Едва вернувшись в Хогвартс, Гарри охватывает непреодолимое желание начать тренировки. Ему не терпится показать отобранные заклинания профессору Снейпу.
Преподаватель встречает его тяжёлым взглядом, не разделяя энтузиазма юноши.
— Что ж, давайте посмотрим, — скепсис в голосе не портит замечательное настроение Гарри. Он так горд, что смог, наконец, достичь чего-то в глазах Снейпа. Правда тот ни за что не признается в этом. — Как я и думал, большая часть заклинаний усложнённой формы, которые изучают на седьмом курсе. Хорошо, что я тоже составил список. К тому же, если мы будем тратить такое же количество времени на освоение одного заклинания… — юноша цепляется за произнесённое «мы», оно приятно отзывается в груди.
— Мне сложно давались невербальные заклинания, сэр. Иногда я не мог сконцентрироваться, уловить…
— Давались? — перебивает Снейп. — Уж не думаете ли Вы, что будете проговаривать заклинания вслух. Невербальное использование, Поттер!
— Но, сэр, — Гарри пытается возразить.
— Никаких «но», Поттер. Либо так, либо до свидания! — Снейп нахально скрещивает руки на груди.
Гриффиндорец вздыхает, понимая, что ни за что не откажется от их занятий, и согласно кивает.
Новые заклинания, что сложнее предыдущих, никак не выходят невербально. Они тратят три вечера, прежде чем профессор разрешает сначала отработать их вслух. После дело идёт значительно быстрее.
Сначала Гарри опасается использовать взрывное заклинание, боясь навредить Снейпу, но тот скоро доказывает, что в состоянии быстро среагировать и поставить защиту, вдобавок ещё и сбивает Гарри с ног в наказание, что он усомнился в нём. Это было больно.
Школьные уроки, тренировки по квиддичу, тренировки со Снейпом, индивидуальные занятия с Дамблдором. Последний как раз дал ему задание — сблизиться с профессором Слизнортом. Зачем директору это нужно, Гарри не знает. Но успешно выполняет его просьбу.
Рон и Гермиона также падали от усталости, но в связи с обязанностями старост. Впервые Гарри подумал, как ему повезло, что старостой назначили не его. Он замечает, как много времени его друзья проводят вместе. Когда Гарри упоминает об этом в разговоре с Роном, тот отвечает, что это из-за того, что они старосты и многие обязанности приходится выполнять вместе, при этом его уши краснеют до такой степени, что могут слиться с цветом их факультета.
— Ой, Гарри, — Гермиона смущённо прячется за копной своих волос, когда он говорит ей тоже самое.
Юноша ободряюще сжимает её ладошку и молчит о том, как пылают её щёки. Вероятно, она это чувствует и быстро меняет тему.
— Как твои тренировки с профессором Снейпом?
Гарри сияет.
— Всё просто потрясающе, Гермиона! Снейп учит меня новым заклинаниям, и у нас каждый раз что-то вроде дуэли. Ну, как Локонс нам устраивал на втором курсе, только мы лупим заклинаниями без остановки. Нужно успеть отразить посланное соперникам проклятие и наслать своё. И всё это невербально, представляешь?
Юноша взахлёб рассказывает о том, что происходит на индивидуальных занятиях. Он не понимает, почему на прошлом курсе занятия окклюменцией вызывали у него лишь тоску и неприязнь к преподавателю. Снейп, конечно, не прекратил его третировать язвительными насмешками, особенно во время уроков ЗОТИ, но теперь они кажутся не такими злыми и ядовитыми. В конце концов, Снейп смог научить Гарри невербальным заклинаниям, магическому бою (он был уверен, что попадись ему сейчас Пожиратели Смерти, он палил бы в них заклинаниями, не переставая) и, конечно, окклюменции. Только вот профессор больше не заглядывает в его голову, и это обстоятельство почему-то печалит.
— Так хочется посмотреть, как вы тренируетесь, — мечтательно произносит Гермиона, когда Гарри берёт паузу, чтобы отдышаться. — Может, я пойду с тобой? Когда у вас следующее занятие?
Гриффиндорец чувствует неприятный укол в груди.
— Не думаю, что Снейп обрадуется, — невнятно бормочет он, понимая, что и сам не рад такому раскладу.
— Я могу надеть твою мантию-невидимку, — находит выход Грейнджер.
Настроение Гарри круто поворачивается. Отчего-то он не желает, чтобы кто-то был на их с профессором личных занятиях, даже его лучшие друзья, пускай и скрытые его мантией.
— Нет, Гермиона, — юноша напускает на себя как можно безразличный вид, — а вдруг Снейп прочтет мои мысли и поймёт, что ты рядом, или тебя заденет какое-нибудь заклинание, а я не буду знать, где ты.
— Хм, думаю, ты прав, — соглашается девушка, и у Гарри отлегает от сердца.
Он вдруг ощущает, как был напряжён. Уже глубокой ночью, лёжа на кровати без сна, он размышляет об источнике своих чувств. Откуда они взялись? Почему появились и что теперь с ними делать?
— Профессор Снейп, а можно ли воспользоваться легилименцией так, чтобы человек этого не понял?
Снейп насмешливо окидывает взглядом парня.
— Уж не думаете, что я копаюсь в вашей голове? — ехидный голос заставляет уткнуться в такие интересные сейчас ботинки. — Передайте Блэку, что воздействовать на меня через Вас — ещё более низко, чем наговаривать на меня Дамблдору.
Гарри поражает такая проницательность. Но крёстного он не выдаёт.
— Нет, Сириус здесь ни при чём, — он мотает головой. — Просто Вы больше не пользуетесь легилименцией. Это немного странно. Я уже привык, что Вы в моей голове. И знаю, что привыкать нельзя и мне надо бороться. Я раньше ставил барьеры, но Вы больше не лезете ко мне в голову, и надобность в них отпала.
Снейп выглядит удивлённым, ошеломленным, поражённым откровенностью. Гарри стойко выдерживает изучающий взгляд напротив.
— Если Вы так хотите, можем добавить к используемым заклинаниям дополнительное усложнение, например, легилименцию, — юноша поспешно кивает, и в груди разливается приятное тепло. Снейп же развивает свою мысль дальше. — Можно попробовать и другие способы — борьба в воздухе и в воде. Кстати, как у вас с трансгрессией?
После Рождества в Хогвартсе начались платные курсы по трансгрессии. Все желающие могли научиться перемещаться в пространстве, и Гарри с друзьями не были исключением. Правда, своими успехами похвастаться он не мог.
— Мм… нормально, — мямлит Поттер.
Снейп внимательно всматривается в его глаза, и Гарри тут же видит мелькающие картинки с курсов трансгрессии и пытается вытолкнуть профессора из головы. Сделать это оказывается не просто, ведь он уже давно не тренировался.
— Только честно, Поттер. Нам стоит включить трансгрессию в наши занятия? — неожиданно предлагает Снейп.
Предложение, безусловно, радует юношу, но он тут же отметает его.
«Ещё подумает, что я сам ничему не могу научиться».
— Не надо, сэр. Я справлюсь. Тем более в Хогвартсе нельзя трансгрессировать. Дамблдор снимает ограничения лишь на время занятий и только в Большом зале.
— Это уже не Ваша забота, Поттер, — лениво и с частичкой пренебрежения отвечает Снейп и, отойдя на пять шагов назад, решительно вскидывает палочку. Гарри ничего не остаётся, как приступить к тренировке.
Разрешение применять легилименцию словно стирает всё дозволенные границы в понимании профессора Снейпа. Так себе объясняет Гарри мелькающие воспоминания практически каждый раз, когда он встречает профессора. Будь то уроки, тренировки, Большой зал или школьный коридоры. Это было здорово. Он может тренировать окклюменцию чаще, чем в прошлом году. Юношу вовсе не беспокоит, что в его голове роется кто-то посторонний. Ведь это Снейп. К тому же, он хорошо справляется с ментальным барьером.
Перед глазами мелькают картинки прошлого лета. Он приехал к Дурслям на каникулы в сопровождении Ордена Феникса. Дядя Вернон брезгливо поглядывает на людей в мантиях. Вот он на площади Гриммо тоскливо бродит по пустым тёмным коридорам, пока Орден на собрании. Слышатся переругивания Бродяги и нелюбимого профессора. Гарри больно бьётся затылком о стену.
— Мне хочется делать так каждый раз, когда Ваш крёстный раскрывает рот не по делу, — картинки пропадают, и Гарри приходится мгновенно поставить щит от летящего в него заклинания.
— Это же Вы его провоцируете, — он посылает ответное заклинание, затем ещё одно и ещё. Снейп успешно их отбивает.
— Вам стоит внимательней прислушиваться к происходящему, — советует профессор, наступая на юношу, они мгновенно меняются местами, не прекращая закидывать друг друга заклинаниями.
— Меня же не пускают на собрания.
— Потому что Вам там делать нечего! — отрезает Снейп и прорывает защиту Поттера.
***
— Мерлинова борода! Это гениально, Гарри! — Слизнорт восторженно выкрикивает одобрительные комментарии. Они только что закончили варить зелье, и преподаватель, подходя к каждому котлу, проверял его. Гриффиндорец в очередной раз воспользовался учебником принца-полукровки и получил высшую оценку.
Колокол оповещает об окончании урока, и ученики спешат покинуть холодные подземелья. Гарри мешкается, отвечая на похвалу Слизнорта, а когда разворачивается — сталкивается в дверях со Снейпом. Зловещий прищур одаривает юношу, заставляя сердце болезненно сжаться. Гриффиндорец понимает — преподаватель слышал их разговор.
— Профессор Снейп, — с упоением в голосе приветствует Слизнорт своего предшественника. — Вам следует взглянуть на то, какое чудное зелье сварил мистер Поттер.
— Вы уверены, что не перепутали зелье мистера Поттера с зельем мисс Грейнджер? — язвительные слова отдаются эхом в опустевшем кабинете.
Слизнорт то ли делает вид, то ли и в самом деле не понимает издёвки коллеги и забавно хохочет.
— На моей памяти у мистера Поттера не было ни одного блестяще сваренного зелья, — продолжает Снейп.
— Стало быть, дело не в ученике, а в том, кто учит, — Слизнорт не может сдержать восторга, что именно он тот, кто раскрыл талант в знаменитом мальчике.
Гарри же думает, что лучше бы профессор этого не произносил. Лицо Снейпа меняет оттенок на зеленовато-болотный, а может Поттеру только кажется.
Становится не по себе.
— Я лучше пойду, — негромко произносит юноша и как можно тише покидает класс.
— Гарри, куда ты? — не понимающий голос игнорируется.
Поттер сочувствующе оборачивается на громкий хлопок двери, кто-то (вероятно, профессор Снейп) магией закрыл её, едва Гарри вышел в коридор. Видимо, Слизнорт до этого не сталкивался с профессором в гневе.
Он горько вздыхает. Ему ещё предстоит вечером идти на тренировку с взбешённым Снейпом.
На ужине Гарри лениво ковыряет вилкой и поглядывает на стол преподавателей. Преподаватель зельеварения, понурив голову, явно был не лучшим собеседником этим вечером. Профессора Снейпа же не было за столом вовсе.
Друзья, заметив скверное настроение, закидывают его вопросами. Гриффиндорец кратко пересказывает случившееся.
— Не ходи сегодня, — советует Рон. — Он же разорвёт тебя на части.
— Думаю, стоит предупредить профессора Снейпа, что ты не придешь. Послать сову, например, — предлагает Гермиона.
— Тогда он меня точно убьёт. Завтра. И послезавтра, Ну, ещё и на следующей неделе, чтоб наверняка, — вспыхивает Гарри Поттер. — Мне придётся пойти.
***
— Вы опоздали, Поттер, — слышит юноша, едва переступая порог класса.
Он не мог опоздать, потому что чёткого времени никто не оговаривал. Это всегда было «после ужина». Профессор обычно ужинал быстрее него, и даже тогда, Гарри не имел привычки задерживаться.
Профессор Снейп пребывал в крайней степени ярости. Лицо белее, чем обычно, волосы растрёпаны, а губы сжаты в тонкую полоску. Казалось, он готов наброситься на гриффиндорца и растерзать его на месте.
— Извините, профессор, — тихий голос тонет в звенящей тишине.
Гарри только сейчас замечает, что обычно стоящие у стен во время их занятий школьные парты, раскиданы по всему классу. Какие-то лежат друг на друге, какие-то перевёрнуты под разными углами, образуя небольшие ниши, под которыми можно укрыться.
— Не будем медлить, — в гриффиндорца летят первые лучи заклинания. Гарри ныряет за одну из парт, на ходу вытаскивая волшебную палочку. Заклятие разбивается о столешницу, чуть сдвигая стол. Зажмурившись, Гарри выхватывает из сознания необходимое заклинание и выходит из укрытия.
Они дерутся, не прекращая ни на минуту. Снейп очень зол. Гарри пытался заговорить с ним между метанием друг в друга проклятиями. Но тот вместо слов врывается в его подсознание, штудируя воспоминания последних недель. Поставить блок не удавалось из-за сильной нагрузки. Каждый раз приходилось ставить защиту от летевшего в него заклинания и атаковать в ответ, мысленно проговаривая нужные слова. К тому же из-за постоянно мелькающих воспоминаний, было трудно изворачиваться так, чтобы не налетать на парты.
Тёмно-фиолетовый луч не просто сбивает с ног, Гарри поднимается в воздух и, сделав сальто, обрушивается на кучку стоящих друг на друге парт. Сломанная боем столешница раздирает бок. Собственный крик пронзает стены. Кровь мгновенно пропитывает белую рубашку и расползается по полу. Не прекращающиеся продолжительное время заклятия мгновенно стихают.
Гарри чувствует, как чьи-то руки заботливо поднимают его. Кажется, кто-то что-то говорит, но он не может расслышать. Нестерпимо хочется провалиться в бессознательное состояние, но острая боль возвращает его в реальность.
— Обломок парты застрял между рёбер. Не волнуйтесь, Поттер, я его вытащу, — и Гарри знает, что Снейп поможет ему, не бросит. На задворках сознания мелькает, что Снейп всегда помогал ему. Откуда эта мысль он не знает. Просто чувствует.
Шипит, когда профессор, наконец, извлекает чужеродный предмет.
— Сейчас залечу ваши раны, Поттер, — проговаривает свои действия Снейп, а Гарри млеет от волнующего голоса над ухом, от неожиданно горячего дыхания, от собственной фамилии, произнесенной из уст преподавателя с тёплой интонацией.
Он чувствует, как его раны понемногу затягиваются, боль отступает. Оказывается, он сидит на одной из уцелевших за сегодня парт. Его рубашка, окрасившаяся кровью, полностью изодрана с одной стороны. Профессор Снейп колдует над его левым боком. И Гарри может слышать совсем тихий, еле уловимый слуху, шёпот. Ему вдруг хочется увидеть лицо мужчины. Фантазии рисуют шелестевшие губы, которые произносят исцеляющие заклятия, заставляющие чувствовать себя лучше. Изображения такие чёткие и совсем реальные, что он не выдерживает и, повернув голову и на мгновение задержав взгляд, прижимается к холодным губам.
Тихий шёпот мгновенно стихает. Волшебная палочка зависает в воздухе, так и не закончив движение по нужной траектории. Снейп не движется всего несколько коротких мгновений, а затем в ярости отталкивает его за плечи, отлетает на пару метров назад и врезается в одну из пострадавших в бою парт.
Гарри, покачиваясь, хватается за край столешницы, чтобы не упасть. Поправляет съехавшие очки и вздрагивает от крика.
— Вон! Пошёл вон! — и не дожидаясь каких-либо действий, за шкирку вышвыривает юношу из класса и взмахом руки запечатывает дверь.
Гарри не замечает, как добирается до гостиной Гриффиндора, и приходит в себя, когда друзья настойчиво кричат его имя. Он оглядывает себя — мантия надёжно закрывает порванную рубашку. Когда он успел её надеть?
— Ты какой-то взлохмаченный, — замечает Рон, оглядывая друга. — Снейп сильно зверствовал? Мы думали, раньше полуночи он тебя не отпустит.
В гостиной всё ещё сновали гриффиндорцы. Кто-то спешил расправиться с домашним заданием, кто-то просто общался с друзьями.
Звон колокола извещает об отбое, и Гермиона, исполняя обязанности старосты, принимается разгонять всех по комнатам. Рон, не замечая её укоризненного взгляда, растягивается на диване.
— Так что было? — напоминает Уизли, когда комната пустеет, и друзья остаются втроем.
— Ну, вы же знаете Снейпа, — невнятно начинает Гарри. — Мы также тренировались, только он был… злее обычного. Только и всего, — он тяжело пожимает плечами.
— Сильно устал? — беспокойство Гермионы оседает на него, и юноша чувствует, как его тело ломит.
— Я пойду, — он поднимается на ноги, немного покачиваясь. — Вы ещё не ложитесь?
Рон покрывается красными пятнами.
— Мне ещё трансфигурацию доделать нужно.
На задворках сознания мелькает, что и у него ещё не сделана работа.
— Иди, Гарри. Тебе нужно поспать, — Гермиона заботливо подталкивает его к лестнице.
Осознание того, что он натворил, приходит в тот момент, когда его голова касается подушки. Всё это время, с момента его ранения до этого мгновения, он находился в какой-то прострации. Ничего не соображал, действовал по инерции, а теперь пришло понимание.
Он поцеловал Снейпа!
Гарри в спешке натягивает одеяло на голову. Его тело бьёт мелкая дрожь, а сердце колотится, заглушая ночные звуки. Ему холодно и страшно.
Сжав в кулаке одеяло, он тихо заплакал.
Что он натворил?
