Royal Diadem

Некоторое количество лет назад

      — «Разве нет бальзама в Галааде»?       Голос Исмаила глухо отразился от стен обвалившегося высотного дома. Седой рыцарь наклонился и поднял что-то с земли.       Чтобы укрыться от пронзительного весеннего ветра, рейдерский отряд разбил лагерь внутри развалин Старого Мира. Путем тщательной инспекции разведчикам удалось найти небольшой закуток между несущих стен бывших высоток, который не выглядел, как потенциальная каменная могила. И теперь порядком утомленные переходом рыцари либо разбрелись по округе, отдыхая от общества друг друга, либо присматривали за лошадьми у реки ниже по склону, либо просто сидели где ни попадя, подставив солнцу лицо. Сол был из последних.       — Что? — рассеянно откликнулся Кай.       Сол лениво скосил на него глаза.       Командир устроился на обросшем лишайником обломке бетона и внимательно инспектировал свой меч. За то время, что Сол находился под его командованием, это был уже третий. Он менял их, как перчатки.       Вот и сейчас — Кай получил новый экземпляр всего пару миссий назад, но меч уже выглядел таким потрепанным, будто месил кишки монстров уже не первый год. Конечно, можно было списать это на убийственную эффективность командира в бою, но скорее всего казенное оружие просто плохо выдерживало напор его магии.       — Ну же, командир, — Исмаил выжидающе глядел на него. — Это Ветхий Завет. Кай выглядел настороженным, словно сдавал экзамен по богословию, и какой-то вредный дьякон вот-вот начнет корить его, что он не знает всех на свете церковных сочинений.       Исмаил расплылся в щербатой ухмылке и показал Каю то, что держит в руках.       — Это… почка дерева? — неуверенно спросил тот.       — Она самая. Тополя уже сыплют. Скоро должно потеплеть.       — Вот как.       Голова Кая склонилась в максимально нейтральном кивке. Он был ровно той амплитуды, чтобы выказать вежливую заинтересованность, и ни сантиметра больше.       Речи командир толкал на ура, но разговоры ни о чем быстро вгоняли его в ступор. Если бы он не выкрикивал приказы с уверенностью машины, то можно было даже предположить, что он порядком стеснителен.       Но Исмаила такое не останавливало. Ему в силу возраста и некоторой чудаковатости списывали общение не по уставу, и он стремился выжать из этого максимум социального взаимодействия.       Сол зевнул. Он не слишком понимал такой энтузиазм.       — Вы откуда, командир? Бордо же вроде? Говор у вас какой-то… больно северный, — не дожидаясь ответа, Исмаил закивал с видом эксперта. — Ну да поди у вашей мамы тоже стояла кубышка «Галаадского бальзама» на полке. Тополиной вытяжкой раньше все лечили — раны, ожоги…       Возможно, мимолетный взгляд Кая на слове «ожоги» ему только померещился. Но Сол на всякий случай решил закрыть глаза, сделав вид, что спит.       — Вот как, — повторил Кай, уже с новой интонацией. — Может, и стояла. Но почему тополь стал «Галаадским»? Разве вокруг Иордана росли тополя?       Не то чтобы Солу было особенно интересно, но от него не укрылось — командир перескочил с темы семьи на Библию с крайней поспешностью. Вывод напрашивался очевидный: либо он все-таки возгорелся пообщаться о богословии, либо не совсем изящно пытался что-то скрыть.       — Ну не росли. Что же с того, — Исмаил пожал плечами. — Это ведь иносказание. «Неужто в Галааде нет лекарства для души?» Так совпало, что там раны заживляли миррой. Но у нас-то тут мирры нет. А лекарство все-таки нужно — и для ран, и для души. Смекаете, командир?       — Примерно, — дипломатично отозвался Кай.       Можно было не сомневаться, что он не смекал ни капли.       — Что ж, если у нас в округе не растет мирра, лишать искупления всех местных? — Исмаил растер между пальцами липкую почку и вытер руку о штаны. — Будем очищать душу тем, что есть.       Произнеся свою малопонятную речь, Исмаил достал из сапога кулек с табаком и начал набивать трубку.       Даже сквозь закрытые веки свет казался безжалостно ярким. Но эту небольшую жертву Сол был готов платить. Пусть крохи весеннего тепла и не были ему особенно необходимы, но все-таки приятно касались кожи. Апрель выдался холодным, но тополя уже начали разбрасывать везде свои смолистые чешуйки, непрозрачно намекая, что лето совсем не за горами.       Отсутствие ветра успокаивало. Можно было вообразить, что Сол вот-вот откроет глаза и окажется на пару веков моложе.       Время движется неумолимо быстро, и у Фредерика больше нет возможности воротить нос по поводу летних подработок: письмо из колледжа может прийти в любой момент, и ему срочно нужны хоть какие-то наличные на то, чтобы съехать. В офисе рядом с магазинчиком отца его видеть не хотят — видимо, даже для перекладывания бумажек его лицо оказалось чересчур угрюмым. Ему так и заявляют, что для риэлтерской конторы хотят интерна с «более располагающим профилем». В тот момент бы уже встать и уйти, но он зачем-то еще минут десять сидит у кулера в коридоре и тупо пялится на пятно от чьей-то жирной руки на стене.       «Располагающим», ага.       К счастью, в автомастерской у шоссе к его профилю вопросов не возникает. Фредди выдают фартук и разрешают орудовать инструментами — при условии, что в присутствии клиентов он не будет открывать рот.       Он часто проводит время за ланчем в одиночестве, но странные взгляды других механиков его мало беспокоят. Головой Фредерик уже Там. В университетских лабораториях У***. Говорят, они оборудованы по последнему слову техники, и ведущие исследователи магтехнологий стекаются именно туда. К стойким проводам. Мощным коллайдерам. Или хотя бы неплавким центрифугам.       Сейчас же к его услугам всегда есть верная парковка, на которой его гарантированно не побеспокоят минут пятнадцать. Ну, или пока какой-то очередной клиент не пригонит груду металла, которую срочно нужно воскресить. День будет удачным, если в искореженном салоне не завалялся ничей палец. Впрочем, владельцы забытых частей тела редко просят их обратно.       Он утирает лоб, и на руке остаются мазки масла. Огрызки Черных Технологий плохо справляются с примитивной подачей плохо обработанной магии. Все ломается. Смены идут одна за другой, и рук категорически не хватает. Эту машину привозят к ним уже третий раз за месяц, и странно, что хозяин вообще остался жив.       Фредерик разворачивает из фольги помятый бутерброд и остервенело вгрызается в него зубами.       Что будет, если ему придет отказ от У***, он старается не думать. Наверняка придется копаться в этом железе вечно. Ну или пока его не пристрелит особенно подозрительный клиент, которому вовсе не нужно, чтобы какой-то малолетний механик знал слишком много про пальцы в салоне.       Занюханный пригород NOLA как обычно давит влажностью, но солнце наконец-то выбирается из-за облаков и заставляет Фредерика щуриться. Дышать тут же становится немного легче.       Какой-то чудак ставит свою ледащую тачку у Waffle House напротив и включает в колонках Нину Симон.       Губы Сола дернулись в конвульсивной усмешке.       Джаз, разумеется, был изобретением дьявола, но и она тоже когда-то пела про Галаад.       Тепло солнца из года в год было все тем же. Жаль, юный Фредди уже давно сгинул под слоями грязи.       Наверное, было бы неплохо — обмазаться миррой и избавиться от всех грехов разом.       Набухшие почки густо пахли маслом. Они были повсюду: ряд мощных тополей некогда должен был укреплять берег реки и защищать жилые дома от ветра. Теперь же часть деревьев выдрала с корнем неведомая сила, но остальные все еще стояли, цепляясь разросшимися ветвями друг за друга.       — Командир, разрешите, — раздался звонкий голос сбоку от Сола.       Он приоткрыл один глаз с вялым интересом. Маг воды Агнес была молчаливой девицей, и голос подавала редко.       Она подняла в воздух связку разнокалиберных бутылей.       — Мне надо спуститься к реке. Пополнить сосуды.       «Сосудами» Агнес называла стратегический запас воды, который носила пристегнутым к своему телу. Они соединялись между собой причудливой вязью трубок, и подавали жидкость прямо к ее ладоням, где рыцарка уже могла формировать своей магией что угодно — тонкую струю воды под огромным напором, заостренные ледышки или похожие на лезвия кристаллы. Сол старался по возможности избегать ее экспериментов. К счастью, умение повелевать волнами еще не делало ее хорошей фехтовальщицей.       — Ах да… Конечно.       Кай было поднялся, но Исмаил вытащил изо рта трубку и замахал рукой.       — Сидите-сидите, командир. Вам нужно отдыхать. Я пойду с ней в паре.       Устав предписывал рыцарям во время рейда перемещаться «только вдвоем или более лиц в группе». Если бы кто-то спросил мнения Сола, то правило было довольно дурацким, потому что охватывало не только боевые ситуации, но и вполне бытовые. В определенный момент взрослый рыцарь уже должен был уметь сходить по нужде самостоятельно.       Исмаил и Агнес спустились по склону, гремя пустыми «сосудами», и Сол с Каем остались одни.       Происходило это довольно редко. Сол вряд ли смог бы припомнить, перекидывались ли они хоть одним словом наедине. Если это не включало в себя выговоры, разумеется. Для таких целей Кай скрупулезно копил все его промахи, и когда они возвращались на корабль, вызывал его в свой кабинет, где перечислял их все по порядку. Солу оставалось только кивать и плестись на кухонную гауптвахту.       Он лениво наблюдал, как Кай в последний раз протер лезвие меча смоченной в растворе тряпкой. Тот сверкнул в свете солнца, и Кай аккуратно убрал его в ножны.       — Ты мог бы брать с нее пример, — сказал он ровно.       Конечно, командир знал, что Сол не спит.       — Мог бы, — ответил он односложно.       Спорить ему не хотелось. Все аргументы в пользу одиночного перемещения блекли перед одним-единственным: Сол был омерзительным монстром. И мелькай он слишком часто перед носом у других рыцарей, особенно в качестве напарника, то скрывать свою сущность стало бы гораздо сложнее. Лимитер поизносился за последние годы, и рано или поздно в горячке битвы гир обязательно продерется сквозь фасад. И тогда вместо выговора за очередное несоблюдение устава Сола ждет публичная казнь. По сравнению в этим, чистка картошки в камбузе была сродни медитации.       Он раздраженно втянул в себя воздух.       И замер.       Сол ничего не имел против весеннего цветения. Запах вишни и сирени, да и просто испаряющиеся масла с поверхности листьев после дождя — петрикор делал воздух густым и сладким. Но временами сладость переходила границу приятного и начинала подкатывать к горлу тошнотой. Таких времен становилось все меньше, но в самом начале войны… Дышать было довольно сложно.       Он выпрямился и огляделся по сторонам. Ветер поднялся было, снова освежив его голову, но тут же улегся.       Сомнения не было — сквозь дурманящий аромат тополиных почек едва заметно пробивался липкий дух гниения.       Сол поднялся и закрепил за спиной свой меч — очередную итерацию «Цепного Пса»*, которую было не жаль разбить.       — Эй, — Кай поднялся вслед за ним. — Это ты так хочешь уйти от разговора?       Сол не удостоил его ответом.       Он снова втянул в легкие воздух и неспешно пошел в сторону запаха. Кай нахмурился, но пристегнул свои ножны к поясу и последовал за ним.       Здешние здания были построены довольно паршиво, и пострадали скорее от времени, чем от активных боев. Тяжелые стволы упавших тополей смяли целые куски домов в труху, как яичные скорлупки.       Сол шел осторожно, пробираясь вдоль дыр в лестничных пролетах. Кай неотрывно следовал за ним. К счастью, ему хватило ума закрыть рот и сохранять дистанцию.       Они остановились у некогда панорамного окна чьих-то апартаментов. В месте не было ровным счетом ничего особенного, за исключением того, что оно было более-менее устойчивым и сохранило остатки стен. А самое главное — с небольшой высоты открывался отличный вид на внутренние дворы жилой зоны, которые нельзя было разглядеть со стороны реки.       Сол занял позицию за стеной у окна, отступив от проема ровно на такое расстояние, чтобы оставаться незаметным с улицы. Кай встал напротив и последовал его примеру. Судя по напряженному лицу, он едва успел осознать их положение, но уже начинал просчитывать варианты дальнейшего развития событий.       Сол хмыкнул про себя. Светлая головушка командира не отключалась ни на миг. Интересно, тот вообще спал по ночам?       Впрочем, долго ждать в засаде не пришлось. Уже через пару минут новый порыв ветра принес плотную порцию вони.       — Гляди-ка, Киске, — пробормотал Сол. — У нас гость.       Словно в замедленной съемке, из-за здания напротив неспешно вырулил гигантский червь.       Его сегментированное тело совершало конвульсивные подергивания, словно помнило, что когда-то выросло из клеток ползучего беспозвоночного.       Но он плыл по воздуху.       Гир направился было в их сторону, но прямо посреди пути его туловище резко изогнулось. Он завернул за угол и скрылся из виду.       — Кажется, он движется беспорядочно, — заключил Кай сразу, как только хвост твари исчез за поворотом.       Его пальцы конвульсивно стиснули рукоять меча.       — Ага. Играет в «змейку», — хмыкнул Сол.       Кай юмора не оценил.       — Иначе он уже был бы в нашем лагере, — сказал он холодно.       — Брось, у него мозг в зачаточном состоянии. Как только ветер прекращает дуть с нашей стороны, он перестает чувствовать наш запах, и мы для него исчезаем.       Летунов можно было условно разделить на два вида.       Первые существовали по животным законам, имели соответствующие своему весу крылья, и поднимались в небо за счет потоков воздуха. Они передвигались в стаях, гортанно перекрикивались и в целом создавали много шума.       Второй вид представлял собой существа… скорее магические. Другого объяснения их способности к полетам не было. Они парили бесшумно, разрезая небо, как морские змеи водную толщу. Но если попробовать их описать, то никакого другого определения, кроме как «извращенные идеи» в голову не шло. Будто кто-то взял иллюстрацию к детской сказке и смял в руках.       Туша существа снова мелькнула между развалин и исчезла. Его бока лоснились на солнце.       Сол не вполне понимал, как Джастис плодила новых монстров. Возможно она, как медведица из средневековых бестиариев, просто отщипывала кусок от концепта и втирала в мясо, пока то не начинало шевелиться. Только в бестиариях клыкастая мать заботливо лепила из бесформенного куска плоти медвежонка, а тут процесс был поставлен на поток. И это сильно сказывалось на качестве финального продукта.       Так и здесь летун больше всего напоминал искореженного китайского дракона. Маленькие атрофированные лапки бесполезно болтались в воздухе, а белесое одутловатое тело было плоским, как у ленточного червя.       Кай осторожно перебрался ближе к Солу и прошептал:       — Не вижу шишек на спине… Он пока не знает, что здесь кто-то есть.       Сол кивнул.       Пусть у подобных тварей не было маневренности крылатых собратьев, но их всех объединяла одна крайне неприятная особенность. Стоило их водянистым глазкам увидеть противника, как у них на спине выступали шишковидные наросты, из которых они начинали выпускать какую-нибудь губительную субстанцию. В лучшем случае это была просто жгучая зловонная жижа, в худшем — гребаный антракс.*       Секты гиропоклонников были от этого в восторге. Они вытащили из закромов побитые молью тексты, где язвенные нарывы назывались «священным огнем», и каждого летучего червя встречали с бокалом шампанского и канапе. Сол не стал бы признаваться в этом вслух, но он не сильно возражал такому положению вещей — тут естественный отбор работал как часы.       Цепкая рука сжала плечо Сола. Глаза Кая стеклянно блестели, а зрачки сузились. Если бы не клочки света на дне, то отстраненный взгляд показался бы кукольным. На его лице застыло знакомое решительное выражение, и ничего хорошего это сулить не могло.       — Сол, я могу убить его.       — Ну да, конечно, — Сол цыкнул языком.       — Шансы где-то 60 к 40, — признал Кай. — Но это возможно. Пока что у нас преимущество. Сейчас его можно застать врасплох, но если он завернет за эти дома, то уже будет поздно.       Сол покосился на беззаботно планирующего червя. Кай был прав по крайней мере в одном — за последним рядом зданий едва начавшие покрываться зеленью тополя были слабым прикрытием для рыцарей с лошадьми. А дальше начиналось открытое пространство набережной, где люди окажутся прижаты к полноводной реке.       Впрочем, команда в рейде подобралась опытная, и некоторые рыцари вполне успели бы среагировать на появление неповоротливого монстра — например, хорошей тактикой было вскочить на лошадей и броситься врассыпную. Но никто не гарантировал, что в таком случае разозленное чудище не превратится в пиньяту с ядом.       — Ладно, — сказал Сол. — Что я должен сделать?       Кай удивленно моргнул. Его можно было понять — готовность Сола принимать приказы стала сюрпризом и для самого Сола.       — На счет три, — ответил он. — Я спущусь вниз.       Кай указал в сторону оконного проема.       Прямо под ними располагался бывший потолок торгового центра, который раньше занимал первые этажи дома. Его стена была частично разрушена, и строение развалилось на крупные блоки, образующие сравнительно плавный склон. Легкому, хорошо владеющему телом бойцу не составит труда спуститься вниз, спрыгивая с блока на блок.       — Окей, — Сол кивнул, ожидая продолжения.       Пока что план имел смысл.       — А ты сделаешь самое важное, — Кай серьезно посмотрел на него.       — Стану приманкой, пока ты всадишь ему иголку в бок, — закончил за него Сол.       Кай мотнул головой. В голосе прорезалась сталь, слишком неестественная для парнишки его возраста.       — Нет. Ты побежишь обратно по этой лестнице как можно быстрее и предупредишь отряд об угрозе.       — Чего?.. — переспросил Сол.       Он недоуменно нахмурился.       Его боевую мощь просто отбрасывали в сторону? Как ненужный аксессуар?       Сейчас?..       — Я не буду повторять дважды, сержант, — тычок кулака в грудь оттолкнул его. — Раз, два, три.       Белая накидка взметнулась перед носом, но рука Сола ухватила только воздух. Кай безмолвно спрыгнул вниз.       Сол подавил ругательство. Чертов идиот бросал свою жизнь на каждый встречный алтарь с такой… надменной небрежностью, словно цена ее заключалась только в смерти.       Мутная злая пелена на мгновение застила Солу глаза.       Ему не в первый раз хотелось хорошенько вмазать самонадеянному мальчишке, но назвать его приказ глупым язык не поворачивался. Он, как бы это ни было тяжело признавать, отвечал всем канонам современной военной стратегии. Сохранить как можно больше людей было наиважнейшим делом, и если погибнет только один Кай, то это гораздо «выгоднее», чем если пострадает весь отряд. В лучшем случае командир сумеет ранить гира, в худшем — хотя бы выиграет соратникам немного времени.       Но вдвоем шанс убить летуна был много выше. А погибнуть в процессе — много ниже.       Сол поискал глазами Кая. Как и следовало ожидать, тот спрятался отлично. Сверху с трудом можно было заметить лишь край белого подола — Кай засел за остовом какой-то маленькой постройки, о назначении которой можно было только догадываться.       Бросаться на летуна в открытую он не спешил. Судя по всему, намеревался провернуть трюк, который Сол не раз видел в исполнении Клиффа: дождаться, пока махина рванет в сторону человеческого запаха, выпрыгнуть из засады прямо под проплывающим внизу летуном и впить меч ему в живот. Дальше инерция делала все сама — гир не мог сразу остановиться в воздухе и продолжал лететь, пока хорошенько наточенное лезвие в руках рыцаря распарывало внутренности.       Шанс справиться в одиночку был. Но нюансы копились, как снежный ком.       Во-первых, обычно кто-то исполнял роль наживки, чтобы летун спланировал как можно ближе к земле.       Во-вторых, Кай был гораздо более субтильным, чем Клифф. Если бешеный дед одной рукой гнул подковы, то на талии юнца форменный пояс просто болтался, даже затянутый до упора.       От напряженных мыслей его отвлекло движение впереди.       Кажется, Кай все-таки издал какой-то шум, потому что гир внезапно развернул свое змееподобное тело и поплыл в его сторону.       Гир был длинным. Очень длинным. Он собирался в ком, видимо, чтобы атаковать, и его тело все копилось и копилось на клочке пространства между обвалившихся высоток. Как детская игрушка-пружина — стоило тем запутаться, и починить их было уже невозможно.       Сол утер с лица выступивший пот. Летуны с распоротыми брюхами имели свойство падать. Поэтому даже Клифф предпочитал атаковать их на открытых пространствах, чтобы иметь возможность вовремя отпрыгнуть в сторону. И использовал он для этого не собственный меч, а специальное устройство с длинным лезвием, которое поднималось с помощью рычага — чтобы разрезать шкуру чудовища как можно раньше, и дать себе фору хотя бы в пару секунд на побег, прежде чем оно начнет заваливаться вниз.       Сверху было кристально ясно: Каю просто некуда отпрыгивать — чтобы траектория полета прошла ровно над ним, он занял точку аккурат между двумя домами.       Это была самоубийственная миссия. И судя по тому, как тщательно Кай выбрал место для засады, тот наверняка это понимал.       Сомнения отпали мгновенно.       Среди плюсов позиции Кая был еще один, неочевидный — из своей точки он просто не мог видеть Сола. Поэтому тот не отказал себе в удовольствии выпустить когти и спрыгнуть вниз в несколько скачков, цепляясь за стены, как Ящер из «Человека-Паука».       Летун не обратил на него внимания: соблазнительный человеческий запах Кая манил его к себе, и места на какого-то полугира в тупой башке не хватало. Он надвигался неотвратимо, и уже вряд ли был способен замедлиться. Его судьба была предрешена.       Сол же только разогревал мотор. Сначала гир внутри окутал его естество плотной красной пеленой. Потом тело стало быстрым и жгучим, и ярость в груди свободно распустилась пышным цветком — вместе с языками огня из-под ребер.       Сол вдохнул полной грудью, раздувая пламя внутри. И начал движение.       В ту же секунду летун наконец-то достиг точки контакта.       Кай выпрыгнул из засады безо всякого дуэльного изящества. Он сжал зубы и по-животному зарычал: ноги встали в боевую позицию, а тело тускло светилось — находчивый мальчишка укрепил собственный каркас щитовой магией, чтобы оно послужило рычагом лезвию и не сразу переломилось пополам. Колючка меча успешно вонзилась в белесое складчатое брюхо монстра.       До цели оставались всего три прыжка... или один, если достаточно постараться.       Мощные лапы гира вынесли нечеловеческое тело Сола вперед. Дальше наблюдать со стороны уже было нельзя — прямо под дождем из бурой слизи он схватил Кая в охапку.       Червь не сразу понял, что происходит — когда неуклюжая пасть раскрылась в вопле, он уже был распотрошен и растерял половину внутренностей. Но что более важно, вслед за этим он начал стремительно терять и высоту.       Все вокруг продолжало двигаться.       Кроме Сола.       Приступ ярости уже начинал откатываться назад вместе с драконьей броней. Острота ощущений сменилась приглушенностью, как сквозь толщу воды — он с ужасом обнаружил, что выходит из цикла перевоплощения раньше, чем предполагалось.       С точки зрения гира поставленная задача была выполнена — донельзя легкое, но живое тело ошалевшего командира находилось в его руках. Но также, с механическим цинизмом бортового компьютера, была выполнена и вторая задача — не дать Каю обнаружить его сущность. Поэтому, стоило Солу прикоснуться к командиру, как Пламя тут же объявило отбой. Человеческие руки в перчатках вместо лап. Ткань мундира вместо плотной чешуи.       В любом случае, теперь это все покрыла собой кровавая слизь.       Сол обязательно подобрал бы нужный эпитет из своей обсценной коллекции, но на дальнейшие размышления времени не оставалось — раздробленные секунды снова начинали по-человечески ускоряться.       «Фредерик, ты полный кретин! С чего ты взял, что успеешь его вынести?! Ты же не Ртуть, в конце концов. Ты максимум Человек-Факел. Одним червем сверху накроет, а остальных в земле покормишь»       — Иди к черту! — заревел Сол.       Как и ожидалось, вкус склизкой крови на губах оказался гнилостно-горьким.       Земля переставала казаться такой уж плохой идеей.       Сол собрал все остатки драконьего запала в кулак и ударил под ноги самым плотным, компактным и целеустремленным файерболом на свете. Удивительно, но плита под ногами тотчас же растрескалась, как скорлупа ореха.       Не успел Сол посетовать на дерьмовые стандарты довоенного строительства, как вместе с Каем провалился в темноту.

***

      Насколько Сол мог припомнить, политические дебаты в «Вашингтон Пост» обыкновенно носили неуловимый душок бизнес-коучинга. Очередной кандидат на должность сенатора откапывал переваренные тезисы своих предшественников с красной или синей стороны и подавал их под новым соусом, чтобы скрыть тухлятину.       Сморщенные от солнца чиновничьи лица с чрезмерно белыми зубами сливались в его голове в одно, но чья-то дурацкая фраза из агитационных роликов въелась в голову, как рекламный джингл.       «Наша страна в яме. Наш штат — тем более в яме. А каков первый закон ямы?»       — Первый закон ямы, — пробормотал Сол. — Если ты находишься в яме, то хотя бы перестань копать ее дальше.       Кай отвлекся от простукивания стены и резко развернулся к нему.       — Не знаю, как ты, а я собираюсь выбраться. Мы тут не умрем, — сказал он с присущим ему упрямством.       Уверенности в его голосе было не занимать. Эффект, правда, несколько портил внешний вид: лицо было вымазано в пыли, которая приклеилась к пятнам высохшей крови, волосы слиплись от гировской слизи, а глаза лихорадочно блестели. В темноте, освещаемый только пучком пламени в ладони Сола, он выглядел так же надежно и разумно, как главный герой «Зловещих мертвецов». Фильму эдак к третьему.       — А мне вот показалось, что ты вполне себе хотел умереть, — процедил Сол. — Иначе я этот маневр объяснить не могу.       Кай смерил его одним из своих Взглядов. У того их была целая палитра, и временами Солу казалось, что жизнь была бы куда легче, если бы он не научился их трактовать.       — Нет уж, — фыркнул Кай. — С тобой я погибать не собираюсь.       Сразу после того, как эти слова вырвались из его рта, выражение лица Кая за одно мгновение произвело сложное путешествие: от вздорного упрямства до искреннего сожаления. И обратно.       Он в смятении поджал губы.       — Прости, парень, — Сол осклабился. — Я бы и рад быть кем-то другим. Но мы оба застряли тут со мной.       Кай поспешил умолкнуть. Он даже не предъявил Солу за отсутствие субординации, и от этого повисшая тишина ощущалась чуть более неловко, чем обычно.       Сол с глухим стуком откинул голову к стене.       На уровне взгляда издевательски маячил древний знак, гласящий, что курить на парковке воспрещается. Чтобы донести эту мысль предельно ясно, там была изображена обычная пиктограмма с зачеркнутой сигаретой, рядом с ней — горящий автомобиль, и после этого — выбегающий из автомобиля горящий человечек.       Сол вздохнул, но не слишком глубоко — чертова пыль поднялась в воздух от удара и до сих пор висела вокруг головы мерзкой взвесью. Да и закурить он не смог бы: форма почти насквозь промокла, а вместе с ней и сигареты.       В отличие от высоток, подземную парковку строили на славу: глубоко копать рядом с рекой, не укрепив должным образом стены, было чревато. По сути, Сол с Каем застряли в бункере, который был одновременно и слишком хрупким, и слишком крепким. Большая часть переходов обвалилась еще до них, и продвинуться вглубь было невозможно. Да и проберись они с Каем куда-то, выход наружу лежал бы через аварийные дома, в которых любой удар рискует сложить их остатки, как карточный домик. По всему выходило, что искать выход им следовало в рамках блока, который не залегал под зданиями. Это был именно тот блок, в который они провалились. (Кай здорово отбил Солу ребра при падении, но сам выглядел невредимым, не считая узора из чужих внутренностей на мундире.)       Пробиваться обратно через потолок казалось самым логичным. Он был умеренно толстым и не обещал создать особых завалов в процессе. Но, с другой стороны, именно хрупкий потолок сейчас защищал их от внушительного веса мертвого тела летуна.       Сол поднес ладонь с пламенем чуть выше. Дыра в потолке тут же вынырнула из темноты. Ее сложно было не заметить: вниз на камни то и дело шлепались черные ошметки, а на канделябре из висящих кишок кинематографично играли блики. Сейчас летуну все еще удавалось сохранять какой-никакой каркас, но стоит ему чуть-чуть подгнить, как вся эта масса рискует оказаться внизу. А гнили такие черви стремительно, как расколотые дыни.       Он задумчиво пошевелил пальцами, и на стенах задвигались тени.       Даже если в отряде поднимут тревогу насчет пропавшего командира, то первой и очевидной мыслью будет скорее почтить его память, чем пошарить под исполосованным трупом монстра. Но даже если кто-нибудь безутешный решит проверить останки, то придется вызывать Чистильщиков, а у тех и помимо этого работы было невпроворот — даже хорошо укрепленные города регулярно нуждались в уборке огромных тел различных чудовищ. Кроме того, они ненавидели работать в руинах Старого Мира, потому что развалины то и дело опасно рушились, а вокруг сновали мародеры. Так что если Чистильщики и решат нанести сюда визит, то это будет не раньше, чем через несколько недель. К тому моменту крысы уже начисто обглодают его с Каем скелеты.       Конечно, были и иные варианты. Сол мог бы снова… применить силу гира. Если снять лимитер, то его драконья ипостась спокойно прожжет коридор сквозь любую толщу мяса.        «Тогда этот малыш убьет тебя, Фредди. Ты даже почувствовать ничего не успеешь. Ты же видел его на поле боя».       Сол посмотрел на Кая. Тот сидел, обхватив колени, и глядел куда-то в сырую темноту парковки.       Но если Сол не применит силу гира, и не вызволит их в ближайшее время, то они оба бесславно сгинут в подвале. Хотя… Сол еще не пробовал морить себя голодом слишком долго. Скорее всего, в случае крайней угрозы здоровью гир проснется, и бортовой компьютер заставит его выжить — ценой, которую Сол предпочел бы не платить.       Он прикрыл глаза. Черный юмор отца тут бы пришелся как нельзя кстати. «Я бы умер, но потерплю до Варанаси».       «Эй. Ты ведь можешь попробовать прикончить его первым, и выбраться сам. Он не ожидает атаки, и развернуться ему тут негде. Рискнешь?»       Если каким-то образом предположить, что он рассматривает этот вариант, просто ради мысленного эксперимента… Цепной Пес был скорее молотом, чем мечом, и проткнуть мог только толстую шкуру гира с размаху. Ювелирности для противостояния быстрому фехтовальщику в нем был ноль. Это оставляло Сола с голыми руками. А при тесном контакте — одно шевеление мизинцем в неверном направлении, и его поджарит молнией.       «Да ты просто боишься…»       — Прости меня, — вдруг раздалось совсем рядом с ним. Сол дернулся, будто его застукали за чем-то непристойным. Вроде раскручивания спирали ненависти к себе.       Кай решительно хлопнулся на камень рядом с ним, подняв очередную волну пыли. Она густо прокатилась по полу, как болотная вода.       — За что? — уточнил Сол.       Кай вздохнул и машинально потер лицо. Убрать грязь не вышло — на коже остались темные разводы.       — Я должен был довериться тебе. Но я не думал, что ты… — он замялся, подбирая слова. — Что ты из тех, кто будет вступать в битву.       Сол сдвинул брови. Это частично объясняло тактическое решение отправить его в тыл.       — По-твоему, я недостаточно силен?       — Нет, не в этом дело… — поспешно заверил его Кай. — Мне казалось, что ты не будешь использовать эту силу для кого-то, кроме себя. За это я должен извиниться.       Сол поскреб подбородок свободной рукой. Значит, Кай все хотел взвалить на себя сам, потому что не думал, что Сол ему поможет.       Очередной кусок мяса шмякнулся на пол под дырой, и подвальная сырость еще больше смешалась с гнилью. Сол с тенью тоски подумал о тополях. Кажется, мирра для него пока отменялась — неприятные ассоциации с их запахом точно будут преследовать его еще некоторое время.       Кай расправил плечи и храбро выпрямился, но задерживать взгляд на лице Сола не решался. Он молча поглядывал то на него, то на тени от пламени на стенах.        — Ты многого обо мне не знаешь, командир, — наконец откликнулся Сол.       Кай широко взмахнул руками. От напускной сдержанности не осталось и следа — кажется, в нем все еще кипел остаточный адреналин.       — В том-то и дело! Я даже не знаю… не знаю… — он запнулся на полуслове. — Какие фрукты тебе нравятся.       Кай порывисто развернулся к нему всем корпусом. Всполох огня на ладони Сола осветил его истрепанную форму. Слизь плохо впитывалась в промасленные рыцарские нагрудники, но мундир был весь изодран — то ли от чешуи летуна, то ли от камней во время падения, — и вдоль длинных рваных дыр ткань махрилась. Можно было подумать, что кто-то полоснул Кая когтями, добравшись до кожи. И что это его собственная кровь теперь вытекала наружу, обагрив края.       Сол перевел взгляд на свою руку. Ладонь с огнем сейчас имела вид вполне человеческий, но совсем недавно была лапой монстра. Его когти вполне могли оставить подобные порезы. Более того… они могли легко проломить грудную клетку и вместо пламени сжать в кулаке еще бьющееся человеческое сердце.       Тянуться было совсем недалеко.        «Потрясающе, Фредерик. Очень жутко. Но ты слабак для такого».       Сол стиснул зубы. Голоса в голове могли шептать что угодно, но терять человеческий облик он не собирался. Парадоксально, но для этого процесса вовсе не обязательно носить в себе клетки гира.       От движения воздуха пламя вильнуло из стороны в сторону. Кай поднялся, распустил один из поясов формы, и добрался до карманов форменных брюк. Оттуда он выудил каким-то чудом не пострадавший тканевый платок, и теперь осторожно пытался вытереть лицо.       — Яблоки, — сказал Сол тихо.       — Что?       Кай уже не ждал ответа, и хриплый голос заставил его резко поднять голову.       — Мне нравятся яблоки, — повторил Сол.       Кай несколько секунд переваривал информацию. Он присел обратно, позабыв про попытки привести себя в порядок. Наконец на его губах расцвела улыбка.       — Какие яблоки?       Сол измученно вздохнул. Вот приставучий мальчишка.       — Кислые, — отрезал он. — Чем кислее, тем лучше. Киске, знаешь сорт «Гренни Смит»?       — Не знаю.       Сол фыркнул. Его теория о том, что ребенком Каю вместо детских книжек читали псалмы, получала подтверждения каждый день. Знания командира о мире были лимитированы чрезвычайно странным образом. Ну или в Бордо просто не росли зеленые яблоки.       — В детстве я только их и ел, — он присел поудобнее, насколько позволял бетонный пол. — Рядом с нашим домом много росло. Ну, то есть, рядом с домом соседа.       — И что же, много яблок вы украли у соседа, сержант?       Сол покосился на Кая. Его лицо было серьезным, но ямочки от улыбки все еще оставались на месте. Кажется, командир… шутил?       — Это только добавляло вкуса, — Сол развел руками, и пламя на ладони колыхнулось из стороны в сторону. — Самые вкусные гребаные яблоки, которые я ел в жизни.       Конечно, он мог украсть пару-тройку яблок. Все вокруг воровали, в их районе это считалось знаком отличия. Добычу демонстрировали другим, как скаутский значок. Но соседу приспичило оказаться из породы таких расистов, что любили показательно полировать ружья на заднем дворе. Было вовсе несложно предположить, что лезущий через забор малолетний преступник — с кожей чуть темнее, чем обычно, — послужит ему отличной мишенью. Зрение у ублюдка было отменное.       Как ни странно, нанимать коричневого ребенка в виде рабочей силы ему белая гордость не мешала. Так честный маленький Фредди обнаружил себя на своей первой подработке. Платил ему сосед ровно половину от оговоренной суммы, но разницу дозволял взять фруктами. Если Фредди «не слишком наглел», конечно.       Но когда он принес домой первый заработок, радостная мать тут же взялась готовить чатни. Тот был с непривычки слишком острый — до переезда она использовала для чатни только сладкий манго, и очевидно переборщила с чили. Но Фредди с жадностью съел все, осушив дно тарелки мягкими крошащимися идли. Яблочный соус едко впитывался в белое рисовое тесто, и это ощущалось, как вкус их новой жизни.        — Яблоки — это здорово, — Кай церемонно покивал, словно они вели светскую беседу за чаем. — Правда, я бы предпочел более сладкий сорт. Такие, что кладут в тарты. — Ну конечно, — Сол ухмыльнулся. — Детям обычно нравятся сладости.       Кай успел оттереть только одну половину лица. Вторая все еще была покрыта слоем подсохшей грязи, и это придавало командиру вид крайне нелепый.       Обычно от возмущения его щеки краснели, но сейчас это было сложно утверждать наверняка. Впрочем, выражение лица у него было чрезвычайно негодующее.       Сол не знал точно, сколько ему лет. Вес всего мира оттягивал Киске плечи так привычно, словно тот ходил под его гнетом слишком давно. Да и вечно нахмуренное лицо скрадывало юношеские черты. Теперь, в теплом отсвете пламени, они особенно бросались в глаза. Ему не могло быть больше двадцати.       Кай с достоинством поднялся с места. Попытка отряхнуть полы мундира успехом не увенчалась. Он шумно выдохнул, отошел на пару шагов и с двойным рвением продолжил изучать стены блока.       Сол с усмешкой проследил за взмахом белой накидки.       Конечно, он рванулся спасать этого жертвенного дурака. И переместись он назад во времени, то сделал бы это снова. Это уже не было услугой Клиффу, а скорее… делом принципа.       На самом деле Кай не выглядел, как человек, который желает смерти. Вне пафосного полководческого модуса он смотрелся крайне обычно: любил что угодно сладкое, начинал непрерывно чихать, когда на столе был черный перец, иногда спотыкался о собственные ножны. И когда думал, что его никто не слышит, называл свою лошадь (под кодовым именем «P-one-one») Помпон.       И тем не менее, Кай добровольно клал голову на плаху, словно его растили только ради этого.       Если бы у Сола была какая-то внутренняя философия, то это можно было бы считать прицельным плевком в ее сторону. В отличие от него, Кай не имел права не ценить свою жизнь.       Поэтому теперь надо было хорошенько стукнуть его по голове.       Идея оформилась мгновенно: пока командир отвлекся, следовало его вырубить. Ударить ровно с такой силой, чтобы он отключился. И пока тот будет приходить в себя, снять лимитер, и разгрести завал. А потом, когда они уже будут далеко от обожженной груды мяса, можно соврать: камни просто обвалились сами собой, и один из них прилетел ему в голову…       Сол незаметно подобрал под себя ноги, чтобы подготовиться к прыжку.       — Не беспокойся, — неожиданно сказал Кай. — Я нас отсюда вытащу.       — Чего?       Сола объяло раздражение. Это был его лучший план… за последний час уж точно. Помешав ему, Кай вредил сам себе. К тому же, тон командира был крайне самонадеянным.       Тот указал в какую-то едва заметную расщелину между камнями.       — Смотри, оттуда фонит, и воздух не затхлый. На подвал не похоже. И думаю, что там туша летуна уже нам не помешает.       — Имей в виду, это бункер, — буркнул Сол. — Стены толстые, и надо будет пробиваться с помощью магии. А если бить со всей дури, то потолок под весом мяса рухнет нам на головы, и тут будет миска сальсы.       Кай воодушевленно кивнул.       — Вот поэтому бить будешь только ты. А я встану рядом и прикрою нас обоих.       Кай вытянул руку вперед, и из нее вырос ромбовидный магический щит. Плавающий белый свет тут же осенил стены, разбавив желтизну огня.       Сол покачал головой.       — Этот щит маловат для нас двоих. А главное — у него нет упора. Твое тело не выдержит веса камней, даже если ты их все расплавишь в процессе.       Это не было преувеличением. Шальные молнии Кая временами превращали песок в пузырчатое стекло, и на месте боя оставались не только поджаренные тела гиров, но и причудливые фульгуритовые скульптуры, похожие на застывшие всплески воды. О температуре таких ударов Сол старался не задумываться.       — Ничего, он гибкий, — второй рукой Кай взялся за полупрозрачную грань щита, и по его предплечью тут же заструились послушные молнии. — Я согну его вот так.       Щит вытянулся и стал более узким. Кай воткнул один его конец в бетонный пол. Затем согнул полумесяцем, и второй конец последовал примеру первого.       Сол скептически сощурился. Идея Кая была понятна: теперь магическое образование в виде арки поддерживало само себя, и от Кая требовался только контакт со щитом. Плюс крупный запас скорее магической, чем физической выносливости, чтобы тот не развалился под летящими сверху кусками бетона.       — Все равно есть риск… — начал он.       — Сержант! — твердо оборвал его Кай. — Конечно, риск есть. Просто бей как можно сильнее. Об остальном я позабочусь.       Видимо, сомнения так явно отражались на лице Сола, что командир решил интерпретировать это по-своему.       — Я совершил ошибку, — твердо произнес Кай. — Но я знаю, что такое ответственность.       Щит развеялся — маленькие молнии растворились в воздухе, и он подошел к Солу.       — Пожалуйста, Сол, — он протянул руку. — Ты спас меня. Я хочу отдать долг.       Сол уставился на узкую юношескую ладонь, затянутую в грязную перчатку. Никто не предупреждал, что стоит говорить в таких случаях. Слова Кая были простыми и честными, и внезапно он почувствовал себя раздетым догола.       Сол схватился за рукоять Цепного Пса, и поднялся сам, демонстративно опираясь на меч. Потакать чужому комплексу Иисуса он не собирался.       — Не обессудь, командир. Мои руки немного заняты.       Кай задумчиво поглядел в огонь на ладони Сола. Отблески отразились от его глаз, и те на мгновение приняли звериный вид.       — Что ж. Мне кажется, немного огня я бы выдержал.

***

Сегодня

      — Ты уверен? — с подозрением протянул Сол.       — Вполне, — Кай кивнул, не отрывая взгляда от голограммы коммуникатора. — Город довольно большой, мы точно его не пропустим.       Сол шумно выдохнул и поднял взор вверх. Тучные темноватые облака стали заметно ниже за последние пару часов. Они спешили по неестественно синему небу, сталкивались и собирались в кучи. Ветер мотал верхушки деревьев и время от времени забирался под куртку.       — Ты говоришь это уже в десятый раз, — пробурчал он.       — Ты спрашиваешь уже в двадцатый, — ответил Кай обманчиво спокойным тоном.       Его нос покраснел, и Кай время от времени совсем не по-королевски утирал его рукой. По сторонам он не смотрел, сосредоточив все усилия на поддержании карты.       Солу только и оставалось, что тащиться рядом с ним, держа мотоцикл за руль. К счастью, в этой части леса между деревьями было достаточно места, чтобы Огневрат смог проехать во всем своем массивном великолепии. Кустарник и прочие преграды не представляли для него особой сложности, но все-таки, Сол не мог не заметить в настроении мотоцикла некую озадаченность. Он не часто использовал Огневрат в виде грузовой тележки для багажа, и тот не мог взять в толк, почему они едут так медленно. Но выбора особо не было — физические силы нужно было экономить, а вес сумок и требующие внимания мечи им бы только мешали.       Особенно Каю и его кровожадному коммуникатору. Солу такие штуки не нравились — приобретение собственного личного средства связи он откладывал до упора. Он бы и не связывался с этой технологией до сих пор, если бы не нытье Сина о том, что «Сол живет в прошлом веке».       Правда была в том, что он жил в позапрошлом.       В теории, с навигацией частично мог бы помочь гир — если Сол достаточно сосредотачивался, то тот начинал ориентироваться по солнцу, луне, запахам и прочим спорным вещам.       Он поднял голову. Тонкий, как нитка, серп луны сегодня был виден и на дневном небе — он мельком появился из-за облаков и тут же исчез. Рога месяца смотрели вправо, и все, что мог заключить утомленный мозг Сола, так это то, что следующей ночью будет новолуние.       О дороге, ведущей из Buco Nero, Сол мог сказать только одно — она существовала. Рельеф местности, который можно было определить как «дорогу», в какой-то момент заканчивался, и путешественник оставался один на один с лесом.       Загвоздка этой зоны на карте была в том, что там маршрут через лес выглядел довольно прямой линией из точки А в точку Б. Однако, ни простецкая бумажная карта, ни мудреный магтех коммуникатора по какой-то причине не брали в расчет перепады высот. Покрытые лесом холмы вырастали один за другим, и обрывались оврагами, как предсмертная кардиограмма.       В какой-то момент Сол сдался — дорога затерялась совершенно. Пришлось спешиться и начать выбирать путь более тщательно. К счастью, к тому времени уже начало светать. К несчастью — им так и не удалось отдохнуть. Каждый раз, как казалось, что до города уже рукой подать, на пути появлялся новый лесистый подъем.       В какой-то момент они вовсе перестали разговаривать, только молча шли вперед, методично истребляя запас провиантных батончиков. Кай, черт бы побрал его дальновидность, набрал их на целую роту. Ненавистный мучнистый вкус въелся Солу в язык.       Очередная ветка с сухим хрустом переломилась под ботинком Кая. Щегольская обувь, судя по всему, уже начинала сдавать позиции, и его нога подвернулась. Кай споткнулся и со всего размаху вмазался в плечо Сола.       Сол поднял было руку, чтобы удержать его от падения лицом в гниющие листья, но услуга не понадобилась. Кай словно разом проснулся — как испуганная лань, он отпрыгнул в сторону так резко, что едва не врезался в ближайшее дерево. Голограмма коммуникатора схлопнулась и исчезла.       Сол опустил руку и зашагал дальше.       «Смотри-ка, Фредди, он испугался. Тебя. Забавно, правда? Даже у пресвятого Киске есть границы принятия. Или со своим новым зрением он просто яснее видит, что за дрянь перед ним?»       Солу совсем не обязательно было иметь мнение по этому вопросу.       Теперь причина чрезмерного внимания к эмоциям Кая была очевидна — чисто механически, его гир просто реагировал на другого гира рядом с собой. Конечно, в случае с другими сильными гуманоидными гирами, вроде Диззи и Сина, это отчего-то не проявлялось так… остро. Но Сол был уверен, что и такому объяснение вскоре найдется. Возможно, змей внутри Сола просто был чересчур насторожен, потому что способности Кая еще не проявились в полной мере. Хотел быть готов к потенциальной обороне, или что-то вроде. Сол не нанимался расшифровывать мотивации паразита.       Однако, несмотря на то, что Сол не мог запретить гиру обращать внимание на Кая, толика свободы оставалась хотя бы в том, что он по этому поводу ощущал. И чтобы исключить все возможные неудобства, Сол запретил себе чувствовать вообще. У простого телесного контакта между товарищами не было какого-то тайного закодированного языка. Лишние мысли по этому поводу раздражали, и были вовсе ни к чему.       Заодно пришлось растолковать это Огневрату. Фамилиар имел свою собственную внутреннюю логику. Его купол и корпус были запрограммированы на защиту от враждебных гиров и иных магических организмов.       Кай… был гиром. Мысль все еще казалась странной.       Но если Сина мотоцикл распознавал как сущность, которая не представляет опасности, то Кая он классифицировать пока не мог. Вдобавок ко всему, в сочетании с невольной зацикленностью мыслей Сола на Кае, фамилиар также проявлял к нему повышенный интерес. В итоге все, что тот мог, это просто показывать хозяину: «Смотри! Он рядом!». Что выливалось… в весьма странные последствия.       Сол совершенно не хотел знать, как чувствуются на теплом боку Огневрата осторожные касания пальцев Кая. Но мотоцикл, обученный системе продвинутой навигации в пространстве, радостно доставлял эту информацию прямиком в его голову.       Идею о запрете чувств в систему фамилиара оказалось встроить крайне просто. Даже, пожалуй, чересчур просто. Сол было вздохнул с облегчением, но… Это обновление вступало в массивный конфликт с системой навигации — оказалось, что «запрет чувств» включал в себя запрет на восприятие фоновой магической энергии и климатических показателей.       Кроме того, покинувшие Задворки программы уже не были простым кодом без контекста. Если фамилиар усваивал какую-то идею, то отнять ее у него уже не получалось. А значит, откатить до предыдущего состояния тоже. Единственным выходом было плавно интегрировать новые идеи, пока система не начнет избегать внутренних противоречий.       Но на это требовалось время. Которого у Сола не было.       Кай догнал его и снова зашагал в унисон.       — Извини, — он зажмурился и устало потер лоб. — Этот лес меня вконец вымотал.       Сол бросил на него косой взгляд.       — Мы бы не попали в этот лес, если бы кто-то не решил влезть в очередную историю.       В BN можно было попробовать продраться напрямую через автомобильный затор, даже если бы это означало несколько помятых крыш чужих экипажей. Но, справедливости ради, это не гарантировало успеха.       Но все же, нельзя было недооценивать сообразительность наемников, которые окружили Кая. Если бы им пришло в голову поднять среди остальных охотников за головами панику тем, что Сол с Каем гиры… сценарий вырисовывался не самый радужный.       Кай не стал с ним спорить, но его шаги заметно ускорились. Каблуки дробили ветки с громким хрустом.       — Я уже объяснил, что произошло. Не заставляй меня повторяться.       Сол недовольно ускорил шаг, поспевая за ним.       Кай действительно рассказал причины сложившейся ситуации подробно и обстоятельно. Это закрыло несколько очевидных вопросов, вроде «какого черта ты делал под дулом пистолета в костюме священника?!», но совершенно не пролило никакого света на самый главный: почему Кай Киске всегда умудрялся оказываться в эпицентре самых странных событий.       — Можно было и не объяснять. Есть сотня причин, по которым тебя могли захотеть пристрелить — буркнул Сол. — Это даже не в первый раз происходит.       Кай насупился, как небо перед дождем. Можно было не сомневаться, что сейчас на Сола выплеснется поток морализаторских фраз о долге и чести. Он морально приготовился.       — Сол! Осторожнее!       — Это мне надо быть осторожнее? — оскалился Сол. — Это тебе надо…       — Ты не на меня смотри, а вперед!       Кай твердой рукой ухватил его за ворот, как пса за ошейник, и дернул назад.       Сол с некоторым недоумением проследил глазами, как камень, отскочивший от его ботинка, некоторое время катится вперед, а потом исчезает из виду.       В шаге от него земля под ногами заканчивалась и начинался обрыв.       Сол поднял голову и сощурился от яркого света. Впереди лес просел, словно когда-то в доисторические времена в почве оставило след гигантское чудовище, и оставшийся от лапы кратер превратился в низину. На пороге которой они и встали.       Внизу под невысоким обрывом раскинулось небольшое лесное озеро.       Сол нахмурился. Кажется, ему действительно нужно было отдохнуть. Будь он в обычном своем состоянии, то за версту почуял бы запах ила и сырости.       Кай отпустил ворот Сола и сочувственно похлопал его по плечу.       — Постой пока здесь. Я поищу, как спуститься.       Сол медленно повернул голову в сторону Кая.       Стоило озеру пропасть из поля зрения, как тина и влажность тоже немедленно выветрились из воздуха. С подножия обрыва не доносилась ни звука, хотя по воде только что от ветра пошла несмелая рябь волн. Если бы Сол секунду назад не видел его своими глазами, то с полной уверенностью утверждал бы, что впереди нет никаких водоемов минимум на десяток километров.       Он снова повернул голову по направлению к озеру. Оно было там же, где Сол его и оставил, и под его взглядом даже имело наглость издать пару всплесков.       — Что-то мне это не нравится, — объявил он.       — Я не удивлен, — откликнулся Кай. — Слишком много воды?       Он аккуратно прошел вдоль края обрыва и завернул за деревья.       — И что это должно значить?       В ответ раздался только шорох кустов.       Сол раздраженно фыркнул. Глупая шпилька Кая в его сторону, как ни странно, была близка к истине. Воды действительно было… слишком много. Как правило, озера такого размера обозначались на картах. На плохую память Сол не жаловался — бумажную карту еще можно было считать устаревшей, но на той, что была у Кая в коммуникаторе, он никакого водоема не заметил.       — Я спускаюсь! — крикнул Кай откуда-то сбоку.       — Погоди…       Разумеется, тот даже и не собирался слушать.       Сол отставил Огневрат в сторону и подскочил к краю обрыва. Через пару мгновений белобрысая макушка вынырнула откуда-то снизу — судя по всему, спуск к воде находился прямо под выступом.       Прежде чем Сол успел решить, какими словами собирается доносить до Кая свое неодобрение, тот резво сбежал вниз и подошел к кромке воды.       Сол едва ли не припал к земле — хотелось немедленно дернуться за Каем и оттащить его от ждавшей внизу неизвестности. Но что-то заставило его остановиться.       Кай присел на корточки, зачарованно глядя в водную гладь. Его профиль, словно специально подсвеченный солнцем, резко выделялся на фоне темного озера. Солу не хотелось думать о поджидающей там глубине.       Черная одежда поглощала свет — очертания Кая выглядели провалом в пространстве. Растрепанные волосы приобрели рыжеватый шафрановый блеск.       Сол сглотнул. В горле тут же пересохло. Зелень леса и синеву неба тоже будто выкрутили на максимум, и яркость резала глаза.       Кай поднял голову, медленно оглядываясь по сторонам. Теперь тишина вокруг казалась уместной, словно все живое боялось дышать в присутствии хищника.       Невесть откуда взявшийся холодок в груди начинал походить на панику. Кровь шумела в ушах. Сол мотнул головой и сделал несколько шагов назад — в тень деревьев. Где-то совсем рядом притаилась угроза. Будь он в одиночестве, то посчитал бы, что в пасторальном пейзаже вокруг скрыты как минимум пара гнезд каких-то ядовитых тварей. Но теперь у него был выбор, что считать достойным страха.       И вполне возможно, что угрозой был именно гибкий силуэт в черном.       Не поэтому ли после войны Сол избегал Кая так долго, как только мог? Но годы шли, и тот неизбежно мужал. А значит, становился опаснее. Разум твердил: единственная причина, по которой Сол остался жив — это удача. Просто они с Каем, как правило, были на одной стороне.       Но стоило снова отступить на шаг, роль Сола становилась очевидна. Прятаться в зарослях, на краю теней… и ждать чужой милости.       — Сол! — звонкий голос Кая оборвал его мысли. — Тут безопасно, можешь спускаться.       Белый шум мигом развеялся. Напряжение покинуло тело, оставив Сола еще более выжатым, чем до этого.       Проблемы копились одна за одной. Кажется, он становился слишком стар для решения их всех одним махом. Приходилось выбирать, с какой из них хватает сил столкнуться за раз, и выдергивать из кучи по очереди.       Тени от деревьев пили тепло из воздуха. Прямо как тени колонн на видовой площадке Центрального Замка.       До того, как Кай озвучил ему свой секрет, все казалось в разы проще.       Сол сжал кулаки. Хотелось что-то ударить, но кроме собственного лица ничего в голову не приходило.       Вместо этого он разбежался и спрыгнул с обрыва вниз.       Он тяжело приземлился на траву, но тут же щегольски выпрямился и стряхнул с плеч воображаемые пылинки. Странное чувство дежавю мелькнуло и пропало.       Кай с сомнением покачал головой.       — Все в порядке?       Его внимательный светлый взгляд теперь казался в двадцать раз опаснее, точно тот вместо Сола видел мотылька, в которого готов бережно вонзить булавку. Утешением было только одно: он обязательно удостоверится, чтобы укол погубил мотылька мгновенно.       — Тип-топ, Киске, — Сол оскалился. — В жизни не чувствовал себя лучше. Ночные пробежки очень бодрят.       Кай пропустил его сарказм мимо ушей.       — Что ж, — вздохнул он. — Хорошо, что мы нашли воду.       В теории, он был прав. Физическое истощение было неразрывно связано с магическим, которое как раз лечили в клиниках водой. Кроме вполне телесного утомления, Кай использовал коммуникатор, а Сол вливал магию в Огневрат, поэтому водоем должен был им помочь.       Проблема была в том, что вода здесь совсем не ощущалась… как вода.       Кай снова наклонился над кромкой озера. Поросший травой берег без всякой прелюдии сразу переходил в темную глубину.       — Она такая гладкая, — сказал он зачарованно. — Как зеркало.       Его лицо едва заметно изменилось. Казалось, Кай к чему-то прислушивался.       Солу совершенно не нравилось происходящее.       Он подошел к воде и встал рядом с Каем. Наклонился было, но оценить невероятную зеркальность озера у него не вышло — по водной глади застучали капли дождя.       Их отражения рассеялись.       Тяжелые облака собрались в огромную гору, и та полностью закрыла солнце.

***

      Сол терпеть не мог дождь.       Казалось бы, ничего не мешало ему просто игнорировать воду — стоило напрячься, и та все равно бы испарилась с одежды под воздействием жара его тела. Но на практике все было несколько сложнее. Если бы он начал сушиться прямо во время ливня, то шел бы по улице, перманентно окруженный облаком мерзкого теплого пара. Поэтому делать это имело смысл только после того, как дождь совершенно точно закончился.       Как назло, вода лила стеной уже не первый час. Одежда промокла насквозь, но время от времени случайные струйки воды затекали Солу под ворот, и его передергивало. Оставалось только стиснуть зубы и терпеть.       Единственным плюсом было то, что необходимость хлюпать по лесу наконец отпала — теперь они шли по мощеным улицам… какого-то города. Как только вдалеке показались очертания домов, название места разом вылетело у Сола из головы. Там определенно было что-то про святых. Но не было смысла заострять на этом внимание. Добрая половина поселений в этих краях цеплялись за любые жалкие крохи благословения. Поэтому временами, просто глядя на карту, сложно было с первого взгляда определить новые поствоенные города: как и многие века назад, за исключением «черных дыр» и особых случаев, маленькие населенные пункты представляли собой каталог святых покровителей.       Для Сола не было ровно никакой причины чувствовать себя в безопасности где угодно. Но все же, некоторые европейские провинции оказывали на него особенно гнетущее впечатление. Пусть он терпеть не мог помпезную столицу Иллирии, но по мере удаления от нее, сорта фриков начинали ранжироваться не в его пользу. В обвешанных крестами захолустьях легче легкого было вообразить себя змеем в христианском тылу, которого вот-вот поднимут на вилы. И со времен Ордена Сол поклялся в такие авантюры не вляпываться.       Он смахнул с глаз мокрую челку.       Город был значительно больше BN, но из-за непогоды улицы ожидаемо опустели. Они уже битый час поднимались по извилистым дорогам вверх по склону холма, но путешествие все никак не желало кончаться. Ровно так же, как и ливень.       Кай снова завел свой коммуникатор, и к началу вечерней темноты, с горем пополам, им все же удалось выбраться из леса. Но, в отличие от почившего навигатора Огневрата, браслет не был настроен на сводки погоды. Поэтому ничто не могло предсказать, что сравнительно ясное небо вдруг затянет тучами до самого горизонта. И то что бог начнет выворачивать прямо над ними свое свежепостиранное белье.       — Excusez-moi! Не подскажете, как пройти… к отелю… — Кай отшатнулся от очередной фигуры, смутно напоминавшей человеческую.       Сол с интересом прислушался к тому, как Кай тихо ругнулся. Тот сделал это чрезвычайно пристойно. С точки зрения Сола, с таким подходом даже грязные словечки волшебным образом приобретали пресность инструкции для холодильника.       — Очень жаль тебя разочаровывать, но у этого копа нет рта, — едко произнес Сол. — Зато он не скажет ни одной глупости.       Кай только одарил его мрачным взглядом.       Стены домов вдоль улицы подпирали десятки опусов. Они находились в спящем режиме, поэтому элементы интерфейса не светились. Но стоило подойти поближе, и квадратные головы не оставляли места для сомнений в их природе.       Обыкновенно найти автоматических стражей порядка можно было где угодно, но сейчас они занимали стратегически сухие посты под балконами. Те сгрудились над улицей разноцветными рядами. Видимо дома были построены еще в довоенное время — Сол видел такие на Мальте, пока Валлетту не начали осаждать стаи мелких летунов.       До этого Мальта держала оборону довольно успешно. По какой-то причине гиры стали избегать там появляться, и туда свозили сотни беженцев, пока не выяснилось, что послужило этому причиной. Оказалось, что в подземном святилище Хал-Сафлиени поселился гигантский змей. До поры до времени тот незаметно залегал в спячке, но чешуйчатое мягкое тело росло до тех пор, пока он не занял все залы и погребальные камеры. Разумеется, когда расти стало больше некуда, змей решил проснуться. Словом, грязное было дело.       Они молча покорили очередную высоту и вышли на треугольную площадку со сквером, состоявшим из нескольких погрустневших деревьев и неработающего фонтана посередине. Зиловые лампы образовывали здесь круг розоватого света, за пределами которого здания просто сливались в грубые мазки синего и черного.       Кай опустил сумку на брусчатку и утомленно присел на край фонтана. Он поднял лицо к небу и позволил каплям дождя стекать по нему. Кажется, вода его уже вовсе не беспокоила.       — Мне кажется, мы уже проходили этот сквер, — отчаянно произнес он.       Сол пожал плечами.       — Лучше спроси свой фитнес-браслет. Гугл подскажет.       — Я пока не могу это сделать, — терпеливо напомнил Кай. — Мне нужно восстановить силы, а если подключить его к тебе, то он сгорит.       Спорить смысла не было, Сол сжигал магическую технику постоянно. Это было еще одной причиной, почему он недолюбливал иллирийские мобильники — идиотские игрушки постоянно напоминали, что он не входит в стандартную статистику людей с магическими способностями. Син утешал его тем, что их специально производят хлипкими, чтобы люди чаще покупали новые модели.       — Когда откроются магазины, придется купить батареек, — продолжил Кай. — Мы не можем ждать, пока Огневрат придет в себя.       Сол мгновенно напрягся.       То объяснение текущего состояния Огневрата, которое он предложил Каю, было довольно логичным. Но Сол не тешил себя иллюзиями — отказать тому в проницательности было сложно. Киске не мог не заметить в его рассказе как минимум одну зияющую дыру: сколько бы Сол ни отдыхал, навигация возвращаться не торопится.       «Твой омерзительный характер придется как нельзя кстати, Фредерик. Давай, пусти его в ход. Отвлеки его».       — Напомнить, кто в этом всем виноват? — сказал Сол.       Это прозвучало достаточно мелочно, чтобы на лице Кая сразу же возникла страдальческая гримаса. Сол проглотил отвращение от самого себя.       — Ты целый день только этим и занимаешься, — буркнул Кай раздраженно. — Хорошо. Я признаю, что в BN повел себя неосмотрительно. Но что бы ты сделал на моем месте? Сомневаюсь, что стоял бы в стороне.       — А, то есть теперь ты хочешь послушать мое мнение? — Сол скрестил руки на груди. — Что случилось с «бессмертным самоубийцей»?       Кай пристыженно промолчал.       Сол почувствовал себя быком перед красной тряпкой. Что случилось с Каем Киске? Почему тот до сих пор не попытался закрыть ему рот? Только отвел взгляд в сторону, как проштрафившийся рекрут.       Сол не хотел думать об этом. Он совсем, совершенно, ни в какую не подписывался угадывать чужие мысли.       — Про это я и говорил, — процедил он. — Всегда лезешь в самое пекло, как за последней дозой, и плевать, если об этом раструбят во всех новостях. Плевать, кого это может задеть и что будет завтра. Ты что угодно готов обменять на еще одну перестрелку в подворотне. Даже королевская должность не сдерживает.       Сол никогда не чурался немного подзуживать Кая. Но теперь… Теперь что-то навязчиво подталкивало в спину. Будто человеческая шелуха слетела, и это просто гир видел перед собой другого гира и рвался проверить на прочность его границы. Он кружил и кружил вокруг, сужая кольцо — начиная с легких подначиваний, и заканчивая серьезными обвинениями.       Пока монстр в центре круга не решился показать клыки.       Слова подействовали на Кая, как пощечина.       Он медленно поднялся, встал во весь рост, поправил ремни с ножнами на поясе и положил ладонь на рукоять меча. Жест был медлительным и демонстративным — Сол как никто другой знал, что пожелай Кай Киске атаковать всерьез, то наэлектризованная сталь уже бы пробила в нем дыру.       — Сейчас я отстранен от прямых королевских обязанностей, — легкий тон мало вязался с языком тела. — Меня вообще мало что сдерживает.       Изящный взмах — и острие меча остановилось аккурат напротив лица Сола. По клинку пробежали волной колючие молнии.       Кай приглашал его на танец.       Парадоксально, но это не было объявлением войны. Совсем наоборот. Напряжение не могло копиться долго — как нарыв, его следовало рано или поздно вскрыть и выпустить на волю, и честный поединок в такие моменты работал как нельзя лучше. На самом деле, Кай спрашивал, и даже сравнительно вежливо, готов ли Сол принять оливковую ветвь.       Сол колебался. Стоило только протянуть руку. Сейчас он скажет что-то избитое, вроде «долго же ты к этому шел». Возьмет в руку Огнепечать. И они будут драться до тех пор, пока бесконтрольные заклинания не выдерут половину брусчатки из-под ног, не разобьют чье-то окно, и пока не появятся прогалины в этих надоедливых стенах вдоль дороги. Бесконечные ограды делали подъем чертовски извилистым, и пара-тройка дыр им бы не повредила.       Если бы не одно «но».       Острие Громопечати перед его лицом ощутимо подрагивало. Капли дождя стекали по белому клинку.       Сол окинул сквер взглядом. Картина была жалкой. Грязные сумки тоскливо стояли на мокрой дороге. Места для поединка тут явно не было. Стоит им сцепиться, и проклятые Опусы тут же налетят, как жуки, на всплески магии. Тогда их мгновенно выдворят из города, и вместо сна в гостинице можно рассчитывать только на очередную порцию скитаний по лесу.       А Кай… Кай устал.       Может, это дождь остужал голову Сола. Но пока что гребаные инстинкты могли подождать. У него была какая-никакая человеческая гордость, и сопротивляться деструктивному гедонизму гира силы еще оставались.       Сол посмотрел на Кая поверх лезвия меча — так, словно оно их вовсе не разделяло.       — Не влезай никуда без меня, — категорично отрезал он.       Просить Кая вообще не лезть никуда в принципе было бы уже верхом наглости. Не все вещи в этом мире были возможны.       — Что?       От неожиданности Кай опустил меч.       Желание позлить его вернулось с удвоенной силой, будто это разочаровало Пламя под ребрами. Но Сол повел себя совершенно по-взрослому, и на всплеск недовольства посоветовал гиру «выкусить и не отсвечивать».       — Ты же сказал, что не будешь вмешиваться в мои дела, — Кай сморщил лоб.       В иной обстановке его слова можно было принять за иронию.       — Значит, я передумал, — Сол категорично скрестил руки на груди. — Король или не король, мне все равно. Телохранитель я только на бумаге, это и так ясно. Но я не стану терпеть лишнее безрассудство.       — Вот как, — произнес Кай так напряженно, как будто с трудом сдерживал проповедь.       Он раздраженно пытался сморгнуть затекающую в глаза воду. Капли собирались на кончике носа, и Кай то и дело смахивал их рукой.       Кажется, чтобы действительно вывести его из себя, Солу просто следовало быть откровенным.       — Я тоже больше не сержант Ордена, — напомнил Сол. — Плюс, сейчас ты мне не платишь, так что я не обязан быть с тобой вежлив.       Скепсис Кая можно было резать ножом. Ему даже рот не нужно было открывать, чтобы Сол ясно вообразил сухое «ты и раньше особо не был».       — И что ты предлагаешь? — сказал он вместо этого.       Меч не спешил возвращаться обратно в ножны.       — Я предлагаю тебе подумать головой. Говорят, великий стратег Кай Киске умеет это делать, — Сол с трудом удержал желание подойти и постучать Каю по лбу. — Мы сейчас вместе ищем эту гребаную лабораторию. Что, по-твоему, это значит?       Кай озадаченно хлопнул ресницами. Растерянным и усталым он потерял все остатки лоска. Намокшие пряди волос прилипли к щекам и неловко обрамляли его лицо. Если бы не Громопечать наизготове, то с него можно было писать картины о великомучениках.       Сол шумно выдохнул.       Он посчитал до десяти у себя в голове, но Кай не торопился предлагать варианты ответа.       — «Напарники»! Это значит, что мы «напарники», Киске! — не выдержав, прорычал Сол. — Перечитай свою любимую книжку с инструкциями, там это слово должно быть. Где-то между «как завязать шнурки» и «как подтереть зад».       Кай замолчал, уставившись перед собой. Он озадаченно сдвинул брови, и на его лице застыло такое выражение, словно ему предложили решить уравнение из «Интерстеллар».       Сол проследил, как Громопечать уверенным движением вернулась в ножны. Едва мелькнувшая внутри тень сожаления мигом исчезла за утомительным шумом дождя.       — Может ты и прав, — наконец произнес Кай. — Я слишком привык быть полицейским-одиночкой.       Сол поднял брови. Моложавые черты Кая плохо вязались с небритыми сериальными детективами. Если Киске и был рыцарем, то не «Рыцарем дорог».       Кай поднял на него взгляд. Светлые ресницы слиплись от воды, и большие влажные глаза придавали ему кроткий олений вид.       — Но если бы я не вмешивался в беспорядки, если бы не совершал ни одной ошибки — я бы не раскрыл ни одного дела.       В его тоне еле заметно сквозила нравоучительность.       Сол понял, что рано расслабился. Он явно переоценил усталость Кая — у того явно было еще достаточно сил на полномасштабный спор.       — У ошибок есть цена, — мрачно откликнулся Сол.       — Верно, — Кай закивал, но больше не его словам, а каким-то своим мыслям. — Но если бы я тогда послушался приказа, и проигнорировал аукцион… Или тот фальшивый турнир*. Встретились бы мы снова?       Сол озадаченно поскреб мокрую щеку.       Кай торжествующе улыбался. Это просто обязано было быть ловушкой. Но в чем ее суть? Может, он подразумевал, что это именно Сол всегда лез в самую гущу событий, а Кай просто следовал за ним? Тогда это просто было перетягиванием одеяла.       Во-первых, Солу пребывание в «гуще событий» ничем не грозило.       Во-вторых, у него были действительно веские причины там пребывать.       В отличие от Кая. После окончания войны глупый мальчишка имел выбор. На военную пенсию он мог бы спокойно жить где-нибудь в провинциальном доме. Собирать книги, жениться, учить детей фехтованию.       В безопасности.       — Это не имеет… — начал было Сол.       Пылкую обличительную тираду прервал пронзительный звон колокола.       Капли дождя задрожали в воздухе. Сол невольно ощерился, а Кай скривил губы и закрыл руками уши.       Гудящий звон длился целую минуту, основательно пробирая до костей. И кончился так же внезапно, как и начался — словно аудиозапись оборвали на середине.       Тишину снова заполнил мирный шорох дождя.       — Местный звонарь в ударе, — Сол присвистнул. — Или просфора просроченная попалась. Некоторые виды плесени вызывают нервное возбуждение.       Кай бросил на него укоряющий взгляд.       — Это был не церковный колокол, Сол. Гляди-ка.       Он указал куда-то вверх по склону. Сол проследил за его пальцем и сощурился.       Между синеватыми домами виднелся черный силуэт башни. Креста на верхушке действительно не было — вместо него на шпиле торчал треугольный флюгер.       — Похоже на ратушу, — протянул Сол. — Если они так каждый час время объявляют, то я готов поискать другой город для отдыха.       Кай с сомнением потер подбородок.       — Административное здание, — задумчиво произнес он. — Если есть, кому позвонить в колокол, то есть и кому открыть нам дверь.

***

      На коренастом кирпичном доме, из которого и торчала башня, висела вывеска. Надпись на ней была выведена изящным шрифтом с засечками: «Городская Администрация».       Чуть ниже располагалась табличка с чуть более уродливыми буквами: «Туристический Центр».       Рядом на цепи болталась обшарпанная овальная вывеска: «Бюро Находок».       И прямо под ней совершенно неприметная доска сообщала, что «Пункт сбора металла работает Исключительно По Вторникам».       Ничто из этого не внушало Солу ни капли доверия. Он списывал это на инстинкты. В дикой природе обилие сигналов говорило только об одном: эта жаба ядовитая и ее есть нельзя.       Впрочем, несмотря на многозадачность здания, внутри их встретил всего один человек. И он немедля упал со стула.       Конечно, его можно было понять — Сол и Кай ввалились в здание администрации чуть более поспешно, чем следовало. Дверь едва удержалась на петлях.       При ярком зиловом свете плачевное состояние Кая стало совсем очевидно. Его щеки лихорадочно раскраснелись, а тело то и дело сотрясала плохо сдерживаемая дрожь. Сам Сол наверняка выглядел не лучше. Еще и минуты не прошло, а вокруг ног собралась лужа стекающей с одежды воды. Стоило перенести вес с пятки на носок, как ботинки жалобно всхлюпывали и добавляли к луже еще пару унций.       Кай вытащил из нагрудного кармана очки и попытался протереть краем рукава. Затея не увенчалась успехом, но он с глубоким вздохом все же водрузил их на нос.       Сол не совсем понимал, зачем ему это нужно. Казалось бы, новообретенное зрение гира должно было сделать очки вовсе бесполезными, но Кай упорно за них цеплялся. В итоге, он был похож на малоизвестного актера из специфического хоррора 90х. Будто голливудский красавчик плохо изображает немощного ботаника, которого застал шторм в глуши. Машина завязла в грязи, и теперь он пришел в ближайший городок за помощью, только чтобы стать жертвой какого-то культа.       — Я в порядке! Я в полном порядке… — упавший мужчина кое-как поднялся с пола. — Просто вы так внезапно зашли… И колокол этот… Все как-то сразу…       Продолжая обтекать, Сол огляделся вокруг.       Приемная административного здания встречала посетителя всепроникающей, за неимением иного слова, административностью.       Стены были увешаны малопонятными грамотами в засиженных мухами рамочках и вездесущими плакатами с героически приукрашенными кардиналами Ватикана. Вглубь здания из приемной вели три двери: Каб.1 («только для работников»), Каб.2 («для работников и прочих»), и, отчего-то, Каб.7. По углам устроились многоэтажные шкафы с бесконечными рядами пожелтевших архивных журналов. Письменное бюро у окна (предназначавшееся, по всей видимости, для секретаря) также собрало на поверхности несусветное множество коробок, из которых зубасто топорщились папки.       Завершал композицию внушительного вида дубовый стол посередине помещения, за которым их потенциальный хост все еще боролся с не менее внушительным офисным стулом.       Можно было заключить, что стол обладает авторитетом, хотя бы потому, что на нем притулился единственный приятный взору объект — старинная разноцветная лампа с торшером из муранского стекла. Впрочем, начинку ее все равно составляла зиловая лампочка, только дополняющая болезненное больничное освещение.       Пытка табличками не спешила заканчиваться и здесь. На столе, рядом с изрядно выцветшими «Добро пожаловать!» и «Благослови Вас Святая Троица!» сверкала чистотой новая: «Гиров не обслуживаем».       Видимо, это стало последней каплей — Кай с воинственным видом промаршировал прямо к столу и решительно приземлился в кресло для посетителей. Сол пожал плечами и последовал его примеру.       Упавший человек все-таки сумел победить стул и установить его прямо. Он спешно присел, и на всякий случай проверил оный на прочность. После чего выпрямился и расплылся в кривоватой улыбке. Нескладный и слегка сутулящийся, он будто сошел с кадра довоенного фильма — твидовый пиджак в клетку висел на нем мешком и явно видел лучшие дни.       — Мы вас так ждали! — он всплеснул руками. — Лия, предложи господам кофе!       Что-то зашелестело за горой коробок. Из-за письменного бюро, как черт из табакерки, неожиданно возникла лисьего вида девушка.       — Рабочий день закончился, поэтому кофе нет, — проинформировала она. — Чая тоже нет. Кипяток по запросу.       Сол с Каем переглянулись. Судя по выражению лица девушки, запросы она привыкла отклонять.       — Спасибо, не стоит, — вежливо сказал Кай.       Он тоскливо шмыгнул носом.       Девушка совершенно не поддалась на романтическое очарование простуженного интеллигента — она равнодушно дернула плечами, подхватила со стола пару коробок и приземлилась на ближайший диван. Судя по всему, рабочий день уже должен был давно закончиться и для нее тоже.       Но Сола беспокоило кое-что другое.       — То есть тут ждали именно нас? — переспросил он.       Мужчина с энтузиазмом закивал.       — Да, конечно! Разрешите представиться: Анджей Петрас, член совета коммуны.       — Младший член, — бесстрастно поправила его Лия.       Секретарь даже не подняла головы. Документы в ее руках мелькали со скоростью света — она доставала папку, пролистывала, делала в ней пометки и перекладывала в другую коробку.       Анджей неловко заерзал.       — Младший, да… Но это временно. Госпожа мэр не может вас встретить, она сейчас не в городе… А ее заместитель, так сказать, занимается устранением аварии… Видите ли, в нашем отеле произошла авария. Неприятные штуки эти трубы, правда? Но дом старый, очень старый… нет, мы конечно гордимся своими домами. Это живая история. Но эти водопроводы, право слово.       Поток слов не спешил прерываться. Сол потихоньку начинал терять нить повествования, а вместе с ней и терпение.       Он был на волоске от того, чтобы сказать что-то уместно грубое, но внезапно получил прицельный пинок по лодыжке. Сол с неприятным удивлением обнаружил, что королевские ботинки имеют металлические набойки на носах.       — Мистер Петрас, — деловито произнес Кай, игнорируя шипение Сола, — В городе есть другие гостиницы? Нам бы очень хотелось заселиться сегодня. Очень.       Начальственная сухость его тона пробилась даже через вид мокрого щенка. Анджей сжался как минимум вдвое.       Сол потер пострадавшую ногу. Возникшие комментарии пришлось проглотить до лучших времен. Как бы то ни было, Киске мигом разнюхал, что этот человек уважает субординацию.       — Так я и говорю, в отеле сломался водопровод из-за этих ливней… Но в доходном доме есть место, — советник зашуршал бумагами, совершенно уходя в себя. — В качестве исключения мы можем вам сдать что-то на краткий срок. Обычно там строгая политика — жильцы сидят не меньше трех месяцев. Но вам же совсем нечего делать тут столько времени, ха-ха. Верно? Верно.       Лия раздраженно засопела и с неудовольствием оторвалась от своего занятия.       — Пан Петрас имеет в виду, что всех, кто останавливался в отеле, пришлось срочно переселить в свободные квартиры в доходном доме, — пояснила она. — Других гостиниц в городе нет, но вас есть, куда поместить, пока вы будете тут работать.       Кай медленно кивнул. В его фигуре читалось напряжение. Не стоило и сомневаться, что в этом белокуром котелке уже зреет миллион уточняющих вопросов. И в кои-то веки Сол был с ним солидарен.       — Кстати, на чем вы приехали? — вдруг спросил Анджей. — Вам не нужно куда-то что-то, так сказать, отогнать? Потому что тогда следует заказать вам место…       Кай натянуто улыбнулся.       — Будем считать, что на своих двоих.       Строгость в его голосе не оставляла иных вариантов, кроме как прекратить любые лишние расспросы в их сторону. Более того, она явно демонстрировала — еще один вопрос, и будут приняты Определенные Меры.       Кай явно был донельзя раздражен. И вид его злости почему-то вызывал внутри Сола глубокое удовлетворение. Это значило хотя бы то, что бумажная работа на Конклав не затупила коготки командира.       «И чему ты радуешься? Когда они вцепятся в тебя, будет больно».       — Ладно, хорошо, чудесно, я все понимаю, у специалистов вашего профиля свои секреты… — засеменил Анджей. — Побеседуем, когда вы отдохнете.       Чудом не запутавшись в собственных рукавах, он извлек из кармана ключ и протянул Каю.       В этот же самый момент входная дверь за их спинами с грохотом распахнулась.       Наученный горьким опытом, Анджей обеими руками крепко ухватился за столешницу.       В здание вплыла крупная фигура в черном. Позабытый было дождь разом стал громче, словно зашел в здание вместе с ней.       Она бережно погрузила на пол чемоданчик с металлическими углами и стряхнула воду с тяжелого кожаного плаща.       — Пеленгатор по запросу прибыл, — объявила фигура громогласно. — Вне графика, прошу простить. Машина завязла внизу, завтра ей займемся.       Плотный женский голос заполнил помещение не хуже Иерихонской трубы.       Дверь медленно закрылась, и портал в дождь захлопнулся. Они снова очутились в теплом измерении администрации.       Дама размашистым движением сняла капюшон. Миру явились восточный профиль и щеки с ямочками. Если бы не бритая коротко голова, то ее можно было бы принять за викторианского врача, который приехал лечить чахотку. Причем, судя по ее крайне здоровому румянцу — одним своим видом.       Худой подросток, тенью проскользнувший за ней в здание, уже гораздо больше напоминал бледного персонажа «Сонной Лощины». Глаза казались огромными на скуластом лице, а мокрые черные кудри выбивались из-под капюшона. Определить пол создания под многочисленными слоями одежды было решительно невозможно.       Анджей несколько секунд переводил взгляд то на даму в черном, то на Сола с Каем.       — Подождите… Пеленгатор?       На его лице читалось искреннее замешательство.       — И плюс один спутник вместе с ним, — подсказала Лия.       Солу могло показаться, но на лице девушки едва заметно проскользнуло удовлетворение. Босса она явно не жаловала.       Советник вытащил салфетку из коробочки на столе и принялся судорожно вытирать вспотевшие ладони.       — Вы точно уверены, что вы Пеленгатор? — спросил он беспомощно.       — Обижаете, — дама добродушно улыбнулась.       Она распустила завязки на шее и выудила из глубин плаща удостоверение на длинной цепочке. Сол видел такие нечасто. Во-первых, потому что для Пеленгаторов такие теснились на тонких пластинах в единственном городке где-то на севере Иллирийского Союза. Во-вторых, потому что он старался максимально избегать пеленгаторских фургонов — сложно было предугадать, что они посчитают Черными Технологиями сегодня, а получать претензии на арест лимитера он не желал.       Анджей пристально изучал удостоверение целую минуту. Затем протянул обратно даме и со скрипом развернул свой массивный трон в сторону Сола с Каем.       — Значит, вы нам лгали намеренно? — он сурово сдвинул брови.       — Уверяю вас, это недоразумение! — Кай побледнел. — У нас и в мыслях не было!       — Они действительно ни разу не сказали, что прибыли как Пеленгаторы, — подала голос Лия.       Девушка просто подливала масла в огонь, но в глазах Анджея мелькнуло сомнение.       Он снова вытащил из кармана ключ.       — Знаешь что, Лия… Проводи-ка наших гостей до квартиры. Тех, что по документам настоящие гости, м-да, — он с подозрением сощурил глаза. — А потом можешь идти домой.       Перспектива закончить наконец свой рабочий день тут же придала Лие второе дыхание. Она спорхнула с дивана, выхватила из руки советника ключ и за несколько секунд уже была у выхода с зонтом в руках.       Пеленгатор церемонно склонила голову, подхватила с пола чемоданчик и вышла за Лией на улицу. Ее таинственный спутник молча прошуршал следом. Он окинул всех присутствующих лишенным интереса взглядом и закрыл за собой дверь.       Анджей побарабанил пальцами по столу. Теперь, когда к нему вернулась толика власти, он слегка раздулся — как сова, которая хочет казаться больше, чем есть на самом деле. И даже почти перестал сутулиться.       — Как же так можно… это преступление! Обман должностного лица! Я просто обязан вызвать полицию, — он замахал руками. — Вы пока располагайтесь поудобнее. Хотите кипятка?       — Так, давайте без крайностей, — Кай снова взял себя в руки. — Давайте мы просто арендуем что-то на ночь? Можно похуже, чем для Пеленгатора.       Анджей замотал головой.       — К сожалению, это была последняя свободная квартира.       Трудно было понять, сожалеет ли он на самом деле.       Сол заскрипел зубами. Конечно, все скандалы и громкие атаки со стороны персон вроде Санктус Попули в основном концентрировались в столицах. А эти богом забытые маленькие городки помирали от скуки. Неудивительно, что для советника «задержание опасных мошенников» обещало стать самым волнительным развлечением месяца. Возможно, он даже надеялся на волне успеха перерасти из младшего члена в обычного.       Ветер за окном усилился. Ветки кустарника застучали по окнам, заглушив отдаленные звуки грозы.       — Тогда мы хотя бы переждем дождь, — Кай снизил ставки до минимума. — И после этого сразу же уедем.       Анджей зацокал языком.       — Видите ли, какое дело. Нельзя, совсем нельзя. У нас в коммуне, так сказать, комендантский час. Что, если вы будете пережидать дождь в неположенном месте?       — Действительно, что? — рыкнул Сол. — Что тогда?       Советник не заметил угрозы.       — Тогда я активизирую Опусов, и они препроводят вас на выход из города, — пояснил он оживленно.       — У меня есть идея получше, — Сол искренне постарался подавить желание снова опрокинуть Анджея на пол вместе со стулом. — Давайте они пока «препроводят» нас куда-нибудь в черте города. Как у вас тут оборудованы местные тюрьмы? Большая вместимость? Есть где прилечь?       — Никаких тюрем! — поспешно вклинился Кай. — Мой спутник шутит, не обращайте внимания.       Он послал Солу предостерегающий взгляд. Было ясно — этот поединок он собирается вести сам. Откровенно говоря, Сол не возражал. Такого рода битвы Кай мог забирать себе все до единой.       Анджей с сомнением вперился глазами в коммуникатор на своем столе. Как и все в этом здании, тот был явно устаревшим, и очень походил на довоенный телефон — от трубки к устройству даже шел витой провод.       — В любом, так сказать, случае… По первому правонарушению вам нужно будет дождаться полицию, они поедут из соседнего города. У нас тут один участок, понимаете ли. А фракции у коммуны три. Мы сейчас в третьей, а участок — в первой…       Сол недовольно откинулся на спинку кресла. От злости кожа невольно раскалилась, и влага потихоньку начала испаряться с одежды. И без того душному помещению это очарования не прибавляло. Окна начали запотевать.       Недостаток муниципальной полиции был вопросом застарелым. Один участок на три города звучал еще довольно щедро. Но учитывая целый ряд жестянок на улицах, местные копы, должно быть, вконец обленились, и ждать их придется несколько часов.       По какой-то причине, Кай не разделял его раздражение. Напротив, он почему-то приобрел крайне воодушевленный вид.       — Пан Петрас. Я не знаю, в курсе ли вы, — начал он вкрадчиво. — Но если на одно место преступления производится вызов и полицейских, и Опусов, то звонившему грозит штраф за чрезмерную эксплуатацию оборонных сил.       Советник тут же сдулся. Железобетонная уверенность в голосе Кая не оставляла повода для сомнений.       — Так я вызываю полицейских или Опусов? — спросил он напрямую. Кай равнодушно пожал плечами.       — Вам решать, вы же представитель местной власти. Но в сноске №28.5 также предусмотрена административная ответственность за некорректный вызов.       — Некорректный?.. — замялся Анджей.       Его длинные паучьи пальцы не знали за что хвататься. В конце концов он зачем-то взялся за ручку массивной печати в углу стола, будто собирался достать ее из подставки и начать обороняться.       Кай вежливо улыбнулся. Он выглядел полностью в своей тарелке.       — Если суд постановит, что произведен вызов некорректного типа оборонных сил. Например, если вы вызвали полицию разбираться с правонарушением, с которым обязаны разбираться Опусы, — он поправил очки. — Вы же говорите, что насчет нарушения комендантского часа с нами должны иметь дело именно Опусы?       — Верно, — Анджей закивал, как марионетка.       — То есть, Опусы не имеют право выдворить нас из города до наступления комендантского часа? — уточнил Кай.       — Ну, технически, именно тогда они начинают патрулировать улицы…       На лбу советника блестел пот. Сол бы даже посочувствовал ему, если бы чуть меньше хотел придушить. Сам он сразу же перестал притворяться, что понимает административный новояз. Киске произносил слова на знакомом ему языке, но смысл упорно ускользал от него.       Кай сложил руки на коленях, талантливо изображая глубокую обеспокоенность.       — То есть до комендантского часа мы не нарушаем постановление о комендантском часе, и на нас висит только преступление о попытке подделки личности?       — Значит, мне надо вызывать полицию, а не Опусов? — Анджей кусал губы.       Его рука то ползла к телефонной трубке, то опять отдергивалась.       — Опять же, ответственность за правильность решения лежит на вас, — Кай доверительно наклонился к нему. — Но имейте в виду, что при попытке скрыть наш потенциальный подлог личности госпожа Пеленгатор может потенциально выступить как свидетель. А если полиция по приезду установит, что подлог все-таки не имел место быть, то на вас повесят некорректный вызов.       — Но ведь вы пока не нарушили комендантский час! — изможденно воскликнул советник.       — Уверен, что нарушим, — грустно заключил Кай. — Я ведь уже сказал, как мы прибыли в город.       — Да, да, я помню, — медленно произнес Анджей. — На своих, так сказать, двоих.       Голос Кая приобрел шелковистую мягкость сатиновой удавки.       — И мы довольно-таки утомлены. Так что мы будем идти очень медленно.       Анджей умолк. На его лице отображалась тяжкая борьба. Героический арест начинал все больше походить на обоюдоострое лезвие.       Непонятно как, но Кай мастерски надавил именно на те точки, которые нужно: с одной стороны, младший член совета Анджей Петрас мог стать героем местной газетенки, как дотошный блюститель закона на службе граждан. С другой — замаячивший на горизонте штраф точно не продвинет его выше по службе, а то и станет камнем на шее.       — Хорошо. Ладно. Прекрасно, — наконец произнес он. — Это, конечно, не Бог весть что… Но полагаю, у меня найдется обоюдно, так сказать, выгодное предложение.

***

      Стоило Солу намылить голову и на миг прикрыть глаза, как он тут же споткнулся о стоявшую в углу решетку.       Парочка крепких слов слетела с губ, но особого жара в них не было. Разумеется, душ был крохотным, и едва вмещал его самого. Любой лишний предмет так и норовил впиться в бок или в ногу.       Невольно всплыло воспоминание, как эту идиотскую решетку рекламировали на канале «Магазин круглые сутки!» еще до начала войны. «Функциональный мылотряс — положите мыло внутрь, возьмите за ручку, и вы можете развести его в ванной вместо геля!» Уже не было ни канала, ни войны, а решетка по какой-то причине решила остаться и портить ему жизнь в каждом втором отеле.       Впрочем, то место, что предложил им Анджей, «отелем» назвать было сложно.       Под давлением советник вдруг неожиданно вспомнил, что у подножия холма стоит почти не используемая сторожка. Путь был не слишком близкий, но спускаться вниз было менее хлопотно, чем подниматься, поэтому Сол с Каем успели добраться до нее до начала комендантского часа.       Насколько Сол понимал, комендантский час был отменен в Иллирии практически везде. И тот факт, что здесь он все еще являлся активной мерой, заставлял прийти к одному-единственному выводу: из этого места следовало выбираться как можно скорее. В таких городках, опутанных сводом собственных правил и законов, только один неверный чих отделял от разъяренной толпы крестьян с факелами, которые жаждут поджарить неправильного гостя на костре.       Сол прекратил остервенело намыливаться и включил душ. Едва теплая вода прикоснулась к его раскаленной коже, и ванная комнатка заполнилась паром.       Функционально коттедж действительно не представлял из себя ничего особенного. Пропахший палубным лаком и пылью, это был куб с минимумом мебели. Диван, стол, кресло, кухонная столешница с раковиной. Дровяная плита с печной трубой и двумя блинами конфорок. В углу — огороженные хлипкими стенками душ с туалетом.       Сторожку, по всей видимости, не планировали использовать грядущей зимой — дров для печки заготовлено не было, а батарейки для всего остального были на исходе. Единственный полуживой блок питания обеспечивал насос для воды, но о свете с отоплением можно было забыть.       Молчаливым консенсусом Сол с Каем решили сперва смыть с себя грязь.       Сол положил руки на бак с водой и нагрел его, по-джентльменски уступив Каю право помыться первым. В отличие от него, температура воды Сола волновала не сильно. Тот, к счастью, не стал спорить.       В тесноте душа Сол кое-как натянул на себя сменную одежду и вышел в холод комнаты.       К счастью, при инспекции многочисленных кухонных ящичков удалось найти несколько свечей. Сол оплавил их внизу, поставил на тарелки и зажег касанием пальца. И теперь они заполняли помещение тусклым, но живым светом. После вездесущих зиловых ламп это казалось приятным разнообразием.       Кай молча сидел на диване и не мигая смотрел на белую карточку в своих руках. Он был так глубоко погружен в свои мысли, что даже не заметил появления Сола. Все еще влажные, пряди его волос спадали на плечи. Челка прилипла ко лбу, и по лицу стекали одинокие капли.       Сол вздохнул. Кай упорно приближал день, когда в «Вечерней Иллирии» появится заголовок: «Первый Король успешно скончался от гипотермии».       Он приземлился рядом с командиром и закинул руки на спинку дивана. Последний был довольно древним, как и все в коттедже, и отдавал пылью. Но разваливаться пока не спешил.       Кай ожидаемо пах дешевым мылом, которое удалось найти в шкафчике рядом со свечами. Но на его коже химический жасмин словно решил сложить полномочия, как будто его отчитали за наглость, и в итоге ощущался почти приятно.       — И часто ты лжешь административным работникам? — осведомился Сол.       Тон был предельно нейтрален.       Кай повернул к нему голову. Он медленно вышел из раздумий — и тут же нахмурился, как только смысл сказанного зарегистрировался в его голове.       — Я сказал пану Петрасу чистую правду.       Сол хохотнул.       — Пресвятой Кай Киске просто взял и солгал человеку. Каков скандал.       Кай недовольно выдохнул. У его губ тут же образовалось крохотное облачко пара.       — Клянусь, я ни капли не понимаю твое навязчивое желание оказаться под арестом.       Он отложил карточку на стол.              Слова прозвучали сердито, но скорее просто по привычке, чем с реальной угрозой. Накал давешнего спора улетучился, и теперь они просто вяло перекидывались словами. Сол хотел было измыслить в ответ что-нибудь едкое, но тут в животе у Кая заурчало. Он поджал губы и стыдливо отвернулся, глядя в окно.       Поникшие плечи были обтянуты плотной дорожной рубашкой, но это явно не шибко согревало Кая. Он снова то и дело вздрагивал.       Ливень продолжал барабанить о стекло, время от времени добавляя к какофонии отдаленные звуки грома. Холодная сырость с радостью пробивалась в щели сторожки, и без дров или батареек изгнать ее не представлялось возможным.       В голове Сола на смену скромным формулировкам «Вечерней Иллирии» грубо вклинился склонный к скандалам «Утренний Свет». «ЕГО УБИЛИ?! Леденящие подробности леденящей гибели Кая Киске».       Он поднялся с дивана и подошел к своей сумке. Под заткнутыми кое-как сверху вещами лежал сравнительно сухой плед, а рядом с пледом…       Сол задумчиво уставился на сверток из вощеной бумаги. Он совсем забыл об этом.       — Киске, держи.       Он подошел к дивану и бросил Каю на колени плед. Затем снова устроился рядом и начал методично разрывать веревочки, скреплявшие бумагу вместе — возиться с узелками ему не хватало терпения, а их официант навязал целую прорву.       Кай благодарно кивнул и набросил плед на плечи, стараясь унять дрожь. Его взгляд недоуменно остановился на содержимом свертка.       Сол протянул ему помятый, слегка сыроватый минс. Не говоря ни слова, Кай принял его и тут же впился в пирог зубами.       Некоторое время они жевали в неловком молчании.       Что-то побудило Сола взять с собой в дорогу еще один «спешал» — хотя, конечно, холодные минсы из ресторанчика в BN были куда хуже, чем свежие. Он мог бы нагреть их магическим огнем, но проводить тепловые манипуляции с однажды остывшими минсами считалось дурным знаком. Это было нечто среднее между риском разбудить неведомые бактерии и суеверным убеждением в том, что однажды умершее оживлять уже не стоит.       В любом случае, Сол практически не чувствовал вкуса. Теперь на ум упорно лез разговор в ресторане.       Одна из свечей бесшумно обвалилась, и фитиль медленно погиб в лужице воска.       Конечно, можно было свалить все на пылкость гира. Но что-то подсказывало Солу, что даже если заставить пламя заткнуться навсегда, то высказывать свои мысли менее криво он все равно не научится. Возможно, лучшей стратегией была старая, проверенная временем привычка — не открывать рот вообще.       — Спасибо, — Кай неуклюже утер рот ладонью.       Сол протянул ему еще один пирог.       — Надеюсь, это не смертельно, — хмыкнул он.       Кай взял минс и повертел его в руках.       — Они не так плохи, — примирительно сказал он. — По крайней мере, в них нет лимонных корок.       Его едва заметно передернуло.       — Ты не любишь лимоны? — Сол приподнял брови. — Ты же кладешь их в чай.       Почему-то тот факт, что безупречному командиру активно не нравится такая невинная вещь, как лимоны, показался ему удивительным. Он не мог припомнить, чтобы юноша из Ордена выказывал хоть к чему-то (кроме гиров) активную неприязнь. А решение взрослого Кая не трогать крепкий алкоголь вполне сочеталось с активно провозглашаемой христианской сдержанностью Первого Короля.       Сол нахмурился и перевел взгляд на нервно колышущееся пламя свечей. Кай все же был человеком. Человеком с собственными вкусами и мнениями, а не фрагментом его воображения.       Солу стало тошно от себя. Так незаметно провалиться в ловушку пропаганды еще надо уметь. Для нее Кая не существовало. Или, точнее, для государства не существовало жизни Кая Киске вне той, что можно вместить в постер на стене.       — С твоей стороны очень славно помнить мои вкусы, — подначил его Кай. — Но это не одно и то же.        — Как скажете, Ваше Высочество.       Сол издевательски отдал честь и потянулся к столу, чтобы положить туда остатки свертка.       Когда он сел обратно, запах жасмина внезапно стал куда ближе. Кай закашлялся и поднял ноги с пола, пытаясь уместить их под плед. Видимо, за неимением альтернатив, он подсознательно льнул к единственному источнику тепла. Которым было тело Сола.       Он положил руку на спинку дивана и остановил ладонь напротив головы Кая. Отросшие светлые пряди никак не желали сохнуть, и ночь в промороженном доме обещала подарить Киске полноценную простуду. Сол совершенно не горел желанием становиться чьей-либо нянькой. Поэтому он сосредоточился на том, чтобы часть огненной магии прилила к рукам — конечно, в разумных пределах.       Волны тепла послушно полились в пространство, и Кай мгновенно перестал трястись от холода. Его кожа раскраснелась, но теперь румянец выглядел чуть менее болезненным. Неровные розовые пятна покрыли даже лоб.       Сол отвел взгляд. Вряд ли его комментарии о том, каким бледным сделало Кая сидение в кабинетах, разрядили бы обстановку. Центральный Замок только выглядел большим — находиться в одной крысоловке с чиновниками, даже на разных этажах, обескровило бы кого угодно.       Воск начинал понемногу покидать пределы посуды. Он стекал на столешницу, и по краям тарелок образовывались мягкие сталактиты. Рядом с ними тускло поблескивала плоская карточка, которую Кай окрестил «лотерейным билетом».       — И что ты решил с этим делать? — Сол кивнул на предмет.       Кай отряхнул руки от крошек. Он тут же заметно понурился.       — Пока не знаю. Но… я облажался, Сол. Что-то сделать надо.       Он поднес ладонь к губам и рассеянно прикусил ноготь большого пальца. Жест мало вязался с его обычными манерами — Кай Киске, которого помнил Сол, не позволял себе иррационального поведения вне поля боя. В рейдах он всегда пользовался вилкой и ножом, даже если все остальные рыцари рвали мясо руками.       Сол фыркнул.       — Из твоего рассказа я понял только то, что тебя облапошила охотница, спихнув на тебя свои проблемы.       — Я так не думаю, — Кай покачал головой. — Я не почувствовал, что Мартина врала.       — А, ну раз так… — скептически протянул Сол. — Ты думаешь гир делает тебя детектором лжи? Не смеши меня.       Кай не предпринял ни малейшей попытки с ним спорить. Судя по остановившемуся взгляду, его мысли уже ушли куда-то далеко.       — Я могу выполнить заказ и отдать деньги ей, — произнес он медленно.       Что-то подсказывало Солу, что Кай уже принял решение, и отступаться не будет. Это ему совершенно не нравилось.       — Ты можешь просто дать ей денег, — буркнул он.       — Могу, — Кай перестал кусать ноготь и искоса глянул на него. — Но тут на кону кое-что побольше, чем просто деньги.       Не то чтобы Сол не понимал. Он не стал бы признаваться в этом вслух, но Система Лотереи его заинтересовала. Сол с удовольствием бы покопался в ней, даже если ради этого придется возвращаться в «Дыру». Хотя, судя по описанию, высок шанс, что Система была переносной, и сейчас ехала под брезентом в какую-нибудь несусветную глушь.       Впрочем, Кай мог иметь в виду что-то совсем другое. Его лицо приобрело мрачное выражение, и он то и дело покусывал губы. Вся эта ситуация с Лотереей явно задела какую-ту персональную струну. Но что бы это ни было, Кай держал рот на замке. Стало быть, молчал и Сол.       — Сол, — сказал Кай внезапно. — Я… плохой отец?       — Ага, — без запинки ответил тот.       Кай рывком развернулся к нему. Светлые брови вскинулись, а рот приоткрылся в возмущении. Он сверлил Сола взглядом несколько секунд, но так и не нашел, что возразить.       В конце концов Кай со стоном уронил голову в ладони. Это вынудило плед распахнуться, и холодный воздух снова заставил его вздрогнуть всем телом.       — Слушай, — не выдержал Сол. — Почему ты сам себя не согреешь?       Кай с сомнением поглядел на него сквозь пальцы.       — Если ты не заметил, то не я тут специалист по огню.       — И все-таки, — Сол ухмыльнулся. — Электричество и нагрев взаимосвязаны. Ты не думал об этом?       Кай с удвоенной силой запахнулся в плед и вжался в диван. Растрепанные волосы защекотали пальцы Сола.       — Думал, конечно. Но в книгах по магтеории мало информации про магию молний. Единственное, что я нашел, было про Точку Нагрева. То есть, про способность на ней оставаться. Мол, маги огня могут это делать, а маги молний как-то… — он повел плечами. — Перескакивают ее. И в итоге приходится работать с тем, что наступает после. Это получается делать только у тех, кто хорош в самоконтроле, чем автор и объяснял непопулярность молний.       Сол искренне расхохотался.       — Самоконтроль? У тебя?       — Это просто теория, — сухо откликнулся Кай.       Тон был опасливым, словно Сол намеревался поднять его экспертизу на смех. Не без причины, конечно, но все же… это немного задевало.       — Ну давай про теорию, — Сол подавил усмешку. — Дано: ты гир. Какой-то пока недоделанный, скажем прямо.       У Сола было несколько гипотез на этот счет, но он бы не стал утверждать наверняка. То ли существо еще недостаточно сформировало свое ядро, то ли у него просто не было сил… Ему словно что-то мешало проявиться.       Кай поглядел на него с каким-то странным выражением.       Ветер громко завывал снаружи. Истрепанная пакля пока не давала проникнуть внутрь хижины, но это не мешало ему пытаться.       — Думаешь, я тебе солгал?       Сол внимательно посмотрел на него в ответ. Кай снова готов был защищаться. Можно было подумать, что он сам сомневался в себе.       — Как будто ты умеешь это делать, — Сол хмыкнул. — Скажи лучше, что ты знаешь про магический резонанс?       Кай озадаченно хлопнул глазами.       — Только общие определения, — скромно признался он. — У меня не было времени… Получить достаточно объемное образование.       Сол сузил глаза. Как и ожидалось, Киске выбрал более осторожную формулировку, чем «из церковной школы меня сразу запихнули в мясорубку».       — Этого вполне достаточно, — Сол потер ладонями друг о друга. — В теории магии как раз и заключена вся сила. Прямо как в абстрактной математике. В обоих случаях ты оперируешь воображаемыми вещами. Идеями.       — В математике? — переспросил Кай.       Его серьезное лицо озарилось неподдельным интересом. В глазах светилось любопытство.       Сол закивал.       — Вот смотри, в традиционном понимании резонанс для мага более или менее контролируемый процесс. Магический импульс, или, по сути, выплеск зила, отражается от той магии, которая присутствует в окружающей среде. Для человека, правда, это частично психологический момент, и он может его приостановить.       — А гир? — спросил Кай.       Конечно же, он быстро понял, куда клонит Сол.       — Если ты гир, то в твоем теле прописались искусственные магические клетки, — он отрицательно покачал головой. — И ты не можешь больше отключить резонанс, потому что ты сам имеешь постоянный зиловый фон.       Кай напрягся, но удивления не выказал. Видимо, он уже сам пришел к нужным выводам.       — Но с другой стороны, — продолжил Сол. — Если магия теперь интегрирована в тебя крепче, то и шанс понять ее выше. И взять под контроль такие проявления тоже.       — Но остановить я их не могу, — задумчиво повторил Кай.       Сол торжествующе улыбнулся и поднял палец вверх.       — Зато можешь выбрать ту волну, на которой хочешь оперировать. Обычному магу не хватит на такое ресурса для удерживания постоянного зилового потока, а обычному гиру — человеческого разума, который имеет склонность к нахождению паттернов.       Уголки губ Кая поползли вверх.       — Допустим. А при чем тут математика?       Сол расплылся в ухмылке. Откровенно говоря, он самую малость ждал этого вопроса. Было бы странно получить степень по физике, и не заиметь в процессе определенные математические Мнения.       — В математике главный принцип: чем проще, тем лучше. А самые простые на свете вещи — воображаемые, — он с энтузиазмом замахал руками. — Концепт круга. Идея идеального треугольника, вписанного в квадрат.       — Не то что эти дерганые атомы, которые то и дело меняют размер? — у глаз Кая появились веселые морщинки.       — Ну да, — сказал Сол серьезно. — Это почти как поэзия. Или арт. Паттерны из самых простых на свете идей, пожалуй, даже долговечнее. Что-то в этом есть прекрасное, не находишь?       Взгляд Кая был непривычно теплым. Без пиетета перед непонятными рассуждениями или того специфического вызова, который Сол так часто раньше видел в глазах коллег.       — Нахожу, — тихо сказал он.       Сквозняк трепал огоньки свечей. Где-то в углу хижины крыша все-таки прохудилась, и теперь капли с глухим звуком приземлялись на половицы.       Сол решил пока не обращать на это внимания. Кай проявлял интерес, и ему нестерпимо хотелось рассказать больше.       — Есть, конечно, разница, и большая, — принялся рассуждать он. — В математике у тебя неограниченные возможности. Если ты создал Нечто в качестве идеи, то с этого момента оно будет делать все, что ты пожелаешь. Можно ставить этой единице любые условия в задаче, умножать на целые вселенные. А вот в магической теории идеи слишком привязаны к своему физическому проявлению.       — Разве это не обнуляет то, что ты сказал? — Кай нахмурился. — Какой, в итоге, смысл от более глубокого понимания магии, если ее все равно не воплотить так, как нужно?       — Чушь, — отмахнулся Сол. — Дай мне руку.       Он придвинулся ближе к Каю. Тот поднял брови в молчаливом изумлении, но просьбу выполнил.       Сол перевернул холодную кисть ладонью вверх и подложил под нее свою.       — И что я должен…       — Расслабься для начала, — перебил его Сол. — Это просто магия, ничего особенного.       Недоверчиво покосившись на него, Кай старательно попытался расслабить мышцы руки. Чуть поразмыслив, Сол пришел к выводу, что просить его разжать челюсть и перестать напряженно размышлять уже будет лишним — для этого офицеру Киске потребовался бы месячный курс медитации. Но теперь его ладонь мягко лежала в руке Сола, и этого было достаточно.       Он привычным импульсом подвел к руке магический огонь. Он лавой прошел сквозь его ткани и кости, на кратчайшую долю секунды раскалил кожу — и вспыхнул бы цветком на его ладони, но случилось нечто иное.       — Это… — Кай уставился на их соприкасающиеся руки. — Я ничего не делал.       Голубоватые блики делали его глаза светлее.       — Точно, — Сол самодовольно улыбнулся. — Потому что это сделал я.       На ладони Кая сверкали молнии. Неизящные и бесконтрольные, они совершенно не имели четкой формы — будто выпали не из человеческого разума, а из своевольного трансформатора Теслы. Должно быть, какие-то иные маги молний создавали именно такие. Но не прилежный Кай Киске.       — Погоди-ка, — на его лице отразилось понимание. — Твой импульс с огнем срезонировал от…       — От тебя, — кивнул Сол. — И попал на нужную мне волну.       Кай завороженно глядел в центр заклинания. Белый свет осел на ресницах, как иней.       Его пальцы начали подрагивать. Как примерный студент, он наверняка желал повторить эксперимент.       — Не думай об окислении воздуха и прочей ерунде, — подсказал Сол. — Сконцентрируйся на общей идее огня. Что ты представляешь, когда думаешь о нем.       — Я думаю… что знаю, — медленно произнес Кай в ответ.       Он зажмурился.       Не прошло и минуты, как среди молний появились мазки оранжевого. Несмелые язычки пламени упорно пробивались сквозь разряды.       Кай распахнул глаза и в изумлении уставился на результаты своих усилий.       — Ах да, я и забыл, — Сол хмыкнул. — Ты же у нас вундеркинд.       Кай повернул к нему голову.       — Ты объяснил все предельно понятно.       Он мягко улыбнулся Солу и снова с любопытством воззрился на смешение молний с огнем.       Сол, в свою очередь, совершенно отвлекся от заклинаний. Он не перестал чувствовать течение магии, но отчего-то это теперь казалось менее важным. Пальцы Кая были теплыми и сухими. Он доверительно прижимался к плечу Сола своим. Улыбка не была данью вежливости — она оставалась на губах Кая и сейчас, когда он погрузился в свои мысли.       Неуклюжие молнии Сола исчезли одна за одной, и теперь на ладони Кая распустилось его собственное осторожное пламя. Оно выглядело ручным, как на картинке в детской книжке.       — Теперь, когда я знаю о тебе больше, многое встает на свои места, — негромко произнес тот.       — Например? — в осторожной тишине хриплый голос Сола прозвучал неожиданно грубо.       Кай застал его врасплох. Он никогда не был готов вести разговор о Фредерике Булсаре. Ни сейчас, ни в какой-либо другой момент жизни. И разговоры о теории магии приглашением к этому не являлись.       Но прежде чем Сол успел все это озвучить, Кай задумчиво продолжил:       — Это же и есть научный подход, правильно? Пробовать что-то… нетривиальное, пока не начнет получаться. Отсюда у тебя склонность нарушать правила?       Сол прикусил язык. Следовало поддаться первоначальному решению держать рот на замке. Или все-таки скрестить с Каем мечи, чтобы не оставалось сил на злость. Физические раны бы зажили, а со словесными можно было оступиться по-крупному.       Он криво усмехнулся в ответ.       — Это комплимент или оскорбление?       — Как знать, — улыбка Кая слегка поблекла. — Когда я лично несу ответственность за решения «Бога Войны», это щекочет нервы.       На сей раз, он говорил не о прошлом. Но это не слишком скрашивало ситуацию. Сол не просил первых лиц отчитываться перед миром за действия «Бога Войны». Но чертов Дерил «в целях сдерживания» раструбил его личность по всем СМИ, и теперь в глазах публики «Сол Бедгай» был ручной псиной Первого Короля. Разумеется, если чья-то собака грызет мебель, то за нее следует извиняться.       А если укусит того, кого не нужно — придется усыпить.       Сол оскалился. Яд просочился в голос.       — Я и без тебя знаю, что я пушка замедленного действия…       — Не только, — перебил его Кай. — Ты часть моей семьи.       Сол захлопнул рот.       Голова опустела. Налившийся в груди шар из обрывков сожалений разом лопнул, оставив ребра саднить горько-сладкой болью.       Капли перестали литься из дыры в крыше, но теперь хижину наполнял запах старого сырого дерева.       Застывшее время нестерпимо желало двинуться вперед. Солу хотелось спросить Кая, что тот имеет в виду, и в то же время — сделать вид, что ничего не слышал.       «Когда все это кончится… возвращайся домой».*       Сол осторожно положил руку на магический огонь, и тот покорно потух. Дешевые свечи на столе уже как-то незаметно успели прогореть, и теперь их окутала темнота.       Сол был ей благодарен — в ночном мраке комнаты лица Кая было уже не разглядеть. Может, он и был склонен нарушать правила, но некоторые из них Сол предпочел бы не трогать.       Чужое дыхание едва касалось щеки. Его пальцы полностью накрыли ладонь Кая. Та была почти невесомой, но кожу покрывали грубые мозоли от рукояти меча. Контраст между ними и нежной кожей запястья выбивал из колеи.       Сумрак не был Солу другом, но они пришли к взаимопониманию. Тот надежно прятал его, когда необходимо — будь то тень деревьев или замковых колонн. Но это работало только тогда, когда он точно знал, от чего скрывается. Если же темнота была повсюду… он уже не был уверен, что прятаться так уж необходимо.       Он поспешно отнял руки от Кая. И твердо скрестил их на груди.       — Сол…       Прежде чем Кай успел произнести что-либо еще, Сол рывком поднялся с дивана.       — Я иду спать.

***

      Сол открыл глаза.       Он сидел на кресле в темном углу коттеджа. За окном было мутно — туман решил пожить своей жизнью и скрыть подножье холма под шапкой облаков. Время суток было определить затруднительно. Наверняка внутри белесой пелены копошились свои собственные странные существа — тонкие и нескладные, как в какой-нибудь «Мгле».       Кай стоял, расслабленно прислонившись к столу. Солнце слабо освещало комнату сквозь туман, и его фигура выделялась на фоне окна темным силуэтом. Край столешницы мягко впивался в его красивые ноги в черных брюках.       Именно на них Сол смотреть не собирался. Он упорно избегал этого, потому что тогда его разум сложит два и два: именно эти бедра прижимались к нему последние несколько дней. Но даже если бы сам Сол сумел себя обмануть… Огневрат дополнительно успел дать ему полный отчет о степени их мягкости. Голова забивалась этими вещами сама собой, минуя решение Сола не нарушать чужие границы.       Поэтому он не мог оторвать глаз.       Кай вне целомудренного орденского мундира все еще был зрелищем непривычным. Даже самые скромные классические брюки со стрелками казались верхом пошлости по сравнению с длинным подолом формы.       Возможно, дело было в простом контрасте между официальной и бытовой одеждой. Но кроме этого, ноги Кая парадоксально сочетали в себе силу закаленного тренировками бойца и мраморную мягкость ватиканских скульптур.       Сол бы хотел быть менее низменным в сравнениях. Но даже страдающие мученики христианских сцен Ренессанса были вдохновлены ничем иным, как крепкими телами древних богов и атлетов. Каждый имел право скользить взглядом по обнаженным аполлонам. И теперь каждый, кто видел Первого Короля в обычной гражданской одежде, мог наблюдать, как рельеф его мышц читается под тканью.       — Сол? Ты уже проснулся? — дружелюбно произнес Кай.       Сол тут же перевел взгляд на мутно-белое окно. Кай понятия не имел, о чем он думал только что.       Сол не должен был смотреть на него ни секунды дольше положенного. Ему не должно быть дозволено помнить тепло этого тела. Его компактное, изысканное изящество — особенно, в сравнении с собственной неуклюжей плотью Сола, которая принадлежала больше гиру, чем ему самому.       — Что такое? — Кай обеспокоенно наклонил голову.       Сол молчал.       Стыд сковал горло. Ему казалось, что стоит открыть рот - любые сказанные слова как камень повиснут на нем, и в конце концов утянут на дно.       — Сол. Посмотри на меня.       Ему не нужно было спрашивать, приказ это или нет. Тело двигалось само, как на шарнирах. Снова взглянуть было страшно, но не повиноваться — страшнее.       Он все же посмел моргнуть, и в следующее мгновение уже обнаружил себя нависшим над Каем. Тот теперь распростерся на столе, и его тонкие волосы нимбом рассыпались вокруг головы. Грубые пальцы Сола коснулись их — невесомых, как лучи света.       «Что ты все-таки хочешь?» — произнес голос в его голове.       — Что ты хочешь? — в унисон двинулись губы Кая.       Сол застыл. Чего он хотел?.. Его планы не заходили так далеко.       Пламя не нужно было спрашивать. Оно всегда знало свою конечную цель. А Сол был его вместилищем. Что он вообще мог хотеть? Только нечто уродливое. Темное, извращенное и кровавое.       Конечно, ведь огонь голоден всегда. Он только жадно поглощает все на своем пути. Его разрушительная суть хочет причинить боль.       — Ты голоден, правда, Сол?       Голос Кая все еще был ласковым. Сол хотел купаться в этом тепле.       «Ты», сказал Кай. Не «огонь», а «ты».       Мутный дневной свет возле его фигуры казался теплее. Он мирно просвечивал сквозь непричесанные золотые прядки.       Если боли никак не избежать… хочется, чтобы она принесла удовольствие.       Жасмин вконец выветрился, оставив только теплый запах кожи Кая. Сол склонился к его шее и вдохнул. Нос нашел сладкую ложбинку под ухом, а пальцы — воротник чужой рубашки.       Он просто обязан сервировать Кая прямо на этом несуразном столе.       Оторванные пуговицы отлетели в сторону, и рубашка послушно сползла с плеч.       Сол бы начал есть его именно с них.       Солнце обычно неравномерно красило белую кожу Кая в розовый, как яблоки сорта Cripps Pink. Но когда краснота ожога проходила, то оставляла за собой медовый загар.       Не может быть, чтобы его кровь не была сладкой на вкус.       Заострившиеся когти оставили на чужих плечах яркие полосы.       Один укус — и Сол не сможет остановиться. Сожрет Кая целиком.       «Чушь какая. Будто тебе позволят это сделать».       Точно.       В следующий момент он оказался впечатан в стол. Рука Кая покоилась на его загривке — тот сгреб волосы Сола в кулак.       Это было совершенно неудивительно. В рукопашной Сол был неповоротлив, и во многом полагался на силу самого первого удара. Когда удар нанести было нельзя, он терял фору.       — Как ты ведешь себя за столом? — дыхание Кая обожгло его ухо. — Совсем позабыл манеры?       В какой-то мере это успокаивало. Сол заслуживал наказания. От рук же Кая наказание казалось правильным вдвойне. Тот не стал бы применять силу только ради какого-то извращенного удовольствия. Кай Киске не был отравлен такими вещами. По крайней мере, до сих пор.       — Ты сегодня ужасно молчалив.       Кай намотал его волосы на руку и надавил сильнее.       Сердце Сола забилось в предвкушении.       Будет ли это для Кая последней каплей? Насколько далеко он готов будет зайти, держа горло Сола в своих руках? Будет ли он милосерден, или будет пытать его тем, что отпустит?..       Тишину комнаты прорезал треск электричества.

***

      Сол открыл глаза.       Сплюнул пыль, прилипшую к губам.       Он лежал на какой-то занюханной дороге. Гравий колко впечатался в щеку, а острая коленка впивалась в поясницу.       — Сол Бедгай! Ты арестован!       — Да не собираюсь я сопротивляться, — буркнул Сол. — Арестован, так арестован. Необязательно на затылок давить.       Цепкие пальцы поспешно покинули его волосы.       Немного колеблясь, Кай все же ослабил захват и отпустил его.       — Ты точно не собираешься сбегать?       — Может, чуть позже, — Сол поднялся на руках и присел прямо. — Спасибо за сотрясение мозга, Ваше Величество.       Он хлопками начал стряхивать с себя грязь.       Куртка сидела как-то странно. Конечно, она немного села после стирки, но не настолько, чтобы так сильно сдавливать грудь. Впрочем, Сол все равно хотел ее менять. Если они выберутся из этой глуши и найдут нормальный молл, то нужно будет прикупить что-то поновее — у RIOT как раз должна была выйти зимняя коллекция…       Кай недоуменно хохотнул.       — «Величество»? Ты точно в порядке?       Сол раздраженно поднял голову.       Кай сидел на корточках напротив него. На его лице читалось искреннее участие. Короткие волосы топорщились во все стороны, а потускневшая полицейская форма была вся перепачкана странной оранжевой пылью.       Сол недоуменно уставился на огромную ссадину у него на лбу. Он смутно помнил эту травму. Без подробностей, потому что не слишком сильно интересовался личной жизнью офицера полиции Кая Киске. Но ее появление определенно совпадало с появлением на улицах роботов Поствоенного Бюро.       Которые были давным-давно взорваны все до единого вместе со складом Фраско-3.       — Киске, — медленно произнес Сол. — Какой сейчас год?       Он окинул взглядом улицу.       Обстановка неуловимо напоминала Париж — Сол был уверен, что стоит ему зайти за угол, он окажется на весьма знакомом бульваре. В былые времена там располагался магазинчик с инструментами, и он приобрел там парочку весьма неплохих отверток.       Единственная разница заключалась в том, что обычно Франция не была таким местом, по которым гуляют хамсины. Пылевая буря делала все вокруг тусклее на пару тонов. Выбеленные стены аккуратных домиков приобрели грязный цвет, а брусчатка была засыпана песком.       Город выглядел заброшенным.       Кай посмотрел на него так, будто из них двоих не его ударил по лбу примитивный робот.       — Что за глупые вопросы, Сол?       Сол раздраженно цыкнул зубами. Он и забыл, каким невыносимым бывал Кай раньше.       Он завертел головой в поисках Огнепечати. Та обнаружилась неподалеку, наполовину присыпанная песком — в тонком футляре, который он расколол и заменил другим несколько лет назад.       — За что ты хоть меня задерживаешь? — утомленно спросил Сол.       На ответ он не надеялся, но Кай неожиданно доверительно наклонился ближе.       — У меня есть данные, что произошло крупное похищение, — он помедлил. — И есть основания считать тебя подозреваемым.       Сол махнул рукой.       — Брось. Только из-за того, что я однажды позаимствовал одну вещь у Ордена, я не могу считаться подозреваемым постоянно.       Он пошарил по куртке в поисках сигарет, но не обнаружил ни одного, даже самого захудалого, внутреннего кармана. Черт возьми, как он вообще выживал раньше?..       — Ты уже знаешь путь предательства, — сказал Кай монотонно. — Ты вполне можешь ступить на него снова.       Сол недоуменно поднял взгляд. Конечно, мальчишка был склонен к помпезным речам, но это было слишком даже для него.       Тот смотрел на Сола крайне серьезно. Несмотря на более юный возраст, лицо Кая было острым и усталым. Болезненно вырисовывались скулы. Глаза поблекли, как помутневшее стекло.       Словно его уже давно ломала долгая, невыносимая грусть.       — Ты не на меня гляди, — повторил он смутно знакомую Солу фразу.       Он махнул рукой в сторону, на просвет между зданиями.       Солнце спряталось где-то за крышами и пыльной пеленой желтоватого неба. В такие дни обыкновенно можно было увидеть на небосводе белый призрак луны, уже вышедшей из серпа, но еще не приблизившейся к полнолунию. Но на сей раз что-то было не так.       Вместо луны на небе красовалось черное пятно. Края его были неровными, словно спутник выдрали из неба с мясом, как петли для ремня из орденского мундира.       — Смотри, — произнес рядом с ним Кай. — Смотри, что ты наделал.

***

      Сол открыл глаза.       Солнце за окном светило раздражающе ярко — видно, хотело оправдаться за вчерашний дождь. Лучи пробивались сквозь тонкие шторы и впивались прямо ему в лицо.       Последствия сна на холодном полу тут же дали о себе знать — даже его сверхъестественное тело угрюмо ныло. Во рту было сухо, а горло драло, словно он взаправду наглотался песка.       Он сощурился и отвернул голову от окна, пряча глаза от света. Волосы беспорядочно рассыпались по пыльным доскам, а куртка, которой он укрывался, валялась рядом. Сол обыкновенно не обратил бы на это внимания, но сейчас это казалось почти кармическим. Пожалуй, та грязь, которой он являлся, чрезвычайно естественно липла к любой другой грязи.       Он присел на подстилке, которую расстелил накануне, и бросил взгляд в сторону дивана.       Кай все еще мирно спал. Он закутался в плед по самую макушку, и сверху торчал только клок светлых волос.       Сол с хрустом размял шею и подтянул к себе стоявшую рядом обувь. Внутри обосновалась ноющая пустота.       Он медленно натянул на ногу один ботинок. Застегнул пряжку и наскоро протер ее от присохшей лесной земли.       Как и любой лесной дом, сторожка полнилась своими собственными малопонятными шорохами и поскрипываниями. Пыль оседала на языке пополам с утренней свежестью. Бесформенные огрызки сна постепенно вытеснялись мыслями о предыдущем дне, но неприятное сковывающее чувство не торопилось никуда уходить.       Что же Кай все-таки имел в виду.       Сол уставился в пространство перед собой. В очередном продравшемся сквозь ткань луче солнца даже многочисленная пыль коттеджа не казалась такой уродливой. Ворсинки выписывали расслабленные кульбиты в воздухе, и это совсем не соотносилось с беспорядочными мыслями.       Если бы Кай выразился как-то конкретнее: «ты мне как брат» или «ты мне как отец», то Сол хотя бы понял источник своего гнетущего состояния.       Он не был готов перенимать у покойного Клиффа почетный факел отцовства, как бы тот ни пытался при жизни ему тот спихнуть. Да и детей вокруг и без этого становилось уже слишком много. А от «брата» так и веяло торжественностью Ордена, церкви и армии. Что-то подобное было бы логично слышать из уст Кая. Но слово использовалось в речах пропагандистов так часто, что давно уже потеряло всякий смысл.       Но нет, командиру приспичило быть дипломатично расплывчатым. Да, Кай считался своевольным по меркам Конклава и чиновников, но он все-таки был политиком. А слова любого политика, просто за счет его положения, следовало делить напополам.       Согласно протоколу, «семьей» Первого Короля была вся Иллирия.       Совсем другой вопрос — что значила «семья» лично для Кая Киске.       Сол скривил губы и принялся натягивать второй ботинок.       Ему нужно было добыть больше информации. Пока что выходило, что оправдать его фрустрацию нечем. И это злило еще больше.       Он натянул куртку, тяжело поднялся и с хрустом потянулся всем телом. Руки привычно нащупали в карманах пачку сигарет, и Сол вздохнул с облегчением.       Следовало пройтись и проветрить голову. Или, как минимум, наполнить себя дымом до упора. Никотин не слишком действовал на это тело, но ящерица в его голове радовалась тлеющему огоньку, как ребенок.       Он сделал шаг вперед, и половицы предательски скрипнули под ногами.       Кай тут же приподнялся в постели, настороженно озираясь по сторонам.       — Ты куда? — голос был хриплым спросонья. — Доброе утро.       Он спешно пригладил растрепанные волосы, но это не слишком спасло ситуацию.       Кай выглядел так, словно сон его вовсе не коснулся. Под глазами залегли круги, а кожа растеряла последний румянец, и стала белой, как фарфор.       Сол нахмурился и сглотнул легкий привкус вины. Следовало признать — необходимость компенсировать навигацию при помощи коммуникатора явно не шла Киске на пользу.       — Сам же сказал, нужно купить батарейки, — он пожал плечами. — Мало ли, как часто придется использовать эту твою игрушку.       Кай бросил взгляд на руку и машинально потер запястье, будто кровь в области браслета шла медленнее.       — Хорошо, — он решительно скинул с себя плед. — Я с тобой.       Но стоило утреннему холоду коснуться его тела, как Кай съежился и тут же зашелся в кашле.       — Ты точно гир? — Сол приподнял бровь. — Киске, детки с простудой должны оставаться дома. Не напрягайся, я скоро вернусь.       Кай насупился. Слова Сола пришлись ему по вкусу ровно так же, как корки лимона в минсах.       — Если даже ты утверждаешь, что мы напарники, то нужно все-таки держаться вместе, — начал он сердито. — Первое правило рейдера. Которое ты всегда…       — Всегда нарушал, да-да, — прервал его Сол с театральной скукой в голосе. — Ладно, Ваше Высочество, если вы приравниваете поход на рынок к рейду на монстра, то тут я почти согласен.       Кай фыркнул, явно стараясь сохранять серьезность. В глазах блеснули смешливые искры, а лицо озарила улыбка.       Он опустил было ноги на пол, но тут же с шипением их отдернул — холодные половицы заставили его поджать пальцы и нахохлиться на диване, как большая птица.       Из горла Сола вырвался странный звук.       Звук можно было бы назвать смешком. Но он был слишком гортанным, точно кто-то со всего маху ударил его в грудь. А главное — слетел с губ Сола совершенно помимо его желания.       Кай недоуменно обернулся, явно собираясь спросить, не при смерти ли напарник.       — Я подожду тебя снаружи, — быстро пробормотал Сол.       Дверь захлопнулась за спиной.