Неслучайность

      Утром Гарри просыпается совершенно без сил. Опухшее лицо и тёмные круги под глазами свидетельствуют о том, что он совсем не выспался. Хотя заснуть удалось довольно быстро.       Сидя в Большом зале, он не отрывает взгляда от завтрака, а когда всё же решается исподлобья взглянуть на преподавательский стол, то видит, как Снейп буднично употребляет пищу. Прежде чем вновь уставиться в свою тарелку, Гарри обращает внимание на необычно скованное поведение профессора Слизнорта, который всегда бодр и весел.       В течение дня, кроме как в Большом зале с профессором Снейпом Гарри не сталкивается. Но и тогда преподаватель не обращает на него никакого внимания. Ему уже начинает казаться, что тот его избегает, хотя, если честно, юноша делает то же самое.       Защита От Тёмных Искусств стояла первым уроком следующего дня. Страх идти в класс, где всё произошло, сковывает и заставляет внутренности скручиваться.       — Ну же, Гарри, — поторапливает Гермиона, — профессор Снейп снимет баллы за опоздание, — он медлит, нарочно неторопливо запихивая в рот овсянку и запивая тыквенным соком.       — Идите, — велит друзьям, — я подойду, — и, не обращая внимания на недоумевающий взгляд Рона и сердитый — Гермионы, пододвигает лимонный пирог. Есть совсем не хочется, да и вкуса как такового он не ощущает, глотая тщательно пережеванные куски.       В Большом зале остаётся пару ребят за столами Слизерина и Пуффендуя, и Гарри, собрав всё своё мужество, встаёт из-за стола. Тем не менее, в класс он заходит со звоном колокола. Следом за ним «залетает» Снейп.       Гарри по инерции цепляется за него глазами, но профессор не обращает на него внимания, впрочем, как и в течение всего урока. Вообще ничего. Ни едкого словечка, ни язвительного комментария, ни снятых баллов, ни холодного взгляда.       Н И Ч Е Г О.       Ком в горле неприятно давит, мешая сделать полноценный вдох, а глаза ни с того ни с сего начинают слезиться. Гарри упорно трёт их, не желая расплакаться при всех, от того очки постоянно съезжают на кончик носа, и приходится часто их поправлять.       — Что с тобой? — шепчет Рон, в который раз останавливаясь перед броском заклинания.       Поттер мотает головой, показывая, что всё в порядке.       В перерыве между уроками (у Гарри и Рона оказывается свободное время, а у Гермионы Древние руны) Грейнджер пытается о чём-то поговорить с ним. Но из-за нехватки времени, удаётся это сделать только в обеденный перерыв.       Гермиона с глухим стуком опускает учебник на стол Гриффиндора и глазами буравит Гарри.       — Когда у тебя следующее занятие с профессором Снейпом? — она в упор смотрит на юношу, и ему становится не по себе. В голове мелькает, что Гермиона знает, но откуда?       — Не знаю, — как можно беззаботнее проговаривает Гарри. — Мы ещё не договаривались.       Обычно они обсуждают на тренировке, когда у обоих совпадут свободные вечера. Но во время последней сделать это не успели, и теперь он ждал, когда Снейп даст ему знать.       Если вообще они ещё будут тренироваться.       Гермиона тревожно осматривает накрытый стол, и Гарри явно чувствует, что она не блюдо на обед выбирает.       — Вы снова поссорились? — она, наконец, поворачивается к Поттеру.       — Нет, — слишком быстро выпаливает Гарри.       — С чего ты решила? — Рон озадаченно посматривает на подругу.       — А ты не заметил?       — Что? — пока Уизли не понимает, что так насторожило Грейнджер, Поттер едва не носом утыкается в тарелку.       — Профессор Снейп за весь урок не сказал Гарри ни слова, — Гермиона проговаривает это с таким ужасом, что Гарри и в самом деле думает, что страшнее ещё не бывало. Лучше бы Снейп неистово кричал, снимал баллы за каждый неправильных вздох, как было в прошлом году, а не безразличие, от которого веет мерзлотой и обречённостью.       Рон задумывается.       — Ну, так это ж хорошо, наверное, — непонимание ситуации заставляет его взглядом попросить помощи у друга.       Гермиона его точку зрения явно не разделяла, приводя всё новые и новые аргументы. Гарри попытался успокоить её, сказав, что всё хорошо, и она накручивает себя, но молча соглашается с её доводами и замечает, как страх окутывает его. Что если тренировкам со Снейпом пришёл конец?       Вечером школьная сова доставляет ему записку, в которой ровным почерком выведены слова, что индивидуальное занятие состоится завтра ровно в девять вечера.       — Так поздно, — лицо Рона озадаченно вытягивается, когда он через плечо читает записку.       Гарри же не может понять — радоваться ему или нет. Ещё никогда их занятие не начиналось в такое время. Значит ли это, что профессор отпустит его после полуночи, или их тренировка ограничена во времени, а возможно Снейп просто не может начать раньше, или он хочет поговорить о том, что произошло.       Только Гарри не готов говорить о поцелуе. Не готов идти туда, оставаться с ним наедине, смотреть в глаза. Он с удовольствием выбрал бы тактику, которой пользовался Снейп эти два дня, и постарался бы избегать профессора, пока проблема не решится сама собой. К сожалению, это невозможно, и придётся отвечать за свои действия.       Волнения не утихают весь следующий день, и в девять вечера Гарри, измотанный переживаниями, стучит в дверь. Та мгновенно раскрывается, позволяя увидеть преподавателя в противоположном конце класса.       — Профессор.       Снейп, стоящий к нему боком, оборачивается.       — Начнём, — кивком головы он обозначает начало их занятия. Ни лишнего слова, ни какого-нибудь намёка. Просто начинают тренироваться.       Снейп держится на расстоянии. Гарри уверен, что тот мысленно прочертил линию, за которую не смеет выходить. Раньше они перемещались по всему классу, меняясь местами, увеличивая и уменьшая расстояние между ними. Почему всё замечается намного позже, когда этого уже нет?       Поттер был готов к тому, что Снейп будет атаковать, не дав никакой передышки, но оказался не прав. Летящие в него заклятия он отбивает взмахом палочки, мгновенно посылая ответное. Скорость, с которой они бьются, больше похожа пешую прогулку. За час Гарри даже не вспотел.       — Думаю, можно закончить, — останавливаясь, проговаривает преподаватель.       — Уже? — разочарование в голосе эхом отзывается от пустых стен.       Снейп отворачивается, так что ему не удаётся увидеть его лицо.       — Мы изучили все заклинания из вашего списка, и теперь остаётся оттачивать навыки магического боя, — безэмоционально произносит он. — Достаточно одной встречи каждую неделю. В этот же день, в это же время, — и, не попрощавшись, взлетает по лестнице и скрывается за дверью в личном кабинете.       Гарри и сказать ничего не успевает, как тишина, нарушенная лишь громким стуком закрывшейся двери, обрушивается на его плечи.       Он боялся, что Снейп прекратит их занятия, но он просто сводит их общение к уровню ученик — преподаватель. Профессор обучает его невербальным заклинаниям на уроках и магическому бою на индивидуальных занятиях, но уже нет тех насмешек и замечаний, к которым Гарри привык, и от этого становится грустно. Он столько лет мечтал, чтобы это всё прекратилось, а когда это произошло, ему хочется плакать от обиды. Юноша казался себе невидимкой, будто сам не зная, надел на себя мантию отца.       Снейп больше не лезет к нему в голову, вернее не пользуется легилименцией, а в его голове он почти всегда. Гарри раз за разом прокручивает воспоминания их тренировок — как злил профессора и как злился сам. Их занятия окклюменцией в прошлом году, как ходил за ним, пытаясь убедить преподавателя продолжить обучать его. Жаль, что в этот раз это не поможет. Снейп ведь не прервал их тренировки, лишь сократил, и общение стало совсем другим. Вернее его почти не было.       Что тогда Гарри должен попросить?       «Извините, сэр, Вы не могли бы общаться со мной как раньше? То есть сыпать язвительными комментариями и оскорблять без причины, Вы ведь это любите. А на наших индивидуальных занятиях смотреть мне в глаза, чтобы я потом, когда Вы меня покалечите, мог вновь поцеловать Вас?»       Это же бред.       Он не замечает, как доходит до самой верхушки астрономической башни, прячась под мантией-невидимкой. Этим воскресным вечером ему становится так одиноко, что он решает пойти прогуляться, по дороге поочередно натыкаясь то на авроров, патрулирующих школу, то на влюблённых парочек, что, не стесняясь, целовались. Рон и Гермиона тоже куда-то запропастились. Явятся перед самым отбоем и скажут, что занимались делами старост, а то Гарри не знает, что те бегали на свидание. Зачем молчат? Он бы открыто порадовался за них.       На астрономической башне прохладно. Ведь совсем недавно сошёл последний снег, и солнце не грело так сильно. Мантию-невидимку пришлось стянуть с головы и сильнее укутаться в неё.       Директор дал ему задание, с которым Гарри не справляется. Зато теперь он знает, зачем Дамблдор просил сблизиться со Слизнортом, который так некстати встрял между ним и преподавателем ЗОТИ. Если бы не тот разговор, Снейп бы не был так зол, не устроил беспощадную тренировку, и Гарри не натворил бы непоправимых дел.       Едва он успевает закончить мысль, как замечает в самом низу две крошечные фигуры. Одна в светло-серой мантии, другая в абсолютно чёрной. У него даже не возникает сомнений, что это Дамблдор и Снейп прогуливаются возле запретного леса. Понаблюдав за ним ещё какое-то время, пока из-за наступления сумерек он не перестаёт их различать, Гарри возвращается в гриффиндорскую башню и ложится спать ещё до отбоя.       Спустя несколько недель самокопаний, Гарри признаётся себе, что скучает по привычному общению с профессором Снейпом. Зачем он его поцеловал? Воспоминания и чувства притупляются, и он не может ответить точно. В тот день, когда профессор лечил его, он что-то почувствовал, какое-то влечение. Вероятно, это побочное действие от исцеляющего заклинания. Возможно, образовались какие-то нити между «лекарем» и «пациентом», что повлияли на его разум.       Гарри нравится его теория. В особенности, потому что ему не нужно признаваться себе, что Снейп вызывает в нём не только наставнические чувства. Ведь сейчас ничего подобного он не ощущает. Только скучает по былым временам и подозревает, что в конце года он не отправится как обычно к нему в кабинет.       Давние мысли о кабинете, что тревожили его в начале года, спрятаны вглубь подсознания, откуда их не хочется доставать.       Ещё его интересует заклинание сектумсемпра, найденное в учебнике принца-полукровки. Гермиона о нём не слышала, в библиотеке нет ни единого упоминания о нём. Любопытство разрывает его изнутри, хочется спросить у Снейпа, знает ли тот что-нибудь о заклинании. Но едва только Гарри открывает рот, чтобы озвучить вопрос, профессор сразу же обрывает его, не дав сказать и пару слов. Никаких посторонних тем, никаких лишних вопросов. Вот во что превратились их занятия.       Феликс Фелицис помогает ему добыть настоящие воспоминания Слизнорта, и профессор Дамблдор берёт его с собой на поиск одного из крестражей.       — Прежде чем мы отправимся в путь, мой мальчик, — отечески улыбается директор, — предупреди профессора Снейпа о нашем отсутствии, пока я закончу необходимые приготовления.       Гарри кивает и спешит поскорее выполнить просьбу.       Торопливыми движениями он сворачивает поворот за поворотом, пока не достигает знакомой двери. Внутри пусто. Гарри запоздало понимает, что ему придётся подняться в личный кабинет Снейпа, в котором он ещё не успел побывать, после того, как тот начал преподавать ЗОТИ. В прошлом году, при Амбридж, кабинет был выкрашен в тошнотворный розовый цвет, и повсюду мяукали не менее тошнотворные котята. Стало интересно, а как там теперь. Вероятно, довольно темно.       Нервный стук в дверь, отчего-то рука дрогнула, и тяжёлые шаги по ту сторону.       — Сэр, — дверь распахивается, и его обдаёт холодным воздухом.       «Он что окна специально раскрывает?»       — Поттер?       — Профессор Дамблдор просил передать, что ближайшие несколько часов нас не будет в школе.       Снейп сдержанно кивает. Очевидно, он знает о предстоящем путешествии.       — Это всё? — они первый раз за долгое время находятся так близко друг к другу. Гарри даже стал забывать, что их разница в росте совсем незначительная.       Из кабинета тянет зельями, и это возвращает его в те времена, когда он приходил в его старый кабинет.       Поттер от неожиданности вспыхнувших чувств кивает, и Снейп делает шаг назад, намереваясь закрыть дверь.       — Постойте, — опомнившись, юноша подаётся вперёд, оказываясь в кабинете. Расстояние между ним и преподавателем вновь сокращается.       — Постойте, сээр, — тянет Снейп, напоминая о манерах.       Гарри силится скрыть проступающую улыбку.       Вот чёрт, он действительно скучал.       — Конечно, — кивает и вновь спохватывается, — конечно, сэр. Думаю, нам надо поговорить, когда я вернусь. Ну, обо всём.       Он не уточняет, о чём именно, зная, что профессор понимает его.       Стоит промелькнуть этому простому «постойте, сээр», как дремавшая искра вспыхивает вновь. Сегодня они поговорят о том, что происходит между ними, о том поцелуе и возможно…       Нет. Он не дал этой мысли развиться дальше.       Но они не говорят. В отсутствие директора в школу прорываются Пожиратели Смерти, а Снейп убивает Дамблдора.       Посылает непростительное заклинание на глазах Гарри. Беспощадно. Хладнокровно. Уничтожает свет в зелёных, как смертельный луч, глазах. Возвращает ненависть к себе, что копилась шесть лет.       Боль окутывает, прорываясь изнутри. Заставляет кричать, биться в истерике, крушить окружающие предметы. Ронять горячие слёзы и крепко, крепко сжимать подоспевшего крёстного, который будет думать, что всплеск эмоций из-за смерти директора.       Класс ЗОТИ, освещаемый лишь факелами и свечами, потому что из-за плотно закрытых створок дневной свет не проникает внутрь, словно издеваясь над ним, напоминает, кто здесь хозяин. Он снова приходит к нему, как и каждый год. Гарри бредёт мимо расставленных парт, не решаясь подняться наверх, в личный кабинет. Да и зачем. Всё ведь происходило здесь.       Боль от предательства проходит, уступая место злости и ненависти.       — Я отомщу Вам, профессор, — обещает Гарри, и в глазах мелькает искра ненависти. — Вы будете молить о скорой смерти, — и твёрдым голосом, словно издеваясь, добавляет, — сэр!