Неслучайность

      Встревоженные друзья встречают его в гостиной факультета.       — Гарри, — Грейнджер с ужасом прикрывает рот рукой.       Его очки съехали на кончик носа, волосы взлохмачены. С него стекает пот вперемешку с грязью, а из носа хлещет кровь, оставляя на школьной форме багровые пятна.       Но хуже всего то, что голова по-прежнему раскалывается. Ему хотелось как можно скорее оказаться в кровати, но Рон и Гермиона настойчиво его куда-то тянули.       В больничное крыло идти он категорически не хочет.       Друзья затаскивают его в ванную комнату. После того, как он умывается, становится немного легче. Да и кровь перестаёт течь.       — Гарри, что произошло? Кто с тобой это сделал? — обеспокоенный голос Рона проникает в сознание, но сил, чтобы дать ответ, у него нет.       — Не сейчас, — хрипит он и сворачивает в сторону уборной.       Его снова тошнит.       — Надо рассказать профессору Макгонагалл, — немного истерично произносит Грейнджер, когда Гарри вновь выходит к ним.       — Гермиона, — через силу просит парень, каждое слово ему даётся с трудом, — никому ничего не нужно говорить. Пообещайте мне, — он переводит взгляд на Рона и обратно, — я всё вам расскажу, но не сейчас.       Грейнджер с Уизли переглядываются, но обещание дают.       Рон помогает ему дойти до спальни, а после того, как тот ложится, задвигает балдахин, чтобы вернувшиеся с ужина ребята его не потревожили.       Утром Гарри просыпается совершенно разбитый. Голова всё ещё болела, а шрам пылал, мешая концентрироваться на чём-либо. За завтраком Гарри рассказывает Рону и Гермионе, что случилось после того, как он вчера стремительно вылетел из гриффиндорской башни. Друзья, не перебивая, слушают. На протяжении рассказа их лица вытягиваются, а глаза в изумлении распахиваются.       — Сказать Снейпу такое, как тебя ещё не исключили, — ошарашенный Рон от испуга заговаривает шёпотом.       Гарри, всё ещё морщась от головной боли, неопределённо пожимает плечами.       — Главное, он снова будет учить меня окклюменции.       — Он чуть не покалечил тебя, — взвизгивает Гермиона. Гарри мигом хватается за голову, громкие звуки всё ещё отдавались сильными болями в голове. Рон предостерегающе зашипел на подругу, некоторые их сокурсники уже начали оборачиваться на троицу.       — Ты должен рассказать об этом профессору Макгонагалл, — уже тише сообщает она.       — Всё в порядке.       — Ничего не в порядке, — с пущей горячностью продолжает Грейнджер.       — Значит, будет, — огрызается Гарри. — Занятие Снейп назначил на завтра. К этому времени боль пройдёт, — он в этом уверен.       Сразу после завтрака Гарри вместе с остальными гриффиндорцами направляются на Защиту От Тёмных Искусств. Меньше всего сегодня хочется видеть именно Амбридж. Весь урок она старается задеть его, отпускает двусмысленные шуточки, гадко поглядывая на него. Но Гарри упорно игнорирует профессора. Во-первых, он банально не может придумать, что ей ответить, казалось, боль вытеснила все его мысли, а во-вторых, не хватало, чтобы к этой боли прибавилась ещё и боль от шрама на запястье. Едва ли он стал чуть менее заметным за несколько недель.       Головные боли утихают к следующему утру. Даже шрам перестаёт зудеть. Гарри кажется это хорошим знаком. Сегодня он вновь будет тренироваться в окклюменции. Ради этого стоило помучаться несколько часов. Вот только Снейп так просто не простит его слова. Юноша чувствует, что на занятии грянет буря, и, Мерлин знает, переживёт ли он её.       — Сорок баллов с Гриффиндора за непозволительную дерзость преподавателю, — едва он перешагивает порог тёмного кабинета, Снейп снимает баллы, а Гарри был уверен, что он так просто не забудет его внезапный порыв высказаться.       — Справедливо, — кисло замечает парень, потупив взор.       Снейп приподнимает бровь, но уже через секунду возвращается прежняя невозмутимость.       — Надеюсь, Вы упражнялись в окклюменции во время… — он делает тяжёлую паузу, — перерыва, — звучит грозно и вовсе не вопросительно.       Юноша мямлит, не сомневаясь, что Снейп знает ответ на свой (не)вопрос и озвучивает лишь для того, чтобы ещё раз унизить его. Но и здесь Гарри не может обвинить никого, кроме себя. Это он ничего не делал, даже не пытался заняться окклюменцией. Всё его время уходило на попытки поговорить с преподавателем, домашнее задание и тренировки с ОД. Он некстати вспоминает о квиддиче, сердце болезненно сжимается.       Снейп без предупреждения врывается в его разум, вороша и выуживая воспоминания. Гарри старательно возводит невидимые барьеры, которые крушатся практически сразу, доставляя их обладателю немалые головные боли. Гриффиндорец упрям, поэтому на месте старого барьера мигом появляется новый. Снейп сносит и его.       Едва ли не каждое просмотренное воспоминание едко комментируется преподавателем. Выбирает он их весьма хаотичным образом. То прошлый матч по квиддичу, Гриффиндор против Пуффендуя, где Гарри, благодаря Амбридж, занимает место зрителя. То как Дадли в пятилетнем возрасте выливает на него прокисшее молоко. То его первое появление на косой Аллее. То тренировку с Отрядом Дамблдора, та, что была перед Рождеством, и после которой он поцеловал Чжоу Чанг.       Стоило Гарри подумать об этом, как Снейп находит и его. Прокручивает воспоминание, пока у Гарри не получается поставить блок, наслав на преподавателя связывающее заклятие. Случайно, конечно.       Снейп хмыкает, выпутываясь из слабо связавших его верёвок.       — Первый поцелуй, — издевательски протягивает профессор. На его лице растягивается глумливая полуулыбка, смахивающая на оскал.       Это не первый раз, когда Снейп видит это воспоминание, но вот странность — Гарри не чувствует смущения, неловкости или злости. Просто ещё одно воспоминание, скопившееся у него в голове.       Картинки прокручиваются, доставляя физическую боль. Натиск такой сильный, что поставить защиту он просто не в состоянии. В первый раз выкинуть легилимента получилось интуитивно.       «Да и какая разница, если это уже увидели».       — А такая, что Вы должны не дать увидеть мне ещё раз ваши слюнявые и неловкие лобызания, которые Вы называете поцелуем, — свирепо, с ледяным оттенком произносит преподаватель, выныривая из подсознания, и опускает волшебную палочку.       Гарри вспыхивает.       Это его первый поцелуй. Но юноша уверен, что он не был настолько плох. Да, Чжоу плакала, но отнюдь не из-за него.       Поттер, собрав силы, пытается вновь сконцентрироваться. Пару раз удаётся поставить защиту, но она настолько хлипкая и ненадёжная, что быстро рушится под натиском опытного легилимента.       Помучив гриффиндорца ещё четверть часа, профессор Снейп заканчивает занятие.       Месяц пролетает незаметно, Гарри и удивиться не успевает. Буквально через несколько дней начинаются экзамены по СОВ. В связи с этим Снейп на время прекращает занятия окклюменцией, хотя может это из-за того, что он увидел в воспоминаниях Поттера.       В последнюю их встречу, Гарри упускает момент, когда профессор проскальзывает в его подсознание. Воспоминание не самое приятное. Поттер, грязный и помятый, практически в бессознательном состоянии валяется в коридоре подземелья. Нос в крови. Время от времени его тошнит.       День, когда он смог «противостоять» профессору и тот согласился продолжить его обучение.       Бегло мелькают отрывки, где он всё-таки доходит до башни Гриффиндора, встревоженные лица друзей, попытки отвести «раненного» в больничное крыло и последующие часы с не прекращающей головной боли.       — Почему не пришли ко мне? — глухо рычит Снейп.       Гарри молчит.       А что собственно он может сказать? Не хотел давать лишнего повода поиздеваться над собой? Не хотел показаться слабым, что из-за головной боли побежал за помощью?       Так или иначе, Снейп даёт ему передышку на время сдачи экзаменов. Освободившееся время Гарри тратит на учёбу под чутким руководством Гермионы.       Несмотря на уроки окклюменцией, Волдеморту удаётся проникнуть в его сознание. О том, что это была ловушка, Гарри догадывается слишком поздно.       Какой он всё-таки никчёмный ученик.       Орден Феникса появляется весьма вовремя. Пока они сражаются с Пожирателями Смерти, освобождая его друзей из плена, Дамблдор откидывает Гарри в сторону и вступает в схватку с Тёмным Лордом.       Вокруг мелькают разноцветные искры, проносятся зелёные молнии. Прихвостни Того-Кого-Нельзя-Называть не пренебрегают непростительными, посылая то один, то второй Аваду Кедавру. Члены Ордена Феникса не уступают, ловко маневрируют от опасных заклинаний и сбивают с ног противников, обезоруживая и скручивая их жгутами.       Среди всего хаоса Гарри успевает заметить испуганную физиономию Питера Петтигрю. Тот, покрепче перехватив трясущимися руками волшебную палочку, пятится к опрокинутым в битве стеллажам. Парень, едва уклоняясь от осколков стекла и прочего мусора, что летает в воздухе от битвы двух сильнейших волшебников, несётся к Хвосту.       «Если я смогу поймать Питера Петтигрю, то Сириус будет свободен», — бьётся в голове Поттера.       Деревяшка от сломанной мебели врезается в стеллаж, и Хвост замечает юношу, так похожего на Джеймса. Лицо анимага искажается в ужасе.       — Экспеллиармус, — Гарри выбивает палочку из его рук. Пробегающий за Пожирателем Смерти, кажется, это был Уолден Макнейр, Люпин насылает на предавшего друга заклятие пут. Веревки опутывают побелевшего Петтигрю, и тот ничком валится на опрокинутый стеллаж.       Гарри с мстительным удовольствием слышит крик боли Хвоста.

      ***

      Летний день выдаётся не только солнечным, но и довольно душным. Ученики с разных факультетов гурьбой высыпают из замка, кучками разбиваются и занимают места, скрытые от солнца. Самые смелые располагаются у озера, где гигантский кальмар периодически выплывает на поверхность. Гарри, Рон и Гермиона удобно устраиваются под ветвистым деревом, наблюдая за тем, как семикурсники фотографируются друг с другом на магический фотоаппарат. Уже завтра утром Хогвартс-экспресс увезёт всех на летние каникулы. Отчего-то Гарри уверен, что Бродяга будет встречать его на вокзале Кинг-Кросс, хотя Грюм и запретил ему появляться в магическом сообществе до официального суда.       Но Петтигрю схвачен и находится в Азкабане. Ежедневный Пророк пестрит заголовками о том, что Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся, что Дамблдор восстановлен в должности, и что Сириус Блэк, оказывается, не виновен. Или не совсем виновен. Схваченного в Министерстве Магии Питера Петтигрю ожидает судебное разбирательство. Одно ясно, если он жив, то Сириус не убивал его и других маглов. Хотя магическая общественность сомневается по поводу последнего пункта.       — Да, и то, что он не тайный агент Тёмного Лорда тоже ещё нужно доказать, — добавляет Грюм, когда Гарри случайно видит его выходящим из кабинета Дамблдора.       — Вы же знаете, что… — начинает парень.       — Я то знаю, — перебивает Грозный Глаз, — и ты знаешь. Но людям нужны доказательства. К тому же без Министра Магии дела такого масштаба разбираться не могут. Сейчас все силы направлены на поиск нового Министра. Гарри, — смягчается Аврор, — я лично буду следить за этим делом.       — Дамблдор сказал, что Снейп не позволил Сириусу попасть в Министерство, — делится Поттер с друзьями.       — Вот хрен носатый, — раздосадовано бурчит Рон.       Гарри с ним согласен. Хотя никто не погиб, но помощь ещё одного члена Ордена им не помешала бы. Может, тогда Тонкс не попала бы в больницу Святого Мунго. Да и Хвоста Бродяга скрутил бы сам.       — Тогда все увидели бы, что Сириус не виновен.       — Ты не можешь знать, что было бы, Гарри, — осаждает Гермиона.       Он неопределенно пожимает плечами, но остается при своем мнении: если бы не Снейп, то крёстный не пропустил бы битву в Министерстве.       С этой мыслью юноша мается до вечера, а после праздничного пира, посвящённому окончанию учебного года, направляется в подземелья. Гарри видел, как профессор покинул Большой зал задолго до конца ужина. Был ли Снейп сейчас у себя в кабинете или Гарри не стоит даже пытаться?       Двери класса оказываются распахнуты. Такое случается крайне редко, даже на переменах Снейп требует, чтобы всё было закрыто, иначе некоторые ингредиенты непременно испортятся. Гарри и Рон всегда думали, что это очередное бестолковое условие, и никакие ингредиенты для зелий сквозняком испортить невозможно, а если и возможно, то они давно испортились, потому что в классе и с закрытыми дверями можно услышать свист ветра.       Дубовая дверь в личный кабинет Снейпа тоже приоткрыта. Едва Гарри поднимает руку, чтобы постучать, как преподаватель произносит:       — Заходите, Поттер, — он даже не поворачивается, продолжая раскладывать склянки с зельями спиной к двери.       Гарри неловко переступает порог.       — Профессор, это я.       — Знаю, Поттер, — не оборачиваясь, проговаривает Снейп.       Его голос спокоен, и это немного пугает гостя. Гарри думает, почему он до сих пор не сказал то, что собирался. Но Снейп кажется занятым, может и не стоит его отвлекать. Но уйти сейчас он тоже не может, иначе будет выглядеть болваном, как, например, сейчас.       «И что теперь делать?», — с ужасом думает Поттер.       Снейп резко разворачивается и впивается в него взглядом.       — Я Вас слушаю, Поттер. Вы хотели извиниться…       Гарри сбивает резкая перемена поведения. Что он там хотел? А, да… извиниться.… Извиниться по поводу?       — Вам виднее, мистер Поттер, — отвечает преподаватель на мысленный вопрос ученика.       Парня абсолютно не смущает, что профессор вновь лезет в его голову. Это стало привычным делом — задавать мысленный вопрос себе, а в ответ слышать реальный голос.       — Вы помешали Сириусу попасть в Министерство, когда весь Орден был там, дрался с Пожирателями, — Гарри не знает, что в итоге хочет: обвинить Снейпа или сказать спасибо, поэтому голос срывается на отдельных моментах, проглатывая окончания слов. Он замолкает, мысленно взывая Снейпа продолжить за него. Отчего-то сейчас все не кажется таким простым.       Профессор не сводит взгляда с мальчишки, и хотя перед глазами не проносятся картинки воспоминаний, Гарри с уверенностью может сказать, что преподаватель наглым образом продолжает блуждать по его подсознанию.       — Почему Вы не ставите блок, мистер Поттер?       Гриффиндорец мгновенно стушевывается, втягивая голову в плечи. Это не то, что он хотел услышать.       — Оу, я… ну, это же Вы! — бормочет парень, а, затем, не подумав, добавляет. — Вы всегда в моей голове.       Снейп сужает и без того прищуренные глаза.       — То есть, Вы всегда смотрите мои воспоминания, — поспешно исправляется Поттер, чувствуя румянец на щеках.       — Вы не должны позволять мне проникать в них.       — Так Вы поэтому постоянно лезете в мою голову? — догадывается Гарри. — Тренировка без тренировки.       — Никогда не сомневался в ваших умственных способностях. Догадались о такой банальной уловке всего-то через полгода, — иронизирует Снейп без какой-либо злобы.       Ему становится стыдно, он опускает глаза на преподавательский стол, заваленный различными наполненными пробирками с зельями. Гарри вдруг вспоминает, как ходил за профессором, едва не умоляя продолжить прерванные занятия окклюменцией, как позволял ему с легкостью проникать в свой разум, вспоминает и тот единственный раз, когда разозлившись, дал достойный отпор, после которого Снейп вновь назначил время для их тренировки. Тогда Гарри сильно пострадал, давление со стороны профессора было не просто сильным и больным, оно было обжигающим и убийственным. Ему понадобилось больше суток, чтобы восстановиться и прекратить головные боли, что разрывали ему череп.       Картинки, мелькающие в голове парня, прерываются, и тот понимает, что воспоминания были не его.       Чужие.       — Это были Ваши воспоминания, сэр? — гриффиндорец поднимает взгляд на преподавателя.       — Зачем Вы пришли, мистер Поттер? — Снейп игнорирует вопрос.       Гарри мысленно возвращается к началу их разговора. Кажется, он собирался предъявить профессору Снейпу обвинения в том, что тот удерживал крёстного. Слишком поздно простреливает мысль, а что, если бы с Сириусом что-то случилось в битве в Министерстве. Гарри не простил бы себе, что из-за него пострадал бы ещё один близкий ему человек. Тогда, выходит, он должен поблагодарить Снейпа?       — Не знаю, — он неопределенно пожимает плечами.       — Возвращайтесь в гриффиндорскую башню, — устало проговаривает профессор Снейп, отворачиваясь к стеллажу со склянками.       Поттер согласно кивает, а уже на выходе окликает преподавателя зельеварения:       — Профессор, ещё два года осталось. Потерпи́те, хорошо? — добродушно заявляет Гарри и поспешно юркает в приоткрытую дверь, опасаясь возможной мести нелюбимого преподавателя.