Бракованный Малфой

Это произошло бы рано или поздно: Драко Малфой наконец встретил человека, которого ему отчаянно захотелось назвать своим другом. Он слышал, как сам задал вопрос незнакомому мальчику о том, маги его родители или магглы. В ответном нажиме мальчика он распознал, что тот тоже не признаёт различия в происхождении волшебников! Однако, стоило ему внутренне восхититься этим, как он тут же выдал тираду о чистокровности, которой позавидовал бы даже его отец! Затем, также против воли, Драко посмеялся над крупным мужчиной с очень добрым лицом, которого Гарри (чьё имя Драко узнал позже) тут же по-дружески защитил, назвав прекрасным человеком. Мальчик вызывал у Драко восхищение и зависть: он имел друзей и способен был защищать их. Не то что сам Драко. На распределении наследник Малфоев молчал. Он пытался внушить себе хладнокровие и уравновешенность, которых хватило бы, чтобы не сказать ничего распределяющей шляпе. Драко много читал об этой шляпе: она способна была проникать в глубины сознания ученика, которого распределяла, но никогда не упускала личных предпочтений первокурсника. Драко предпочитал попасть куда угодно кроме слизерина, он был готов целовать и умолять шляпу, чтобы та отправила его в любой другой факультет… Однако, всё, чего он мог, это попытаться успокоиться. Когда очередь Драко наступила, накопленная уверенность рухнула, и не успел он подойти к шляпе, как шёпотом выпалил: — Отправь меня на Слизерин, безмозглая тряпка! Дело было сделано. Не успела шляпа коснуться головы Драко, как по залу прокатилось оглушительное «Слизерин!». Понимая, что не сумеет ничего изменить, Драко всеми силами пытался найти способ хоть в чём-то быть тем, кто он на самом деле есть. Однако, единственным способом выражать свои мысли, который он нашел, было ведение дневника. Излагая мысли так, как они есть, Драко мечтал показать их всем, рассказать о себе всю правду! Как ни старался, он не мог отделить дневник от эмоций, и согласно проклятию всегда надёжно его прятал. Время шло и Драко взрослел, вдали от дома, обретая всё больше ненависти к отцу, а порой и к матери. Что бы они с ним ни сделали, знали об этом оба. Эта мысль сильно поколебала любовь Драко к матери, и та теперь получала запоздалые ласки сына в редкие визиты: поцелуи в щёчку и объятия перед ужином. Однако, и грубить ей он тоже периодически продолжал. В школе Драко много думал. Он узнал новое слово, которое мог применить к себе: одиночество. Прежде его это не волновало, но теперь, когда так немногие люди, с которыми он хотел иметь хоть какую-то общность, ненавидели его от всей души, Драко стал совершенно одинок. Его смирение с этим фактом породило активную позицию на факультете и дружбу с самыми глупыми и недостойными созданиями. Если вообще есть какая-то градация среди Слизерина… В прочем, есть, раз Драко сподобился стать настоящим королём этих кретинов. Спустя некоторое время, Драко стало часто приходить на ум ещё одно слово: симпатия. Он вначале просто не знал, почему среди Гриффиндорской троицы особо жесток именно с Гермионой Грейнджер. Не понимал, почему именно ей достаются самые отвратительные интонации, самые жестокие насмешки и самые гадкие слова. Она была самой чистой душой, что он мог повстречать в жизни, и он звал её грязнокровкой. Пришлось признать, и не без труда, что эта девчонка восхищает Драко. Ей же хуже. Чем больше Драко находился в Хогвартсе, тем менее был властен над своими эмоциями. Легко было дома, в Малфой-мэноре, где он мог просто скрыться в своей комнате и не чувствовать ничего недели, а то и месяцы летних каникул. Особенно теперь, когда мать уезжала на лето то к одной, то к другой подруге, а отец предпочитал вообще не посещать ту часть дома, где живёт сын. Настолько они не желали слышать его ласковых слов, зная, что они означают на самом деле. В конце концов и сам Драко перестал искать встречи с родителями. Его одиночество стало ему другом, ведь только в самом себе он мог найти понимание и сочувствие. Наследник Малфоев, отпрыск уважаемого чистокровного семейства. Гордость семейства и разочарование для самого себя.