожиратели подались вперёд, но никто не смел подойти ближе, считая, что Тёмный Лорд сам убьёт этого мальчика, предателя крови! Однако, никто не мог ожидать того, что произошло на самом деле. Люциус Малфой, собрав в себе последние силы, закричал: — Нарцисса, сейчас! В следующее мгновение с той стороны, которая для Драко была не видна, донеслись неясные возгласы, а затем чья-то ладонь коснулась предплечья юноши, и пространство схлопнулось, сворачивая клубки из сменяющихся образов. К своему величайшему стыду, Драко отключился, как только образы перед глазами перестали сменяться один за другим. Он не знал, где находится, не знал времени и собственного состояния, только то, что с ним его мать Нарцисса и, возможно, отец. Глаза не хотели открываться, пусть Драко и был уже какое-то время в сознании. Что бы он ни увидел за веками, это точно будет не родной дом. Да и вряд ли окружающий пейзаж принесёт хоть какое-то облегчение, ведь теперь Драко нажил себе смертельного врага, и не кого-нибудь, а Тёмного Лорда! А все уже хорошо поняли, как он жалует тех, кто сумел избежать расплаты… Драко открыл глаза и увидел над собой подобие навеса, белого как мел. — Сынок… Слабый голос матери заставил Драко повернуть голову в сторону и протянуть руку, чтобы отбросить в сторону белую шторку, что вызвало боль в каждой хоть на мгновение напряжённой мышце. Мама сейчас выглядела так, словно наследственная бледность передалась ему вовсе не от отца. — Мама, что случилось? Боже, ты выглядишь ужасно, мне так жаль… Драко резко умолк, примерно представив в голове, что услышит его мать вместо сочувствия, но тут же осознал, что действительно сказал это. Вместе с болью от каждой раны на своём теле он впитывал это открытие: Драко действительно говорит то, что собирается сказать. На мгновение в глазах Нарциссы появилось выражение огорчения, но тут же оно сменилось чем-то, более близким к недоверию. — Ты… Ты это всерьёз, Драко? — Я… Серьёзен ли я? Драко задумался, не уверенный в том, как прозвучит любая следующая фраза. По правде говоря, он уже давно по-настоящему не владел собой и своей речью, соответственно, тоже. Как и всегда до этого, он старался заглушить в себе любые эмоции и перейти к утверждениям, которые сложно исказить. — Я хочу знать, всё ли с тобой в порядке. Мать откинулась обратно на подушку своей постели. В её глазах стояли слёзы, и потому Драко отвернулся, чтобы не добавлять себе смятения. Он не привык видеть леди Малфой такой. Спустя минуту Нарцисса заговорила: — Макнейр ранил меня, Драко. Он обладает невероятной меткостью, стоит только подставить ему спину… Ты должен быть осторожен, поворачиваясь к кому-то спиной. — К тем, кого вы с отцом избрали друзьями, и лицом-то поворачиваться не стоит… — пробормотал Драко, чувствуя, что снова проваливается в сон. Снова открыв глаза, он сдвинул штору, но матери не было на постели рядом. Между тем, туман в голове стал рассеиваться, и место, которое Драко поначалу не разглядел, теперь выглядело знакомым. Но это скорее была игра больного разума, ведь то, что мать могла бы перенести его в Хогвартс, было совершенно невозможно! Однако, пока Малфой думал об этом, к нему подошла Мадам Помфри. — Ох, мальчик мой, твои бинты снова намокли! Женщина взмахнула палочкой, и Драко почувствовал, как разрезанные бинты плавно соскальзывают с его кожи. Она подняла его в воздух и стала водить рядом палочкой, накладывая новые, пропитанные каким-то зеленоватым снадобьем, припарки и бинты. Опустившись снова на постель, Драко почувствовал лёгкое жжение в коже, а затем холод. — Я бы не посмела без надобности левитировать ученика, мой дорогой, но стоило бы тебе самому присесть, и ты залил бы всё кровью. И это всё при жуткой боли! — Мадам Помфри говорила так, словно вот-вот расплачется. Затем, она повернулась туда, где на памяти Драко располагалась портретная рама. — Пожалуйста, известите Леди Малфой о том, что её сын очнулся. Она сейчас в кабинете директора. — Почему моя мать в кабинете директора? — Драко боялся того, что может случиться между прислужницей Воландеморта и тем, кого единственного из всех Лорд хоть немного боится. — Обсуждают твою безопасность, я полагаю… — тут от входа в общую палату раздался какой-то шум. — Сюда сейчас нельзя, молодые люди! Послышались быстрые шаги от входа. — Он здесь? — это был голос Гарри Поттера, который сейчас определённо был зол. — Ты же видишь, Гарри, что здесь никого нет… — это был голос Гермионы Грейнджер, и сердце Драко сжалось. — Я слышал разговор, они сказали, что Малфой здесь, в больничном крыле! Его отец был там, а некоторые говорят, что и он сам. Он поплатится! — Драко Малфой никак не причастен к смерти Сириуса, Гарри… — её голос был теперь тише и осторожнее. — Ты… Ты что защищаешь его, Гермиона? — Нет, что ты… Я понимаю, что Малфой — тот ещё мерзкий хорёк, но сегодня он не виновен. Они ушли, оставив в душе Драко неприятный осадок. Мадам Помфри ещё какое-то время ходила из угла в угол и причитала, но Драко почти не слышал её, поглощенный собственными, всё более мрачными мыслями.