***
До опушки оставалось чуть больше мили, и с каждым шагом она неумолимо приближалась. Через несколько минут лес встретил Лоренцо, словно огромное мохнатое чудовище, вставшее на дыбы. Из его недр уже начал подниматься пар, застилая тропинки. Деревья шелестели, словно живые. И в этой тьме таилось нечто, заставлявшее подниматься волосы на затылке. «Tha fiachan agad orm. Tha fiachan agad orm», — повторял Лоренцо, точно заклинание, страшась забыть столь важные слова. Так, поёживаясь и стуча зубами, он прошёл в самую гущу леса. Почему-то здесь холод ощущался как-то по-особенному. Он обжигал, жалил, точно осы. Но ещё страшней была тьма, которая точно пыталась раздавить Лоренцо, хотя, когда он входил в лес, на небе сиял полумесяц. — Мне не страшно. Совсем не страшно, — бормотал Лоренцо, плотнее закутываясь в свой плащ. Лампа в его руке дрожала, отбрасывая на деревья причудливые тени. Вдруг во тьме скользнула тень. Лоренцо встревоженно обернулся и поднял над головой лампу. — Меня послал Льюин, — заговорил мальчик, затравленно озираясь по сторонам. Деревья всё шелестели и шелестели, но никого не было видно. — Ваш хозяин. Он даже дал мне свой серебряный обруч. Видите ли, уважаемая кикимора, мне нужна ваша помощь… Неожиданно кто-то или что-то со свистом пролетело над его головой, серебряный обруч упал на землю и потерялся в снегу. Лоренцо тотчас же опустился на колени и начал возить руками, пытаясь его найти. — Как мило со стороны хозяина было послать мне ужин, — пророкотал голос за его спиной. Лоренцо похолодел от ужаса, медленно обернулся; он открыл было рот, чтобы закричать, но крик словно застрял у него в горле. Над ним возвышалось чудовище столь безобразное, что если бы не пустой желудок, Лоренцо бы вырвало в ту же секунду. — Tha-tha-tha, — заикаясь, пробормотал мальчик. — Что такое, красавчик, язык проглотил? — кикимора оскалилась и загоготала так громко, что где-то испуганно взлетела ночная сова. И вдруг Лоренцо понял, что от страха забыл слова. «Забыл», — сердце ухнуло в груди и заледенело. Широко раскрыв глаза, кикимора смотрела прямо ему в лицо. Внутренне содрогнувшись, Лоренцо прочёл в её взгляде нечто непреклонное, холодное, первобытное. Это конец. Собрав все свои силы, Лоренцо медленно поднялся. Лицо кикиморы оживилось, в глазах вспыхнул азартный огонёк. На её губах появилась беловатая пена, а из груди вырвался глубокий, похожий на утробное рычание звук. — Я люблю салочки. Лоренцо сорвался с места и понёсся куда глаза глядят. Кровь застучала в висках, лёгкие вспыхнули огнём; он не помнил себя от страха. «Струсишь — Холли умрёт, выстоишь — я дам вам своё благословение.» Слова Льюина пронеслись у него в голове, и глаза наполнились слезами от охватившего его отчаяния. Позади него, перепрыгивая с одного дерева на другое, точно забавляясь происходящим, неслась кикимора. Теперь лес гудел, вздрагивал. С веток сыпался снег. Лоренцо споткнулся о скрытый под сугробом корень, рухнул прямо лицом на землю и почувствовал, как кровь залила рот. Он сплюнул. А кикиморе уже наскучило играть. Она нагнала Лоренцо, нависла над ним и разинула пасть. — Tha fiachan agad orm, — выпалил мальчик, дыша через раз. — Льюин сказал, что ты поможешь. Tha fiachan agad orm. Кикимора защёлкнула пасть, замерла от удивления, а Лоренцо распластался на снегу, раскинул руки и ноги в стороны, и задышал часто, прерывисто. — Tha fiachan agad orm. — Чего тебе надо, мальчишка? — осадила его кикимора, отступая. — Спаси Холли, — прохрипел Лоренцо. Он медленно сел и вперил в неё взор блестящих, лихорадочно горящих глаз. — Она умирает. Нужно торопиться. — Смерть нельзя обмануть. — Лицо кикиморы помрачнело, приняло сосредоточенное выражение. — Но Льюин сказал… — Хозяин просит от меня невозможного. — Tha fiachan agad orm. Кикимора зашипела, начала метаться из стороны в сторону, точно ужаленная. — Подумать только, помогать человеку! У-у-у! — завыла она, как на поминках. — Если такова плата за моё предательство, то я выполню просьбу хозяина, — проскрипела кикимора, перестав нервно расхаживать. — Но всё не так просто, мальчишка. Чтобы спасти Холли, мне понадобится что-то взамен. — Всё что угодно, — прошептал Лоренцо. — Даже если это твоя собственная жизнь? Лоренцо вздрогнул. Он отдал бы всё на свете, только бы Холли жила, — чем угодно пожертвовал бы, лишь бы видеть, как лицо её озаряется улыбкой, лишь бы чувствовать тепло её тоненьких рук и читать в её взгляде робкую любовь к нему. — Да, — прошептал он и опустил голову. Кикимора подошла к мальчику, он почувствовал ядовитый смрад болота, и ком встал ему поперёк горла. — Что ж, я исполню твоё желание, — проскрипела кикимора. — А взамен, ты и твои дети будут принадлежать Лесному царству. Дочери твои станут невестами, сыновья — хранителями. Служите хозяину верой и правдой… до конца дней своих. А если кто ослушается, — кикимора кровожадно ощерилась, — то станет прахом, и никто о нём больше не вспомнит. — Страшные слова ты говоришь, кикимора. — Таковы мои условия. — Хорошо, — сдавленно ответил Лоренцо. — Я согласен. — Что ж, веди меня к своей Холли, человек.***
До рассвета оставалось ещё несколько часов. Слуги в большом доме ещё спали, в то время как молодой конюх готовился к побегу. То, что на него рано или поздно выйдут, он, безусловно, знал, поэтому подготовился заранее. — Давай же, — сквозь зубы произнёс юноша, пытаясь отодрать от пола деревянную доску. Он убрал с лица густые светлые волосы, после чего попробовал вновь. На этот раз та поддалась и он победоносно воскликнул, извлекая из тайника небольшой мешочек со своими сбережениями. — Куда-то собрался, Граем? Молодой человек резко обернулся. Стоило ему увидеть того самого незнакомца с бледным лицом, как он взвизгнул и сорвался с места, намереваясь вскочить на уже оседланную лошадь. Он почти успел, вот только Льюин метнул нож, попав молодому человеку прямо в икру. Тот вскрикнул от боли и упал на колено. Затем он попытался вытащить кинжал, но он вошёл по самую рукоятку и задел кость. Граем простонал, после чего зашипел через зубы и бросил свою затею. — Умоляю, не убивай меня, — севшим голосом произнес конюх, трясясь всем телом. Он из последних сил вскочил на ноги и поплёлся к лошади. Тихие шаги Льюина теперь были звонкими ударами часов в его голове. Молодой человек тяжело задышал и начал скулить, осознавая, что как бы сильно он не хотел убежать, шаги за его спиной не убавляли свой темп. И когда Граем с ужасным криком боли вставил ногу в стремя, его резко схватили за шиворот и отбросили в сторону. — Нет, — он начал ползти на локтях, боясь повернуть к этому страшному человеку спину. — Умоляю. — Умолять меня бесполезно, — монотонно ответил Льюин. — Меня заставили. — Кто? — Хозяйка. Это она мне приказала похитить леди Сьюзан, — начал взахлёб рассказывать Граем. — Ей было мало тех денег, что вы дали мистеру Гэлбрейту. — И ты согласился, не раздумывая? — Льюин иронично пожал плечами. — И вместо того, чтобы обратиться к городской страже, ты решил завербовать своего дружка. Граем смешался. — Кто вы? Кто вы такой? — голос его сорвался от страха. Льюин промолчал, лишь кривая усмешка исказила его и без того суровое лицо. — Помогите мне, — забормотал Граем, всё-таки кое-как встав на ноги. Затем он, прихрамывая, направился к выходу. — Помогите! — уже кричал он. — Помогите! — Тебя никто не услышит, — произнёс Льюин. Ворота в конюшню начали закрываться, и Граем затрясся от ужаса. — Нет! Стой! Нет! Не надо! — Всё это бесполезно, — апатично сказал Льюин и прибавил шаг. Граем заверещал, как девка, когда следопыт обвил его ноги верёвкой. Затем Льюин вскочил на коня, на котором конюх собирался сбежать. Льюину он сразу же понравился: темпераментный, выносливый, мощный. — Да, такой будет бежать долго, — с восторгом произнёс Льюин. — Нет! Помогите! Кто-нибудь! Помогите мне! Льюин спокойно смотрел на этого жалкого человека, трепыхавшегося на полу. — Расскажи-ка мне, Граем, за какие такие грехи твоего папаши леди Виктория пригрела такую змею у себя на шее? Следопыт хлестнул коня поводьями, заставив того сию же секунду озлобленно сорваться с места.