Royal Diadem

Неопределенное количество лет назад

      Маленькая лошадь с маленьким всадником неслись по пустыне. Определить, с какой скоростью они двигались, нетренированному глазу было сложно. Помимо них, окружающий мир состоял всего из двух измерений — однородная песчаная масса простиралась до самого горизонта, где встречалась с безоблачным молчаливым небом. Оно было прозрачным и давящим, как подкрашенный синим стеклянный купол. Невысокие дюны вряд ли бы дали достаточно тени, чтобы спрятаться от висящего над головой солнца, и, должно быть, далекий всадник в своих белых одеждах ощущал себя муравьем под лупой. Песок едва заметными облачками вырывался из-под копыт…       — Тебе понравился фильм, Фредерик?       Палящее солнце выцвело в душный гул ламп торгового центра.       Ария уже допила свой молочный коктейль, и теперь просто по инерции терзала пальцем соломинку. Она выжидающе уставилась на него из-под челки своими круглыми блестящими глазищами, как какой-нибудь диснеевский зверек.       — Нормальное кино, — Фредерик пожал плечами.       Он поболтал растаявшим льдом в своем стакане. Единственным минусом фильма, пожалуй, была его длина. Спрайт выдохся еще до конца первой части, и за неимением снеков, которыми можно было занять руки, Фредерик стал крутить между пальцами дешевую университетскую ручку, которую нашел в кармане. Но баланс у нее оставлял желать лучшего, и теперь ручка покоилась в глубинах чьей-то сумки. Оставалось только надеяться, что она не решит залить чернилами все вокруг.       — «Нормальное»? — переспросила Ария возмущенно. — Аска, ты это слышал?       — Не переживай, — улыбнулся тот. — Ему понравилось. Иначе бы он ушел еще до конца сеанса.       Ария сощурилась, смерив Фредерика подозрительным взглядом. Тот кивнул. Пожалуй, спорить не имело смысла — фильм действительно неожиданно увлек его.       Пойти на спецпоказ «Лоуренса Аравийского» было идеей Арии. Прознав о кинематографических вкусах Фредерика, та несколько дней ходила в священном ужасе и повторяла: «Аска, он вскормлен на фильмах с рейтингом до пяти звезд на IMDB. Он специалист по трешу, Аска. Мы должны что-то с этим делать». На что Кройц только загадочно улыбался, пока в его руках в какой-то момент не материализовались несколько билетов в кино. Самого Фредерика, как водится, никто не спрашивал.       — А я говорила! — Ария просияла. — Нам надо почаще так выбираться. Хоть куда-нибудь. Не хочу сдохнуть в этой гребаной лаборатории, мне еще и тридцати нет!       Она не без труда хлопнула Фредерика по плечу — для этого пришлось приподняться на цыпочки.       Он хмыкнул, ласково наблюдая, как прыгнули непослушные пряди на ее макушке. Насколько он понимал, Арии действительно нравилась цитология. У нее был неоспоримый талант. Но если ее программа была хотя бы вполовину такой же насыщенной, как у физиков, то сантимент был понятен.       — Ладно, — сказал он. — Старое кино все равно теперь крутят чаще.       Конечно, после перехода на магическую энергию кинобизнес ушел в стагнацию. Количество несчастных случаев от перегрузки и поломок старой техники исчислялось десятками. Но Голливуд отказывался останавливать машину энтертеймента, поэтому картины упорно снимались, даже если на это уходило вдвое больше времени, чем до 2000-го года. Но кинотеатры не желали ждать редких премьер раз в несколько лет, и заново закупили права на прокат всей золотой классики. И даже не вполне золотой. И не вполне классики. Словом, выбор фильмов для ретроманов был велик.       Но, поскольку оборудование в кинотеатрах тоже было вынуждено работать на магической энергии, то перед сеансом зрители обязаны были подписать бумагу, по которой отказываются от претензий в случае взрывов и возгораний. Это удержало от походов в кино меньше людей, чем могло бы показаться.       — Я это запомню на будущее, чтобы ты в следующий раз не отнекивался, — Ария сурово показала на него пальцем. — Ну так что с «Лоуренсом»? Мысли, впечатления, мораль? М?       Фредерик снова пожал плечами. Возможно, потом он сможет сформировать какое-то мнение о сюжете, но пока перед глазами застыло только бескрайнее море белого песка. Из-за того, что широкий кадр был ограничен размером экрана, пустыня каким-то невероятным образом казалась еще более бесконечной.       — Лучше не соваться туда, где ты отличаешься от других, — буркнул он. — Особенно, если вокруг песок и жара.       Ария яростно закивала.       — О, это дискуссия, Фредди! Очень хорошо! — она выкинула стакан в урну и потерла ладошки друг о друга. — Я бы сказала, это что-то про «нельзя войти в одну реку два раза»… Типа, после того, как прошел через пустыню, нельзя не измениться. И назад в мирную жизнь уже никак.       Фредерик медленно покачал головой.       — Не знаю. Вообще, наверное, можно и остаться прежним.       — Ну мы же сейчас про Лоуренса, а не «вообще», — возразила Ария. — Погляди на него, он однажды зашел в пекло и просто не прекращал с тех пор сквозь него идти. Понимаешь?       Фредерик наклонил голову, обдумывая ее слова. Его не покидала мысль, что трагедия Томаса Лоуренса была совсем не в этом. Она вроде бы лежала совсем рядом на поверхности, но он никак не мог ее ухватить.       — В какой-то мере, вы оба правы, — подал голос Аска.       Они обернулись на него. Кройц переминался с пятки на носок, засунув руки в карманы. В дополнение к сутулой спине и отросшим волосам, это делало его похожим на подростка.       — Смотри-ка, сейчас он нам объяснит, как все обстоит на самом деле, — театральным шепотом произнесла Ария.       Фредерик только фыркнул. Аску на их учебном потоке не любили именно за кажущуюся претенциозность. Впрочем, в совместные проекты его все равно брали с энтузиазмом. Как Фредерик не без оснований подозревал, чтобы вывезти исследование на его плечах.       — Тот Томас Лоуренс, которого мы видим в фильме, не существует вне фильма, — Аска задумчиво уставился в пустоту, как обычно при размышлениях вслух. — Задача сценаристов — показать законченную историю. И Ария видит путешествие героя, в котором восторженный британский лейтенант просто неожиданно попадает в другой мир и пытается жить по его законам. С переменным успехом. И это, конечно, его травмирует. Аска обвел их слегка затуманенным взглядом. Вполне возможно, что Кройц тоже находился где-то в пустыне, как и Фредерик.       — Но ведь он говорил по-арабски, — продолжил Аска. — И хорошо знал регион военных действий. И не потому, что был туристом когда-то. Еще раньше, до этого — он был шпионом. Поэтому… Фредерик тоже в какой-то степени прав.       — В смысле? — Ария сморщила лоб.       — Может, «пустыня» его не слишком кардинально изменила. Вполне возможно, что «пустыня» была в нем всегда, — Аска помолчал. — Но это я так. Просто говорю.       Он улыбнулся своей рассеянной тонкой улыбкой, затем развернулся, и неторопливо пошел дальше.       Ария покачала головой.       — Очуметь какой странный парень.       — Тебе это нравится, — констатировал Фредерик.       Ария поглядела на него с комичным укором. Несмотря на это, ее следующие слова прозвучали искренне.       — Ну да. Хочу быть такой же, — она скорчила рожицу. — Наверное, я тоже очуметь странная?       — Мне это нравится.       Он прикусил кончик измочаленной трубочки из-под спрайта, и громко втянул в себя талую ледяную воду, чтобы скрыть внезапную хрипотцу в голосе.       Ария быстро посмотрела на него и отвела взгляд.       — Значит, ты тоже странный.       Она вдруг показалась смущенной. И нехарактерно скромной.       — Пусть, — сказал Фредерик. — Мне все равно.       Прежде чем Ария успела что-то ответить, ее прервал голос Аски.       — Я предлагаю подать заявку на официальную регистрацию киноклубной активности.       Он галантно приоткрыл дверь какой-то богом забытой кафешки и пропустил Арию вперед. Та рассмеялась.       — Думаешь, У*** выделит нам деньги на то, чтобы мы ели попкорн и к чертям разносили старые фильмы?       — Я бы предпочел слово «критиковали», Ария. Это может быть хорошей рекреационной активностью для студентов…       Фредерик моргнул.       Впереди были только забитые домашней работой выходные и попытки убедить Арию с Аской, что «Земля озлобленных мертвецов» вполне достойна составлять дискуссионную программу киноклуба.       Раскаленный призрак пустыни исчез из головы, как мираж.

***

Сегодня

      — Я совершил большую ошибку.       Голос Кая за его спиной обладал той тенью драматического сожаления, которая могла подразумевать абсолютно что угодно.       Сол отнял мокрые руки от лица. Ледяная родниковая вода мгновенно потеряла свою свежесть при контакте с кожей, недвусмысленно намекая, что он был на взводе. Или, за неимением лучшего слова, беспричинно взбудоражен. Чересчур насторожен?       «Бдительность». Слово всплыло в голове спасительным плотом. Сол просто сохранял бдительность. Это было совершенно естественным состоянием в любом незнакомом, потенциально представляющем угрозу месте, будь то город или лесная чаща. В такие моменты Сол незаметно раскалялся, как сковорода. И это никак не было связано с дурными снами. И прочими… реакциями, которые наверняка являлись прямым последствием этих самых дурных снов.       В рамках борьбы с навязчивыми мыслями Сол решил использовать старое доброе медитативное средство — расслабляющую утреннюю прогулку. Разумеется, ноги как-то незаметно успели унести его далеко вперед, а зажатая между зубов сигарета прогорела до фильтра. Под его взглядом последний столбик пепла тоскливо опал на черную футболку. Сол безуспешно попытался стряхнуть с себя серые разводы, бормоча под нос проклятья. Почему-то остро захотелось умыться.       Возвращаться в сторожку желания не было. Прежде всего потому, что над раковиной в крошечной душевой было прибито зеркало. Очную ставку с собственным отражением Сол проводить не хотел. Одно дело мириться с тем, что навстречу смотрит угрюмое неухоженное лицо со следами бессонницы (и, вполне вероятно, начального магического истощения). Совсем другое — ждать, что обветренные губы вдруг станут кривиться в незнакомой неестественной ухмылке.       «Не надо дуться, Фредди. Неполадки механизма — на совести пилота. Следи, чтобы гайки не разболтались».       Сол скрипнул зубами и досчитал до пяти, убедившись, что вода перестает исчезать на подлете с шипящим звуком. Пар все еще окутывал руки, но жидкость наконец-то начала стекать по коже, как и положено при контакте с человеческим телом.       Фонтанчик с родниковой водой встретился по пути как нельзя кстати. Сол не мог представить, кому понадобилось ставить это уродливое сооружение поодаль от дороги, но судя по странно гладкой поляне рядом с ним, раньше он был частью какого-то иного здания. Заросшие мхом осколки кирпича, разбросанные вокруг, подтверждали гипотезу. Они притаились в пожухлой траве, и Сол споткнулся о них ровно столько раз, чтобы Кай смог разыскать его по звуку ругани.       Некоторые стволы были бережно перевязаны лентами и веревочками. Достаточно часто, чтобы насторожиться, но подозревать культистскую активность в стиле «Плетеного Человека» уже было бы чересчур.       Сол фыркнул и пригладил волосы пятерней. На руке остался клок пыли. Он со вздохом переглянулся с пучеглазым херувимом на боку фонтанчика и развернулся к Каю.       Тот выглядел вполне обыденно. Он снова переоделся в теплый дорожный костюм с накидкой, и теперь с критическим видом разглядывал ее, оттягивая пальцами края.       — Что там у тебя? — отозвался Сол чуть резче, чем намеревался.       Он постарался прозвучать как можно более нормально, но в итоге хриплый голос был лишен малейшей тени дружелюбия, словно рык побитого пса.       Кай, в свою очередь, даже не дернулся. Кажется, чего-то иного с утра пораньше он от Сола и не ожидал. Что, если подумать, было вполне справедливо.       С совершенно непроницаемым лицом Кай опустил руки, и края накидки опали вниз, как крылья животного. Доселе кремово-белая, теперь она была разукрашена неровными грязно-розовыми пятнами.       Губы Сола дрогнули, и привычная ухмылка не заставила себя ждать.       Накидка Кая была сделана из какого-то убер-современного грязеотталкивающего материала. Но в то же время, куртки RIOT (вроде той, что носил Сол) могли похвастаться самыми загадочными маг-химическими красителями. «Собственная формула», придававшая одежде бренда такой узнаваемо сочный вид, позволяла предположить, что иллирийский контроль качества та бы не прошла. Во всяком случае, у них была веская причина для того, чтобы вывести производство за пределы Иллирийского Союза. Как и у Сола для того, чтобы носить одежду одних и тех же цветов.       Он просто-напросто был лоялен бренду. Тот красный, что предлагали RIOT, практически светился в темноте. Солу нравилась эта наглость.       В ответ на жалобы покупателей компания повела себя не менее дерзко. Они выпустили еще больше ярких вещей, и теперь на лацкане Сола красовалась нашивка «Борись с огнем ответным огнем».       Было очевидно — если положить вещь от RIOT рядом с чем-то светлым, там точно остался бы след. Не говоря уж о том, чтобы класть все в одну стиральную машину.       — Отличный камуфляж, Киске, — невозмутимо протянул Сол. — Теперь тебя и при свете дня в толпе не отличить.       — По-моему, совсем наоборот, — пробормотал Кай с каменным лицом.       — Почему же, — Сол добродушно оскалился. — Всегда есть шанс, что граждане будут неловко отворачиваться. Мало ли что может выкинуть человек, который стирает белое с красным.       Что-то в страдальческом выражении лица Кая было крайне забавное. Разумеется, командира хотелось поддеть. Киске регулярно выбивал его из колеи, и мелочная мстительность по этому поводу расположилась в груди весьма уютно. Не говоря уже о древнем инстинкте если не съесть, то хотя бы немного пожевать богатых.       Как бы то ни было, колкость Сола прошла мимо цели. Кай отмахнулся от него и над чем-то задумался.       — При свете дня… — медленно повторил он. — Да, пожалуй, пока это неизбежно. В ближайшее время мы будем передвигаться при свете дня.       — Отличное наблюдение, Шерлок.       Сол направился в сторону тракта. По направлению к дороге, по которой в город въезжали машины, шла тоненькая тропинка, протоптанная местными жителями. Кай последовал за ним.       — Ты намереваешься что-то делать с маскировкой? — спросил он.       Его тон вдруг стал крайне серьезным.       Сол цыкнул сквозь зубы.       — Ты опять об этом.       Надо было догадаться, что Кай не отпустит эту тему после одного-единственного спора. Если Киске брал след, то не успокаивался, пока не вопьется в цель.       Кай указал рукой вперед. Тропинка под ногами уже ощутимо начинала подниматься в гору.       — Тут будет много людей, — тихо сказал он. — Обычных граждан, не как в BN. И они тоже читают газеты и смотрят зиловизоры.       Словно в качестве иллюстрации к его словам, город выплыл из-за ветвей во всем своем бытовом великолепии. Без мрачного полога ночи стали видны разномастные крыши и извилистые дороги. Люди сновали по своим делам. Откуда-то пахло дымом. Где-то лаяла собака.       Сол сощурился и скользнул взглядом по беззаботно развевающемуся белью на веревках. Как там сказал советник? Это всего лишь одна маленькая фракция одной маленькой коммуны.       — У кого тут будут деньги на телек? — Сол беззаботно пожал плечами. — Разве что по радио что-то там слышали. А у папарацци сплошь и рядом кривые руки. Я в газетах выгляжу, как нанятый актер.       Кай смерил его странным взглядом.       — И ты предлагаешь просто надеяться на удачу.       Это не было вопросом. Киске просто констатировал очевидное. И Сол все еще не понимал, куда тот клонит.       Он взвесил свой ответ. Конечно, на первый взгляд городок выглядел тихой гаванью. Одной из многих в этих краях. На взгляд Сола, такие провинциальные местечки были дырами куда похуже BN. Там-то люди четко осознавали, что застрять в киселе однообразия не хотят. Состояние безымянных придорожных «пунктов» делало жителей злее и отчаяннее, и те постоянно глядели по сторонам в попытках выбраться. Да и удивляться они давно разучились — они либо сами были наемниками, либо навидались всякой чертовщины от проезжих охотников за головами, от трофеев до контрабанды.       Но Третья Фракция перед ними… она явно была слеплена из другого теста. Ритуалы вплетались в местную жизнь подобных городков так плотно, что та превращалась в сеть, из которой крайне сложно выбраться. Любое значительное событие или скандал в таких местах были равносильны взрыву в стеклянном шаре. Из тех, где внутри падает искусственный снег и стоят миниатюрные искусственные домики. И если жители в BN, как правило, в глубине души жаждали спокойствия, то «тихие гавани» всеми своими пальцами и глазами вцеплялись в любую новость, которая оживит их маленькую жизнь. Но, с другой стороны… Паутина обыденности была слишком крепкой. И восстанавливалась очень быстро.       Сол сдвинул брови. Кай молча шел рядом, но время от времени выжидающе поглядывал в его сторону. Он явно ждал какого-нибудь ответа. Но тот, что был припасен у Сола, ему вряд ли бы понравился.       Факт первый: граждане привыкли не обращать внимания на наемников, пока те им не понадобятся. Или не обратят внимание на них. Это было простой техникой безопасности — никому не хотелось стать разменной пешкой в чьей-то драке за территорию.       В данном случае следовало опасаться не за то, что люди узнают «Сола Бедгая» — вряд ли кому-то действительно было дело до его личности, даже учитывая количество подражателей. А насчет того, что люди вспомнят, кем этот самый Сол является.       Отсюда вытекал факт второй: недовольство граждан в основном заключалось в одном простом факте. То, что их «туз в рукаве», их новоиспеченный «Бог Войны» — гир. Многие люди были не просто напуганы этим фактом, но еще и оскорблены. Особенно оскорбленные не гнушались пикетами напротив Центрального Замка. Вопросом времени был момент, когда одинокие пикетчики догадаются собираться в группы.       Факт третий…       «Цепных псов судят по хозяину. На твоем месте мог быть кто угодно, Фредерик».       Сол вздохнул.       Никто не ожидает увидеть опасную собаку в одиночестве, без владельца, крепко сжимающего поводок в руке.       Но что-то подсказывало ему, что никто также не ожидает увидеть Первого Короля Кая Киске просто разгуливающим по улице, вне официальных приемов и агитационных постеров. Поэтому, покуда Кай оставался инкогнито, риски узнавания Сола Бедгая снижались довольно значительно.       Сол метнул взгляд вбок. Надо сказать, до сего момента получалось у Киске… удивительно хорошо. Уже ставшая привычной растрепанная косица небрежно покачивалась над воротом накидки. В довершение к упрямо восседающим на носу очкам, создавалось впечатление, что он собирается пробоваться на роль провинциального библиотекаря. Или учителя начальных классов. Если подумать, последнее бы легко объяснило его армейскую выправку. Вряд ли необходимость контролировать группу из тридцати мелких чертей сильно отличалась от обязанностей офицера.       — Киске, слушай сюда, — произнес наконец Сол. — Ничего особенного не случится. Ну узнает кто-то меня, и что с того? Я покажу пару фокусов с зажигалкой, и от меня отстанут.       Он по привычке хотел похлопать по корпусу Огнепечати, но меча за спиной не оказалось. С некоторым запозданием Сол вспомнил, что оружие осталось в хижине, надежно скрытое в нутре дремлющего Огневрата. Что может и было отличной защитой от воров, но наглядности его словам не придавало.       — Что ж, — спокойно отозвался Кай. — Тогда будем надеяться, что узнавания не случится. Некоторые из твоих «фокусов» крайне вредят общественной собственности.       Сол в последний момент заставил себя проглотить замечание о том, что еще накануне Кай был готов этим пренебречь. И много раз до этого тоже.       — Возмущенным гражданам ничто не мешает поступить разумно и убежать, — огрызнулся Сол. — Когда в городе медведь, никто не лезет к нему в объятия.       — Иногда выгоднее не ждать чужого побега и отступать первым, — Кай смотрел вперед. — Даже медведь это понимает.       — Надо же. А командир Киске понимает это не всегда, — не удержался Сол.       — Ну так и командир Киске не медведь, — парировал Кай.       Повисла пауза, наполненная шорохом листьев под ногами.       Редкие авто громыхали по главной дороге впереди. Из чьего-то окна играла музыка. Какая-то очень многословная женщина ругалась на неизвестного по имени Марио.       Сол некоторое время пытливо изучал лицо Кая, чтобы понять, в какую ловушку его заманивают на сей раз. В конце концов, он с удивлением заключил, что Кай с ним не спорит. Тот не бросался в него пылкими осуждающими взглядами, и вообще в целом вел себя крайне миролюбиво. Это напрягало.       — Ты… как-то слишком спокоен по этому поводу.       Кай наконец повернул к нему голову.       — Уверяю тебя, я совсем не спокоен.       Сол подозрительно сощурился. Инстинкты уверенно шептали ему, что прямо сейчас Кай в чем-то лжет. А это значило, что у того появилась идея. Которой он отнюдь не спешит делиться с Солом.       Кай деликатно кашлянул и завел руки за спину, будто находился не на миссии, а на воскресном променаде.       — Ты вполне можешь быть прав. Мои опасения могут оказаться беспочвенны, и узнавшие тебя граждане просто пройдут мимо или встретят как героя, — он повернул голову к Солу и искренне улыбнулся. — Ты ведь действительно им являешься.       Сол сглотнул. На это у него ответа не нашлось.       — В ином же случае… — продолжил Кай. — Напарники помогают друг другу, Сол. И я тебе тоже помогу.       — Что, загипнотизируешь толпу?       Сол невесело усмехнулся. Кай легко мог произнести пламенную речь с постамента, когда его были готовы слушать. Но на укротителя велоцирапторов в духе «Мира Юрского Периода» тянул не очень.       — Ну, в чем-то Первый Король должен пригодиться, — загадочно отозвался Кай. Солу показалось, что на его лице мелькнуло что-то мрачное, но оно тут же разгладилось и снова стало благожелательным… Наверняка это была просто игра теней от раскачивающихся ветвей.       — А с кем я сейчас разговариваю?       Кай задумчиво почесал нос.       — Думаю, что Смитерсон из Единой Транспортной Компании с нами задержится на какое-то время, — он неловко улыбнулся. — Что обычно говорят работники ЕТК, когда садишься на поезд?       — Надеюсь, я никогда этого не узнаю, — пробормотал Сол под нос.       Кай торжественно приложил руку к груди.       — Добро пожаловать на борт, сэр, — он кротко склонил голову. — Я буду отвечать за вашу безопасность во время путешествия.       Сол недоуменно уставился на него. У Киске совершенно неожиданно обнаруживался талант к перевоплощениям. Его тон, отточенный дипломатическими приемами до совершенства, не выражал ничего, кроме нейтральной вежливости и готовности услужить. Даже острый слух гира оказался бы обманут, не иди к нему в дополнение хитрый взгляд из-под челки.       Сол с раздражением стряхнул оцепенение и поспешно отвел глаза. Теперь он был уверен — у мальчишки совершенно точно был припасен за пазухой какой-то крайне дурацкий план.       — Ты же в курсе, что можешь выбрать любую легенду? — проворчал он. — Тебе необязательно цепляться именно за это имя.       Не зная, куда девать руки в отсутствие сигареты или меча, Сол засунул их в карманы куртки.       Он не особо раздумывал, когда лепил имена на карточки. После напряженного размышления над их созданием фантазии на что-то сложнее, чем «Джон Доу», совершенно не хватало. Но Каю он в этом признаваться не собирался.       — О, это не для меня, — улыбнулся Кай. — Это для тебя. Если вдруг нужно будет как-то обратиться ко мне на публике.       Они сошли с тропинки, и теперь брели вдоль дороги. После вчерашнего дождя та оставляла желать лучшего, но уже была исполосована следами от колес и копыт лошадей.       Сол хмуро разглядывал серые лужи. Как ни странно, их было не так много, как ожидалось — ближе к жилым домам дорога была укреплена камнями. Еще одна вещь, которую он не брал во внимание. Если подумать, он обращался к Каю по имени… крайне редко. Но называть того как-то совсем по-другому Солу казалось крайне ненатуральным. Возможно, если бы он знал, что Кай прикипит к имени на карточке, то подобрал бы ему что-нибудь более… естественное.       — Еще чего, — угрюмо процедил Сол. — Будешь каким-нибудь Джоном, и хватит.       — Не слишком ли это привлечет внимание?       Кай обогнул наиболее опасную лужу, осторожно балансируя на вывернутых из дороги камнях. Судя по шевелению в глубине, ее скорее можно было назвать небольшим прудом.       — Что, детей Джонами больше не называют? — Сол хмыкнул. — По-моему, вполне по-пуритански. По крайней мере лучше, чем «Миротворец Младший» или «Целомудрия».*       — Я просто пользуюсь твоей логикой, — Кай закутался в накидку, спасаясь от неожиданного порыва ветра. — Люди, которые лгут о своем имени, скорее назовутся чем-то распространенным. Более специфичные имена более естественны. Разве нет?       Он снова крайне невинно улыбнулся. На щеках появились ямочки, при взгляде на которые любая старая ведьма захотела бы вручить ему конфетку.       Сол некоторое время мерялся с ним взглядом. Очевидно, Кай все еще отыгрывался за ужин в BN. С какой-то стороны, это было справедливо. Но окунуть засранца в канаву от этого хотелось ничуть не меньше.       — Говоришь прямо как коп, — пробурчал Сол.       Неловкое замечание на долю секунды повисло в воздухе, но Кай проигнорировал его.       — Кстати говоря, — он будто вспомнил что-то важное. — Как мне называть тебя?       Сол еще глубже засунул руки в карманы и приподнял плечи, словно хотел скрыться от ветра. Когти уже наверняка пробили дыры в подкладке, но ему было все равно. Они вовсе не обсуждали ничего личного, но почему-то от методичных расспросов Кая неловкость все больше скреблась в костях. Сол совершенно растерял все правила игры, если та вообще велась.       «Скажи ему, Фредди. Скажи, как тебе нравится твоя кличка».       Он крепко сжал губы, опасаясь, что с них сейчас действительно слетит что-то лишнее.       Сол совершенно не мог представить, что Кай зовет его как-то иначе. Киске так рьяно верил в то, что «Сол Бедгай» — настоящий живой человек, что этой верой невольно заражался и сам Сол. Глупо было отрицать, что ему это нравилось. Можно было даже вообразить, что в его проклятой чешуйчатой клетке действительно осталось что-то похожее на душу.       Ветер некстати решил затихнуть, и деревья молча застыли, опустив значительно полысевшие ветви. Неловкая пауза стала еще глубже.       — Мне по барабану, — выдавил Сол. — Придумай что-нибудь.       Слова с трудом выбрались наружу. Горло сдавило тисками.       — Может, у тебя есть карточка? — начал Кай. — Которой ты пользуешься чаще других…       — Нет такой, — рыкнул Сол. — Развлекайся как хочешь.       Кай на мгновение задумался. Тонкие морщинки раздраженно собрались на лбу.       — Я бы предпочел имя, на которое ты точно отзовешься, — он поджал губы, как сельский пастор. — Но не думаю, что «Фредерик»…       — Заткнись.       Звуки снова хлынули в уши. Они скребуче завертелись вокруг — шорох крыльев птиц, шелест ветвей, шуршание шин редких автомобилей на дороге.       «Жаль, что это всего лишь кличка, верно, Фредерик?..»       — Сол, я не хотел…       Он вдохнул сырой воздух в легкие и медленно развернулся к Каю всем телом. Видимо, его выражение лица не предвещало ничего хорошего, потому что тот инстинктивно отступил назад — в опавшие придорожные листья. Разумеется, под ними притаились очередные осколки камней, и Кай тут же оступился. С едва слышным охом он стукнулся спиной о ствол ближайшего дерева.       Сол неторопливо пересек разделявшее их пространство. Когти с размаха впились в сырую древесину над плечом Кая, и ошметки черной коры усеяли его светлую накидку. Кай выпрямился, продолжая подпирать спиной дерево, и бесстрашно встретил его взгляд. Ничего другого Сол и не ожидал. Сурово сведенные брови и категоричные складки у уголков губ. Такое выражение лица не было эксклюзивным для него. С этим выражением Кай бы встретил абсолютно любого дракона.       Сол скользнул взглядом в ворот чужой рубашки. Под бледной кожей билась теплая кровь. Юный гир все еще дремал где-то внутри, и тело Кая ощущалось слишком человеческим.       Возможно, именно поэтому тот дышал чуть чаще, чем обычно. На долю ритма. Конечно, ведь там, глубоко внутри себя, командир просто не мог ничего с собой поделать. Страх необходим для выживания. Это абсолютно естественно.       Будет ли маленький рыцарь достаточно быстр без своего красивого меча? Поможет ли ему щит, или Пламя расколет его, как скорлупку? Ответы на эти вопросы не были очевидны только по одной причине.       Единственное, что останавливало Пламя от того, чтобы брать и брать и брать и брать без остановки — тело Сола Бедгая. И человеческая плоть, и человеческий разум Фредерика Булсары никогда бы не смогли удержать его.       Он наклонился вплотную к Каю. Солу было все равно, насколько сильно пожелтели его глаза или вытянулись зрачки — в лицо командиру он смотреть не стал. Он не нуждался в чужих эмоциях. Он уже увидел достаточно.       Сол разомкнул губы. Горячий воздух от дыхания опалил пространство у чужого виска. Он тихо произнес:       — Ты назвал меня так в последний раз, Кай Киске.       Он отстранился, не дожидаясь реакции. Озвученное было не просьбой, а утверждением.       Сол опустил руку и отступил на шаг. Ветер снова поднялся — взметнул его волосы и мгновенно охладил кожу.       Он поднял голову, упорно избегая смотреть на Кая, и уткнулся взглядом в кору. Увиденное подняло внутри волну тошноты.       Все произошедшее заняло не более минуты, но рана на боку дерева была глубокой и обугленной, будто кто-то выдрал из него кусок плоти.       Кто-то… или что-то.       Нечто омерзительное, что при свете дня трусливо скрывается под сенью деревьев.       Сол рывком развернулся и направился вверх по дороге.

***

      Глаза тигра смотрели на него со всех сторон.       Стоило Солу с Каем зайти в город, как дорога стала почище — разница высот и наличие канавок вдоль домов быстро осушили улицы на склоне. Теперь было заметно, что между старой обтесанной брусчаткой, куда ни глянь, виднелись маленькие белые камешки. Такие в новых городах встретить было сложно — мементо довоенных времен, «глаза тигра» считались устаревшей практикой уже задолго до того, как мир вообще слышал что-то о магии. Они ярко выделялись на фоне темных плит под ногами, чтобы заплутавший в сумерках путник понимал, куда идти. Разумеется, время выдрало большинство камешков из земли, но по краям главной дороги и на ветвящихся от нее маленьких улочках все еще можно было разглядеть почти нетронутые лоскутные полотна под ногами.       Сол и Кай прошли под каменной аркой, в которой угадывались поросшие мхом буквы: [Santissima Trinità]. Под ней болтался указатель с тремя косо расположенными стрелками, призванными, по всей видимости, указывать, в каких сторонах света находятся остальные Фракции. Стрелка с цифрой «3» указывала вперед, недвусмысленно приглашая зайти в город.       Сол на мгновение остановился под аркой, но тут же пошел дальше. Странное напряжение внутри ощутимо усилилось.       Он попытался вспомнить, бывал ли в городе раньше. Плохие ассоциации могли бы объяснить его настороженность. Тот казался смутно знакомым — ровно в той же степени, в какой была бы еще добрая сотня подобных итальянских коммун, — но недостаточно, чтобы точно утверждать, что Сол когда-то в нем останавливался.       Как бы то ни было, Третья Фракция Коммуны Святой Троицы была городом довольно старым. Учитывая, как лютовали гиры на землях вокруг Рима, это нельзя было назвать обыденностью. Каким-то образом Фракции невероятно повезло.       Сол мрачно окинул взглядом ведущую вверх дорогу. При свете дня она казалась ничуть не менее длинной, чем накануне. Удивительно, что после марш-броска через лес у них хватило сил взобраться к самому верху — под дождем, при багаже и оружии.       Он покосился на Кая. Тот не отставал, но шел чуть поодаль, с отсутствующим выражением на лице.       Сол было хотел указать ему на странноватый вид города, но тут же захлопнул рот. Еще не хватало, чтобы детектив Киске начал очередное расследование из-за каких-то камней на дороге. Он мог выглядеть болезненным и усталым, но не стоило показывать ищейке, куда копать. Иначе он разроет все здесь до фундамента.       Кай, в отличие от Сола, успел умыться и причесать волосы. От лесной прогулки и хлещущего по щекам ветра его лицо приобрело немного цвета, но все еще оставалось чересчур бледным. На подбородке начала несмело пробиваться щетина, и парадоксальным образом это вовсе не помогало Каю казаться старше.       Он рассеянно заправил растрепанные ветром пряди за ухо, и Сол ощутил острое желание отвести взгляд. Только в ярких лучах солнца стало видно: золотые дорожки змеились вниз от висков, и едва заметно рассеивались по щекам.       Разумеется, удивляться тут было нечему. Во время службы Кай еще был слишком молод, и несмелый юношеский пушок над губами был едва заметен. Но с тех пор прошло много времени. Вряд ли его лицо оставалось бы гладким всегда — это было прерогативой памятных статуй. Те никак не менялись, потому что не знали, каково быть человеком.       Какой-то парень врезался Солу в плечо, и с быстрыми извинениями убежал дальше.       Он все-таки оторвал взгляд от Кая и огляделся по сторонам. Жизнь во Фракции лениво отряхнула крылья после стылого утра, и теперь стремительно набирала обороты.       Сол поскреб неприятно зудящую щеку.       Его тело вело себя по-человечески, только когда он вспоминал, что оно должно себя так вести. Что у него есть эндокринная система, и Сол должен пожинать плоды ее функционирования в виде регулярно отрастающей щетины.       «Не льсти себе, Фредерик. Если бы ты совсе-ем забыл, как быть человеком, то потерял бы не только бороду, но и форму в целом».       Сол раздраженно запустил руки в волосы — те лезли в глаза и трепались на ветру. Пальцы неожиданно зацепились за колтун.       Волна злости окатила его с головы до пят. Одежда вдруг показалась слишком тесной, а пряжки ремней впились острыми углами в кожу, как ножи.       Метка на лбу покалывала. Желание ослабить ремешки на висках вспыхнуло, как свечка.       — Кофе?       — …Что?       Окружающая реальность вновь вернулась к Солу водопадом. Как оказалось, они уже некоторое время шли по улице, полной ресторанчиков и лавочек с едой. Ветер на мгновение утих, и Сола плотно окутали ароматы мясного бульона, топленого масла и жареных каштанов.       — Я говорю, пара чашек кофе не повредит, — сказал Кай. — Нам обоим. Ты так не считаешь?       Он хлопнул Сола по плечу. Тот тут же захотел стряхнуть его ладонь, как что-то инородное — негоже было кому-то касаться грязи. Но прикосновение тут же исчезло. Кай махнул в сторону. Сол проследил за его рукой.       Они стояли аккурат напротив входа в кофейню. Растительные завитушки на фасаде и вокруг двери выдавали еще одно старинное здание, но вывеска была сравнительно новой.       «La Passione di Torte»       Последнее слово было начертано на плакате, который закрывал собой что-то другое. Судя по разной высоте и тщательности прорисовки букв, создан он был впопыхах. Но, как и свойственно сделанным на коленке вещам, был прикреплен довольно давно: буквы успели выцвести.       Запах кофе достиг ноздрей Сола как нельзя вовремя. Тут он наверняка не блистал качеством, но по крайней мере пах, как и следует пахнуть кофе. Хотя сейчас Сол не отказался бы и от Орденского варева, черного, как деготь, которое во время службы разливали рыцарям из общего котла. У того варианта «кофе» не было нужного аромата, зато была масса новых занятных свойств. Например, пружинистость.       Впрочем, то, что наливали в дайнерах при аэрохабах, и теперь особо не отличалось по качеству. Но Сол не жаловался. Торфяная жижа придавала любому новому месту уютный оттенок фамильярности.       Получив одобрение, Кай кивнул и молча завернул в кафе. Колокольчик над дверью радостно звякнул.       В каждом иллирийском городке просто обязаны были родиться свои, как их называли, al punto — «места встреч и расставаний». Очевидно, эта кофейня была одним из таких. В густом от запаха выпечки и специй воздухе журчали светские беседы посетителей: в зале расселись сонные граждане с раскрытыми газетами, а у прилавка столпилась группка матрон с корзинками и шерстяными шалями на плечах. Несмотря на обшарпанный вид здания, внутри все было чисто, светло и размеренно.       Словом, место не совсем подходящее для наемников в грязной одежде.       Сол начинал сожалеть о принятом решении. В какой-то мере маленькие комнатки со скатертями в оборках были еще хуже, чем чертов Центральный Замок — там хотя бы присутствовала некая военная атмосфера. А среди гражданских «Бог Войны» торчал, как ржавый гвоздь.       Но не успел он толком запротестовать, как кумушки стайкой обогнули его, как рыбы акулу, и направились к выходу. Сол с Каем предстали перед прилавком.       — Фух, извините за ожидание, — растрепанная девушка в форменной шапочке утерла лоб и облокотилась на стойку. — Эти дамы все время приходят за хлебом в одно и то же время. Хотя я их не виню, он как раз успевает немного остыть.       Она подняла голову и ойкнула от неожиданности, после чего тут же прикрыла рот ладошкой.       — Здравствуйте, — Кай улыбнулся одной из своих самых неугрожающих улыбок.       С тех пор, как Сол вернулся в Иллирию, он мало видел Кая за непосредственной работой «Первого Короля». Но, как он успел понять, такая улыбка предназначалась для младенцев, которых ему подсовывали сентиментальные мамаши на встречах с гражданами. Пока обливающиеся слезами дамы рассказывали, что назвали ребенка в честь Кая (конечно, не самым первым именем, а вторым или третьим — у них все-таки была гордость), он вежливо отвечал, что дитя несомненно уродилось крайне пухлым и удачным, и он всячески приветствует такой демографический вклад.       — Здравствуйте, — девушка смущенно хихикнула и машинально заткнула прядки за уши.       Сол раздраженно прищелкнул языком. Конечно, на круглолицых и яснооких барист по имени Жаклин (как гласил ее значок) такая улыбка действовала не менее эффективно. Если не более. Большинство младенцев впечатлить было довольно сложно.       Из-под прилавка вынырнул парень со щипцами в руках. Он мельком окинул их взглядом и присвистнул.       — Ого! Я вас точно где-то видел!       Сол с Каем напряженно переглянулись.       — Эрик! — шикнула на него Жаклин.       Тот совершенно это проигнорировал.       — Вы точь-в-точь как тот певец, — он указал щипцами на Кая. — Ну, знаете. У него еще в Атриуме шоу скоро будет. А, точно — Дорэ!       Крайне довольный собой, Эрик повернулся к Жаклин, но та сурово покачала головой. Поняв, что от баристы поддержки не дождется, он вопросительно поглядел на Сола.       — Точно ведь похож?       — Понятия не имею, — произнес Сол абсолютно безжизненно. — Для меня все блондины на одно лицо.       Выражение личика Жаклин едва заметно изменилось. Она с осуждением надула губы и обратилась к Каю, подчеркнуто не глядя в сторону Сола.       — Простите моего стажера, он буквально недавно начал работать, — она нервно огладила передник. — Ч-что желаете? Завтрак, выпечку?       — Ничего страшного, — Кай выудил из кармана кошелек и наклонился к прилавку. — Дайте-ка подумать…       Сол закатил глаза. С каждой секундой ему хотелось находиться в чертовом кафе все меньше. При мысли о том, как невесть чем задетая бариста с высокомерным видом принимает его заказ, он ощутил острый приступ раздражения. Рыбье лицо Эрика, пристыженно вернувшегося к своим загадочным стажерским обязанностям под прилавком, тоже не вызывало доверия. Сол привык к тому, что люди реагируют на него с неприязнью, но никогда не мог точно предсказать вероятность того, что ему плюнут в чашку. При прочих равных он предпочел бы свести ее к минимуму.       Он вытащил из-за пазухи первую попавшуюся карту и хлопнул на стойку.       — Бери уже что-нибудь, и пошли, — бросил он Каю. — Нам еще надо найти, где купить батарейки.       С его точки зрения, просьба была вполне разумной. Сориентироваться в незнакомом месте могло занять значительное время, особенно при отсутствии лицензированных точек продаж.       Кай недоуменно покосился на него, но прежде чем успел что-то возразить, проворные пальчики Жаклин уже подцепили карточку.       — Какое интересное имя! — воскликнула она.       Кай тут же подобрался — как барханный кот, заметивший добычу.       — Правда? — вежливо поинтересовался он. — И чем же оно так интересно?       Сол напрягся. Его не покидало ощущение, что он только что совершил какую-то ошибку, но исправлять ее было поздно.       Жаклин поглядела по сторонам. Не обнаружив за их спинами других покупателей, она перегнулась через прилавок и наклонилась к Каю.       — Дело в аурах, — произнесла она с видом заговорщика.       Бариста понизила голос, но не настолько, чтобы Сол ее не услышал. Кажется, его нервное постукивание ботинком о пол доставляло ей удовольствие.       — В аурах? — переспросил Кай с искренне серьезным видом.       — Я встречаю за день столько людей… — она драматично прикрыла глаза. — И я научилась кое-что… видеть. Для темной ауры вашего спутника… имя Мун сидит как влитое.       Сол внутренне застонал. Хорошо, что во время создания карточек из всех довоенных книжек ему на ум пришли именно «Американские боги». Могли ведь быть Гарри Поттер или Перси Джексон.       Губы Кая дрогнули. Он медленно повернул голову в сторону Сола. Очки блеснули в свете ламп.       — Что ж. Большое спасибо, Мун.       И, как ни в чем ни бывало, Кай склонился над стеклянной полкой с пирожными.       — Я возьму кастаньяччо и две чашки кофе… хотя, пожалуй, можно взять и целый кофейник. А ты что-то будешь, Мун?       Сол заскрежетал зубами.       — Нет, — буркнул он. — Кофе достаточно.       — Тебе совсем ничего не нравится?       Сол хотел было огрызнуться, но осекся на полуслове.       В углах глаз Кая затаилась новая, совсем иная улыбка. Еле заметная, если не знать, куда смотреть.       Вопрос звучал, как странная, не совсем понятная ему ловушка. Не «что Сол хочет», а что ему «нравится».       Он машинально прошелся взглядом по ряду выпечки и баночек с джемами.       — Ничего, — отрезал он.       Кай покачал головой.       — Как минимум, тебе нравится усложнять мне жизнь, — сухо произнес он.       Жаклин покачала головой и вставила карточку в магТерминал.       Вместо положенного щелканья и жужжания, устройство издало звук, похожий на предсмертный всхрип, и подозрительно затихло.       — Ах, — рот Жаклин образовал изумленную букву «О». — Ваша карточка.       Она несколько раз треснула по терминалу с удивительной для такого маленького кулачка силой. Тот не среагировал.       Лицо баристы медленно наполнилось ужасом.       — Мне кажется, она застряла.       Сол утомленно потер переносицу. Час от часу не легче.       Будь это обычное иллирийское удостоверение, то он бы плюнул и кинул его в костер. Но те штуки, которыми он расплачивался, ни в коем случае нельзя было оставлять в чужих руках. Даже частями.       Кай явно думал о том же. Он с искренним беспокойством осмотрел терминал.       — Что же, совсем не выходит ее достать?       — Я не… я не справляюсь…       Жаклин вдруг задрожала, и из ее глаз покатились крупные слезы.       — Ну-ну… — неловко попытался успокоить ее Кай. — Сейчас мы его вскроем…       Сол украдкой оглядел зал. Посетители кафе уже начали поглядывать из-за своих газет на разворачивающуюся сцену. Пока что превалировало мрачное любопытство, но если крупные мужчины с видом головорезов полезут вскрывать магТерминал в обществе рыдающей баристы, то их вполне могут понять превратно.       К счастью, в этот самый момент из-под прилавка вырос Эрик. Вместо одних щипцов тот почему-то держал уже четыре. Он одним взглядом оценил обстановку.       — Сейчас принесу инструменты. Простите, пока наличные!       Он помахал щипцами нескольким испуганным посетителям, которые незаметно успели столпиться за спиной Сола в небольшую очередь, и скрылся в подсобке.       Жаклин утерла рукавом глаза и натянула на лицо улыбку.       — Придется немного подождать. В качестве извинения можете попробовать наши новые булочки.       С губ Кая слетел нервный смешок.       — Что-то не так? — бариста жалобно хлюпнула носом.       Он поспешно замотал головой.       — Нет, просто… — он привычным жестом поправил очки. — Мне часто дают хлеб. Так уж совпало.       — Ты просто слишком тощий, — пробормотал Сол в сторону.       Кай растерянно оглядел себя, будто его застали врасплох. На его лице промелькнула озадаченность. Осознав, что делает, он тут же неловко выпрямился.       Немногочисленные покупатели расплатились и мгновенно вылетели из заведения, то и дело на них оглядываясь.       — Вы можете присесть, — сказала Жаклин через некоторое время.       — Мы подождем, — уверил ее Сол.       Судя по всему, это ее вовсе не успокоило. Бариста нетерпеливо стрельнула глазами в сторону подсобки.       Сол зацепил пальцы за шлейки брюк и прислонился к каменной стене. Следовало лично убедиться, что карточка будет изъята из терминала если не в целости, то по крайней мере нужным количеством кусков.       Он утомленно прикрыл глаза. Именно поэтому Сол считал, что любая излишняя инициатива наказуема. Зачем он вообще согласился взглянуть на это проклятую Диадему? Из любопытства? Из чувства… долга? В любом случае, пока это не привело ровно ни к чему хорошему. Подпирать стену в душном провинциальном кафе было едва ли не хуже, чем заплутать в лесу или застрять в полном охотников городе.       Кай закончил рассматривать прилавок, носы своих ботинок и аккуратные ряды булочек в корзинках за стеклом, и встал перед стендом со старыми фотографиями в рамках. Как мог разглядеть со своей точки Сол, это были архивные снимки фасада здания. Большинство успели пожелтеть, но несколько были сравнительно свежими.       — Я так понял, это кафе раньше называлось как-то по-другому? — спросил Кай как бы невзначай.       Жаклин встрепенулась. Неловкая пауза явно давила на нее не меньше, и она тут же со страстью вцепилась в новую тему для разговора.       — Ага, это цензура, представьте себе! Сперва мы назывались «Страсти Хрустовые»* (*La Passione di Crispy), но Церковь решила, что это слишком богохульно. И мы переименовались в «Страсти Тортовые»* (*La Passione di Torte).       По мнению Сола, это не слишком-то меняло дело. Кроме того, от каламбуров у него тут же начинала болеть голова.       — О Боже… — вдруг спохватилась Жаклин. — А что ж теперь получается, мы зря меняли все надписи и буквы на упаковках?       — Почему? — удивился Кай.       — Ну так… — бариста драматично понизила голос. — Раз глава Церкви работала во славу демонов… Ох, Святая Троица… У кого теперь консультироваться по вопросам бизнеса?..       Ее веснушчатый нос сморщился, словно она снова была на грани слез. Кажется, Кай ожидал чего-то подобного, потому что галантно протянул ей салфетку. Жаклин схватила ее и принялась суетливо промокать глаза.       — Если вы все же захотите зайти в церковь, то я думаю, что ничего плохого из-за этого не случится, — сказал он мягко.       — Или можно пойти к бизнес-консультантам, — сухо бросил Сол. — Ну, знаете. Консультантам по бизнесу.       Конечно, в какой-то мере логика баристы прослеживалась — иллирийские церковники сами были теми еще бизнесменами. Ариелс просто уронила их акции на рынке. Но предостерегающий взгляд Кая в его сторону непрозрачно намекал, что эти мысли лучше не озвучивать.       — Ох, не знаю уже… — с сомнением протянула бариста. — Теперь Церкви можно верить еще меньше, чем бизнес-консультантам. А это, знаете ли, достижение.       Сол громко фыркнул, чем заработал еще один гневный взгляд.       — Я не думаю, что ваш локальный пастор лично покрывал Санктус Попули, — Кай покачал головой и сложил руки на груди. — Ей удалось обманывать самые высшие эшелоны. Скорее всего, он в таком же шоке, что и вы.       — Конечно, вы абсолютно правы, — Жаклин мелко закивала. — Но… кто знает, как глубоко это пустило корни, верно?       Она нервно хихикнула.       — Точно, точно… дело в корнях.       Дребезжащий голосок возник будто ниоткуда совсем рядом с ними. Сол распахнул глаза и с изумлением уставился на старушку, которая каким-то совершенно бесшумным образом умудрилась появиться прямо рядом с прилавком. Та с интересом разглядывала их из-за толстых очков, словно была участницей беседы с самого начала.       — Моя племянница давеча была в Первой Фракции, — доверительно сказала она. — И поглядите-ка, что ей дали.       Она порылась в ридикюле и выудила несколько листовок. Кай и Жаклин безапелляционно получили по одному экземпляру. Старушка внимательно проследила, чтобы они погрузились в чтение, и с чувством выполненного долга направилась к выходу. По пути она впихнула оставшуюся листовку Солу в руки, и исчезла, прежде чем он успел опомниться.       Он скривил лицо и бегло пробежался взглядом по тексту. Напечатанный дешевой краской манифест занимал добрую половину листа и по миниатюрности текста напоминал скорее состав крайне синтетической детской сладости (из тех, что запрещены в большинстве стран, потому что «прививают детям нежелательные особенности развития»). Смысла, скорее всего, там заложено было столько же.       Единственное, что бросалось в глаза — название.       Сол нахмурился.       «Chiesa Senza Radici» — или Церковь-без-корней. Или, как любезно подсказывал текст в скобочках, «Церковь Очищенная».       — «Зачем иметь корни, если твой дом не должен быть под землей?» — прочла Жаклин вслух. — Что это вообще значит?       — Я почти уверен, что слышал где-то такую песню, — пробормотал Сол.       Очередная реклама очередной секты не вызывала у него не малейшего удивления. Таких клубов по интересам в каждом городе было навалом — желание проявить оппозицию официальной Церкви было естественным. Как правило, доставалось только наиболее крупным организациям, и некоторые со временем научились дробиться так, что совершенно невозможно было понять, где среди всей этой многоголовой Гидры находится ядро. Особенно, если данная конкретная секта поклонялась Гидре.       Тем страннее было видеть на лице Кая нехарактерно мрачное выражение. Казалось бы, по долгу службы ему наверняка пришлось повидать что-то похуже — вроде тех же гиропоклонников, очаги которых до сих пор то и дело приносили неприятности на востоке Союза. Но тот впился взглядом в манифест, будто готов был испепелить его молнией прямо на месте.       — Вот как! — Жаклин беззаботно сложила листовку и убрала в карман передника. — А вы такой песни не слышали, мистер?       Кай рассеянно поднял голову.       — Эм… Пожалуй, что нет? Я не очень разбираюсь в музыке.       Сол мельком отметил у себя в голове — разузнать, что тревожило командира больше обычного.       Бариста перегнулась через прилавок и доверительно наклонилась к Каю.       — Слушайте, я все понимаю. Вам нужно хранить инкогнито. Но обещаю, что никому не скажу, что вы Дорэ.       Кай некоторое время моргал — очевидно, пытаясь вспомнить, кто такой Дорэ.       — Что вы! — он смущенно улыбнулся. — Думаете, я сойду за такую публичную персону?       Сол скривил губы. Как он и предполагал, для Жаклин смущение Кая оказалось поводом запустить коготки поглубже.       Та лирично вздохнула и подперла щеку рукой.       — В вас все же есть что-то знакомое. Но никак не пойму, что…       Она прищурилась, ощупывая его взглядом с головы до ног.       Сол напрягся. Пока карточка находилась в заложниках в терминале, момент для опознания Первого Короля был совсем некстати.       Он бросил взгляд на дверь подсобки, прикидывая доступные варианты тактического отступления. Можно было просто сбежать вместе с терминалом, выдрав его из подставки, как грибницу. Но также можно было наведаться в подсобку и вынести оттуда Эрика силой. Не исключено, что в поисках инструментов он уже успел забрести в Нарнию и устроить парочку революций.       Спец инструменты для вскрытия магТерминалов имели ряд нюансов: конкретный терминал вскрывался только ключами, которые были закодированы специально под него. Существовали и универсальные ключи, но они имелись только у производителей терминалов. У них, разумеется, было собственное ремонтное агентство. И, конечно же, оно было одним-единственным на весь Союз.       — Точно, акцент! — Жаклин всплеснула руками. — Вы тоже жили во Франции!       Кай заметно выдохнул.       — Не то чтобы очень долго, — он с готовностью перевел тему. — Но да. В Бордо.       — Тогда я буду звать вас мистер Бордо! — расплылась в улыбке бариста.       Сол разжал кулаки и обнаружил, что все еще стискивает в руках сектантскую листовку. Он раздраженно сунул обугленную бумажку в карман.       На сей раз он ошибался. Кажется, девушка была просто… заинтересована в Кае.       Словно в подтверждение его словам, Жаклин быстро сказала что-то на французском. Лицо Кая разгладилось, и он рассмеялся — искренним и живым смехом.       Сол опустил голову. Волосы скрыли его лицо.       Он не помнил, когда Кай в последний раз так смеялся. Язык сдержанных улыбок казался естественным положением вещей для него нынешнего. Повзрослевшего. В конце концов, после смерти Клиффа «мальчишкой» Кая называл только Сол. На самом деле тот им уже давно не был. Не стоило ждать от него ребяческих замашек.       Бариста продолжала что-то тараторить, и с губ Кая слетел еще один крайне глупый смешок, который тот даже не потрудился прикрыть ладонью.       Жаклин явно была довольна произведенным эффектом. Конечно, она вряд ли понимала, какое редкое наблюдает зрелище.       Глухое раздражение достигло своего пика. Стены показались Солу тесными, как колодец.       Он не заметил, как ноги сами понесли его к двери.       Кай обернулся.       — Ты куда? — озадаченно спросил он.       — Курить.       Звон колокольчика за спиной будто закрыл дверь в другое измерение.       После сумеречного освещения кафе улица показалась слишком живой и шумной.       Сол не глядя достал сигарету и зажег ее щелчком пальца. Никто не обратил внимания. Люди деловито сновали мимо, торопясь сделать свои дела до комендантского часа.       Он раскурил сигарету. Оранжевый огонек напомнил о закатном солнце. В эти месяцы оно едва успевало позолотить верхушки деревьев, прежде чем кануть за холодным горизонтом. Вслед за ним вымрут и улицы.       Мимо него промаршировал один из вчерашних Опусов. Сол проводил его взглядом. Робот возвышался над толпой своим шлемом. Поток людей привычно огибал его, практически не замечая.       Сол всегда хотел развинтить одну из этих машин и поглядеть, что у той в голове. Не сделал он это только потому, что тогда другие Опусы активизируют протокол защиты и налетят на него, как пчелиный рой. Никогда не следовало недооценивать, сколько роботов могут скрываться в непосредственной близости. Так, сейчас Сол наблюдал только одного, но вчерашний вечер продемонстрировал, что их в городе много больше.       Опусы, согласно Манифесту Доступных Оборонных Средств* (*в редакции от Баптизм-13) должны были в первую очередь реагировать на существ магических. А конкретно — созданий из Задворок, либо созданных с их помощью, так как у тех наличествовал магический дисбаланс, который можно засечь. Или, скорее, дисбаланс присутственный. Как информационные сущности, они находились одновременно в осязаемом мире и в мире идей, но в каком-то из миров присутствовали недостаточно. Например, созданные первой Валентиной солдаты-«визуэли» (или «образы») были, по сути, копией одной и той же идеи, воплощенной в вещественном мире множество раз.* Против таких врагов, конечно, имело смысл использовать скорее роботов, чем живых людей из плоти и крови — визуэлей можно было копировать сколько угодно раз, а плоть и кровь имели свойство заканчиваться очень быстро.       Впрочем, как оказалось, Опусы имели гораздо больше потенциальных сфер применения.       Они посылали в пространство бледные подобия импульсов, чтобы обнаружить таким «сонаром» подозрительные скопления энергии. И если Сола от их радара защищал лимитер (а Огневрат — встроенный купол), то Каю пока что просто везло. Его нестабильный гир не казался им угрозой.       С другой стороны, сам Сол без проблем смог обнаружить Кая в переулке BN при помощи собственного зилового импульса. Но вполне возможно, что его волна просто была слишком сильной.       Но и у Кая не возникло никаких трудностей с тем, чтобы использовать свои магические гировые клетки и отразить молнию от Сола. Та превратилась в огонек вполне успешно. В конце концов, если бы они работали плохо, то огонь на ладони Кая не продержался бы дольше секунды. В этом Сол ему не солгал.       Сол глубоко затянулся. Это было странно — отражение от него чужой энергии. Словно тот был просто фильтром — не только в том месте, где соприкасались ладони, но и весь он целиком.       Такое ограничение жало на какие-то доселе неизвестные кнопки внутри. Смутное, тянущее желание действия пронеслось мимо его сознания, и он смог только покорно поддаться чужой воле.       С другой стороны… вряд ли у Кая все получилось бы так же легко, если бы Сол сопротивлялся.       Пожалуй, на этом моменте стоило прекратить думать.       Сол продолжал смотреть на угол дома, за которым скрылся Опус, пока пепел сигареты не обвалился ему на ботинок. Он ругнулся, и в попытках стряхнуть его пнул лежащий на дороге камень. Тот оказался непосредственной частью дороги, и крайне возражал против того, чтобы сдвинуться с места. Сол зашипел и осторожно поставил саднящую ногу на землю.       Чертов город будто издевался над ним. Если бы Сол верил в подобные вещи, то сказал бы, что Фракция хочет исторгнуть его из себя, как кусок крысиной отравы. Город безмолвно смотрел на него тысячей окон, как старый многоглазый монстр. И чего-то ждал. Возможно, момента, когда Сол станет вконец обессилен. Как и свойственно большим одряхлевшим чудовищам, которые больше не могут охотиться, Фракция будет лишь наблюдать, как он пытается сбежать. Или как становится частью местных камней.       Затухающий огонек сигареты погиб под ботинком. Дым развеялся, и Сол снова стал частью местного воздуха — прозаичного, как фон для малобюджетного криминального сериала. Вареное мясо, пряности, молоко, хлеб… лемонграсс?       Он поднял голову. На уровне взгляда, между двумя плотно стоящими домами, висела табличка «Bo Kho». Намалеванная на ней стрелка указывала прямо в переулок. С той точки, где стоял Сол, не было видно ни дверей, ни прилавка — только дорожку «тигриных глаз», исчезающих где-то во тьме между домами.

***

Довольно значительное количество лет назад

      Новый Орлеан был хорош хотя бы одним: обилием дыр, в которые можно заползти и свернуться клубком. Стать незримым для мира на поверхности. Самое то, если ты какая-нибудь зубастая тварь, родившаяся в миазмах местных болот. С наибольшей вероятностью, если ты и осмеливался выкарабкаться из ила, то все равно заканчивал свои дни в пахнущих сыростью ямах. Или в гамбо.       Фредди Булсара сидел на ступеньке у черного входа во въетнамский ресторанчик. Он держался за живот, по старой привычке сцепив пальцы в плотный замок. Когда-то в детстве он увидел по кабельному дешевый фильм ужасов, в котором человек хватался за разрубленное туловище, и между пальцами вываливались связки сосисок, призванных изображать внутренности. Кажется, там было что-то про самураев. Или пришельцев, которые вырывались из тел, как только немного подрастали. Тем не менее, обилие сосисок так сильно впечатлило маленького Фредди, что с тех пор при малейшей боли внутри он крепко сцеплял пальцы на животе, чтобы не допустить подобного происшествия. В глубине души он надеялся, что при достаточном упорстве сможет затолкать обратно и пришельца.       Его окутывал клубок знакомых ароматов. Жареная говядина и густой соус для сандвичей bahn mi, гора специй, по-домашнему уютный чеснок, и разумеется, лемонграсс.       Какая-то часть сознания подсказала Фредди, что к этому моменту он уже должен захотеть есть. Воспоминания о завтраке казались далеким сном. Но ребра все еще ныли, и под волной тошноты мысль поспешила скрыться.       Фредди оперся о стену и мутным взглядом уставился на мусорные баки перед собой. Они источали запах специфической луизианской гнили (та была по-особому сырой) вперемешку с гнилой рыбой и мочой из соседних переулков. Как обычно, сама НОЛА посильно вкладывалась в то, чтобы отравить все в равной степени. Но Фредди не был на нее в обиде. В этой части города переплетение грязных улиц было ему только на руку. Вряд ли его преследователи стали бы соваться туда, где можно намертво пропахнуть остатками каджунских крабов.       — Ты тут? Снова?       Пожилой вьетнамец Ван за свои бесконечные годы жизни в Новом Орлеане так и не приобрел гладкости английской речи. Он ставил слова вперемешку, будто каждое жило своей жизнью. Фредди это по-своему нравилось.       Он поднял на Вана затуманенный взгляд. Тот смотрел на него выжидающе. По морщинистому лицу вьетнамца никогда нельзя было понять, о чем тот на самом деле думает. Поэтому, на всякий случай, Фредди постарался принять угрожающий вид. По крайней мере настолько, насколько это возможно для ученика средней школы.       Судя по всему, получилось жалко, потому что Ван заметно развеселился. Фредерик почувствовал себя оскорбленным — он бы еще как-то принял злость или даже отвращение, но смех казался ему пощечиной. С другой стороны… на нем все еще была школьная форма, которая, пусть и частично, состояла из длинных клетчатых шорт. Вряд ли за время всей мировой истории хоть кто-нибудь в подобных шортах производил угрожающее впечатление. Конечно, он мог спросить об этом мисс Аткинсон, но та скорее отправила бы его делать об этом публичный доклад. И тогда Фредерик бы не вынес позора, точно бросил бы школу и, как частенько повторял отец, «был бы обречен нищенствовать до конца жизни».       Ван сел рядом с ним на ступеньку. Достал из-за пазухи старомодный портсигар, выудил оттуда худенькую сигарету и неспешно раскурил. Фредди безучастно наблюдал за тем, как огрубевшие пальцы зажимают огонек на спичке.       — Сколько их было? — спросил Ван. Дым по-драконьи вырвался у него из углов рта.       — Двое.       На самом деле парней было шестеро, но тогда пришлось бы признаться, что они вдоволь поизмывались над ним, гоняя как зайца от самого порта. К тому же, врезать по-нормальному Фредди действительно успел только двум.       — Вот как, — сказал Ван.       Он осмотрел Фредди внимательным взглядом, который бывает только у людей, отлично осведомленных, когда и в чем им лгут. Особенно долго его взгляд остановился на форменном пиджаке. Тот лежал сложенным на коленях, и он только теперь осознал, что Вану виден герб школы.       Фредди похолодел.       — Вы не будете звонить в Академию, — вспыхнул он. — Иначе…       — Иначе что? — Ван усмехался всеми своими морщинами. — Буду проклят?       Такого поворота Фредди не ожидал. Этот вариант тоже следовало обмозговать.       — Ты выглядишь как демон, — пояснил вьетнамец и показал на глаза. — Злой. Глаза тигра.       Фредди рассеянно поскреб щеку. Допустим, он погорячился с угрозами. Особенно если Ван решит поговорить с женой. А та, в этом можно не сомневаться, всенепременно решит поговорить с его матерью. Слово за слово, и его с концами упекут в пансионат, где «не будет никаких сомнительных вудуистских влияний». А то и в реке утопят, как салемскую ведьму. Он, в целом, не был против. По крайней мере, последнее обойдется дешевле.       Просто… баланс был слишком хрупким. Родители и так слишком сильно перерабатывали, чтобы прикрепить Фредерика к самой «перспективной» школе. Его работой было просто в эту школу ходить, даже если приходилось ездить из дома по нескольку часов (для более близкого жилья они перерабатывали недостаточно).       Ради того, что они для него хотели.       — Хорошо их отделал?       Фредди замялся. Ван не стал спрашивать, за что его преследовали, «спровоцировал ли он как-то одноклассников» — то есть то, что сказал бы любой другой взрослый. Особенно, если этот взрослый работал в Юношеской Академии Святого Распятия. Возможно дело было в том, что Ван (Фредди был в этом почти уверен) не был католиком.       — Нормально, — осторожно сказал он.       Он удовлетворенно ухмыльнулся при воспоминании о том, как гнилая рыба ударяется об огромный лоб Колина. Разумеется, это не добавляло плюсов к репутации Фредди, но у него было прекрасное оправдание: рыбина так и просилась туда усесться. Прыщавый плацдарм имени Колина Вайтбери мог вместить весь каст «Русалочки». Удивительно, что под такой обширной крышкой не зарождалось ни одной разумной мысли. Возможно, в силу своих размеров его голова просто поглощала слишком много солнца, и любые словосочетания, кроме «вали обратно в свою муниципальную школу, сын шлюхи» отказывались формироваться в его усохшем мозгу.       — Хорошо, — сказал Ван. — Молодец, маленький демон.       Фредди только фыркнул. Что-то подобное даже могло звучать круто, если бы Новый Орлеан не был помешан на том, чтобы выжигать демонов из каждого угла. Может, дело было в затхлом воздухе над Миссисипи, но черти мерещились местным жителям под каждой половицей. Поэтому на всякий случай люди жили так, словно те там действительно есть.       Ван докурил сигарету и затушил о кусок асфальта. Молча поднялся, вытер руки о передник и исчез внутри кухонь, будто его и не было.       Фредерик снова привалился к стене и прикрыл глаза. Боль практически утихала, когда он переставал шевелиться. Возможно, минут через сорок он сможет подняться и пойти домой…       Тычок в плечо заставил его выпрямиться. Он завертел головой. Кажется, он задремал, но солнце еще было достаточно высоко. Могло пройти два часа… или пять минут.       Загораживая солнце, над ним стоял Ван. Он держал в руке миску с чем-то дымящимся.       — Ешь, — он протянул миску Фредди.       В голове мигом всплыли все социальные ролики об опасности принятия еды из рук плохо знакомых людей, но урчание в животе мигом их заглушило. Только сейчас Фредерик осознал, насколько в самом деле голоден.       Что ж, все равно эти ролики в основном говорили о лезвиях и иголках в хеллоуинских сладостях. Но до Хеллоуина было далеко. Да и в конфеты лезвия легче засунуть, чем в суп.       Он несмело принял миску из рук Вана.       — Ешь, ешь, — тот снова примостился рядом на ступеньке. — Это bò kho.       — Я знаю, — буркнул Фредерик.       Разумеется, он знал. До перевода в Академию родители частенько выбирались с ним в город. Но это было давно.       Фредди сжал в руке вилку и намотал на нее лапши. Под острым взглядом Вана он подул на нее и отправил в рот.       Отец как-то говорил, что если бы не вьетнамская война, в Луизиане не было бы такой еды. «Все, чем НОЛА гордится, привнесли беженцы». Отец все, что угодно пытался превратить в назидательную историю, но Фредерик никогда особо об этом не задумывался: вьетнамская война казалось чем-то невероятно далеким. Частью скучного патриотического кино, которое время от времени показывали по кабельному. Если Сайгон чем-то и пах, то скорее специями, а не напалмом.       Как и ожидалось, подливка была густой и сытной. Карри тепло оседал внутри. Удостоверившись, что Фредди все-таки ест, Ван кивнул, довольный собой.       Некоторое время они сидели молча.       Фредерик обнаружил, что стоит ему сосредоточиться на том, как уместить на лапше больше подливки, как синяки на теле начинают уходить на второй план. Главное было не вдыхать слишком глубоко.       — Моя бабушка говорила, — вдруг сказал Ван. — Тигр станет демоном, если съест сто человек.       Фредерик с сомнением уставился в свою миску. Разваренный хрящ хрустнул на зубах. Вряд ли пряности смогли бы замаскировать вкус человечины, правда же?..       Увидев его лицо, Ван рассмеялся.       — Не бойся. Если ты будешь сыт коровой, то и людей есть не захочется.       — Вы сказали, что я уже как демон, — смущенно огрызнулся Фредди. — Не поздновато ли?       — Я разве сказал? — Ван насмешливо потер подбородок. — Не всякий тигр станет демоном. Даже со злыми глазами.       Фредерик покосился на него, потом на подливку в миске. Лапши оставалось мало, и он начал раздумывать — будет ли прилично, если он допьет ее через край.       — Вот, вот, — одобрительно хмыкнул Ван, когда Фредди все-таки решился. — Так оно вкуснее.       Он снова, уже привычным жестом, тщательно вытер совершенно чистые руки о передник. Должно быть, привычка въелась в него так давно, что он уже не замечал, когда это делает.       — Сто людей — это очень много, — его голос стал на октаву ниже. — Даже один — уже много.       Он устроил свои ладони на коленях и задумчиво уставился на них.       — Спасибо, — Фредерик медленно поднялся и протянул ему миску. — Я… пойду, пожалуй.       Ван взял посудину за край, и рукав его рубахи сполз вниз, обнажив предплечье. Загорелую кожу мужчины прорезало несколько старых шрамов. Раны явно были глубокими, с рваными краями. Как полоски тигра, они переплетались друг с другом и исчезали под тканью.       Фредерик нахмурился и поднял взгляд.       — Иди, мальчик, — Ван добродушно улыбнулся, и его лицо стало еще более морщинистым, как сушеная слива. — В следующий раз будь хитрее. Тогда они тебя не поймают.

***

Сегодня

      Сол со скрежетом отодвинул деревянный стул и уселся за столик напротив Кая.       Тот облюбовал место в нише — чуть поодаль от остальных патронов, но с хорошим обзором. Даже если бы Сол не знал его, то сразу же заключил бы, что тот либо коп, либо сопричастный. Над его головой словно висела мигающая табличка: «Сижу в засаде, прошу прощения за неудобства».       Кай вертел в пальцах раздражающе небольшую чашечку. Рядом возвышался большой кофейник-бульотка на подставке, под которой горела плоская свеча, поддерживая температуру напитка. Выбранный Каем пирог — плотный, маслянистый кастаньяччо из каштановой муки, — был украшен кедровыми орехами и веточкой розмарина. Нетронутый, он стоял в стороне.       — Ты вернулся, — констатировал Кай.       Он окинул Сола нарочито нейтральным взглядом, слегка задержавшись на бумажном кульке, который тот с осторожностью водрузил на стол.       — А ты, я смотрю, уже взял себе поесть, — Сол кивнул в сторону глубокой тарелки, в которой царственно возлежала глазунья на три яйца.       Разумеется, Кай не стал бы его дожидаться. Было бы странно предполагать, что-       — О, это не для меня, — Кай прервал его мысли. — Я подумал, что тебе стоит восполнить силы после вождения. Но, кажется… ты уже сам об этом позаботился?       Его взгляд вновь остановился на кульке. Тот продолжал невинно стоять на столе, благоухая карри.       Солу могло показаться, но очки Кая блеснули каким-то странно недружелюбным образом. Как будто бумажный пакет ему чем-то насолил.       — Так это для меня? — уточнил Сол, указывая на тарелку.       Кай слегка порозовел.       — Да, но если ты не хочешь… — поспешно начал он.       Сол деловито пододвинул блюдо к себе. Яичница успела немного остыть, но все еще выглядела вполне аппетитно. Сверху угадывались немного приправ и плотная маслянистая стружка.       Он принюхался.       — Это что, трюфели?..       Кай неопределенно повел плечами и отпил кофе.       — Сейчас сезон. Их кладут везде.       Сол хмыкнул.       — Точно, — протянул он. — Вот и оставляй тебя наедине с кредиткой.       Не отводя от Сола холодного взгляда, Кай медленно вытащил из кармана карточку и пододвинул к нему.       — Я пока что могу позволить оплатить твой ланч и без этого, Мун Шедоу.       «Умолкни и ешь», — ясно говорили его глаза.       Сол оскалился. В эту игру могли играть оба.       С достоинством сдерживая торжествующий вид, он пододвинул к Каю кулек.       — Только после вас, мистер С. С. Смитерсон.       Кай сдвинул брови. Выражение его лица стало таким недоумевающим, будто тот ни капли не ожидал такого развития событий ни в одной из существующих вселенных. Сол бы принял это за издевку, если бы Кай всем своим видом не излучал искренность. Что, в какой-то мере, было еще большей издевкой.       Кай осторожно вызволил из бумажной обертки круглый контейнер. Запах наваристой говяжьей подливки, листьев карри и лемонграсса заставил нескольких людей обернуться в их сторону.       — Я купил тебе мяса, — объявил Сол тоном, не подразумевающим возражений.       Объясняться он не хотел. Он мог бы сказать, что Кай должен избавиться от своей королевской анемии (и закономерно получить за это новый удар носком ботинка). Или хотя бы, что его внутреннему гиру нужна еда, чтобы проявиться. Иначе что вообще сможет толком вырасти на диете из пирожных и молитв?       К счастью, Сол не смог выдавить из себя ни слова.       Он молча взял вилку и взрезал мягкий желток. Стоило отправить его в рот, как землисто-сливочный вкус белого трюфеля осел на языке. Он и вправду был неплох. Грибной, но с оттенком грецкого ореха. Медово-соломенный запах. Абсолютно, стопроцентно не та еда, которую он заказал бы себе сам.       — Спасибо, — мягко произнес Кай.       Сол кивнул, не поднимая глаз, и налил себе кофе. Когти спокойно сидели внутри, но дурацкий пузатый кофейник на крючках в его грубых руках все равно казался нелепой игрушкой.       Обычные звуки кафе повисали в воздухе и тут же исчезали — чья-то негромкая беседа, деликатный стук ложечки о стенки чашки, и резкий — ножа о тарелку.       Одноразовая ложка из вьетнамской забегаловки почти бесшумно касалась стенок бумажного контейнера. Плотный соус поглощал любой лишний шум.       Он позволил себе взглянуть на Кая. Тот ел аккуратно, но с едва заметной жадностью.       Сол удовлетворенно обмакнул в желток хрусткую хлебную корку. Пожалуй, на сей раз в поединке все же был достигнут эквилибриум.       Через несколько минут ложка глухо царапнула дно.       Сол вновь поднял взгляд.       Кай промокнул губы салфеткой. На его лице читалось сомнение.       — Слушай, М-       Он осекся на полуслове.       Сол приподнял бровь. Судя по гримасе Кая, тот переживал внутреннюю борьбу. С одной стороны, он хотел сообщить что-то, требующее его обычной персонализированной манеры обращения. Стало быть, это могло быть важным. Но назвать Сола по имени он не мог, а псевдоним… совершенно оправданно застревал в горле.       — Я весь внимание, — поспешно сказал Сол.       Чем меньше он провоцировал Кая произносить имя-с-карточки вслух, тем меньше был шанс, что то к нему прилипнет. Хотя что-то подсказывало ему, что в данном случае помочь сможет только внезапная амнезия.       Кай криво улыбнулся. Его взгляд опустился к тарелке с круглыми булочками, которая стояла на краю стола.       — Видишь ли, та девушка, Жаклин…       Брови Сола невольно сдвинулись. «Жаклин». Разумеется, бариста тут же стала Каю лучшим другом. Киске знал всех по имени, вникал в проблемы чужих троюродных теток и подписывал невозможное количество открыток. Конечно же, встреченная полчаса назад девочка за прилавком уже успела присесть к нему на уши.       Видимо, этот ход мыслей ясно читался на лице Сола.       Кай неловко прочистил горло.       — …Она принесла нам обещанные булочки, — он кивнул на тарелку. — Угощайся.       Сол с подозрением наблюдал, как Кай заполняет повисшую тишину тем, что наливает себе кофе. Это требовало определенных усилий — в отличие от Сола, который просто поднимал кофейник с крючьев, тот стремился сделать это по этикету, задействуя наклонный механизм бульотки. В перспективе, это должно было облегчить процесс пополнения кофе в чашке: кофейник наклонялся под собственным весом, и жидкость лилась куда нужно. Но где-то посередине в этот простой процесс вклинивался вездесущий «поствоенный триумф жизни». А именно, свойственный этому тренду барочно-изобильный дизайн, пестривший обилием ракушек, завитушек и прочих финтифлюшек. Поэтому та часть механизма, на которую нужно было воздействовать для выполнения простого действия, временами оказывалась неочевидна. Интуитивно понятными такие дизайны становились только тогда, когда кнопка, скрытая в левой ягодице какого-нибудь купидона, становилась отполирована должным образом.       Разобраться в подобных завихрениях на поверхности всевозможных бытовых вещей было сложно и в обычном состоянии. Не то что, когда ты напряжен. И когда явно что-то утаиваешь.       Сол побарабанил пальцами по столу.       — И все? — спросил он.       — Ты о чем?       Осторожный ответ. Не «да» или «нет», а вопросом на вопрос.       — Ты же не пытаешься что-то скрыть от меня? — спросил Сол в лоб.       Глаза Кая расширились, как у пойманного врасплох животного. Но через мгновение лицо снова стало обычным. Именно таким Первый Король обычно выглядел на фотографиях с публичных мероприятий — нейтрально доброжелательным. Если не учитывать странное напряжение, осевшее в изгибе бровей и уголках глаз.       Кадык Кая дернулся. Он нервозно сглотнул и зачем-то коснулся края стола. Глаза смотрели куда-то в сторону, мимо Сола.       — Ох, чуть не забыл. Я купил кое-что еще.       Кай покопался в загадочных складках своей накидки. Та висела рядом на кованом стенном крюке.       Он выудил из тканевых глубин небольшую плоскую баночку, поставил на стол, и одним пальцем подтолкнул к Солу.       Сол с подозрением открутил крышку и принюхался к янтарному содержимому. Это был… яблочный джем?       Он взял с тарелки булочку. Обычная дрожжевая выпечка — ничего примечательного, за исключением выжженных сверху печаткой букв S и L.       Сол разломил ее пополам и окунул в содержимое банки.       В этом, по сути, не было ничего удивительного. Раз Кай помнил про всех встреченных Мартин и Жаклин и их проблемы, почему бы ему не запомнить что-то незначительное и про Сола?       Но все же. Это ведь было так давно.       Мягкий хлеб деликатно впитывал яблочный соус. Совсем не так, как плотные рисовые идли.       Кай наблюдал за ним с какой-то незнакомой эмоцией. Его взгляд нельзя было назвать грустным, но острые черты будто на миг потеряли свою жесткость.       — Ну что, — он улыбнулся. — Достаточно кисло для тебя?       Сол облизнул губы.       — Нет. Слишком много сахара.

***

      Церквушка выглядела вполне обычно. Она была крохотной, но упрямо торчала на склоне, словно заноза. Общий ухоженный вид несколько портила большая трещина в витражном окне над входом.       Сол приложил ладонь к лицу наподобие козырька и поглядел вдаль. Между зданиями можно было разглядеть вид на другую сторону холма и на поросшие деревьями склоны позади него. Несмотря на хлесткие порывы ветра, тени от редких облачков ползли по пестрым кронам удивительно медленно.       Прямо за церковью заканчивался акведук. Логичнее было бы сказать, что там он начинался, но реальность вносила свои уточнения. Акведук подходил к городу вплотную, и можно было разглядеть, как он исчезает вдали. Но рядом с Фракцией он именно заканчивался: не доходя десятка метров до склона, конструкция была обломана, как вафельный батончик. Сол мог поклясться, что если подойдет к краю, то внизу, на дне обрыва, сможет увидеть искореженные ноги акведука и его отколотый кусок, словно выдранный с места неведомой силой.       Поразмыслив об этом секунд пять, Сол решил не проверять свои догадки. В руинах, как правило, не было ничего необычного. Они стали такой же естественной частью окружающей среды, как деревья. В конце концов, атаки гиров, хоть и происходили волнами, мало подчинялись человеческой логике. С точки зрения летучего монстра, у которого соотношение мозга к телу не превышает одного процента, совершенно без разницы, что ломать: стратегически важный военный форпост, акведук или фонарный столб.       К тому же, Солу просто было лень.       Признавать не хотелось, но завтрак все-таки значительно улучшил его настроение. По крайней мере, он на время перестал чувствовать себя тесно в собственной коже.       — Странно, — сказал вдруг Кай.       — Что конкретно?       Сол неспешно развернулся к нему. Кай неопределенно обрисовал рукой пространство.       Они подошли к самому сердцу Фракции. Дома вокруг церквушки нависали над узенькими улочками — теперь не только за счет балконов, но и потому, что расширялись кверху, словно вбитые в землю колья.       — Да, давненько я такого не видел, — Сол усмехнулся. — Отличная схема по избеганию налогов на занимаемую площадь дома.       Кай задумчиво поглядел по сторонам.       — Не помню, чтобы налоги считались за площадь фундамента. Иллирийское налогообложение не сильно отличается от того, что было на этих землях раньше.       — Конечно, — легкомысленно отозвался Сол. — Тебя тогда еще и на свете не было.       Кай сжал губы и умолк.       «Меня, впрочем, тоже», — добавил Сол про себя. Вслух он это говорить не стал, потому что оскорбленный вид Кая приятно ласкал взор.       И все-таки. Балкончики и памятные камни, мощеные дороги и по-довоенному узкие улицы. А теперь еще и акведук. Все это по отдельности встречалось не так уж и редко даже после масштабных разрушений военного времени. Но все сразу…       — Как-то этот город… ветховат, — вырвалось у него.       — Да, кое-что тут точно необычно, — сдержанно отозвался Кай.       — Например?       — Ты делишься своими наблюдениями со мной. Раньше их не так-то просто было из тебя вытащить.       Как и следовало ожидать, Кай быстро оправился от занозы и был готов уколоть его в ответ.       — Еще чего, — фыркнул Сол. — Тогда бы ты так впечатлился, что начал бы звать меня в полицию в качестве детектива.       — Всенепременно. Ты бы вступил?       Сол пожал плечами.       — Когда мой отказ тебя останавливал?       Глаза Кая блеснули. Разговор принимал опасный оборот, но степень риска оценить Сол не успел — они подошли к центральной площади, и их накрыло пологом рынка. Тот, как и миллионы других таких же рынков, был похож на водоем. Край ощущался задолго до того, как туда вступишь, но все же первая волна всегда была неожиданной.       Их тут же окружили новые запахи. В отличие от ресторанной улочки, тут их отделить друг от друга было не так-то просто, разве что сырая рыба доминировала мощным аккордом над всей площадью.       Сезон трюфелей действительно был в самом разгаре. Какой-то дородный итальянец с табличкой «тартюфо» предлагал несколько горок разномастных грибов. Возможно, ему бы удалось продемонстрировать больше товара, если бы он не занимал своими локтями половину прилавка.       Но поствоенный мир не был бы собой, если бы глобализация не стояла на месте: рядом с ним стол делила худощавая девушка с табличкой «пулькоги». От ее товара кисло пахло маринадом из соевого соуса, чеснока и груш. Сол мог поклясться, что стоит ему немного повертеть головой, он смог бы отыскать и китайские «столетние» яйца. В самом прямом смысле этого слова.       Сол занял стратегическую позицию у стены, оценивая план дальнейших действий. Судя по количеству продавцов и огибавших их людей, вовсе неудивительно, что местный отель оказался забит.       Кай рядом с ним неожиданно громко чихнул.       — Прошу прощения, — кивнул он мимо проходящей горожанке.       И тут же разразился целой чередой чиханий.       Сол поднял взгляд. Прямо за спиной Кая висела табличка «Свежайший Перец». Образцы товара горками возвышались над коробками, ранжированные по остроте.       Ну конечно.       — Извини, мистер Смитерсон, — хмыкнул он. — Придется постоять в сторонке.       Сол просканировал глазами площадь. На другом ее конце возвышалась статуя. Постамент был довольно высоким, и сооружение было видно со всех концов рынка.       — Подожди-ка у тех каменных ребят, — сказал он, прежде чем Кай успел что-то возразить.       — Уверен? — Кай обеспокоенно шмыгнул носом. — Я могу помочь.       Кай красноречиво оглядел окружающую толпу. «Конечно», словно бы говорил он, «это самое вероятное место, чтобы тебя узнали».       Впрочем, это смотрелось бы куда более внушительно, если бы он тут же не чихнул снова — на сей раз тихо, как кот, закрыв лицо ладонью.       — Сомневаюсь, — Сол покачал головой. — Что-то подсказывает мне, что ты вряд ли умеешь торговаться.       Не оставляя места для возражений, он махнул рукой и нырнул в путаные ряды лавок.       Рынки, по мнению Сола, были лучшим местом для того, чтобы совершенно слиться с толпой. Обычно большие скопления людей его не прельщали. Но рынок был совсем иным. Он имел структуру. Ряды, лавки, лоточники — все стояло на месте, но при этом постоянно нарезало круги в своем собственном пульсе. Пусть всего на день-два, но это превращало площадь в особый организм со своими звездами и достопримечательностями. Город в городе.       Следовало только поймать его ритм.       Сол отправил в рот пару орешков с чьего-то прилавка. В ответ на острый взгляд продавщицы он улыбнулся — со всей своей максимальной обворожительностью, — и, поймав в ответ ее улыбку (и еще несколько орешков), направился дальше.       Еще одна причина, по которой Каю лучше было остаться в стороне: когда Сол попадал на рынок, то становился частью рынка. Он играл по его правилам. Сол Бедгай уступал место специально созданной персоне. Поддерживать такую игру долгое время было утомительно, поэтому Сол старался выжать максимум пользы из минимума времени. Кай бы в этом деле только мешал: в силу своей… особенной природы он не мог не привлекать к себе внимание. Вдобавок, он к каждой беседе подходил с вдумчивой серьезностью. Поэтому его обязательно бы утянули в пучину бессмысленных расспросов и флирта, из которой тот бы вышел, обвешанный тонной бесполезных покупок.       Ведомый хаотичным духом торговли, Сол немного покружил по площади. Покивал паре разговоров, потратил немного наличных. Спустя некоторое время список впитанной им информации составлял:       — погоду на ближайшую неделю (плохая);       — оптимальный маршрут быстрого выезда из «этой дыры» (заковыристый);       — стоит ли покупать фенхель у человека по имени Джейкоб (не стоит);       — куда катится эта страна (без комментариев);       — и, наконец, возможно ли найти на этом чертовом рынке хоть одну зиловую батарейку (нельзя).       Определившись с последним пунктом, Сол вполне мог заканчивать.       Он отыскал глазами статую. Кая было заметно издалека — накидка лежала на нем как сложенные крылья и тот походил на большую птицу. Как журавль, он неловко торчал среди облепивших его местных детишек. Оставалось только надеяться, что у него не было ничего ценного в карманах.       Стоило Солу слегка притормозить, как в него тут же врезалась какая-то дама с пакетами зелени. Злобно оглядываясь через плечо, она направилась дальше, раздвигая всех локтями.       Сол мрачно стряхнул с себя мокрые листья петрушки. Еще одна вещь, которую он не мог не заметить: рынок был суетливым и нервным. Все куда-то торопились. Возможно дело было в том, что торговля разворачивалась во Фракции нечасто, но сегодня люди особенно не торговались и гребли все что ни попадя. Словно лесные зверьки подготавливали себе запасы для длинной зимней спячки.       Сол отступил в тень между тюками с товаром и вперился взглядом в ряды.       Мнение местных его не интересовало. Ругать фенхель Джейкоба они могли и с чужаком, но стоит ему задеть местечковую гордость, копнуть чуть глубже нужного, и его выпроводят отсюда, как парию. Ругать «тихие гавани» вслух было моветоном. Не стоило лишний раз напоминать здешним жителям, в какой дыре они застряли.       Ему нужен был продавец, который бывает тут только заездами. Или вовсе новичок. В курсе части местных слухов, но недостаточно погруженный в обстановку, чтобы считать Фракцию «своей» землей. Такой обязательно был на каждом иллирийском рынке.       Девизом Торговой Ассоциации было: «Никогда не знаешь». Создавалось впечатление, что вторая половина фразы где-то потерялась, но Управляющий Совет Ассоциации на этом загадочно ставил точку.       В целом, Торговая Ассоциация была прекрасно осведомлена, где находились самые «хлебные» города, и какие продукты где лучше котировались. Разумеется, в приоритете были крупные региональные центры — туда люди съезжались с большей охотой, и даже непопулярные или экзотические товары там расходились на ура. Но даже если какой-то торговец вступал в Ассоциацию, это не гарантировало ему места в большом городе. В договоре значилось, что «по механизму предоставления торговых мест, Ассоциация распределяет все возможные торговые точки среди состоящих в ней бизнесменов». Что, в переводе с канцелярита, означало — вне зависимости от качества товара и ежеквартального взноса в кассу Ассоциации, торговец никогда не знал, куда его могут отправить. Это вполне могла быть такая глушь, как Третья Фракция.       Взгляд Сола остановился на одном из прилавков. Тот располагался в не самой худшей части площади, но из-за критического отсутствия клиентов вокруг стола, казалось, что он стоит на отшибе. Если присмотреться, становилось очевидным, что толпа прицельно огибает его по дуге. На прилавке стояла табличка: «Суповыя Плитки Походные (для Путешественников)».       Бинго.       Сол неторопливо подошел к прилавку и остановился напротив таблички.       — Хорошо, когда понимаешь свою целевую аудиторию, — сказал он дружелюбно. — Но я смотрю, та пока не поняла посыла.       Скучавший доселе кудрявый паренек испуганно встрепенулся. Стоявший рядом с ним стаканчик с горячим бульоном едва не полетел вниз.       — Сэр?       Сол сжалился. Он ткнул в табличку пальцем.       — Ну, допустим, я и есть тот путешественник, который любит суп.       На лице паренька отразилась борьба. Он явно решал, стоит ли звать на помощь. Наконец в его глазах проступило понимание.       — А-а! Какой суп предпочитаете?       Сол смерил взглядом прессованные плитки. Те лежали в стопках аккуратными кирпичиками, и совершенно друг от друга не отличались. Спроси его, что перед ним, и Сол ответил бы, что комбикорм.       — А какой есть? — сдался он.       Продавец последовательно указал на ряды кирпичиков.       — Суп 1, Суп 3 и несколько видов Супа 5.       Сол сдался окончательно. Что-то в этом было от Орденской кухни. Кажется, основатель бренда ностальгировал по военному прошлому. Или по ясельному, это как посмотреть.       Паренек был явно готов к такому повороту событий, потому что проворно пододвинул к нему миску с колотыми кусочками плиток.       — Вы можете их продегустировать!       Сол с опаской закинул в рот самый крошечный кусок. Затем второй, чтобы проверить возникшую гипотезу.       Ни в одном не было соли. Что ж, это многое объясняло.       — Хорошо, — он выдержал паузу. — Я бы дал за них полдоллара.       Цена была крайне небольшой. Любой торговец бы оскорбленно прищелкнул языком и задрал ее в несколько раз. Паренек, однако, только махнул рукой.       — Забирайте.       — И ты не будешь торговаться? — уточнил Сол.       Продавец со скепсисом поглядел по сторонам и шумно отпил бульон из стаканчика. Сол хмыкнул и неторопливо достал кошелек. Сделал вид, что тщательно считает деньги.       — Что-то не богато тут путешественников, я погляжу, — бросил он как бы между прочим.       Парень с готовностью ухватился за крючок. Он экспрессивно взмахнул рукой, снова чуть не расплескав свое варево.       — Еще бы, — забубнил он с затаенной обидой. — В Третьей Фракции тесная община, говорят, еще с войны. Никуда не ездят, черт бы их побрал. Сидят на своем холме только.       Он вдруг спохватился и понизил голос, снова уткнувшись в бульон.       — Да ладно? И как это сюда занесло дорожные суповые плитки? — Сол изобразил удивление.       — Так это, — паренек вздохнул, взъерошив одной рукой кудри. — Сперва меня определили в Коммуну Святой Троицы. А тут на рыночные дни тянут жребий, кто в какой Фракции место получает. Я как-то не ожидал, что вытяну горелую спичку.       Разрушенный акведук всплыл в памяти. «Горелую спичку», значит.       — А почему так мрачно? — Сол подбавил в голос еще немного дружелюбия. — Другие фракции лучше?       Взгляд продавца устремился куда-то вдаль, за верхушки деревьев.       — Там есть полиция, — пояснил он мечтательно. — Они любят суп.       Сол невольно представил реакцию Кая на это утверждение. На долю мгновения стало жаль, что уши командира вне досягаемости.       Он подавил ухмылку. Что ж, определенная логика в словах парнишки прослеживалась. Бывшие солдаты, из которых до сих пор состоял костяк полиции, не особо отличались умением готовить. К тому же, в некоторых из них все еще жила ностальгия по армейскому Супу №5. (В него превращался практически любой суп при достаточном времени нахождения в котле.)       — Ну, и как бы… — продавец понизил голос еще больше, заставив Сола наклониться к нему. — Слухи ходят. Ну вы, наверное, знаете.       Сол улыбнулся шире, стараясь поддерживать заданный уровень дружелюбия.       — Я же путешественник, — он добродушно хохотнул. — Конечно не знаю.       Сохранять расслабленно-туповатое выражение лица становилось все труднее. Но слово «слухи» мотивировало его постараться еще немного.       — Ну, дурной это город, — глаза продавца забегали. — Разное говорят.       — Например?       Улыбка Сола напряженно дрогнула. Его терпение стремительно заканчивалось.       — Ну… то что тут все пропадает, понимаете? «В ад проваливается». Вот кладбище, например… Было раньше и исчезло. Говорят, за одну ночь под землю ушло. И теперь бабки шепчут, что мертвяки хотят утащить живых за собой. Типа, выйдешь ночью — схватят за ноги и затянут под камни…       Продавец заметил выражение лица Сола и осекся.       — Но я считаю, это все ерунда, конечно, — поспешно добавил он. — Сказки, чтоб дети в лес не бегали.       Сол машинально кивнул. Городские легенды, определенно. Но легенды вполне живучи — к тому же, в мире, полном странных чудовищ и магтехнических парадоксов, это было несложно. Он лично слышал, как в Центральном Замке административная работница хвасталась, что происходит из потомственной линии демонологов — хотя сам Сол ни разу демонов не встречал.       Это также объясняло вчерашний ажиотаж насчет поломки в отеле. Наверняка какие-нибудь горячие головы пустили слух о мертвецах в трубах. Неудивительно, что потребовалась помощь городской администрации, чтобы успокоить и переселить постояльцев.       В целом, картинка начала складываться. Этим же можно было прекрасно объяснить нервозность, царящую сегодня на рынке. Продавцы стремились побыстрее распродать товар, а покупатели — затариться на некоторое время вперед, потому что неизвестно, когда отель снова заработает. Торговая Ассоциация могла посылать своих членов в деревню Большая Задница, но всегда заботилась о том, чтобы платящие взносы торговцы имели место для ночлега даже там.       А главное — опасения Сола не подтвердились. Его инстинкты действительно работали верно. Пусть и сверхурочно. Поддаваться всеобщей панике относительно местных сказок явно не следовало.       — Ясно, — протянул он. — Оч-чень интересно.       Сол протянул продавцу пару монет и взял плитку супа под неопределенным номером.       — А ты не думал добавить сюда соли? — не выдержал он.       Парнишка нервно улыбнулся. Выражение лица Сола неумолимо вернулось к обычному, и это явно начинало его пугать.       — Звучит как-то слишком рискованно, — признался он.       Сол задумчиво повертел плитку в руках. Ну конечно, любители пресного варева из полиции такого жеста бы не оценили. Копы не любят, когда кто-то им указывает, сколько соли класть в их суп. За такое могли и оштрафовать.       Стало быть, следовало расширять клиентскую базу.       Он постучал пальцем по табличке.       — Знаешь, мне кажется, немного соли — и домохозяйки бы тебя поблагодарили.       Продавец хлопнул глазами.       — Думаете, они тоже путешествуют?       Сол тяжко вздохнул.

***

      — При всем уважении, пан Анджей, в призраков я не верю.       Спокойный голос Кая прорезался сквозь хаотичные звуки площади. Киске выговаривал гласные громко и четко, как во время официальных обращений, по чему можно было заключить, что он довольно-таки раздражен. За причиной далеко ходить было не надо — рядом с ним угадывалась знакомая долговязая фигура в клетчатом пиджаке.       Придерживая пакет с покупками, Сол подошел ближе.       — Это просто вопрос, — советник замахал руками, как ветряная мельница. — В эти дни чего только не бывает, понимаете. Тем более в лесу. В такое время года… очень темно по ночам. Это может, так сказать, кого-то провоцировать… нарушить комендантский час.       Кай повернулся к Солу и пояснил:       — Пан Анджей желает знать, не беспокоил ли нас ночью кто-нибудь, — он помолчал. — Или что-нибудь.       Обрывки ночи пронеслись в голове тревожным слайдшоу. Сол облизнул пересохшие губы.       — Спали, как младенцы, — рыкнул он без малейшего намека на дипломатию.       Анджей ему… не нравился. В нескладном облике советника не было ровным счетом ничего, предполагающего опасность, но в его присутствии неудержимо хотелось скалить зубы.       — Хорошо, хорошо… — Анджей потер друг о друга озябшие ладони, как богомол. — А вы надолго к нам в город? Нет, не подумайте, что я вас тороплю, но я должен, ну знаете… понимать.       Сол с Каем переглянулись. Судя по озабоченно изогнутым бровям, Кай думал о том же, о чем и он. Действительно, надолго ли они?       В идеале надо простроить маршрут и выдвигаться после обеда, чтобы действовать по первоначальному плану и ускорить путь в сторону красного квадрата. Но если хотя бы часть торговцев рванет из города в то же самое время, то выкатывать свои повозки они будут вплоть до комендантского часа. Иначе могут возникнуть определенные проблемы с выездом, вплоть до конфискации товара — местечковое управление в Иллирии частенько лютовало не меньше крючкотворцев из Центрального Замка.       С другой стороны, если следовать за продовольственным караваном, это могло вывести их на надежную трассу, с которой будет легче выровнять маршрут. Или, по крайней мере, найти переправу через реку.       — Не беспокойтесь, — сказал Кай вежливо. — Мы обязательно вас оповестим.       Не стоило и сомневаться, что Его Величество ловко вывернется. Он одновременно надавил на больную точку Анджея — начальственный авторитет, — и не стал озвучивать никаких четких сроков. Ну, и конечно, не стал превращать это в угрозу.       Сол был честен с собой — с последним пунктом он бы возиться не стал.       — Ага, — неуверенно отозвался советник. — Я буду в ратуше, если что. Так сказать, все время на посту…       — Значит, до встречи, — Кай сухо улыбнулся.       Сол был уверен, что уже видел это выражение лица раньше. Когда «разговор был закончен» и его отсылали с глаз долой.       Анджей еще немного подобострастно кивал, пока до него не дошло, что на административно-офисном языке с ним уже пару минут как распрощались. Продолжая потирать руки, он поспешно удалился.       Сол проводил его неприязненным взглядом. Странное дело — он сам уже раз пять умудрился споткнуться о древние булыжники площади, но под неуклюжие ноги Анджея те ложились, как беговая дорожка.       Кай развернулся к статуе.       Только сейчас Сол смог толком разглядеть скульптуру. Это были два рыцаря Священного Ордена, собирательные образы без четко выраженных черт и половой принадлежности. Один из них держал в руках безжизненное тело товарища, но не с иконичностью Пьеты с ее долгой скорбью, а в духе Менелая, схватившего Патрокла, который только что стоял рядом с ним, а теперь завалился вбок от внезапных ударов копий врагов и богов.       Весь пьедестал скульптуры покрывали записки. Какие-то были выцарапаны на клочках казенной бумаги в порыве искренности, а какие-то выглядели больше как объявления. Город продолжал подтверждать свой возраст, и в духе старых итальянских традиций, превратил памятную военную скульптуру в «Паскалино».       «Паскалино» вел свое имя от одной старой римской статуи. Это был осколок мужской фигуры, определить идентичность которой было затруднительно, поэтому ее назвали именем башмачника, державшего рядом мастерскую. Безмолвная статуя обрела голос, когда жители начали крепить к ней анонимные фельетоны и жалобы на правительство. В какой-то момент даже сложилась особая поэтическая традиция коротких стихов, обличающих публичных фигур. Такие записки назывались «пасквинады». Спустя некоторое время, другие города тоже подхватили эту волну, и превратили в «Паскалино» свои собственные местные статуи героев и церковников.       На самом деле, это было умно. Тот факт, что статуя стояла на забитой людьми рыночной площади, придавала авторам пасквинад анонимности. Если бы это был какой-то бюст, торчавший на пересечении улиц, то останавливаться у него было бы подозрительно. Да и если бы это был ангелочек в какой-нибудь нише в переулке, то каждый заходящий в это самый переулок оказывался под прицелом. А статуя на центральной площади, где все граждане вынуждены побывать хотя бы раз в день, включая приезжих, не имела шансов.       Сол мельком окинул взглядом надписи.       Теперь было ясно, зачем Анджей приходил к статуе. Скорее всего, он просто хотел почитать, что пишут люди о вчерашнем происшествии. Возможно, надеялся увидеть свое имя.       Чьи-то мстительные персональные каракули Сол разбирать не хотел, но некоторые слова сами бросались в глаза. Как минимум, можно было расшифровать издалека несколько слов: «гиры», «зил», и «колокол». Первое и второе объяснять было не нужно, а третье, очевидно, было чем-то местным. Будь Сол на месте анонимных писцов, он бы тоже высказался за то, чтобы в колокол на ратуше перестал звонить навсегда.       Среди прочих выделялись огромная надпись «OMBRA IS WATCHING YOU» и несколько листовок Церкви Очищенной, идентичные тем, что сунула ему бабка в пекарне.       Именно их Кай и разглядывал. На его лице снова проступил мрачный вид.       Сол на миг пожалел, что оставил его у постамента. Не стоило и сомневаться, что каждый листок был внимательно рассмотрен. Наверняка теперь голова Кая полнилась бесполезными хитросплетениями местных интриг.       — Я обычно городские форумы не читаю, — сказал он. — Говорят, плохо для психики.       Кай сложил на груди руки и задумчиво постучал ботинком по брусчатке.       — Ты никогда ничего не услышишь, если не будешь слушать, — ответил он назидательно.       Сол только отмахнулся.       — Спасибо, я лучше приберегу это для сборника Black Sabbath. Оззи и в свои золотые годы как-то мямлил, но моя пластинка не в лучшем виде…       Словно что-то вспомнив, Кай повернулся к нему.       — Кстати. Пан Анджей подсказал мне, что тут есть почта с голосовым отделом.       — И? — Сол вопросительно склонил голову.       Отделы голосовой почты позволяли человеку зайти в специальную звуконепроницаемую будку и отправить голосовое сообщение, которое записывалось наподобие пластинки и отсылалось адресатам. Но воспроизвести пластинку мог только обладающий специальным кодом адресат.       Кай вздохнул.       — Я уже начинаю сомневаться, что мы управимся до Карнавала… но в любом случае, нужно отправить отчет о нашем прогрессе.       Это имело смысл. Кай явно утомился пользоваться коммуникатором, так что полагаться на девайс постоянно нельзя. А вот почта есть почта. С других королей станется и поисковый отряд отправить, если Сол с Каем не будут выходить на связь. И ладно Лео, но если этим займется Дерил, то не ровен час наткнуться на делегацию бывших ассасинов. Естественно, словосочетание «бывший ассасин» было таким же оксюмороном, как «свободный рынок».       Сол перехватил пакет с покупками поудобнее и кивнул.       — И Диззи, — добавил Кай.       Его взгляд потерял мрачность, но теперь был где-то далеко.       — А что с ней? — спросил Сол.       — Запишу ей сообщение. Она будет рада узнать, что мы в порядке, — Кай улыбнулся. — Ну и в целом… это что-то вроде привычки. Не то чтобы мы с ней часто видимся.       У Сола перед глазами встало то, как Кай за стеклом будки надиктовывает сообщение. Сперва его лицо будет нейтрально вежливым, с легким скепсисом, который не нужно скрывать, будучи вдали от Дерила. Критику Третьего Короля из уст Сола он обычно прерывал, но тот прекрасно видел, как поджимаются губы Кая, стоит Дерилу всплыть в разговоре.       Но потом лицо Кая за стеклом неумолимо переменится и будет выражать нечто иное.       Какая-то часть Сола хотела бы увидеть это перевоплощение. Момент, когда у Кая щелкает, и становится ясно, что он говорит не с трудно перевариваемым коллегой, а с любимым человеком. Это было любопытно. Просто любопытно.       Но… что Солу вообще делать на почте? Ему-то некому отправлять письма. Разве что Джеко.       Джеко… Ее покрасневшие, полные боли глаза мельком пронеслись в мыслях. Вряд ли восставшему из мертвых человеку нужно его «привет, как дела». Она занята тем, что учится заново дышать.       Перспектива наблюдать за Каем через стекло вдруг показалась омерзительной. Киске имел право не превращать каждый аспект своей жизни в публичный кинофильм. Даже если зритель будет один — это была личная жизнь Кая. Без него. Без Сола.       — Ладно, — Сол преувеличенно бодро хлопнул ладонями друг о друга. — Тогда встретимся позже. Внизу.       — Ты не пойдешь? — Кай удивленно поднял брови.       — Нет. Я продолжу искать батарейки. Тут их нет, значит должны быть где-то еще.       Сделав вид, что внимательно изучает чью-то жалобу на постаменте, Сол наклонился и переложил пакет с покупками в правую руку. Левая сама полезла за пазуху, и через пару секунд он уже тянул зубами из пачки очередную сигарету.       Кай продолжал неловко стоять рядом с ним, будто чего-то ждал.       — Ты еще здесь? — Сол затянулся.       В этот раз он намеревался покурить совершенно осознанно, не проваливаясь в дрянные мысли. Стряхивая пепел в сторону от одежды, и наслаждаясь табачным дымом, как герой треклятого вестерна.       Кай замялся.       — Просто… Ты сказал, что мы теперь напарники. И чтобы я не предпринимал ничего в одиночку, не оповестив тебя.       Сол выпустил колечко.       — Да, сказал, — протянул он неохотно.       Кай запахнул накидку. Ветер снова карабкался вверх по склону, и над их головами захлопали ставни.       — Что именно ты имел в виду? — спросил он.       — То и имел, — огрызнулся Сол.       Этот разговор нравился ему все меньше и меньше.       — Хорошо, — Кай помолчал, собираясь с мыслями. — Но… есть ли у тебя какие-то правила, которые я должен знать?       Была вероятность, что Солу показалось, но голос Кая звучал неуверенно. Он медлил и тщательно подбирал слова.       Сол впился зубами в фильтр. Как и следовало ожидать, его попытки сбежать были чересчур очевидны.       Но, с другой стороны — какого черта? Допустим, он хочет предоставить Каю больше приватности, и он же теперь должен перед ним отчитываться? Как будто Сол снова нарушает какие-то Орденские запреты, которые и выполнять-то не подписывался.       Он зажал сигарету в пальцах и медленно выпустил дым из губ. Его тут же украл ветер.       — Над нами больше не висит рыцарский устав, «мистер Бордо». Так что напарники или нет — мне надо брать от тебя перерыв, — Сол осклабился. — А то я иногда просто на стенку лезу от твоего пресного лица.       Кай медленно кивнул. Его глаза скрылись за блеснувшими стеклами очков.       — Что ж, — он улыбнулся. — Я тебя понял.       Кай развернулся на каблуках, и вскоре его пятнистый плащ исчез за углом.

***

      Как Сол и предполагал, нужный магазинчик удалось найти ниже по склону.       Как правило, точки по продаже зиловых батарей спонсировались государством и ставились отнюдь не везде. Откровенно говоря, Третья Фракция Троицы не выглядела как место, которое стоит в первом ряду очереди, поэтому Сол скорее ожидал, что тут будет господствовать полулегальный сбыт с рук. Должно быть, администрация Фракции заваливала Замок письмами так регулярно, что в итоге в столице решили, что проще просто разрешить открыть магазин, чем бодаться с нудными парнями вроде Анджея.       Варианты для нелегального или полулегального сбыта батарей, конечно, тоже много где присутствовали: рынки, подпольная торговля в различных мастерских, специализирующиеся на магтехе наемники. Казалось бы, какой резон перепродавать то, что и так есть в свободной продаже?       Во-первых, в мастерских без батарей никак было не обойтись, потому что люди хотели сразу проверить свою технику. Иногда — просто купить какой-то драндулет и сразу на нем уехать. Но держатели мастерских боялись проверок, так что как правило просто перепродавали разрешенные к продаже легальные батареи с небольшой наценкой.       Во-вторых, были перепродажники, которые поставляли официальные батареи в собственных фургонах в удаленные провинции Иллирии, где официальных магазинов было гораздо меньше. Это, конечно, уже было нелегально и пресекалось законом, но не являлось слишком тяжким преступлением.       Третий же вариант — покупка из рук и карманов наемников, — был уже куда как более рискованным. Конечно, у них тоже можно было достать официальные, одобренные законом батареи. Пусть и краденые, они не представляли особой опасности для решившего купить их гражданина. Но другие виды товаров были более специфическими, и предназначались в первую очередь для других наемников.       Это могли быть:       — Старые модели батарей, которые были запрещены к производству, но отчего-то избежали уничтожения (например, подверженные взрывам микробатареи). Ими можно было зарядить устаревшее оружие или гаджеты, если не страшно было лишиться пары пальцев или ягодицы.       — Пустые контейнеры из-под новых батарей, в которые был залит зил низкого качества (со сгустками, что портило технику и провоцировало магические искажения).       — Переоборудованные пустые контейнеры из-под зила, ставшие частью новых опасных механизмов каких-нибудь сумрачных гениев из BN.       Улица улиткой закручивалась вокруг вчерашнего сквера. При свете дня тот выглядел куда более благонадежно. Странно было и представить, что вчера по нему текли целые водопады. Подобные места частенько выбирали для официальных магазинов с батареями, чтобы всем видом продемонстрировать: тут все легально. Тут-то вас точно не обманут.       Сол был сердит. Разумеется, он был сердит и раздражен. Очевидно, причиной этому было то, что он топал через полгорода по этим дурацким булыжникам, которые так и норовили вылезти из-под ног и отправить его лететь носом вниз по склону. Город, пусть и перестал казаться опасным, но все еще был раздражающим, воинственным и будто подпихивал Сола в спину на каждом шагу.       Так что естественно, что он был на взводе. Других причин злиться у него не было. Вообще.       В конце концов, теперь у Кая есть веский повод отдохнуть от его общества. Пусть проветрит голову и не задает лишних вопросов. Надо было догадаться, что он сразу откроет свою книжонку «Рыцарство для чайников» и возьмет оттуда определение, по которому напарники в рейде должны вести себя, как сиамские близнецы.       Сол обошел заколоченный фонтан, возле которого накануне стояли их сумки.       Если подумать, был ли у командира напарник во время службы? С кем Кай Киске вообще ходил в рейды? Сол никогда не задумывался над этим всерьез. Пару раз ему приходилось работать с Каем «в паре», но это не особенно ощущалось — их отряды всегда передвигались тесной группкой, и в итоге практически не разбредались. Каждый был ответственен за каждого. А разведчики…       Сол задумчиво почесал нос. Он частенько выполнял роль разведчика добровольно, чтобы никто не мешал ему зачистить дорогу, если придется. Разумеется, Сол упорно избегал любого партнерства. Но Кай, несмотря на бесконечно нудные лекции в кабинете и кухонные дежурства… в целом позволял ему это делать.       Кажется, тот ему все-таки… доверял.       Тогда Сол думал, что Кай просто считает его слишком проблемным, и оттого предпочитает держать при себе поближе. Чтобы наблюдать за ним по наущению Клиффа или что-то вроде. (Было бы наивным полагать, что сам Клифф Солу полностью доверял. В его стиле было организовать многослойный план, по которому Кай и Сол взаимно шпионили друг за другом.)       Но теперь, когда Кай высказал ему тираду про «бессмертного самоубийцу», Сол довольно ясно видел его логику.       Тот практически убрал его из больших наступательных операций, чтобы Сол «не смущал новобранцев». Кроме того, параллельно с этим Кай сформировал рейдерские звенья из опытных магов, куда Сола обычно и прикрепляли. Большинство из рейдеров, были с некоторыми странностями: в Ордене невозможно было слишком долго сохранять и жизнь, и рассудок одновременно. Что-то терялось в любом случае. Можно сказать, на их фоне Сол не особо-то выделялся.       Одно можно было сказать точно. Кай до сих пор хотел все контролировать и делать по правилам, а в юности и подавно. И он ни за что не отпускал бы Сола на разведку, если бы не был уверен, что тот обязательно вернется обратно.       На долю мгновения Сол позволил губам расплыться в улыбке.       Впрочем, та быстро исчезла.       Это все было очень давно. Дезертирство, сокрытие личности, секрет на секрете… не может быть, чтобы Кай сохранил хотя бы часть прежнего доверия к Солу. Разумеется, тот верил в него. Но доверял ли?       Сол остановился и втянул в себя последние остатки сигаретного дыма. Вкус табака почти не чувствовался — его тут же заменил промозглый воздух.       Вот и сейчас — Кай либо предпочитает ввязываться во все заварухи в одиночку, не посвящая Сола, либо ходит за ним по пятам. Очевидно, чтобы за ним присматривать. Нет, это определенно берет корни из недоверия.       Как ни крути, это было справедливым. Так что не стоило чувствовать себя оскорбленным. Даже если какие-то струны внутри были задеты.       Он раздраженно смахнул волосы с лица. Ветер задувал их в глаза и заставлял Сола щуриться.       Стало быть, слова о «семье» — это белая ложь. В конце концов, у Кая уже есть настоящая семья. Диззи — отнюдь не ангел, она тоже гир, но она никогда не предавала чужое доверие. Даже постоянные тумаки от судьбы не смогли сломить ее миролюбия. Немногие могут похвастаться тем же. Как вообще с этим можно сравниться?       Но зачем тогда это нужно Каю?       «Чтобы пес не сбежал до саммита. Подумай сам — как Иллирия будет обсуждать отказ от вооружения, если ее ядерная боеголовка шляется черт-те где?»       Сол помрачнел. Это был… весомый аргумент.       «Не лги себе, Фредди. И сейчас чудо-мальчик поехал с тобой только потому, что знает — только он сможет тебя поймать, если ты решишь сбежать. Ты же думал об этом, признайся?» И все же. Даже если это было так… Он все еще не отдал Каю долг.       Ведомый мрачными мыслями, Сол остановился перед дверью магазинчика.       На ней, как и следовало ожидать, тоже висели листовки. Не то чтобы такого не встречалось в других местах, но Солу уже начинало казаться, что Фракция помешана на листовках, табличках и объявлениях. Разумеется, краску сэкономить хотели все чертовы секты, поэтому они соревновались между собой в мелкости и нечитаемости текста. Но эти ребята сектой себя не считали, поэтому на наклейках красовалось только одно, хорошо различимое слово: «АНТИЗИЛ».       Обыкновенно Сол не обращал на это внимание, но на сей раз он подцепил бумагу когтями и с отвращением содрал.       «Антизиловым движением» себя называли радикалисты, продвигавшие «традиционный путь» и отказ от зиловой энергии. Почему-то этим гениям не приходило в голову, что рано или поздно им понадобится топливо, и одной праны будет недостаточно.       В любом случае — шрамы от «традиционного пути» еще не залечились. Если антизиловцы хотели увидеть альтернативу, то следовало всех отвезти в Кратер и дать попробовать построить коммуну там. На выжженной земле, которая осталась после того, как люди пытались сбрасывать на гиров оружие массового поражения.       Дверь хлопнула вкрадчиво, будто боялась разбудить спящий в контейнерах сжатый зил.       Магазинчик был совершенно непримечательным. Ряды батареек различной вместимости на полках, кое-какие бытовые товары, а единственный продавец скучающе разбирается с клиенткой.       В которой Сол сразу же узнал Пеленгатора.       Он быстро отвернулся, сделав вид, что пристально разглядывает содержимое полок. К несчастью, оптимальная стратегическая позиция нашлась только в углу товаров для дома.       Сол мрачно уставился на затычки для ванной. Предстояло сделать вид, что он напряженно выбирает между навершиями в виде утенка и какой-то повидавшей виды рыбы со стразами в глазах.       Впрочем, Пеленгатор едва ли его заметила. Она была полностью погружена в разговор.       — То есть вы говорите, что проблема в форме контейнера.       Ее зычный голос отдавался от стен и бил собеседника по голове.       — Совершенно верно, — сладко протянул консультант. — Он неплотно прилегает к гнезду, и зил выливается наружу.       Сол навострил уши. Зил, по своей природе, не мог никуда «выливаться». Если что-то препятствовало энергообмену батареи с механизмом, то могли образовываться сгустки ненаправленной магии, и уже это вполне могло вывести механизм из строя. Но зил, будучи энергией, а не веществом, не испарялся и не вытекал. Если батарейка неплотно прилегала к гнезду, то энергообмен продолжался, пока та просто не отвалится или не сломает гнездо. Конечно, в таком случае часть зила из батареи тратилась впустую на поддержание контейнера в гнезде, но масштабы были совершенно микроскопическими.       К удивлению Сола, Пеленгатор согласно кивнула.       — Ясно. Ну, стало быть, он довольно активно выливается. Мне такой батареи, — она ткнула в образец на витрине. — Даже на один перегон не хватает.       — Сочувствую, — пропел консультант без всякого намека на сочувствие.       Она опустила мощную руку на прилавок и поскребла затылок.       — Эххх, что же делать, что делать… страховка уже не покрывает эти чертовы батарейки…       Продавец доверительно оперся локтем на стол.       — Это, конечно, не мое дело, но из вашего положения есть выход.       — Да?!       Пеленгатор резко выпрямилась, с надеждой глядя на консультанта.       Сол поморщился и потер ухо. Даже Син, в свои особенно активные моменты, был куда тише.       — Попробуйте поменять форму контейнера, — сказал продавец экспертным тоном.       Он наклонился и вытащил из-под прилавка небольшую коробочку. Пеленгатор коршуном следила, как он достает оттуда сверток и разматывает несколько слоев обмотки.       — Нам как раз привезли новую партию, — на столешницу с глухим звуком встала батарея. — Она, правда, несколько дороже, чем то, что вы обычно берете…       В его голосе проскользнула строго отмеренная озабоченность.       — О, нет, я заплачу!       Сол одернул себя, чтобы не обернуться.       С каждой секундой он убеждался в том, что Пеленгатор была… не особо профессиональна. Или, вполне возможно, просто круглой дурой.       — Поскольку это новая, эм, — консультант торжественно повысил голос, продолжая поддерживать уровень искреннего участия. — Экспериментальная модель. То они не входят в ваш страховой лист.       — Ах, ну… — она беспомощно обернулась куда-то в сторону окна. — Думаю, у меня нет выбора. Наша машина застряла внизу у дороги. Нам хотя бы надо докатить ее до автомастерской. Насколько я знаю, ближайшая будет за рекой.       Продавец задумчиво помолчал.       Сол терпеливо ждал. Схема была знакомой. Вот сейчас консультант предложит услуги какого-нибудь знакомого механика поближе, с которым они в сговоре. Пеленгатор пойдет к нему, там ей сделают ремонт, но обманут как-нибудь по-другому — например, помимо основного дефекта автомобиля сдерут за несколько выдуманных. А процент от прибыли пойдет в карман консультанта. План довольно безболезненный для всех причастных, кроме кошелька клиента. Не такая уж большая плата за наивность.       Наконец консультант ласково улыбнулся.       — Тогда берите побольше батареек, — засиял он.       Сол сжал зубы. Мелкий алчный ублюдок…       Он не глядя схватил коробку стандартных батарей и решительно подошел к прилавку.       — Эй, — сказал он.       Пеленгатор с любопытством обернулась на него. На ее лице отразилось узнавание, но Сола это особо не трогало.       Консультант продолжал скалить зубы в сервисной улыбке. Он царственно взмахнул рукой, призывая Сола сделать шаг назад.       — Простите, я обслужу клиента и…       — Я просто хотел спросить, — Сол обнажил клыки в ответ.       — Да? — уже менее уверенно отозвался продавец.       Сол с великим удовольствием бы впечатал его невзрачное лицо в терминал, но это можно было сделать в любой момент. В обществе Пеленгатора следовало хотя бы попытаться сохранять самообладание.       Что бы сделал на его месте Кай?.. Пожалуй, сперва вытянул бы из человека жилы. После его расспросов физическое насилие казалось устаревшим способом общения.       Он впустил в голос льда.       — Вы в курсе, что если расход батареек превышает норму так, как поведала нам госпожа Пеленгатор, то это говорит о значительной поломке в механизме автомобиля, а не батарейки?       — П-пеленгатор?.. — лицо продавца побелело. Прыщи собрались в яркие созвездия.       Ну да, разумеется. Сол знал, что стоящая рядом девушка, с любопытством переводящая между ними взгляд — официальный стукач на службе Центрального Замка. Но консультант даже не подумал, что эта не разбирающаяся в технике дамочка может быть кем-то важным.       — Уф, парень, не завидую я тебе. Чуть не отправил государственного служащего на тот свет! — он щелкнул пальцем по фальшивому образцу батареи, и та покатилась по столу. — Уж при аварии-то быстро бы нашли эту «экспериментальную» модель. Уверен, ее делают только тут, не так ли?       Конечно, Сол лукавил. Наверняка расследование бы заняло некоторое время — если для изготовления пустышки берут переиспользованные старые контейнеры, то на них стоят серийные номера каких-нибудь далеких заводов из другого региона. Но как обычно, чем больше мошенники хотели проявить себя, тем четче был их след. С некоторых умельцев сталось и собственную подпись на контрафакт поставить в погоне за личным брендом. Даже среди мошенников маркетинг требовал жертв.       К тому же, вовсе необязательно было, что все закончится аварией. Но, по его скромному мнению, завязший посреди леса автомобиль был не лучшим досугом даже для стукачей на госпайке. Стаи гиров не разбирали, к какой касте принадлежит их жертва.       Сол выудил из кармана пару смятых купюр и впечатал в прилавок.       — Берите обычные, — бросил он Пеленгатору.       Прежде чем консультант успел икнуть в ответ, он подхватил свой блок батареек, толкнул дверь плечом и вышел из здания.

***

      — Да уж, неловко вышло!       Сол молча скосил глаза вбок. Конечно, Пеленгатор догнала его и теперь шла рядом. Корить за это следовало только себя — за неумение держать язык за зубами.       Сол решил упорно делать вид, что не замечает ее, хотя это было довольно проблематично — дама была довольно внушительной даже без массивного викторианского плаща. Даже если не брать во внимание голос.       — Я вас узнала, — весело продолжила она. — Вы вчерашний нарушитель.       — И что же я нарушил? — поинтересовался Сол в пространство перед собой.       Насколько он помнил, Пеленгатор стала свидетелем лишь малой толики вчерашнего представления. Но следовало понимать, за какие грехи он попал на перо госслужащего. И если местечковый советник вроде Анджея не представлял никакой опасности, то попытка одного из этих коршунов в черном прицепиться к Солу могла поставить под угрозу всю миссию.       Пеленгаторами становились совершенно разные люди, но объединяло их одно — они были навязчивы, как клещи, и специфически последовательны: сперва изымали все, что хотя бы издалека походило на Черные Технологии, а потом уже решали, было ли владение ими преступлением. Методы изъятия у всех были разные, но неэффективные работники на данной должности не задерживались. Конечно, аналоги Пеленгаторов были и в других про-магических странах, но именно в Иллирии они вылились в особую касту — со своей собственной униформой и кодексом.       Стоило признать, Сол частично это одобрял — гораздо проще было скрываться от загадочных людей в черных плащах с нашивками, чем от незаметных бухгалтеров в гражданской одежде.       Впрочем, шагающая рядом с ним дама выглядела достаточно обыденно. Сейчас она больше походила на наемницу, но если бы продавец батареек не был так ослеплен жаждой наживы, то наверняка бы почуял недоброе. Многие охотники за головами одевались в черное, но не все выглядели так, будто свет солнца приходит на их пиджак умирать навсегда.       — Хм… — игриво протянула Пеленгатор. — А что бы вы хотели нарушить?       Сол смерил ее очередным боковым взглядом. Выражение лица дамы было нейтрально-дружелюбным, но он не сомневался, что это было какого-то рода провокацией. Зная пеленгаторские штучки, те любили ловить подозреваемых на слове. А подозреваемыми в их картине мира были абсолютно все.       Край города уже был близко. Следовало отцепиться от нее как можно скорее. Но чрезмерная грубость могла бы спровоцировать мысль о том, что Сол скрывает больше положенного, так что следовало держать себя в рамках приличия.       Сол замедлил шаг, и теперь они медленно прогуливались по тенистой тропинке возле местных террас. Остатки фруктов мирно колыхались на скрюченных маленьких яблонях.       — Вам что-то от меня нужно? — спросил он в лоб.       Дама заметно стушевалась. Ее голос стал на пол-децибелы тише.       — Я бы хотела вас отблагодарить. Чашкой кофе или что-то вроде.       — За что?       Она недоуменно уставилась на Сола.       — Вы помогли мне в магазине! Я совсем не разбираюсь в машинах… Да и вообще в современных механизмах, если уж на то пошло…       Сол поднял брови. Она звучала искренне, но стать Пеленгатором, не разбираясь в технике… это звучало, как парадокс. Ему казалось, что для умения отличать Черные Технологии от магических нужно хотя бы знать, какой стороной вставлять батарейку.       — Не стоит, — с каменным лицом произнес Сол. — Это, кхм… долг сознательного гражданина.       Он мельком порадовался, что рядом не было Кая. Тот бы явно нашел, что сказать о его сознательности. И гражданстве.       Пеленгатор выглядела разочарованной ровно полминуты.       — Так значит, вы гражданин Иллирии, — вкрадчиво произнесла она. — Но не местный, стало быть. Иначе советник и продавец знали бы вас в лицо. Либо были тут довольно давно, чтобы вас запомнили. И, судя по покупкам, собираетесь отбывать в ближайшее время.       Она кивнула на блок батарей в руках Сола.       Тот устало вздохнул. Как он и предвидел, Пеленгатору нужен был только крошечный крючок, чтобы начать разматывать клубок фактов, которые могли привести к чужим постыдным тайнам. Пока она тыкалась наобум, но с каждым лишним словом Сол рыл себе яму.       — Ладно, ладно, я понял, — он заскрипел зубами и примирительно поднял свободную руку. — Что вам нужно на самом деле?       Она ухмыльнулась и начала загибать пальцы.       — Так, для начала вы взглянете на мою машину. Это раз. И расскажете, куда девается зил из батарей. Это два. Три — я вам заплачу. И больше не буду вам докучать. Идет?       Сол взвесил свой ответ.       Ему не особо улыбалось проводить с Пеленгатором больше положенного времени, но третья часть предложенных условий выглядела уж очень соблазнительно.       Он поднял голову и взглянул на часы на столбе. Времени с его расставания с Каем прошло совсем немного. Вряд ли тот успел записать свое любовное послание.       — …Идет, — сорвалось с губ.

***

      Как оказалось, Пеленгатора звали Фарида, и та привыкла сдерживать свои слова. По крайней мере, в мелочах: в руке Сола дымился обещанный кофе в жестяной кружке, а перед ним мрачной грудой высился значительно завязший в придорожной грязи фургон.       — Ну, что скажешь, сеньор механик? — Фарида встала рядом с ним и отпила из своей чашки. — Впечатляет, правда?       — Не то слово, — пробормотал Сол. — Редко видишь такой… сердитый экипаж.       — Ты тоже выглядишь довольно сердитым, — заметила она. — Я должна беспокоиться?       Она невинно поглядела на него, словно бы говоря «я вовсе не хочу забраться тебе под кожу и вытрясти все секреты, нет-нет».       — Иногда люди просто сердиты, — огрызнулся Сол как можно более вежливо. — Для этого нет рационального объяснения.       Работа с техникой должна была его отвлечь. Обычно, возня с механизмами успокаивала и позволяла выкинуть из головы все лишнее. По крайней мере, так получалось с обыкновенной стандартной техникой, которая не была полным условностей нутром фамилиара.       Однако, хоть фургон Фариды и не был фамилиаром, он обладал ярко выраженным характером. И что-то крайним образом портило ему настроение.       Сол сунул кружку в руки Фариды и походил вокруг машины. Многозначительно похмыкал. Осмотрел внешние гнезда для батарей. Открыл капот и поглядел внутрь.       Внутренности фургона воззрились на него не менее мрачно, чем он на них. Сол некоторое время мерялся с ними взглядом.       Через пару минут он закрыл капот и развернулся к начинающей нервничать Фариде.       — И давно ты Пеленгатор? — начал Сол.       Когда нужно, он тоже мог играть в полицейского. Для начала, он дал понять, что в ответ на ее фамильярность он будет отвечать тем же. В конце концов, они оба были специалистами.       Фарида посмотрела на него с интересом.       — Сравнительно недавно, — ответила она сдержанно.       — Кто еще с тобой путешествует?       Пеленгатор несколько секунд думала над ответом.       — Моя ученица, — не стала скрывать она.       Сол вспомнил загадочную личность в многослойной одежде. Что ж, допустим.       — И ты учишь ее магии? — поинтересовался он нейтральным тоном.       — Не совсем, — Фарида хохотнула. — Скорее отсутствию магии.       Вдаваться в подробности она не стала, но собственная шутка ее явно забавляла.       Сол ответил усмешкой.       — Ты не спросила, зачем нужны эти вопросы.       Она остро поглядела на него.       — Я же говорю. Совсем не разбираюсь в технике.       Невинная улыбочка снова вернулась на лицо Фариды. Если бы не черный костюм, она могла сойти за учительницу физкультуры в школе для младшеклассников.       — Ладно, — не стал юлить Сол. — Спрошу прямо: у вас в фургоне есть что-то не совсем обычное?       — Ты же знаешь, я не могу разглашать эту информацию.       Невинная улыбочка заметно похолодела.       — Насчет Черных Технологий я не сомневаюсь, — кивнул Сол. — Спрошу по-другому: есть ли у вас что-то не совсем обычное в магическом плане?       Фарида опустила взгляд на кружки в руках. Под порывами ветра кофе успел остыть, и ветер почти перестал срывать с него клочки пара.       Она пожевала губы и в задумчивости отставила кружки на раскладную табуретку возле экипажа. Затем залезла в фургон и захлопнула за собой дверь.       Некоторое время Сол слышал только шум передвигаемых коробок и приглушенные ругательства. Через несколько минут дверь распахнулась, и из нее высунулась рука с мешком. Следом за ней осторожно спустилась Фарида.       — Мне кое-что досталось от бывшей коллеги, — пояснила та. — Она просила меня проверить отсутствие магии в этих штуках.       Фарида засунула руку в мешок и вытащила продолговатую рамку с длинной ручкой.       — Зеркало? — Сол нахмурился, разглядывая предмет. — И что в нем такого особенного?       — Понятия не имею, — Фарида пожала плечами и протянула зеркало ему. — У нее работа была по «ведьминым шарам», которыми в древности магов отпугивали.       Она издала смешок, явно находя такую идею абсурдной. Сол покосился на нее из-под челки.       «Древность», на которую ссылалась Пеленгатор, датировалась концом 19 века. Жители некоторых британских провинций действительно верили, что шарообразный металл определенной полировки может отразить воздействие темных сил. У Сола… то бишь, «Фредерика Булсары» в одной из научных статей была ссылка на исследование этого феномена. Кажется, подлинность суеверия тогда не подтвердили. Сол, разумеется, считал это полной чушью, но частью его работы в У*** было выяснить — есть ли что-то, что магическая энергия не любит. Следовательно, он должен был проверять даже такие нелепые гипотезы, как «ведьмины шары».       В словах Фариды было что-то неуловимо знакомое. «Бывшая коллега». Если Пеленгатор не врала, то оговорка проливала свет на ее предыдущую сферу деятельности. Работа коллеги… научная работа? Следовательно, Фарида была научным сотрудником?       — Ты так пристально разглядываешь это зеркало, — Пеленгатор наклонилась поближе. — Там что-то интересное?       Сол повертел артефакт в руках. На первый взгляд, в нем не было ничего особенного. Зеркало было довольно небольшим, и складывалось вместе с ручкой в компактный треугольник.       — Отсутствие магии, — повторил он. — Не наличие магии. Почему ты вообще решила, что это магический предмет? Нашла в нем что-нибудь?       — Ничего, — пожала плечами Фарида.       — То есть, это обычное зеркало.       — Не совсем.       Сол нетерпеливо прищелкнул языком, и Пеленгатор захихикала.       — Извини. Тексты, с которыми она работала, были довольно абсурдными, — она прочистила горло и торжественно процитировала. — «Джинн смотрит в зеркало, видит свой мерзкий облик, и не в силах выдержать его, просто улетает».       — То есть эта штука отражает измерение джиннов? — уточнил Сол с крайней серьезностью.       Фарида развела руками. Другие зеркала в ее мешке громко звякнули.       — Понятия не имею. Но магии в них нет. Ни крупинки. Понимаешь?       Сол снова воззрился на зеркало.       В мире было не так уж много предметов, на которых нет «ни крупинки магии». Магия пронизывала все вокруг. Неудивительно, что Пеленгатор решила взять образцы с собой. Возможно даже не совсем легальным образом.       — Думаю, эти штуки и жрут зил из батареек, — констатировал он. — Можешь не слушать моих советов, но, по-моему, от них лучше избавиться.       — Интересно, — Фарида с любопытством осмотрела мешок, словно видела его в первый раз. — Может быть. Вполне может быть.       — Может быть, — повторил Сол задумчиво. — Они отражаются друг от друга и создают аномалию. Но я не уверен, надо провести полевые испытания.       Пеленгатор медленно перевела на него взгляд.       — Ты очень интересный человек, сеньор механик.       Сол покрутил зеркальце между пальцев.       — И самое интересное — я не работаю бесплатно, — напомнил он.       — Я так и поняла. Но вот незадача — не думаю, что тарифы наемников входят в мой страховой лист. Как насчет, в качестве оплаты… — она ткнула пальцем в его грудь.       — Я забуду об этом небольшом недоразумении.       Сол опустил взгляд на ее руку, и недоуменно нахмурился. Прошло несколько секунд, прежде чем он понял, что ее коротко остриженный ноготь упирается в кусочек пластика в его внутреннем кармане.       Черт. Он всегда знал, что подарки Акселя аукнутся ему в самый неудобный момент. Конечно, он забыл выложить из куртки мр3-плеер с наушниками.       — Ладно, — он сжал зубы.       — Ну и хорошо, — радостно пропела Фарида.       Ее палец перестал упираться в куртку Сола, и она отступила на шаг назад.       — Без обид, дамочка, — он скривился. — Но надеюсь, мы больше никогда не увидимся.       Та расплылась в широкой ухмылке, но ответить не успела.       Еще один внушительный девичий голос прорезал пространство.       — Рид!       Пеленгатор перевела взгляд за спину Сола, и беспокойство тут же отравило ее беспечный вид.       Сол быстро засунул зеркальце в карман и обернулся.       По грязевым ухабам в их сторону бодро прыгала девочка-подросток.       — Рид! — снова крикнула она и замахала рукой.       Сол не без труда узнал в ней вчерашнюю спутницу Пеленгатора. Или, как та выразилась — «ученицу». Готическая бледность девицы уступила место алым пятнам румянца, черный капюшон был опущен, а длинные темные косы развевались на ветру.       Фигура, шествующая за ученицей, являла ей полную противоположность. Светлая накидка плотно облегала плечи Кая — он явно сильно замерз, и кутался в нее, пытаясь спрятать руки.       — А, госпожа Пеленгатор, — он почтительно поклонился. — Я вижу, вы уже познакомились с моим спутником.       Судя по всему, Кай вовсе не удивился встретить Сола здесь. Во всяком случае, он удостоил его даже взгляда.       По-детски невинное выражение вновь вернулось на лицо Фариды. Она скромно улыбнулась в ответ.       — Простите, с кем имею честь?..       Ученица вызволила из грязи завязший ботинок и резво подскочила к Пеленгатору.       — Рид, представляешь, он наемник ЕТК! — она воодушевленно схватила Фариду за рукав.       Кай кивнул, нимало не смутившись.       — Я как раз говорил Рахели, что очень хотел бы понаблюдать за вашей работой с калибровкой сложных систем. Вы же еще не поднимались на ратушу?       Фарида кинула растерянный взгляд на свой коммуникатор. Тот явно был старой модели, и наверняка не имел толком никаких мощностей, но время показывал.       — Нет, встреча с администраторами только через пару часов.       — Мы можем присоединиться к процессу и подняться вместе с вами? Хотя, я могу и один, если моему спутнику неинтересно…       Кай, наконец-таки, кинул быстрый взгляд в сторону Сола.       — О нет, спутнику очень интересно, — мрачно прервал его тот.       Фарида с сомнением перевела взгляд с Кая на Сола. Потом на сияющую Рахель.       — Пожалуй, вреда не будет.