Неслучайность

      Прошедшие две недели были насыщены событиями, как плохими, так и хорошими. Во-первых, вышел номер «Придиры» со статьёй Гарри. Он получил множество писем от волшебников. Кто-то так же считал его большим вруном, но кое-кто верил ему, что не могло его не радовать. Во-вторых, профессору Дамблдору пришлось покинуть Хогвартс, и вместо него пост директора заняла Амбридж. Жизнь в школе стала невыносима. Плюс занятия окклюменцией никуда не делись. И хотя они стали менее ужасными, Поттер продолжал по привычке ненавидеть всё, что связано со Снейпом.       На пути в подземелья, спеша на очередное сверхсекретное занятие, он встречает Чжоу Чанг. Гарри вроде и хочет наладить с ней отношения, но в тоже время ему кажется, что что-то не так. Мысли о девушке уже не вызывают былого восторга, а личные встречи отражаются неприятным раздражением в груди. Хотя она и принесла извинения за испорченное свидание, но далее их разговор не заладился. Они вновь поругались, припоминая друг другу копившиеся обиды. Гарри понимал, что Снейпу будет легко проникнуть в его мысли, когда он во взвинченном состоянии, но успокоиться не получалось.       — Вы опоздали, — профессор серьёзен и сосредоточен.       — Каких-то чёртовых пять минут, — Гарри откидывает сумку на стоявший в углу стул и встаёт перед преподавательским столом.       Неконтролируемая злость всё ещё бушует в нём, заставляет совершать поступки, за которые обязательно последует кара.       Некоторое время они сверлят друг друга гневными взглядами. Затем Снейп без предупреждения вскидывает палочку и произносит заклинание. Конечно, Гарри не успевает подготовиться, и перед глазами мелькают картинки.       Поттер настолько привыкает, что в его голове постоянно роятся, выуживая на поверхность те воспоминания, которые он затолкал вглубь сознания, что неловкость и стеснение давно пропадают. Однако мысли о Чжоу были очень личными, чтобы делиться ими с кем-то ещё. Но профессору Снейпу было всё равно. Мало того, он специально просматривает их раз за разом, заставляя юношу ненавидеть его ещё больше. В этот раз ему даже не нужно трудиться, всё на поверхности.       — Да прекратите Вы уже! — вскрикивает Гарри после того, как перед глазами в седьмой раз проносятся картинки недавнего разговора с когтевранкой.       — Вы должны сами это остановить, — резко отвечает профессор. — Сосредоточьтесь!       — Не могу! — сильнее кричит гриффиндорец. — Не получается! — Снейп усиливает давление на разум. Гарри чувствует, как его сознание заполняет что-то постороннее, распространяется словно туман. Голова становится ватной, слух притупляется, и он проваливается в темноту.       Следующее, что он видит, склонившегося над ним профессора Снейпа.       Тело неприятно ломит. Пошевелив рукой, он понимает, что лежит на полу. Приподнявшись на руках, Гарри замечает, как губы профессора шевелятся. Краем уха он улавливает свою фамилию и что-то про мадам Помфри. В голове противно звенит, притупляя мыслительный процесс. Снейп сует стакан с тёмной жидкостью, но Гарри мотает головой. Тогда тот просто вливает ему в рот. От неожиданности проглотив зелье, он морщится после неприятного вкуса.       — Вы потеряли сознание, мистер Поттер, — безэмоционально выговаривает Снейп.       — Потерял сознание? — зачем-то переспрашивает. — Почему?       — Видимо, давление на ваш разум оказалось очень сильным. Мозг не справился с ним, — помедлив, отвечает преподаватель. — Я дал Вам восстанавливающее зелье. Можете идти, — он отворачивается к своему столу.       — Это всё? — опять переспрашивает Гарри.       — Вы не можете усвоить информацию с первого раза? — едко замечает профессор. — Может Вам стоит навестить мадам Помфри?       — Я хочу продолжить занятие, — юноша поднимается на ноги, чувствуя себя намного лучше.       Снейп через плечо осматривает его.       — Вы уверены?       — Да, сэр, — в подтверждении своих слов кивает головой.       — Что ж, — профессор огибает деревянный стол. — На счёт три.       В гостиную Гриффиндора Гарри возвращается в хорошем настроении. Ему удалось пару раз вытолкнуть Снейпа. Один раз профессору здо́рово досталось. Гарри запустил в него заклинание, что заставило его покачнуться, и если бы тот не схватился за стол, то непременно упал бы. И даже успел пожалеть об этом, так как понял, что теперь Снейп усилит давление. Но этого не произошло. Вытолкнуть его он не смог, но и натиск профессор не прибавил.       Был ли это единичный случай, связанный с его обмороком, или окклюменция действительно перестала казаться угнетающей, но Гарри всё испортил на следующем же занятии. Не вовремя появившийся Драко Малфой узнал о так называемых дополнительный уроках по зельеварению. Гарри не сомневался, что тот не упустит возможности опозорить его. Вся школа будет думать, что он совершенно глупый, ведь дополнительных уроков Снейп не дает никому, даже Невиллу Долгопупсу. Велев ему прийти на следующий день, профессор поспешил на помощь Монтегю, не вспомнив о своих воспоминаниях в омуте памяти. Оставшись в одиночестве, Гарри совершил одну из величайших ошибок в своей жизни — посмотрел их. Как итог всему, Снейп прекратил занятия окклюменцией.       С одной стороны Гарри был рад освободившемуся времени, с другой — где-то в глубине души ему было жаль. У него ведь только начало получаться.       Сириус и Люпин настаивали, чтобы уроки продолжались, а Гермиона едва ли не ежеминутно настаивала на том, чтобы Гарри подошёл к профессору Снейпу и попросил возобновить занятия.       Он медлил, оттягивая явно неприятный разговор. Но когда решился и специально задержался в классе, как можно медленнее собирая свои вещи, профессор покинул аудиторию, едва заметив его.       Близились экзамены по СОВ, преподаватели задавали всё больше и больше домашнего задания.       «Может, это к лучшему. Экзамены то важнее».       На уроках Снейп делал вид, что Поттера не существует, словно он был пустым местом. Гарри с мстительным удовольствием заметил, что без язвительных комментариев и насмешек у него стали лучше получаться зелья.       Что, конечно, никак не комментировалось преподавателем.       После очередного урока зельеварения, Гарри в не очень бодром расположении духа шагал на обед в Большой зал. Очередная попытка поговорить со Снейпом была провалена. Со злостью кинув сумку на скамейку, он уселся рядом с Гермионой.       — Ну как? — без особого энтузиазма спросила отличница, отодвигая от себя тарелку с картофельным пюре. Гарри мотнул головой, с особым рвением принимаясь накладывать разные блюда. В конце концов, у него на тарелке образовалась съедобная гора, в раз съесть которую под силу лишь Рону. Уизли же, расположив рядом с собой пергамент, старался дописать сочинение по трансфигурации, заданное Макгонагалл, и про которое он благополучно забыл, отдавая все силы на квиддичной тренировке накануне вечером.       — Гермиона, ну дай списать, а, — жалобно скулил он. Грейнджер сурово взглянула на друга, что тот сразу понял «дело дрянь». Его голова с громким стуком опустилась на стол. Сидящие рядом гриффиндорцы повернулись к ним. Гарри с отвращением взглянул на свою тарелку, полную разной пищи, и отодвинул от себя. Есть резко перехотелось. Подтянув к себе сумку, он порылся в ней и вытащил на свет немного помятый свиток пергамента.       — Держи, — протянул его Рону. — Можешь списать у меня.       Обрадовавшись такому подарку, Рон принялся тут же строчить в своём пергаменте. Гермиона смерила друга тяжелым взглядом, но Гарри решительно проигнорировал её. Сумка неловко выскользнула из рук, и Поттер нагнулся, сгребая всё то, что успело вывалиться.       Едва достав её, он понимает, что она слишком лёгкая. Заглянув ещё раз под стол Гриффиндора, и ничего там не обнаружив, он вновь проверяет сумку.       — Гермиона, мой учебник по зельям случайно не у тебя? — Грейнджер быстро просматривает свои вещи. — Рон? — Гарри с надеждой смотрит на друга.       — Неа, я таскаю только ЗОТИ, — Уизли вертит над головой ненавистный учебник.       — Чёрт, — в сердцах вскрикивает Поттер. — Кажется, он остался в кабинете. Не ждите меня, — и, не слушая друзей, вскакивает из-за стола.       Подходя к классу зельеварения, Гарри ловит себя на мысли, что там может быть Снейп, ведь он не видел его за обедом. Из-за двери слышатся обрывки фраз. Юноша узнаёт тихий, вкрадчивый голос Снейпа и притворно-слащавый, противный — Амбридж.       — Сожалею, директор. Но Вы истратили все мои запасы. Следующие будут готовы только через два месяца.       — Что ж, профессор. Думаю, мне придется доложить Корнелиусу, что Вы препятствуете установлению порядка в Хогвартсе.       Подобравшись вплотную к двери, Гарри случайно задевает её. Противный скрип разносится по подземелью, оповещая, что профессора не одни.       — Кто здесь? — пищит Амбридж, хватаясь за волшебную палочку. Гарри делает шаг навстречу, ругая себя за неосторожность.       — Это я, профессор.       Лицо женщины вытягивается.       — Поттер? — от писклявого голоса, Гарри хочется скривиться. — Что Вы здесь делаете? — она подозрительно переводит взгляд со студента на профессора, всё ещё держа палочку наготове, словно ожидая, что на неё нападут с двух сторон.       — Учебник забыл, — кивает головой, отыскав на парте книжку. Директор прослеживает за взглядом.       — Это правда, профессор?       Снейп медлит, изучая взглядом юношу. Гарри не думает отводить глаза, помня, что при легилименции важен зрительный контакт, он наоборот цепляется за профессора. Секунду, другую и перед ним проплывают картинки его воспоминаний. Большой зал, пергамент с домашним заданием, сумка, он лезет под стол, обнаруживает пропажу и несётся в подземелье. Профессор выныривает из воспоминаний, но зрительный контакт не разрывает.       — Правда, директор. У мистера Поттера настолько плохая память, что приходится удивляться, как он ещё голову с волшебной палочкой не оставил где-нибудь на поле для квиддича.       — Скорее на трибунах, — мерзко хихикает Амбридж, расслабляясь и опуская палочку. — Ведь я лично, — особо чётко выделяет слова, — запретила ему играть в квиддич.       Кровь мгновенно приливает к лицу. Как же ему хочется запустить в неё заклинание. Но это привело бы к немедленному исключению из Хогвартса. Да, что там! Он был бы уже на полпути к Азкабану. Чтобы отвлечься, Гарри мысленно перебирает в уме заклинания, которые можно было бы использовать на новом директоре. Да, странно обдумывать то, из-за чего тебя исключат. Но отвлекаясь, он пропускает дальнейшие фразочки профессоров, которые, он не сомневался, были отнюдь не добрыми пожеланиями в личной жизни.       Ещё раз гадко улыбнувшись, Амбридж с высоко поднятой головой проходит мимо гриффиндорца.       — Забирайте свой учебник и проваливайте! — Снейп отворачивается и спешит скрыться в рабочем кабинете.       — Профессор, — окликает Гарри. Это не производит никакого эффекта. — Профессор, я хочу возобновить занятия окклюменцией, — слова вырываются сами собой и тонут в тёмных стенах подземелья. Осознав, что он всё-таки это сказал, Гарри замирает, боясь пошевелиться. Впрочем, профессор и сам останавливается у двери. Медленно повернувшись, окидывает юношу взглядом, что у того по спине пробегают мурашки. Этого взгляда он опасался всегда.       — Обучать Вас окклюменции? — в голосе слышится нескрываемое презрение. Следующие слова сочились раскалённой яростью и ненавистью. Ему казалось, что ещё немного и профессор собственноручно, не прибегая к магии, вышвырнет его из подземелья. Он с детства терпел издевательства и унижения Дурслей, и даже привык к тому, что их общение никогда не станет другим. Он знал, что Снейп ненавидит его, знал, что после просмотренных им воспоминаний, он будет невыносимо злым, ненавидящим его ещё больше. Он морально готовил себя. Но теперь, кажется, игнорирование с его стороны было намного лучше.       И безопасней.       На следующем уроке зельеварения, что был через три дня, Снейп, как потрясенно сказал Рон «рвал и метал». Такого максимального количество баллов гриффиндорцы лишались лишь на первых уроках Амбридж. Спустя какое-то время они всё-таки приноровились не высовываться и не терять баллы попросту. Снейп казалось, обезумел. Спрашивал материал повышенной сложности, который знала лишь Гермиона, но и это не спасало её от тирании преподавателя. Бедного Невилла довел до истерики. Дин Томас вызвался довести его до больничного крыла. Все провожали Дина завистливыми взглядами. Слизеринцам тоже было не по себе. Их снятые баллы были значительно меньше, чем у львиного факультета, но они также испытывали на себе ярость профессора. Гарри же досталось куда больше. На каждый не отвеченный вопрос, заданный студенту, приходилось отвечать ему. А так как большинство ответов он не знал, снятые с Гриффиндора баллы увеличивались. При этом приходилось выслушивать едкие комментарии Снейпа.       Едва прозвенел колокол и профессор покинул класс, Драко Малфой известил всех, что декан Слизерина даёт индивидуальные уроки недоучке Поттеру по лечебным зельям, а потом добавил, что был личным свидетелем их занятия и видел, как он взорвал котел, перепутав совершенно простые ингредиенты.       — Даже ваш Долгопупс не так безнадежен, — веселился Малфой, несмотря на общую подавленность.       Лицо Гарри пылало, шрам неприятно саднил, через мантию чувствовалась волшебная палочка. Он уже был готов схватить её и запустить в хорька заклинанием. Рон и Гермиона насильно утаскивали его из класса под нестройные смешки задержавшихся слизеринцев.       — Чем же ты так разозлил его, Гарри? — Рон прибавил шаг, спеша скорее покинуть подземелья. — На моей памяти Снейп ещё никогда не был таким злым, — Гермиона согласно кивнула и покрепче схватилась за друга. Она была очень бледной, её волосы растрепались и походили на птичье гнездо без преувеличения.       Злость всё ещё бушевала в нём. Если бы не удерживающие его друзья, он бы вернулся и хорошенько вмазал бы хорьку. Без магии. По-магловски. А потом ещё и Снейпу. Да, Снейпу он бы определенно вмазал, и плевать на исключение или азкабан.       Друзья поднялись по лестнице и оказались у портрета Полной Дамы. Рон назвал пароль, и они ввалились в гостиную, где уже расположилась бо́льшая часть пятого курса. Вид у всех был потрепанный, будто они вернулись не с урока зельеварения, а побывали в клетке со львами.       — Со змеями, — поправил Дин Томас, который после того, как отвёл Невилла к мадам Помфри, не стал возвращаться на урок. — А во главе страшный василиск.       В какой-то миг в Гарри просыпается дикая решимость поговорить с профессором Снейпом. Отчего-то именно сейчас хочется высказать всё. Юноша поднимается с дивана, на котором они сидели, и направляется к выходу.       — Гарри, куда ты? — Рон обеспокоенно прослеживает за тем, как Гарри покидает гостиную.       У него не было никакого желания останавливаться и объяснять всё друзьям, а потом слушать, как они будут его отговаривать.       Он несётся по подземелью, не замечая ничего вокруг. Резко вывернув из угла, налетает на первокурсника. Тот роняет учебники по заклинаниям и трансфигурации. Обогнув перепугавшегося мальчишку, вновь набирает скорость. Залетает в класс зельеварения, не притормаживая мчится между рядами. Громкий стук в тёмную дверь, и, не дожидаясь ответа, распахивает её.       Профессор Снейп сидит за своим столом. Перед ним несколько десятков пробирок с зельями студентов. Он должен проверить их до ужина.       — Поттер…       — Манеры, профессор Снейп, — нагло перебивает его Гарри.       Лицо преподавателя вытягивается.       — Двадцать баллов с Гриффиндора за непозволительную дерзость.       — Вы считаете меня заносчивым мальчишкой, ненавидите и постоянно унижаете меня с первого курса. Хочу сказать Вам, сэр, — он намеренно выделяет это слово, — что я Вас тоже ненавижу, — залпом выпаливает то, что накопилось за пять долгих лет.       — Поттер, — Гарри считал это невозможным, но Снейп побелел от его слов. То есть он и так всегда ходил бледный, будто на солнце не выходил ни разу, но сейчас он походил на чёрно-белую фотографию, что Гарри видел в старых вещах дяди Вернона. — Считайте, что Вы уже исключены из Хогвартса. Я немедленно иду к директору.       — Прекрасно, — с горячностью заявил Поттер, — Пойду-ка я с вами, — его трясло от всей той ситуации, но в то же время он ликовал, что может высказать то, что так долго копил в себе. Сейчас ему ничего не страшно: ни разгневанный Снейп, ни исключение, ни возвращение к родственникам, ни то, что он больше никогда не будет изучать магию.       — Не забывайте, кто перед Вами, Поттер, — Снейп вскакивает из-за стола. Он сжимает волшебную палочку, готовый в следующее мгновение воспользоваться ею.       — Вы ненавидите меня — прекрасно, я не против. Но не смейте трогать других студентов, — он подошёл вплотную к дубовому столу. — Они виноваты лишь в том, что говорящая шляпа отправила их на тот же факультет, что и меня, и моего отца.       Может, ему и не надо было упоминать Джеймса, потому что Снейп вскидывает палочку, проревев «легилименс». Всё происходит за какую-то долю секунды — Гарри удаётся поставить блок. Удивительно, но у него получилось, хотя он вовсе не думал о нём. Лишь не хотел пускать Снейпа в свою голову. Это как, если бы он вновь сражался с Тёмным Лордом: не обдумывать, как поступить, а действовать, а после осознавать, что сделал. Именно так он всегда поступает. Гермиона бы с ним не согласилась, предпочитая тщательно составить план, но вот же, метод Гарри работает.       Снейп всё давит на его подсознание, но юноше удаётся сдерживать напор. Он чувствует, как невидимая сила пытается пробить брешь в его защите. Но ему хватает сил сдерживать бурлящий поток магии. Голова нестерпимо гудит, раскалывается. Гарри подозревает, что ещё немного и его мозги расплавятся, когда поток магии, терзающий его, прерывается. Вместо него накатывает невыносимая боль, из-за которой он не сразу разбирает следующие слова.       — Послезавтра в семь. Опоздаете, окклюменцией будете заниматься по книжкам, а теперь, — взревев, Снейп магией распахивает дверь, что с грохотом ударяется о стену, — убирайтесь.       Если Гарри и пугается, то не подаёт виду. Держась за голову, прикрывая пылающий шрам, он выходит из личного кабинета Снейпа. Из-за разрывающей боли, сфокусировать взгляд не удаётся. Шатаясь, проходит между рядами, врезаясь в одну из множества парт. Каждый шаг даётся с трудом.       Выйдя из класса и пройдя несколько шагов, падает на пол. Он слышит, как дверь кабинета захлопывается. Грохот ненадолго оглушает его. В подземелье, где всегда холодно, Гарри ощущает, как его окутывает жар. Переворачивается на живот и прислоняется лбом к холодному грязному полу. Его тошнит, разрывает на части.       Ещё никогда он не чувствовал себя так плохо.