Royal Diadem

      Сол наклонился над столом, с подозрением обнюхивая еду.       Он был похож на большое взъерошенное животное. Глядя на его озадаченно-брезгливое выражение лица, Кай не мог избавиться от мыслей о реакции Флемена у кошек, когда зверьки замирают с открытым ртом.       Кай едва удержался, чтобы не спросить — не будет ли Сол лучше чувствовать запахи, если высунет язык.       — Что смешного, Киске? Поделишься с классом?       Он вдруг обнаружил, что Сол смотрит прямо на него. Кай подавил подступивший смешок и прикрыл рот рукой.       — Ты хотел мяса, — напомнил он. — Как успехи?       — Именно, — буркнул Сол. — Как ты думаешь, сколько его тут в процентном соотношении?       Прямо в центре стола на круглом блюде возвышалась горка не менее круглых пирогов. Они еще дымились. Спросить официанта о составе начинки не представлялось возможным — тот оставил их наедине с едой и поспешил ретироваться. Что, учитывая обстоятельства, представлялось решением довольно разумным.       Они сидели в местном ресторанчике, подозрительно пустом для такого времени суток. Ближе к вечеру живущие в городке рабочие должны были подтягиваться со смен на ближайших производствах. Но только несколько грубого вида компаний занимали дальние столики. Они подчеркнуто игнорировали друг друга. Атмосфера вокруг витала нервозная.       Из радио доносился томный голос современного джазиста. Музыка должна была сглаживать напряжение в зале, но поток то и дело прерывался, и звук зажевывало. Видимо, напор зила в здании был не самый качественный.       Кай надеялся, что это не слишком сильно отражалось на готовности еды. Барахлящее радио он еще мог пережить, а вот сырую свинину — не очень.       Он в очередной раз скользнул взглядом по небогатому ряду блюд в меню. Пришлось сощуриться, чтобы разглядеть поплывшие буквы, но пододвинуть плашку ближе он не рискнул — та выглядела липкой.       — С каких пор это называют «мясной спешал»? — пожаловался Сол.       Он продолжал гипнотизировать пироги взглядом, явно оттягивая момент дегустации.       — Минсной, — поправил его Кай. — Не «мясной», а «минсной».       Он указал на меню.       Сол некоторое время вглядывался в карточку. В конце концов он непотребно выругался и откинулся на спинку стула.       — Ну конечно. Не ты ли говорил, что война уже закончилась и пора начинать жить богато? Тогда почему люди все еще едят эту дрянь?       Кай такого не говорил, но спорить у него желания не было.       — Ну, по крайней мере, теперь ты можешь отменить свой заказ и выбрать что-то другое, — терпеливо ответил он. — Раньше с этим было посложнее.       — «Мой» заказ? — Сол с показной задумчивостью потер подбородок. — Знаешь, я как раз хотел начать платить налоги. Имущества у меня особо нет, но я охотно поделюсь едой со своим королем.       Сол пододвинул блюдо к нему. Кай с сомнением окинул пироги взглядом.       — Я не уверен, что у тебя есть иллирийское гражданство, — дружелюбно ответил он. — Так что не переживай. Можно обойтись без налогов.       Кай аккуратно отодвинул блюдо обратно.       — У меня, может, и нет, — Сол похлопал по карману, где хранились удостоверения. — А какой-то из этих ребят — почетный иллириец. Хотя не припомню кто.       Кай раздраженно выдохнул. Конечно, Сол заметил интерес к подделкам. И теперь дразнил его нарочно.       Внутри отчего-то потеплело.       — Я так понимаю, за наш ужин платит именно он? — Кай изогнул бровь.       Сол изобразил задумчивость.       — Пожалуй. Представь, какая честь для примерного патриотичного гражданина разделить с тобой ужин, — он ухмыльнулся. — Не отказывай ему в этом. А то он расстроится.       Кай несколько секунд молча разглядывал его лицо.       Шутки Сола иногда не значили ничего. Но иногда они имели двойное дно. Однако, хоть Кай и знал, что оно там есть, то как к нему подступиться, понимал не сразу.       Проблема многих футляров такого типа была в том, что при попытке вскрыть секретный отсек силой его содержимое автоматически самоуничтожалось. Поэтому оставалось только терпеливо нащупывать нужный рычажок.       На сей раз Кай осознанно сдался. Он взял с блюда один пирог и разломил его пополам. В нос ударил запах жира, печеного теста и специй. Кай сморщился.       Длинные военные походы в основном имели вкус пресных пайков. Рацион был однообразным — консервы, крупы, паста. Временами торговцы в более-менее уцелевших городах продавали что-нибудь с рук — обычно это были всевозможные спиртовые настойки, но иногда удавалось перехватить одну-другую миску супа.       Тем не менее, местечковые кухни были разнородны. Один и тот же хлеб с сыром разнился от региона к региону — иногда кислый, иногда густо посыпанный местными травами.       Иногда краюшки просто клали Каю в руки — обнищавшие люди хотели отблагодарить рыцарей тем, что у них еще осталось. Кай не находил в себе совести отказываться, но старался в ответ оставить хотя бы пару банок консервированного фарша.       Единственное, что было константой практически в каждом регионе — это так называемые «рубленые пироги», или минсы.       Доподлинно неизвестно, откуда они появились. Подозрение ожидаемо падало на британские острова — некоторая одержимость англосаксов тем, чтобы засовывать спорного рода вещи в тесто давала поводы для подозрений. Жители материка (в частности французы) от своей причастности обычно открещивались, потому что, хоть «рубленые пироги» и напоминали по форме тарталетки, но были накрыты тестом и сверху тоже. Разумеется, утверждали они, тесто сверху на пироге было актом стыда. Попыткой прикрыть картиной дыру в стене. Никакой приличный француз не стал бы скрывать начинку своего пирога, потому что она бы не являлась кулинарным преступлением против человечества.       Тем не менее, рублено-пироговая зараза накрыла Европу с головой и добралась до самой Сибири. Минсы долго хранились, и мясо (если оно там вообще было) можно было разбавить всем, что было в тот момент под рукой — фруктовыми корками, сухими ягодами, свиной кожей и спиртом.       Кай хмуро уставился в нутро своего пирога. Мысль о том, что за дефицитом мяса местные повара могли использовать что-то другое… пахнущее фруктами…       — Зуб даю, ты в своем новом амплуа сможешь назвать все ингредиенты этой бурды, — Сол положил локти на стол и наклонился ближе к Каю. — Плюсы молодости. У меня вот нос уже не тот.       Кай закатил глаза. Сол в роли немощного старика смотрелся неубедительно. Куртка RIOT после сушки в ландромате слегка села, и теперь, стоило ему развести руки в стороны, его бицепсы натягивали плотную ткань до предела.       Кай быстро свернул мысли в другую сторону.       Голод. Он все еще был голоден. И лишать себя еды было неразумно.       Он набрался смелости и откусил кусок пирога.       Во вкусе почудилось что-то знакомое. Но не потому что минсы были популярной походной едой. Что-то…       Кай лежит на койке с температурой под десятком одеял — холодные монастырские стены приюта Св. Филомены не отапливаются, и те крохи тепла, что выделяет маленькая печка в углу лазарета, можно сохранить, только до носа укутавшись шерстью.       Кто-то склоняется над ним.       На небольшую, крохотную долю момента он видит в силуэте мать — та тоже любила забирать волосы назад. Кай щурится в надежде наконец-то вспомнить, как выглядит родное лицо, но из тумана лихорадки выплывают угловатые черты сестры Жанны. Она что-то говорит, но в ушах Кая шум, будто птицы свили там гнезда и живут теперь в его голове. Тяжесть на груди вдруг уменьшается: снова открыв глаза, Кай видит, как сестра Жанна убирает с него одеяла.       Морозный воздух больно жалит вспотевшее тело, и Кай резко вдыхает его в себя — но вместо запаха влажной шерсти и лекарств его нос регистрирует что-то иное.       Сестра Жанна ставит на столик открытую банку с белой субстанцией и закалывает вверх рукава. Медикаменты в лазарете почти на исходе, и слегших с лихорадкой детей натирают говяжьим и козьим жиром.       — Киске, прием, — Сол щелкнул пальцами у него перед носом. — У тебя такое лицо, будто они закатали туда дохлого енота с обочины.       Кай сглотнул.       Воспоминание было нехарактерно ярким. Но если он намеревался спросить Сола о том, виноват ли в этом гир, то пришлось бы объяснять свою цепочку ассоциаций. Кай не был уверен, что готов к этому.       — Le saindoux… — сказал он. — И бычий язык. Могло быть и хуже.       Слова сально осели на языке.       — А еще?       Глаза Сола в приглушенном свете ресторана имели цвет гречишного меда. Он смотрел на Кая с легким любопытством.       Кай снова перевел взгляд на минс. Он задумчиво облизнул губы.       Возможно, Сол его таким нехитрым образом тестировал. Точнее, не его, а гира — хотя Кай пока упорно не улавливал разницы.       Он усилием воли отогнал неприятные мысли и продолжил трапезу. Пирог был на удивление неплох — помимо мяса, повара расщедрились на изюм, свежую смородину и яблоки из недавнего урожая. Все было густо сдобрено сахаром и щедро залито дешевым бренди.       — Коньяк, — лаконично ответил Кай. — Не самый лучший.       Он отправил последний кусочек теста в рот и тщательно вытер руки салфеткой.       Сол приподнял один пирог на ладони и оценивающе покрутил, выбирая, с какой стороны укусить.       — Ты же не пьешь, — хмыкнул он. — Или у французов знания о качестве коньяка автоматически встроены в систему?       Он запихнул минс в рот целиком и принялся жевать.       Кай воспользовался тем, что Сол не может ему возразить с набитым ртом:       — Ты нарочно заставил меня дегустировать еду, — он подпер щеку рукой. — Чтобы убедиться, что нам не подали отраву.       Сол утвердительно промычал нечто, отдаленно напоминающее «ты же хотел учиться». Впрочем, к человеческой речи это имело весьма опосредованное отношение. Пара крошек вылетели из его рта и прилипли к подбородку.       Кай фыркнул. Сол проявлял крайности даже в таких простых вещах, как прием пищи — он либо не ел ничего сутками, либо подходил к еде с гедонистическим упоением.       — Осторожней, — сказал он. — Будет неловко, если «бог войны» в первый же день подавится и умрет из-за собственных дурных манер. Что я скажу Дерилу?       Сол только пробубнил что-то и запил минс пивом.       Трапеза продолжилась в спокойном молчании.       Сол в кои-то веки имел отдохнувший вид. Было ли дело в том, что он наконец-то получил возможность помыться и выспаться, или же в том, что он провел полдня вне общества Кая Киске, сказать было сложно. Последнее Кая должно было задевать, но он твердо решил принимать это как данность.       Сол всегда был склонен к одиночеству. Особенно заметно было это после сложных рейдерских вылазок — в то время, как другие солдаты рыдали от облегчения, напивались, пели песни у костра и в лицах пересказывали друг другу особо красочные моменты, Сол так и норовил ускользнуть от рук, хлопающих его по плечам.       «Мой рабочий день закончился, командир. Поговорим завтра».       Кай не раз и не два смотрел ему в спину, гадая, куда тот денется в очередной раз и через сколько вернется. За несколько лет военной службы, еще до их встречи, Кай успел уяснить, что даже после смертельного риска не все люди хлебают жизнь большой ложкой. Некоторым нужно посидеть, просто смакуя момент. Ощутить ветер на лице. Сухость во рту. Боль в напряженных мышцах.       Кай определенно был из последних.       Он неловко кашлянул.       — Сол, в отеле…       Каю хотелось выложить все, что он успел узнать про странности городка и происшествие в холле. Но даже если Сол и приметил запах дыма и загадочное исчезновение столика, то сам эту тему поднимать не торопился. Может, это был намек, что его не стоит беспокоить?..       — Что?       Сол выжидающе смотрел на него.       — Да… в отеле, при заселении, — продолжил Кай торопливо. — Почему ты не сразу назвался псевдонимом?       Не может быть, чтобы Сол не заметил заминку в его тоне.       — Хм, — он по-животному облизнулся. — Реверсивная психология тебе о чем-нибудь говорит?       Кай наскоро постарался морально подготовиться. Он не ожидал, что Сол начнет отвечать, и существовал риск, что впереди очередная лекция. В любой другой момент Кай бы не отказался послушать рассуждения напарника, но Сол выглядел так самодовольно, словно собирался сообщить дату Второго Пришествия.       — Немного. Я все-таки иногда руковожу людьми, — напомнил Кай. Практически без тени сарказма.       — Командуешь, то есть, — вкрадчиво протянул Сол. — Отдаешь приказы.       Его низкий баритон звучал издевательски бархатисто. Кай раздраженно разломил еще один пирог.       Длительный опыт поглощения минсов всех форм и размеров научил его как минимум одному: если в одном пироге не попалось ничего подозрительного, это вовсе не значит, что его сосед будет таким же.       — Издержки профессии, — сдержанно ответил он.       Сол утер рот рукой.       — Это издержки профессии заставили тебя отправить Сина читать псалмы, когда ты не хотел с ним тренироваться?       Кай отправил половину минса в рот. Мясо внутри все еще было жестковато, но главное — не отдавало фруктами больше положенного.       Он слегка расслабился.       — Но ведь Син сразу побежал к тебе жаловаться. И выпросил у тебя тренировку, — Кай с достоинством промокнул губы салфеткой. — Откуда ты знаешь, что это не было моим планом?       — Конечно, конечно, — благодушно произнес Сол. — Дальновидный король строит стратегию исходя из того, что все будут исполнять его приказы наоборот. Судьба нации в надежных руках.       Кай и хотел бы оскорбиться, но Сол только хохотнул и отправил в рот очередной кусок. По всей видимости, даже на «Бога Войны» быстрые углеводы оказывали благосклонное влияние.       — Ты первый начал бросаться терминами, — Кай развел руками. — К чему тут вообще психология?       — На самом деле никто не ожидает встретить Сола Бедгая, — просто ответил Сол. — В глазах большинства я такой же мифологический персонаж, как Санта Клаус. Никто даже не знает толком, как я выгляжу.       Его пальцы снова обхватили стакан с пивом, смахнув выступившую на стекле влагу.       Кай невольно подумал, сработает ли что-то подобное с «королем Иллирии», пока у него еще была такая преференция. Как отреагируют люди, если без всякой скрытности представиться собственным именем? Ожидают ли они вообще увидеть его вживую, когда постеры с его лицом висят высоко на стенах, а не среди списков наемников? Справедливости ради, в списках Кай еще присутствовал, но цена на его имя увеличилась так сильно, что никто уже не пытался браться за его устранение. Не то чтобы он скучал по временам, когда награда за его голову казалась нормальным гонораром для ассасинов среднего пошиба. Но тогда Кай определенно чувствовал себя ближе к народу.       — Не знаю, — с сомнением отозвался он. — Может, раньше так и было. Но теперь твои фото растиражировали во всех газетах. Если бы у ресепшионистки на стойке лежал прошлый номер «Вечерней Иллирии», то она бы сразу тебя узнала.       — В жизни я куда краше, — фыркнул Сол.       Кай закатил глаза.       Соглашаться с этим он не собирался, но действительно, на журнальных фото Сол получался крайне неудачно — папарацци будто нарочно оставляли вне кадра его гипнотическое очарование, стремясь во что бы то ни стало доказать, что ему нельзя доверять.       «ПРЕДСТАВЛЯЮТ ЛИ УГРОЗУ ГИРЫ-ГУМАНОИДЫ? (Эксклюзив: Иллирия в огне?!)»       Заголовок популярной желтой газеты «Утренний свет» не оставлял места для фантазии. По перекошенному лицу Сола на обложке можно было тут же заключить, что да, представляют. Сол, по всей видимости, на тот момент недавно проснулся, поэтому скалился и показывал в камеру непристойный жест.       Другие издания были не лучше — сразу после ареста Санктус Попули Кай приказал незамедлительно доставить ему всю свежую прессу, и только в половине статей журналисты позволяли себе быть неоднозначными. В первую очередь, из-за помощи Диззи гражданским во время атаки. Что же касалось «Бога Войны»…       Кай утомленно помассировал переносицу.       Сол сидел напротив него, здоровый и живой. В повседневной жизни, не окруженный злодеями с божественной силой, он прекрасно мог позаботиться о себе. Но тонкий ручеек беспокойства снова давал о себе знать.       Кай пригубил воды.       — Тут дело даже не в портретном сходстве, — продолжил объяснять Сол. — У известных наемников много подражателей, не только у меня. Конкуренция на рынке зашкаливает, и шансов на хороший заказ меньше с каждым годом. А если случайно примут за профи, то есть хотя бы шанс что-то урвать.       Кай попытался представить себе того смельчака, что осмелился бы подражать Солу, зная, что существует хотя бы мало-мальский шанс того встретить. А учитывая тот факт, что наемники пользовались в целом похожими каналами и появлялись в одних и тех же местах, вероятность повышалась в разы.       — И ты притворяешься… собой? — Кай недоуменно свел брови.       — Сам подумай, разве реальный Сол Бедгай похож на человека, который будет представляться как «Сол Бедгай»? — развел руками Сол. — Этот головорез наверняка имеет поддельные документы, не может же он быть таким идиотом. Только какой-нибудь подражатель так представится.       — Удивительно многослойный план, — сухо обронил Кай. — Прямо-таки череда совпадений.       Ручеек беспокойства холодил его все больше и больше. Он уже начинал походить на маленькую реку.       Сол поболтал остатками пива в стакане.       — Пока что этот план работал. По большей части.       Он беспечно пожал плечами.       — Сол, — Кай прикрыл глаза и выдохнул через нос. — Не делай так больше.       — Ну начинается… — пробормотал Сол в ответ. — Это приказ?       Он с категоричным стуком опустил стакан на столешницу. Кай упрямо проигнорировал это.       — Тебе повезло, что Мартина оказалась опытной, и предположила именно то, что ты ожидал. А что, если бы там стоял кто-то более наивный и более запуганный газетами? Весь город вмиг бы знал, что… — Кай понизил голос. — Что рядом гир.       Повисла пауза, заполняемая только отдаленным шкворчанием масла и приглушенным голосом певицы на радио. Та старательно копировала какой-то винтажный хит — судя по всему, местный владелец любил джаз не меньше жирной еды.       Сол пристально разглядывал стол, словно крошки от минсов складывались в тайные письмена. Его лицо стремительно мрачнело. Было ясно, что он злится — и, как положено Солу Бедгаю, делает это стремительно, как убегающий из турки кофе.       — Да пусть знают, — сказал он. — Ну не пустят меня в очередной засраный отель, делов-то.       Как обычно, Сол начинал с атаки в лоб.       Кай вдруг остро осознал, как прозвучали его последние слова. Сол мог решить, что ему было за него стыдно.       — Сол, я просто…       Слова застряли на полпути.       «Просто волнуюсь за тебя».       — Просто — что? Решил давать мне советы, как лучше скрываться? — прервал его Сол. — Я с этим живу подольше твоего. И раньше справлялся без твоей экспертизы, командир.       Защитные тирады Сола уже обязаны были стать привычны. Он почти не убирал свои иглы, и ершился, как морской еж. Кай должен был научиться пропускать это мимо ушей. Но то, как Сол произнес последнее слово, всколыхнуло что-то… Что-то застаревшее, казалось бы, уже давно погребенное под годами.       «Я не выполнял твои приказы раньше, не собираюсь делать этого и сейчас».       — Ты? Справлялся? — не удержался он. — И в рейды поэтому один ходил, да? Никто тебе был не ровня?       Сол опасно сощурился.       — Хочешь что-то мне сказать?       Обычно разумное начало в Кае знало, что принимать такие приглашения не стоит. И обычно Кай его слушал. Но он уже начал говорить, и остановить себя было сложно.       — Вообще, не только гиры мыслят импульсами, — сказал Кай отстраненно. — Знаешь, кто еще мыслит импульсами и рывками? Начиненные адреналином люди. Те самые, которые готовы кидаться на дракона с палкой в руках.       Кай почувствовал, как пальцы судорожно сжимают бесполезный стакан воды. Лавина двинулась. Первый пласт снега начал съезжать, и ледяная шапка горы пошла волнами.       — И к чему тут это? — резко отозвался Сол.       — Если человек бросится с палкой на гира класса «Погибель», знаешь, что с ним будет? Он, скорее всего, умрет. Это довольно логично. Даже рыцарь с мечом. Если у него есть способности к магии, то он просто умрет чуть позже. Согласись, сложно мыслить рационально в таких условиях.       Кай говорил спокойно, будто описывал сугубо теоретический мысленный эксперимент. Вроде проблемы вагонетки.       — Люди бегут вперед, когда бегут люди вокруг них, — он твердо вознамерился закончить мысль. — Когда рядом уверенно бежит товарищ с мечом, ты просто бежишь вместе с ним, не так ли? Если он бежит так уверенно, значит где-то там открылся просвет. Значит, если всем навалиться, можно будет одолеть даже Гидру.       Он поднял взгляд на Сола. Тот тут же напрягся всем телом, как перед атакой.       Губы Кая продолжили двигаться:       — Бегущие за тобой товарищи могут не знать, что ты бессмертный самоубийца, который решил ослушаться приказа, потому что может себе это позволить. А они — просто обычные люди с палками в руках.       Пустой стакан с водой опустился на стол. Кай не стал делать резких жестов, но Сол дернулся от глухого стука, как от выстрела.       — Так что да, — Кай сложил руки перед собой. — Я вполне могу давать тебе советы, сержант.       Лавина еще не успела остановиться. Лед опустился вниз со склона и теперь тянул за собой вросшие в почву валуны, меняя ландшафт и уничтожая все постройки.       Осознание ошибки настигло сразу же.       Сол сжал челюсть так, что заходили желваки. От предыдущей расслабленности не осталось и следа.       Кай просто хотел доказать — небрежение Сола к себе вредило не только ему самому. В конце концов, если он не жалел самого себя, то это был единственный способ убедить его быть осторожнее.       Но кроме этого была и вторая правда. Слова хранились под языком слишком давно. Еще будучи командиром в Ордене, Кай быстро понял — традиционные исправительные беседы на Сола эффекта вовсе не оказывали. Тот их молча выслушивал, смотрел на него потемневшим взглядом и все равно поступал по-своему. В конце концов Кай сдался и просто стал его наказывать — каждое непослушание обходилось Солу дополнительными обязанностями на конюшне. Если же они в это время летели на корабле, то Кай отправлял его на бессменное дежурство в камбуз, где приказывал поварам не давать ему никаких других заданий, кроме чистки овощей.       Тем не менее, Сол был слабо управляем. В любой момент он мог уловить какие-то только ему одному ведомые сигналы, нарушить построение и уйти вперед. Иногда он возвращался с головой гира в руках, иногда просто пропадал на целый день.       Сложно было переоценить влияние такого поведения на мораль других рыцарей.       Но как бы ни хотелось ткнуть его в это носом, Кай не должен был поддаваться подобным желаниям сейчас. Это было целиком и полностью на его совести.       Он открыл рот, но горло снова скрутило — на этот раз виной. После такой речи извинения вдруг показались чем-то вымученным и фальшивым.       «Я не хотел».       Не первая ложь за этот день.       Сол не стал ждать, пока Кай справится со своими колебаниями. Он помахал пальцем у него перед лицом.       — Ладно. Если тебе так не нравятся мои методы, то в следующий раз я не буду вмешиваться. Сам как-нибудь справишься.       — Вмешиваться куда, позволь спросить? — холодно осведомился Кай.       Сол не отрывал глаз от опустевшего стакана, словно достаточно упорный взгляд смог бы достать из Задворок больше пива.       — Может это потому что ты коп, но ты постоянно суешь нос во всякое дерьмо, — буркнул он будто нехотя. — Вытаскивать тебя чертовски утомительно.       — Я тоже раньше вполне себе справлялся сам, — огрызнулся Кай.       — Это так ты справился в лесу?       Кай задохнулся от негодования.       — Ты сам сказал, что будешь «телохранителем короля». Никто тебя за язык не тянул.       — Ты сначала научись вести себя как король, — отрезал Сол.       Не успел он договорить, как тут же сморщился, будто его облили водой. На лице промелькнуло отвращение, о причинах которого Кай предпочел не задумываться.       Кай ясно увидел, будто со стороны. Вот он оскорбленно вскакивает с места. Штормом проносится через зал, обращая на себя внимание подозрительных посетителей — их головы разом поворачиваются за ним, и, как в замедленной съемке, Кай громко захлопывает за собой дверь.       Он молча покачал головой.       Эта картина была совершенно недостойной. Экспрессивный мальчишка Кай Киске уже натворил дел, и сейчас его следовало приструнить.       И все же, голос разума твердил — если Кай позволит себе остаться, то его вспыльчивость обязательно найдет очередной выход. Он совершенно не хотел знать, какие еще слова столпились на кончике его языка и ждут своей очереди. В одном Кай был уверен — сейчас теплыми их назвать было сложно.       Он не хотел… ранить Сола.       Кай аккуратно убрал с колен тканевую салфетку и поднялся с места. Он оправил одежду и подхватил со спинки стула свой пиджак.       Глаза Сола неотрывно следили, как Кай шарит по карманам в поисках перчаток. Сам он не двигался.       — Ты куда? — тяжесть в его голосе звучала глухо.       Кай наконец нашел перчатки и начал их методично натягивать.       — Пойду пройдусь, — он поднял голову с неискренней полуулыбкой. — Не бери в голову.       Удовлетворенно окинув себя взглядом, Кай накинул пиджак на плечи и ровной походкой прошел к выходу. Вопреки опасениям, ни одна голова не повернулась за ним вслед. Это был хороший знак — стало быть, в этом костюме он все-таки достаточно невзрачен.       Прямо перед самой дверью Кай обернулся через плечо.       Сол все так же сидел, вцепившись пальцами в столешницу, и смотрел прямо перед собой. Если бы Кай был кем-то посторонним, то принял бы выражение его лица за устрашающее.       Гир тут же услужливо подсказал: злость. Растерянность. И что-то еще.       Сейчас он не хотел вглядываться слишком тщательно.       Кай помедлил еще несколько секунд, но Сол не торопился менять позицию. Голову он так и не поднял.       Кай вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

***

      — Все-таки без напарника?       Кай вздрогнул и повернулся в сторону Мартины.       Та подобралась к нему неслышно, словно вышла прямо из стены, как призрак. Брючный костюм ресепшионистки она заменила на потертую кожаную куртку с заклепками, и теперь выглядела совсем как типичная наемница из полицейских методичек. Картину портила только прическа — видно, что она пыталась растрепать волосы, но ее аккуратный боб упрямо лежал на месте, как у примерной студентки университета.       С первого взгляда могло показаться, что она вовсе не волновалась, если бы ее маленькие руки не мяли тревожно перчатки.       — Так будет лучше, — Кай ободряюще улыбнулся. — Иначе бы мы привлекли слишком много внимания.       Они зашагали вдоль переулка.       — Да, и вправду… — задумчиво протянула Мартина. — Вашего партнера трудно не заметить.       — Напарника, — поправил ее Кай. — Мы не партнеры. Просто коллеги.       Мартина посмотрела на него с легкой тенью сомнения.       — Как скажете, мистер.       — Так что вам нужно? — он деловито сменил тему. — Охрана? Или демонстрация силы?       Вопрос не был праздным. Иногда нарочитая демонстрация силы работала лучше охраны. Конечно, Кай мог защитить Мартину при факте нападения. Но рыцарь более высокий и плечистый, нежели он, сигнализировал бы, что нападение вообще предпринимать не стоит. В этом плане его комплекция не раз оказывала медвежью услугу — неопытным противникам Кай казался слабым звеном и скорее притягивал нападающих, чем отталкивал.       — Демонстрация силы у меня уже есть, — уклончиво ответила Мартина. — Или, скорее, репутация. Ваша задача — подкрепить эту репутацию кулаком, если потребуется.       — Что вы имеете в виду?       Ресепшионистка при всем желании не была похожа на преступницу, терроризирующую город. Скорее на коренастую птичку, которая может выклевать глаз, но убить — вряд ли.       Мартина ответила не сразу. Она оглянулась вокруг и остановилась.       В темном переулке вдали от чужих глаз их освещал только тусклый свет фонаря на крюке, торчащем из стены. Темнота еще не слишком сильно поглотила улицы, но он уже упреждающе зажегся.       — Скажу честно, — наконец произнесла она. — Я вам не доверяю.       — И это совершенно оправданно, — сказал Кай с облегчением.       С недоверием работать было легче. Доверие было гораздо хуже — оно несло с собой дополнительные ожидания.       Мартина покачала головой.       — Несмотря на то, что магТерминал принял ваши документы, я не могу проверить, правда ли вы работаете на Единую Транспортную Компанию. Вам там даже форменные значки не выдают.       Кай постарался выскрести из своей памяти все, что знал о ЕТК. Он пересекался только с основателями — их представили друг другу на празднике в честь годовщины Победы. И те не производили впечатление людей, готовых сорить деньгами — даже ради официального события они были одеты вызывающе пресно, словно зашли проездом после офиса.       Что-то подсказывало Каю, что они не смогли бы построить бизнес во время войны, если бы не были невыносимыми скрягами. Логично было предположить, что людей сезонных и заменимых они бы не стали делать полноправными легальными работниками.       (С одной стороны, наемники могли погибнуть в любой момент, а с другой — за отсутствием гиров на горизонте просто плевали в потолок в рабочее время. С точки зрения Компании это классифицировалось как индивидуальное предпринимательство.)       — Да, в список служащих охрану не вносят, — осторожно согласился Кай.       — Сегодня работа есть, завтра нет.       Мартина закивала с умным видом.       — Я всегда говорила, что транспортникам нужен свой профсоюз. По крайней мере, на обычных охотников не распространяются ограничения на разрушения.       Кай виновато кашлянул. С тех пор, как он покинул полицию, плюсов в его положении было мало, но «ограничения на разрушения» стали для него простой формальностью.       Это было актуально для большинства контрактов, где работник вынужден носить оружие — то есть для полиции, охраны, и, если верить словам Мартины, для карманных наемников Единой Транспортной Компании.       Заключался пункт про «ограничения» в том, что в случае атаки гира* (*или другого магического существа нечеловеческой природы — ред. от Баптизм-13) боец целиком и полностью отвечал за разрушения в ходе обороны. Это делалось для того, чтобы в случае сложностей с мгновенным убиением чудовища, мотивировать охрану вывести бой за пределы городских структур. Видимо, наемникам ЕТК отдельным пунктом было запрещено громить поезда взамен на регулярное жалование.       — Что ж, — неохотно произнес Кай. — Похоже, для Транспортной Компании люди менее ценный ресурс, чем их средства передвижения.       Даже не успев договорить, он почувствовал, что выбрал правильные слова. Черты Мартины едва заметно смягчились под напором рабочей солидарности.       Она смущенно распихала мятые перчатки по карманам.       — Наверное… с моей стороны не совсем честно нанимать вас, не объяснив, куда мы направляемся.       Мартина прислонилась к стене и наклонилась вниз, будто в ее обувь попал камешек. Кай машинально протянул руку для поддержки.       — Позвольте…       Вместо ответа девушка стянула с ноги сапог и вытряхнула оттуда белую карточку, похожую на читательский билет в городской библиотеке.       Она продемонстрировала карточку ему, но давать в руки не спешила.       — Вот! Мне уже это осточертело! — она экспрессивно взмахнула сапогом.       Кай осторожно осмотрел карточку. Неприметный белый квадратик из плотного материала. Что-то магическое несмело тянулось к нему изнутри предмета, но не сильнее, чем простой провод с зиловой энергией.       — Что это? — нахмурился он.       — Мое наследство, — Мартина горько улыбнулась, натягивая обувь обратно. — Вы знаете Лору Фальтенс?       Кай взвесил свой ответ. Имя было смутно знакомым, но на сей раз память подводила его.       — Нет, — честно признался он.       Девушка поглядела на него. На ее круглом лице читался целый ряд эмоций. Одной из них определенно было удивление.       — Ну, по крайней мере, вы не местный, — заключила она. — Частично объясняет, как вы умудрились завернуть в эту дыру.       Она спрятала карточку в один из бесчисленных маленьких кармашков куртки, оправила брюки и пошла дальше.       — Моя мать, как бы сказать… — она замялась, подбирая слова. — Она сложный человек. И ее идея о том, как можно финансово помочь отелю, тоже сложная.       Кай молчал, ожидая продолжения. Мартина задумчиво уставилась на носы своих сапог, подбирая слова.       — Раз в год тут проходит Лотерея. И Лора оставила мне беспроигрышный билет — нужно только пойти туда и забрать выигрыш.       — И парни Разо об этом узнали и хотят отобрать билет, — кивнул Кай. — Это я уяснил.       Мартина резко посерьезнела.       — Дело не только в Разо. Тут много кто знает Лору очень близко. До сих пор ее… репутация меня защищала. Разо не очень умен, но если он осмелел настолько, что решился попробовать отобрать у меня билет, то очень скоро может попробовать кто-то еще.       Рассказ Мартины все еще изобиловал дырами. Если Кай и слышал имя Лоры Фальтенс, то достаточно давно, чтобы забыть, кто она. Охотница? Местная управляющая? Слишком много вариантов давали ей возможность лишить Разо руки.       — И вы решили обналичить билет, — уточнил он.       — Да, это так, — она грустно усмехнулась. — До сих пор я этого избегала. Но, похоже, у меня больше нет выбора.       — Вы не хотите получить деньги матери?       Она посмотрела на него длинным взглядом.       — Не все так просто, мистер, — она снова вздохнула и отвернулась. — В любом случае, такой подарок мне не нужен. Все знают, что я ее дочь, и на моем лбу все равно что нарисована мишень.       То, как Мартина называла абстрактную мать по имени, живо напомнило Каю Сина.       После освобождения Эльфельт из плена, его сын чувствовал потребность как-то выразить свою благодарность. Он честно делал над собой усилие, чтобы начать называть Кая «папой». Но любому было ясно, как сложно это ему давалось — он запинался каждый раз, когда требовалось обратиться к нему напрямую. Кай его не винил — в конце концов, даже то, что Син просто называл его «Каем», уже было значительно лучше «бесполезного короля», «обманщика» и «ледышки».       Кай кротко возвел глаза к небу. Список прозвищ, которые маленький Син для него придумывал, был куда как более обширным, но эти три тот использовал чаще всего.       Мартина же называла мать «Лора», но делала это скорее отстраненно, без злобы. Будто вела разговор о каком-то бренде, а не живом человеке из плоти и крови.       — И ладно я, — сказала она рассеянно. — Но что, если целиться будут в меня, а попадут в Нэда? Или в кого-то из горничных?       Они вышли из переулка.       Центральная улица казалась чуть более оживленной, чем днем. Несколько соответствующе одетых фигур двигались в ту же сторону, что и они.       Кай вздрогнул от неожиданного порыва ветра. Неудивительно, что немногочисленные полицейские решили исчезнуть с радаров — воздух в городе словно слегка натянули по краям. В этой напряженной атмосфере одного упавшего камня бы хватило для начала жестокой стычки.       — Я понял, — сказал он. — Обеспечим вам охрану. Только один вопрос: как вот это вот поможет в деле?       Он указал на ворот. Мартина где-то достала отрез накрахмаленной ткани, и теперь шею Кая гордо сдавливала самая настоящая колоратка.       — Люди в первую очередь замечают костюм, — пожала плечами она. — Пусть лучше смотрят на воротничок священника, а не на то, есть ли у вас за пазухой нож.       — А нож входит в дресс-код?.. — вежливо осведомился Кай.       Мартина рассмеялась. — Не переживайте, мистер, — весело сказала она. — Вам идет.       Кай поглядел на свое отражение в стекле близлежащего авто.       К его разочарованию, воротничок и вправду сидел как влитой. Может быть, самую малость чересчур естественно. Заплетенные в скромную косу волосы спадали на плечо, а очки довершали образ безнадежного богослова. Рядом с разодетой в кожу Мартиной он выглядел, как пастор, ведущий душеспасительные беседы в колонии для несовершеннолетних.       Он повернулся к девушке.       — Кстати, почему вы не зовете меня по имени? Вы же видели документы при регистрации.       Та задумчиво приложила палец к щеке.       — Даже и не знаю, падре. Что-то мне подсказывает, что реального человека не назовут «Смит Смит Смитерсон».       Кай поборол желание устало потереть виски.

***

      Здание, в котором проходила Лотерея, оказалось ничем не примечательным пабом. Пусть Кай и не посещал баров в рекреационных целях, но по долгу службы приходилось навещать самые разные места с проверочными визитами. И он отлично понимал разницу между баром и притоном. Более того, мог бы провести экскурсию «10 самых опасных ресторанных заведений Парижа». Что характерно, принадлежность к криминальному миру на качество меню не влияла: как минимум в трети из них подавали неплохие обеды. Как правило, это свидетельствовало о том, что там заседали оппозиционно-политические кружки — перечисление всех прегрешений власти требовало значительного времени, и люди успевали проголодаться.       Этот паб совершенно точно притоном не был.       Конкуренции у бара вокруг было немного, и они не старались привлечь новых клиентов. В обычный день в подобном заведении основную публику наверняка составляли местные рабочие. С тем же успехом вместо загадочной сходки автовладельцев тут мог происходить чемпионат по пасьянсам среди окрестных старушек. Судя по скромному архитектурному оформлению, здание было воздвигнуто примерно в то же время, что и отель, и реновации не планировалось в ближайшие лет двадцать.       Тем не менее, толика уюта в нем определенно присутствовала. Внимание Кая привлекли большие окна на первом этаже — должно быть, в солнечный день они прекрасно освещали заведение. Скорее всего, едой тут тоже не брезговали: Кай легко мог представить, как заказывает тут тарт татен с кофе и садится за работу.       В былые дни он старался сбегать из душной полицейской конторки как можно чаще. Сейчас же его конторка расширилась слишком сильно. Сбежать было уже не так просто.       На подходе к зданию их обогнали несколько человек, и Мартина замедлила шаг. Кай последовал ее примеру.       Они дождались, когда люди зайдут внутрь, и только тогда направились ко входу.       Рядом с дверью дежурил здоровяк с цыгаркой во рту. Он проигнорировал Мартину почти намеренно, но Кая приветствовал кивком.       — Что, святой отец, решили попытать удачу? — он хмыкнул.       Кай поправил воротничок, отгоняя чувство вины за свой маскарад.       — Почему бы и нет? Сами знаете, церковь сейчас не в фаворе. Со дня на день прикроют финансирование.       Лукавства в этом было меньше, чем хотелось. После того, как Санктус Попули транслировала свою настоящую личность во время прямого эфира на все телеэкраны страны, в Ватикане до сих пор творилась паника. Кардиналы напрягали свои могучие умы в попытках вернуть репутацию организации на место, и все доступные церковные бюджеты уходили на антикризисную пиар-кампанию.       Результат у такой активности был смешанный. Каю даже думать не хотелось, сколько теперь сект появится в провинциях в качестве ответной реакции, мотивируя это тем, что раз Церковь всех подвела, то вот они-то теперь самые настоящие спасители человечества.       — Уважаю людей практичных, — сказал охранник. — Не буду спрашивать, как вы достали карточку.       — Он со мной, — встряла Мартина.       Ее голос изменился. Ни тени сервисной доброжелательности, к которой Кай уже успел привыкнуть, или давешнего страха. Тон Мартины звучал уверенно, если не сказать властно.       Громила наконец соизволил обратить на нее внимание. Пока он раздумывал, самокрутка неспешно произвела путешествие из одного угла его рта в другой.       — Ладно, Фальтенс. Не знаю, зачем тебе духовник понадобился, но если что-то выкинешь…       — Ясно, ясно, — отмахнулась Мартина. — Пропускай уже.       Она протянула ему карточку.       Тот взял билет двумя пальцами и повернулся к двери. Только сейчас Кай заметил, что дверь, должно быть, была более старинной, чем он предполагал. Ее будто вырвали откуда-то и вставили в проем. В растительные завитки декора вплетались сюжеты с животными и морды чудовищ. Что было странно — с простецким обликом здания это никак не вязалось.       Охранник засунул карточку куда-то в щель между вензелями, и глаза одного из василисков засветились механическим светом.       Кай нахмурился. Вещей такого рода он раньше не видел. Это вполне могли быть Черные технологии. Кай уже привык к тому, что те могли выглядеть как угодно. И если старинные плоские экраны, крохотные микросхемы и блестящие диски узнать было легко, то с нелегальными зепповскими поделками визуальный осмотр мог легко обмануть. Тамошние умельцы вполне могли начинять своей краденой кашей из микрочипов даже современные футляры. И чтобы сказать наверняка, пришлось бы приглашать Пеленгатора.       Возможно, он все-таки зря пришел сюда без Сола.       Дверь перестала мерцать, и с шершавым шелестом выплюнула карточку назад.       — Пожалуйста, — охранник протянул белый квадратик обратно. — Добро пожаловать в базу данных.

***

      Кай машинально поправил сползшие очки, будто это защищало его от чужих глаз. Внутри было людно. В баре негромко играла современная музыка. Свет был приглушен, а ставни на окнах закрыты. Спертый воздух будто окрасили синим цветом. Он по привычке оглядел зал на предмет путей отступления.       Люди плотно расселись по столикам. Кто-то разговаривал, близко склонившись друг к другу, но большинство молчали и потягивали разнообразное спиртное.       Атмосфера была совсем не барной. Но, судя по внешнему виду присутствующих — Кай попал в комнату, набитую наемниками плотнее, чем государственный реестр.       — Вот, — раздался голос сбоку.       В поле его зрения попала узкая рука Мартины. Девушка пихнула его в бок и протянула карточку.       Кай поднял на нее непонимающий взгляд.       — Для безопасности, — пояснила она негромко.       Кай поколебался, но взял билет и убрал в карман.       — Очень неосмотрительно, — строго подметил он. — Вы же вроде не собирались мне доверять? Вдруг я украду билет?       — А у меня есть выбор? — Мартина скривила губы. — Лучше уж вы, чем кто-то другой.       Она красноречиво оглядела помещение. Ее колючую нервозность можно было уловить и без чутья гира.       — Возможно, нам и вправду не помешало бы немного внушительности, — сказала она. — Просто для вида. Может, все-таки свяжетесь с напарником?       Она указала на его коммуникатор. Кай спохватился и опустил рукав пониже — аппарат скрылся из виду.       — Я так не думаю, — сухо отозвался он. — На самом деле он притягивает драки как магнит.       — Правда?       Мартина изумленно подняла брови. Кай мог ее понять — чтобы нарываться на потасовку с Солом, надо обладать определенным складом характера. Или просто отсутствием инстинкта самосохранения.       Где-то внутри головы медленно начинала зарождаться мигрень.       — Скорее всего, он делает это не специально, — Кай поджал губы. — Но стоит ему куда-то зайти, то его надменный вид, раздражающее самомнение и презрение к социальным нормам…       Он резко оборвал себя.       Кай приготовился было извиниться за непрофессионализм, но Мартина вдруг понимающе хмыкнула.       — Поняла. Ему просто хочется врезать.       Кай почувствовал, как к лицу приливает кровь.       «Очень хочется».       Дабы оборвать неприятный разговор, он решительно направился к барной стойке. Вдоль нее еще оставалось несколько мест, и он невозмутимо хлопнулся на свободный стул. Мартина тихонько примостилась рядом с ним, то и дело озираясь по сторонам.       Кай постучал по стойке пальцем, привлекая внимание бармена. Следовало заказать хоть что-то, даже если он не собирался это пить. Ничто так не раздражало барных завсегдатаев, как забредший на их территорию коп, но трезвенников любили еще меньше.       Бармен степенно подплыл к нему и остановился напротив. Он был рослым мужчиной с ухоженными усами и бородкой. На висках серебрилась проседь.       — Будьте добры… — Кай запнулся. — Красного вина. Любого.       Глаза невольно скользнули вдоль старого шрама мужчины — тот начинался на щеке и рваной полосой уходил за воротник.       Бармен смерил его нечитаемым взглядом. Кустистые брови дернулись.       — Вина? — переспросил он.       Каю почудилась легкая насмешка. Нужно было укрепить свой авторитет.       — Вина, — строго повторил он. — Со льдом.       Он сцепил руки на столе и постарался принять непреклонный вид.       — …Заказ принят, — буркнул бармен после короткой паузы.       Он удалился. Кай ощутил легкий триумф, словно победил в каком-то пари.       — Ну вы даете, отче, — Мартина с сомнением покачала головой. — Готовьте кошелек. Он сейчас с вас три шкуры сдерет.       — Почему? — удивился Кай.       — Да вы только гляньте на эту публику, разве ж тут вино пьют обычно? Он вам из личных запасов будет наливать.       Мартина вновь тревожно скрутила в ладонях перчатку.       — То есть, я его оскорбил? — деловито уточнил Кай.       Если бармена что-то задело, следовало знать загодя. Сердить людей, ответственных за то, что в тарелке, всегда было плохой идеей.       — Не думаю… — пробормотала девушка. — Но теперь он вас точно не забудет.       Кай сделал то, что было наиболее безопасно в данной ситуации — он умолк.       Теперь, когда у него было время глубже погрузиться в обстановку, Кай начал чувствовать на себе чужие взгляды. Он всегда хорошо понимал, когда за ним наблюдали. Но теперь из-за обострившихся ощущений гира это воспринималось так остро, словно ему в спину бросали мячики для пинг-понга. Волосы на затылке сами собой встали дыбом. Кай наклонил голову, плотнее пряча лицо за челкой.       Он был уверен, что полицейские в BN без непосредственной связи с близлежащим участком носили функцию чисто декоративную. В свое время эту проблему собирались решить при помощи расширения штата посредством Опусов, но недавние события поставили этот план на паузу.       Теперь проблема Опусов требовала решения в несколько ином смысле.       Тревожные мысли в зародыше прервал стук стекла о стойку. Бармен поставил перед ним коньячный бокал, до краев наполненный алым до черноты напитком.       Кай молча выудил из кармана кошелек и оставил на стойке несколько сотен. Бармен поглядел на них, как на кучку мертвых слизней, но все же взял одну и спрятал в карман передника.       — Этого достаточно, — сказал он. — Извольте сперва попробовать.       Под тяжелым, как наковальня, взглядом, Кай поднес бокал к губам и осторожно пригубил напиток. Он было густым и сладким, как и полагалось домашнему вину, и смутно пах ягодами. Льда не было, но теперь он казался лишним — вечернее южное солнце сонно свернулось клубком в бокале.       — Достойно всей суммы, — Кай искренне улыбнулся.       Бармен дернул плечами с напускной небрежностью.       — Не стоит. Лучше расскажите об этом в приходе, когда вернетесь домой. У меня всегда найдется несколько лишних бутылок.       Кай моргнул. Точно, его воротничок сейчас был вовсе не частью полицейской формы, а кое-какой другой. Хотя физически ощущение было похожее.       Он вежливо кивнул, вернул купюры обратно в кошелек и снова отпил вина.       — Я думал, встречи охотников проходят попозже, — сказал он непринужденно. — Еще даже не вечер.       Бармен презрительно фыркнул, но на сей раз недовольство было направлено мимо Кая.       — Черта с два. Я хочу разделаться с этой публикой до полуночи. На Лотерею вечно слетаются всякие оборванцы в надежде урвать жирный заказ. Некоторые уже с самого утра зад протирают, и только и делают, что воду пьют.       «Заказ?»       Кай закивал с сочувственным видом, и удовлетворенный реакцией бармен отправился обслуживать других клиентов.       «Бинго», как сказал бы Сол. Если подумать, ответ лежал на поверхности. Ни в одной азартной игре деньги не раздавались бесплатно, даже по «беспроигрышному» билету.       В Лотерее разыгрывались заказы для охотников за головами.       Кай метнул взгляд на Мартину. Она уже сумела взять себя в руки и теперь держалась сравнительно спокойно — перестала мучить свои перчатки, выпрямилась и обменялась любезностями с барменом. Вне всякого сомнения, они знали друг друга — в таком маленьком городке этого было не избежать. Может быть, солидарность сервисных работников взяла верх — тот отвечал ей сдержанно, но все же гораздо теплее, чем охранник у входа.       Кай пригубил вино, но на сей раз совершенно не ощутил его вкуса — его мысли были заняты тем, как действовать дальше. Фоновый шум бара вдруг показался искусственным, будто люди отбывали какую-то повинность.       Во что он все-таки ввязался?..       — Я слышал что-то об оборванцах, — вдруг прозвучало слева от Кая. — Шарлиз, нельзя ли повежливее?       Любой паб имел свой запах. К некоторым надо было привыкнуть, чтобы не забывать дышать. Тут он был довольно банальным — старое дерево, мужские ботинки, кожаная одежда и разлитое пиво. Аромат вина немного скрасил ситуацию, но не устранил. Теперь же сквозь густой кислый дух паба прорезалось что-то пряное.       Кай втянул в нос воздух. Корица?..       — Сперва закажи что-нибудь, — буркнул бармен. — И деньги вперед. Ваша публика вечно сбегает, не заплатив.       — Ладно-ладно… Налей мне виски. Сегодня можно и получше.       Кай невольно покосился на ладони, положившие деньги на барную стойку. Незнакомец был без перчаток, и его руки густо усыпали веснушки. Их карамельная россыпь не пощадила даже сухие костяшки пальцев. Любопытство заставило Кая поднять голову, и, к собственному ужасу, он наткнулся на ответный взгляд.       У наемника был внушительный орлиный профиль, а отросшие рыжие вихры тщательно зачесаны назад. Сказать, сколько ему лет, казалось затруднительным — он был чисто выбрит, а глаза под тяжелыми бровями сверкали по-детски живо.       Запах специй продолжал щекотать Каю нос, и он не мог отделаться от мысли, что его источник будто сам припорошен корицей — так щедро веснушки покрывали лицо незнакомца.       Кай быстро отвел глаза, но было поздно. Наемник расплылся в широкой улыбке и присел за стойку рядом с ним.       — Что, падре, пришли бороться с пороками или изучать их?       — Одно без другого невозможно, — сдержанно откликнулся Кай.       Он окинул взглядом фигуру незнакомца. Тот был одет в джинсы и плащ — одежду довольно простую для человека его профессии. Но из-под задравшейся полы плаща выглядывала перевитая кожей рукоять.       На его бедре тугой змеей свернулся кнут.       — И что, кто-нибудь тут достоин спасения? — наемник принял от бармена свой бокал.       Он закинул ногу на ногу, словно приглашая Кая посмотреть на арсенал. Кожаное плетение кнута перемежалось тускло поблескивающими нитями, похожими на металл. Осознав, что разглядывает чужое оружие дольше положенного, Кай уставился на темную гладь вина.       — Святой Августин был готов привечать под эгидой Христа даже людей с собачьими головами, — он скромно развел руками. — Кто я, чтобы судить других?       — Ха-ха, пожалуй. Вы уж извините, падре. Я просто вас тут раньше не видел, — наемник задумчиво отпил виски. — Но кажется, встречал где-то еще? Странное чувство.       Кай развернулся к нему.       Ему крайне редко доводилось вести дела под фальшивым именем. Но недавняя тирада Сола засела в голове. Наверняка дело было вовсе не в реверсивной психологии, а в том, насколько уверенно очевидная неправда произносилась вслух. Уж в чем, а в наглости тому не было равных.       — Мы могли видеться в церкви, — он одарил наемника профессиональной улыбкой.       — Когда вы последний раз причащались?       Тот мягко рассмеялся.       — Слишком давно. «Ах, маменька, в церкви и холод и мрак, куда веселей придорожный кабак».       — Блейк? — вырвалось у Кая.       Наемник с интересом склонил голову.       — Этому тоже учат в семинариях?       Кай было хотел по привычке ответить, что вовсе не церковник, но вовремя прикусил язык.       Мужчина интерпретировал его неловкость по-своему. Он лукаво сверкнул глазами.       — Не переживайте, я никому не скажу. В любом случае, причаститься из ваших рук я бы не отказался, — он кивнул на вино в руках Кая.       — Вы хотите, чтобы я заказал вам выпить? — сконфуженно уточнил он.       Мартина за его спиной поперхнулась своим напитком и закашлялась. Кай участливо похлопал ее по спине.       Мужчина издал озадаченный смешок и поболтал виски в бокале.       — Бросьте, даже ваше благословение не освятит то, что подает тут Шарлиз.       Бармен бросил на них мрачный взгляд с другого конца бара, будто почувствовал, что о нем говорят.       — В любом случае, перед Кровью Христовой следует Тело, — нравоучительно произнес Кай. — А перед Телом — покаяние.       По крайней мере, тут он ощутил себя в знакомой стихии. Уроки богословия нечасто пригождались в работе, но никогда не стоило упускать возможность культурной дискуссии. В этом плане цитаты из Фомы Аквинского были не меньшей частью его арсенала, чем Громопечать.       Наемник загадочно улыбнулся.       — И вы можете отпустить мои грехи, падре? — сказал он вкрадчиво.       — Как знать, может быть, — Кай задумчиво побарабанил пальцами по краю бокала.       — Скажите мне ваше имя.       Конечно, проводить какие-либо церковные ритуалы уже было вовсе не этично, даже если его попросят об этом напрямую. Но как правило, люди любили звук своего имени, если произносить его достаточно уважительно. Это временами помогало вести беседы.       — Допустим, — наемник хрустнул льдом, который выудил из бокала. — Зовите меня Брайтон Рок.       Кай не ожидал, что кто-то в такой обстановке скажет ему свое настоящее имя. Скорее всего, это был псевдоним — слишком броско, слишком хорошо смотрелось бы на листовке с надписью «разыскивается». Но это не имело значения — если мужчина напротив предпочитал называть себя Брайтоном, то он собирался уважать это решение, пока не доказано обратное.       — Кажется, ваши родители любили группу Queen, — без раздумий пошутил Кай.       В ответ наемник изумленно вылупился на него. Его темные глаза стали по-девичьи круглыми.       — Я могу понять Блейка, — сказал он напряженно. — Но откуда вы знаете винтажную музыку?       «Винтажную». Распространенный эвфемизм для всего, что касалось технологий Старого Мира.       Кай опустил взгляд, неловко вертя бокал в руках.       Как назло, он отлично помнил эту песню. Сол рассказывал про гитарное соло с нехарактерным энтузиазмом. Но при этом трек он почему-то назвал «Happy Little Fuck», поэтому Кай специально сверился с обложкой пластинки. Как и следовало ожидать, написано там было вовсе не это.       Разумеется, Кай не горел желанием пускаться в объяснения — для этого пришлось бы на ходу измыслить слишком запутанную легенду. Вряд ли сам Брайтон мог придумать что-то сложнее того, что встреченный ненароком священник приторговывает «винтажом» на черном рынке.       — Если я признаюсь, то вы скажете свое настоящее имя? — спросил Кай беззаботно.       — Что ж. Туше, — Брайтон криво усмехнулся. — Может быть, если бы мы встретились при других обстоятельствах…       Он сделал широкий жест бокалом, обводя паб.       — Кстати, об этом…       Кай покосился на Мартину. Как и ожидалось, та слушала их разговор внимательно, для вида наблюдая за компанией, затеявшей игру в дартс. Но он не мог не воспользоваться шансом разузнать о происходящем чуть больше.       — Я тут действительно в первый раз, — произнес он извиняющимся тоном. — Не могли бы вы посвятить меня в правила, мистер Рок?       — Зовите меня Брайтон, — наемник с интересом воззрился на него. — Вот как. И что же, у вас есть билет?       — А у вас? — мгновенно отозвался Кай. — Брайтон.       Наемник совершил едва заметное движение руками. Вроде бы колыхнулся отворот плаща, но точно сказать можно было, только тщательно следя за его ладонями.       Перед лицом Кая появился белый квадратик.       — Я никого не сопровождаю, — пояснил Брайтон, явно гордый демонстрацией своих способностей. — Работаю в одиночку.       Это было сленгом для командной работы. «Сопровождением» называли временные союзы, когда несколько одиночек объединялись под эгидой одного лидера. Вполне возможно, что группа Разо тоже существовала по такому принципу. В любом случае, среди присутствующих Кай их не видел.       Взгляд Мартины сверлил Каю спину. За неимением перчаток в руках она начала нервозно жевать соломинку в своем коктейле. Кай понадеялся, что та состояла из органических материалов.       Чуть помедлив, он тоже достал из кармана билет.       Брайтон воззрился на него с легким удивлением, будто не ожидал на самом деле увидеть.       — Хм. Интересно.       Видимо, излишняя настороженность Мартины не осталась без внимания. Он пододвинулся к Каю ближе, почти вплотную, словно хотел поделиться каким-то секретом.       — Что вы хотите узнать? — тихо спросил Брайтон.       У Кая появилось чувство, что он случайно получил доступ в какой-то клуб.       Готовность незнакомого наемника объяснять ему нюансы нелегального бизнеса можно было бы счесть подозрительной. Но иногда причинно-следственные связи были гораздо проще, чем казалось. Некоторым людям просто нравилось чувствовать себя экспертами.       Во всяком случае, на данный момент никакой опасности Кай от Брайтона не ощущал. Замысли наемник что-то злое, то гир, наверняка, сразу же зазвонил бы во все колокола.       — Что вообще дает этот билет? — спросил Кай. — Я не заметил на нем опознавательных знаков.       Брайтон немного подумал, прежде чем ответить.       — Держатели карточки получают при входе произвольный номер, и… некая система соединяет эти номера с заказами. Когда количество держателей карт совпадает с количеством присутствующих, бар закрывают и присваиваются заказы, — он пожал плечами. — Довольно скучно, как по мне.       «Скучно» — не то слово, которым можно было бы описать ситуацию. Пока столичная администрация занимала себя важными материями, кто-то создал свой собственный Терминал и оперировал в открытую уже не первый год. То, что Сол по каким-то своим соображениям решил завернуть именно в этот пункт BN, было чистейшей случайностью. И даже он, будучи наемником, не знал о Лотерее.       Или знал?..       — Вы так считаете? — Кай поглядел по сторонам, будто торчащие откуда-то провода могли помочь ему понять происходящее. — По-моему, довольно впечатляюще. У тех, кто это организовал, должен быть интересный склад ума. Научный, я бы сказал.       Брайтон стал заметно сумрачнее. Другой эпитет подобрать было сложно — он показывал столько же чувств, как могло бы блеклое осеннее небо. За плотными облаками явно что-то происходило, но разглядеть можно было с трудом.       — Да, именно «научный» склад ума склонен к созданию систем, групп и классов. Иронично, что вы называете это интересным, падре.       Пальцы Брайтона побелели. Он сжал бокал в руке, и веснушки на коже теперь выглядели болезненно.       — Почему же? — осторожно спросил Кай. — Религия никак не противоречит науке. Естественные природные системы, как правило, тоже довольно гармоничны и поддаются классификации.       Разговор начинал принимать не тот оборот, на который он рассчитывал. Что-то неуловимо сердило Брайтона, но выудить это на поверхность было не так-то просто.       — Души тоже можно по коробочкам разложить? — Брайтон повернул к нему голову.       Несмотря на непроницаемый фасад, на дне его глаз плескалась какая-то странная сырая обида.       Этот наивный, почти детский вопрос выбил Кая из колеи. Подходящие цитаты из Апокрифов разом куда-то испарились.       — Некоторые люди считают, что да, — ответил он уклончиво.       Брайтон сдержанно ухмыльнулся.       — Вот как. У них, наверное, научный склад ума.       Беседу срочно следовало возвращать обратно на рельсы. Кай чувствовал, что еще немного философии, и Брайтон захлопнется окончательно.       Он невесомо тронул наемника за рукав и приготовился было задать очередной вопрос про систему, но тут свет в зале погас. Или, скорее, стал тусклее — Кай все еще видел очертания людей и предметов. Шарлиз прекратил протирать стакан, перекинул через плечо полотенце и замер, упершись руками в стойку.       — Началось, — шепнул Брайтон Каю на ухо.       Люди терпеливо затихли, переговариваясь между собой приглушенными голосами. Раздался громкий механический звук, сопровождаемый треском шестеренок: Кай не сразу сообразил, что это закрылась на засов странная входная дверь. За этим последовал ряд щелчков — ставни больших окон запирали сами себя, замок за замком.       Кай невольно напрягся, но и Брайтон, и Мартина даже не дрогнули. Стало быть, это было частью Лотереи.       Такой протокол безопасности наверняка был введен неспроста. Как минимум он подразумевал, что во время распределения держатели карточек не должны были покидать определенную зону. Наверняка, если рассказать об этом Солу, тот смог бы пролить свет на то, как система работает.       Он отпил вина. Сладкий напиток в одночасье будто стал более пресным. Кай подумал о кооперации Сола машинально, даже не сомневаясь, что тот пойдет ему навстречу. Но теперь он даже не был уверен, что Сол захочет его слушать.       Тем временем Брайтон отвернулся от него. Он снова вытащил карточку на свет и теперь просто смотрел на нее с едва заметным беспокойством. Кай нахмурился, но последовал его примеру.       Не успел он достать билет, как тот вдруг тускло засветился по самой кромке — тем же самым оттенком зеленого, что и глаза василиска на двери.       Кай окинул зал взглядом. Точно так же, как и он, другие наемники напряженно всматривались в свои карточки. Темное помещение прорезали неоновые огоньки в форме прямоугольников, превращая происходящее в странное подобие вечеринки.       Наконец свет билета засиял увереннее, будто его программное обеспечение наконец в полной мере запустилось. Пальцы Кая закололо — но сейчас он не мог понять, щекочет ли его концентрированная магия, питающая загадочную систему, или же просто общая нервозность в воздухе.       Кто-то уронил свой бокал в полумраке. Шарлиз чертыхнулся, и Кай беспокойно завертел головой. Когда он снова взглянул на свой билет, то его уже украшал номер 17. Он ровно сиял посреди карточки, выложенный из маленьких точек, как узор раскаленной иголкой.       Кай мазнул по номеру пальцем, но поверхность была гладкой.       — Вот и все, — сказал Брайтон. — Я же сказал, довольно скучно.       Наемник убрал билет за пазуху, прежде чем Кай успел разглядеть, какой ему достался номер.       Музыка в зале возобновилась. Голоса снова стали громче.       Номер на карточке Кая мигнул и пропал — в его руках снова был ничем не примечательный белый прямоугольник.       — То есть, это и есть розыгрыш.       В голос Кая невольно проскользнула нотка разочарования. Брайтон хохотнул.       — Вы что же думали, тут будет лото? Все автоматизировано. Розыгрыш проводит система. При входе вы вбили свой номер в базу, и сейчас система соединила его с одним из заказов… — он сузил глаза. — Или пустышкой.       То есть, если верить Брайтону, то заказов было меньше, чем существовало карточек. Кай беспокойно оглянулся вокруг. Если остальные наемники знали об этом, то что мешало одной банде изъять билеты у коллег и заявиться в паб с целой пачкой?       Где находится сама система физически, Кай все же решил не спрашивать. Такой вопрос очевидно выходил за рамки простого любопытства, а наводить Брайтона на лишние мысли было непредусмотрительно.       Он повертел карточку в руках.       — Значит, в обмен на лотерейный билет я получил лотерейный билет.       Брайтон осушил стакан и опустил его на барную стойку. Подтаявший лед громко звякнул по стеклу.       — Как знать, — глаза наемника хитро блеснули. — Скажите, падре… во что вы верите? Вы верите в удачу?       Брайтон вдруг наклонился еще ближе. Сквозь корицу Кай смог почувствовать запах виски — спирт, смола и торф.       Он инстинктивно отдернулся, вцепившись в свой бокал. Рука машинально потянулась к сползшим очкам, чтобы поправить их.       — Я предпочитаю с ней не играть, — сказал он спокойно, стараясь сгладить неловкость.       — Жаль, — беззаботно откликнулся наемник.       Он успел отстраниться от Кая аккурат перед тем, как в пабе включился свет.

***

      Люди расходились медленно. По сути, у них не было другого выбора. Алгоритм действий был общим — сперва неторопливо покинуть паб, чтобы в атмосфере натянутого нейтралитета ненароком не отдавить кому-то ногу, на улице тут же сделать вид, что просто заходили выпить кружечку пива, и начать продвигаться к своему автомобилю. Пока чрезвычайно разные мужчины и женщины в удивительной солидарности выполняли эти па, двигаясь по улице зигзагами, Мартина с привычной ловкостью лавировала между автомобилями по направлению к отелю. Каю ничего не оставалось, как стараться поспевать за ней.       Наконец каким-то покинувшим паб людям удалось договориться, кто первый начнет выводить из города свои тарантасы, и центральная улица наполнилась шумом разогреваемых двигателей.       Мартина вышла на тротуар, и остановилась, поджидая Кая. Тот ненароком выскочил на дорогу прямо перед чьей-то машиной, и теперь отмахивался от ругательств ошарашенного водителя. Кажется, тот был готов нарваться на драку, но стоило ему заметить колоратку, как он с белым лицом надавил на газ. И уехал, попутно забрызгав брюки Кая грязью.       — Уже второй раз за день… — он подошел к Мартине, тщетными усилиями пытась отряхнуть одежду. — Вас что-то беспокоит?       Та неопределенно покачала головой и медленно зашагала вперед.       — Все прошло слишком легко… вы действительно перетянули на себя внимание, как я и думала, — она задумчиво потерла подбородок. — Хотя надо было догадаться, что фетишистов это тоже привлечет.       Кай хлопнул глазами.       — О чем это вы?       — Конечно, этот Брайтон точно повелся на пасторский прикид, — Мартина с видом эксперта подняла в воздух большой палец. — Но вы здоровски его флирт отбрили, мистер Смитерсон! Сразу видно профи из ЕТК.       — Отбрил?.. — переспросил Кай.       Возможно, если повторить сказанные Мартиной слова несколько раз, то ее точка зрения стала бы более понятна.       — Не скромничайте, святой отец, — она ухмыльнулась. — Для вашего возраста вы неплохо сохранились.       Желание спросить, когда тридцатилетие уже стали считать почтенным возрастом, быстро перебил один простой факт — Кай понятия не имел, какого возраста его альтер-эго по документам. Мартина вполне могла считать, что Смит Смит Смитерсон уже должен нянчить внуков.       Он только укоризненно покачал головой.       Тем не менее, слова девушки заставили его снова задуматься о странноватых манерах Брайтона. Его фразы будто были оторваны от эмоций. Даже если полагаться на восприятие гира, то наемник излучал доброжелательную нейтральность, и ничего более. Кай не мог отделаться от ощущения, что смотрел не на человека, а на Опуса — существо, запрограммированное на определенные действия.       Он вспомнил Рамлетал, когда ту только привезли на королевский корабль. Валентина была подавленной и равнодушной, и пусть это было до «активации» его гира, Кай уже видел за ее фасадом глубину с вполне обычными человеческими эмоциями. Разве что девочку не учили с ними справляться, поэтому та просто решила их подавить, как лишний груз.       Тем не менее, даже для острого взгляда Кая человек по имени Брайтон Рок был энигмой. И уж совершенно точно Кай не мог усмотреть в его поведении что-то, кроме любопытства.       Впрочем, вероятность погрешности отрицать было нельзя. Кай слишком сильно отвлекался на остальных охотников. Это было немудрено — стоило людям разглядеть его получше, как некоторые взгляды из зала почти взрезали его силой ненависти. Вестимо, среди кучи охотников за головами, живущих на грани закона, было кому ненавидеть церковников. Кая это ничуть не удивляло — Церковь как институт была точно такой же частью «режима», о котором так любили перешептываться в парижских ресторациях.       Мартина погрузилась в свои мысли. Ее глаза бездумно скользили по машинам и их владельцам. К счастью, тем не было никакого дела до низенькой мерзнущей девушки в огромной куртке и до бледного худого священника рядом с ней.       — Вы, наверное, ожидали что-то более грандиозное, — вдруг сказала она. — Что-нибудь, достойное правонарушения. А пришлось пить с кучкой оборванцев. Я права, мистер святой отец?       Мартина улыбнулась. Произнесенные слова должны были прозвучать как шутка, но было в них что-то надтреснутое. То ли горечь от собственного положения, то ли тень уязвленной гордости.       — Я не знал, чего ожидать, — уклончиво ответил Кай.       «Как минимум, не подпольного Терминала для незарегистрированных охотников».       Импликации от существования подобной системы были довольно грандиозными. Но Кай не хотел вызывать подозрений лишними расспросами. Что-то подсказывало ему, что наемники Транспортной Компании не должны были удивляться таким вещам.       — Да, по сути, так и есть. Ничего особенного, — продолжила Мартина. — Это даже и лотерейным билетом сложно назвать. Все равно что сходить в банк с чеком.       Она вздохнула. Слова явно предназначались не для Кая. Мартина просто пыталась успокоить саму себя.       — Что ж, вы обналичили чек, — произнес Кай как можно более рациональным тоном. — И все прошло без эксцессов. Это можно считать успехом.       Мартина мрачно покосилась на него.       — Это только первый шаг. Я получила заказ.       Кай кивнул. Впрочем, как номер на карточке можно было конвертировать в информацию, он пока что представлял весьма смутно.       — И если заказ окажется удачным, то у вас появятся деньги на восстановление отеля.       Мартина расстроилась еще больше.       — Так-то оно так… — она взглянула ему в глаза. — Но что если там ордер на чью-то голову?       Ветер гнал холод по улицам, забирался в рукава и подворотни. Зима уже готовилась белить инеем сыроватые кирпичные стены между домами, а вместе с ними — и наслаивающиеся друг на друга плакаты с портретами и ценниками. Таких в трущобах было развешано достаточно, чтобы понять: имелась в виду вовсе не голова дикого гира. Полицию инструктировали смотреть на плакаты как минимум сквозь пальцы, и как максимум — на справочный материал по поводу региональных настроений.       Он серьезно взглянул на девушку.       — Вы считаете, ваша мать стала бы подстрекать вас совершить убийство?..       Мартина некоторое время молчала. Кай было забеспокоился, не прорезался ли в вопросе чрезмерно полицейский тон. Но девушка искренне рассмеялась, прикрыв рот ладонью.       — Что ж, мистер священник. Сойдемся на том, что вы и вправду не знаете мою мать.       Кай снова подумал о Сине. Принимал ли его сын когда-нибудь «ордер на голову»?       Он вспомнил ясный взгляд мальчика. Его любовь к животным и вкусной еде. И его безмерное принятие по отношению к плененным Валентинам.       Нет, Сол бы просто не дал ему сделать что-то подобное.       Кай оглянулся по сторонам.       Автомобили начинали выстраиваться в длинную линию. Те, кто пытался выехать из городка вне очереди, рисковали быть стесненными в кювет, поэтому не было иного варианта, кроме как повиноваться стихийно возникшему порядку. Было очевидно, что город просто не был рассчитан на такое количество машин: тут и там вспыхивали перебранки и звучали обещания переломать друг другу кости. Однако водители из автомобилей вылезать не спешили — никто не хотел терять свое место в линии.       Вящая обыкновенность этого зрелища болезненно кольнула Кая изнутри. По сути, он мог наблюдать совершенно идентичную ситуацию в час пик в центре столицы.       Несмотря на то, что эти мужчины и женщины подвизались выполнить чью-то черную работу, внутри всех этих ледащих средств передвижения сидели совершенно обычные граждане. Наверняка кого-то дома ждут семьи. И вот они вынуждены ставить свою удачу на какую-то странную извращенную рулетку, чтобы только добыть саму возможность заработать денег. Они суют свои карточки в карманы и просто пытаются не смотреть друг другу в глаза.       И все это вместо честной работы… хотя глупо будет даже полагать, что все эти люди профессиональные охотники. Кай мог поклясться, что видел фургончик известной сети пекарен с заклеенной надписью на боку.       Карточка в собственном кармане Кая будто стала тяжелее на пару кило.       — Мартина, не хотите забрать свой выигрышный билет? — поинтересовался он.       — Чуть позже, — откликнулась она. — Давайте сперва доберемся до отеля.       Она оглянулась по сторонам, и вдруг схватила Кая за рукав. Не успел он опомниться, как уже был втянут в незаметный тонкий переулок, больше похожий на трещину между домами.       — Обогнем это все по другой улице, — бросила она через плечо. — А то еще влезем в чью-нибудь перебранку.       Кай безропотно последовал за ней. Он не думал, что в городке существует больше одной улицы с растущей из нее парой-тройкой тупиковых веток, но признаваться в этом вслух казалось неприличным. В конце концов, та же Коммуна Св. Лаврентия тоже не занимала много места — просто была высокой и многослойной, как пирог.       Небо зияло пустотой в прогалине между крыш, и о его черной глубине можно было судить только по редким точкам звезд. Судя по влажному морозцу, облака никуда не девались — просто решили спуститься поближе к земле и расползтись по закоулкам.       Кай поежился и кашлянул. Изо рта вырвался пар.       Мартина вышла из переулка и отступила в сторону. Взгляду Кая открылся внутренний двор дома. На улицу он был похож весьма отдаленно — лунный свет заливал облезлый неподстриженный кустарник, полузакрытый мусорный бак и полную рытвин дорогу. Но в одном Мартина не солгала — там было абсолютно пустынно, если не считать пары потрепанных машин, по всей видимости, принадлежащим местным жителям. По всей видимости, Сол был прав, и все замеченные ими до этого автомобили находились в собственности приезжих.       Кай с неудовольствием вообразил его триумфальную ухмылку. «Киске, ты слишком наивный. Ничему вокруг нельзя верить. Конспирологические теории не лгут». И коронное: «Я же говорил».       Он шагнул из переулка, попутно сочиняя в голове достойные ответы.       В следующее мгновение ему под ребра уткнулся пистолет.

***

      — Вот мы и встретились снова, — весело сказал Разо.       Он немного гнусавил. Кай виновато припомнил хруст, с которым лицо наемника встретилось с полом.       Он медленно поднял руки.       Теперь вместе с Разо их окружало уже четверо. Кай мгновенно узнал Пьера, но давешний парень с серьгой словно расщепился на двух щуплых юнцов с огнестрелом. Один из них было ткнул Кая дулом в бок для устрашения, но стоило тому пошевелиться, тут же зайцем отпрыгнул назад. Другой стоял чуть поодаль и напряженно переводил прицел то на Кая, то на Мартину.       Кай вздохнул. Пистолеты и раньше не внушали ему восторга, как концепт, но теперь откровенно начали надоедать. Единственным плюсом положения было то, что на пустынном заднем дворе шальная пуля точно бы не задела никого из мирных жителей — из-за наплыва чужаков все двери и ставни вокруг были предусмотрительно закрыты.       — Мартина, вы как? — спросил он спокойно.       Та встрепенулась от звука его голоса. Девичья рука внезапно взметнулась в резком жесте — она ткнула в Кая пальцем.       — Карточка у него! — крикнула Мартина. — У меня ничего нет!       Посчитав свой долг выполненным, она попыталась было увильнуть обратно в переулок, но дорогу ей преградил массивный силуэт Пьера.       — Не так быстро, Фальтенс, — сказал Разо. — Карточку мы у него заберем, а как мы ее считаем?       Мартина часто засопела и подняла руки вверх вслед за Каем.       — Вряд ли Лора дала бы тебе билет без ридера, — продолжил наемник. — Будь умничкой, и проводи нас к нему.       Кай скосил глаза на понурый профиль девушки. Неужели Мартина планировала сдать его с самого начала? Возможно, та надеялась, что все ее проблемы просто в одночасье сгинут вместе с карточкой, когда та станет чужой заботой.       Стало быть, наивными были они оба.       — Простите, — прошептала она, не поднимая головы.       — Вы хотели защитить подчиненных, — мягко сказал Кай. — Я все понимаю.       Разо раздраженно прищелкнул языком.       — А с тобой у нас будет отдельный разговор, папаша. Чем будешь платить за это? Наемник встал прямо перед ним и указал на свой нос. Тот представлял собой жалкое зрелище — крохотный пластырь с трудом умещался на распухшей переносице. Сходство с енотом теперь было фотографическим.       — На все воля Божья, — смиренно ответил Кай.       Разо всплеснул руками.       — Вы только поглядите на этого праведника. Нет уж, отче, вы с Фальтенс теперь оба должны по самое горло, — он махнул протезом в сторону юнцов с пистолетами. — Еще за старшего братца Кауфмана. Он лежит теперь с сотрясением, а запястье просто в хлам. Наверное, никогда не сможет стрелять теперь. Пришлось брать младших. Вот так, взяли и подтолкнули ребят к насилию.       Юнцы с пистолетами неловко переглянулись. Кажется, сравнение со старшим братом их смутило.       Описанные последствия для «братца Кауфмана» были неудивительны. Но Разо выглядел, как человек, для которого травмы рук носили глубоко персональный характер.       — Не слишком ли вы зацикливаетесь на мести? — спросил Кай участливо. Разо словно пнули. Громко топая, он подошел вплотную к Каю и продемонстрировал ему перчатку.       — Может, попробуешь пожить без пальцев? Я этой штукой могу их легко оторвать.       — Босс, не надо так говорить со священником, — с осуждением вклинился Пьер. — Божественная кара — это вам не хрен собачий.       Руки начали уставать. Кай опустил их чуть ниже, и Разо с Пьером отшатнулись, будто сами вдруг попали под прицел. Вслед за ними, почуяв опасность, напряглись братья Кауфманы.       Его боялись.       В любой другой ситуации страх сыграл бы Каю на руку, но взведенные курки были не лучшим компаньоном напряженным нервам. Его пылкая тирада Солу основывалась на реальном опыте — испуганные новобранцы, не выученные еще следовать командам, готовы были рвануть за любым порывом ветра. И если Разо вдруг покажет панику и дернется слишком сильно, то выстрела не избежать.       Кроме того, если Мартину ранить было невыгодно, то в случае с Каем ничто не мешало стрелять на поражение. Но ее все еще могло задеть, и если он хотел защитить девушку, то во время потенциального выстрела даже не был уверен, в какую сторону следует выставить щит.       В «Правилах ведения боя и быта рыцарей Священного Ордена» неспроста был целый параграф по де-эскалации локального конфликта. Хотя юному командующему Каю Киске он тогда казался малоэффективным — какие переговоры можно вести с гирами? Поэтому он прочел его один раз, для галочки, и в дальнейшем всегда пролистывал в целях экономии времени.       Сейчас это решение уже не казалось таким мудрым.       Тишину расколол глухой звук сверху. Где-то на уровне последних этажей щелкнули ставни — видимо, даже самые любопытные местные жители решили не наживать проблемы.       Это отрезвило Разо — он перестал мерить Кая взглядом и снова завел свою мантру.       — Фальтенс. Просто отведи нас со святошей к ридеру. Я тебе клянусь, после этого даже пальцем не трону. Слово Разора Романова.       Мартина злобно посмотрела на него исподлобья. Прежде чем она выдала что-то опасно оскорбительное, Кай прервал ее:       — Почему вам вообще так нужна эта карточка, что вы готовы на преступление?       Разо удивленно склонил голову вбок.       — Как зачем? Деньги, — он вдруг показался Каю усталым. — У моих ребят всех родаков пожрали гиры, кто их кормить будет? Церковь? Санктус Попули, может? Поделится своим тюремным пайком.       Тон его становился все горше. Сам того не ведая, Кай снова наступил на больную мозоль.       — Но ведь для таких случав есть государственные программы, — попытался отвлечь его Кай. — Реабилитация, трудоустройство…       Но поток уже было не остановить. Скрипучий голос Разо стал еще выше.       — Есть. Если удалось доказать, что человека убил гир, а не несчастный случай на производстве, — он сжал кулаки с неприятным металлическим звуком. — И знаешь что, святоша? Как оказалось, атака гира во время ремонта зилопровода — это и есть несчастный случай на производстве! А за такое никаких компенсаций не положено, только пара сотен долларов на похороны. Как удобно, правда?       На это ответить было нечего.       Глазами Разо, Пьера и братьев Кауфман на Кая смотрело нечто знакомое — голодное и вязкое. Они просто ненароком поскользнулись и упали в одну из дыр между щедро рассыпанной соломой. Он не питал иллюзий: применяемые точечные меры поддержки этим и были — соломой, которой правительственная администрация пытается засыпать болото.       Если кому-то везло чуть меньше, то все их силы уходили на попытки выбраться. Человеческий облик становился все менее важным концептом.       Как для того ребенка, помнишь его? Совсем не умел сам добывать еду. Ел траву, чтобы забить чувство голода. Ты тогда даже крысе голову свернуть не мог.       Кай сглотнул. Сейчас была не самая лучшая ситуация, чтобы пускаться в воспоминания.       — Но карточка не дает гарантированного выигрыша, — возразил он холодно. — Это просто заказ.       Следовало продолжать говорить. Чем больше Кай вызывал на себя злость наемников, тем больше их внимание сосредотачивались на нем. Тем выше был шанс, что в случае атаки целью будет именно он, а не Мартина.       — Вовремя взять заказ тоже важно, — с готовностью пояснил Пьер. — Некоторые головы стоят дороже, чем другие. Особенно сейчас.       Он выглядел неожиданно дружелюбно. Складывалось ощущение, что он будет только рад пояснить священнику азы нелегального бизнеса. Словно желание служителя Церкви вступить в долю сразу придавало им ореол легитимности.       — Сейчас? — уточнил Кай озадаченно.       — Конечно! Вы что, совсем новостей не смотрите? — получив возможность поделиться порцией экспертных знаний, Пьер воодушевленно закивал. — У охотников начинается новая эра!       Он с восторженным видом навис над Каем.       — Оказалось, что гиры могут выглядеть как люди.

***

      Кай не успел ничего ответить, потому что ему стало нечем дышать.       Вместо колкого осеннего морозца по двору вдруг пронеслась волна жесткого горячего ветра. Контраст был такой, будто кто-то плеснул водой на раскаленные камни.       Стратегия была знакомой. Кай не понаслышке знал, для чего нужны такие заклинания: разведка местности. Когда пробная волна магии сталкивалась с чужим «импульсом», то разведчик тут же понимал, что его впереди ждет препятствие. Люди с магическими способностями могли выдать себя, потому что волна заклинания вызывала желание оттолкнуть ее с помощью собственных сил. Этот рефлекс был бессознательным, как чих. Но если опытные маги могли натренировать себя не реагировать на такие заклинания, то у гиров не было шансов — те были наполовину магическими организмами и свой ответный «импульс» скрыть бы никак не смогли.       Огневрат с ревом вынырнул из соседней подворотни. Помимо луча передней фары, от его боковин исходило яркое сияние, и молодчики Разо сощурились, пытаясь разглядеть водителя.       Сол резво притормозил напротив них, создав на дороге очередную дыру, и уперся ногой в грязь. Судя по всему, он не имел ни малейшего намерения слезать с мотоцикла.       — Там дорога вся забита, пришлось дворами ехать, — сказал он так, будто это все объясняло. — Я сбил мусорный бак.       Он показал пальцем куда-то себе за спину.       Кай закатил глаза. Разумеется, Сол просто информировал потенциально заинтересованную в местных баках сторону. Но извиняться за свою оплошность не собирался ни в коей мере.       — Это еще что за черт? — прошипел Разо, выставив вперед клешню.       Как и следовало ожидать, более опытный Пьер не тронулся с места, ожидая приказа. Но братья Кауфманы, недолго думая, повернули дула мушкетов в сторону Сола.       Тот окинул взглядом наемников, мельком задержавшись на их оружии, и остановился на Кае. Выражение его лица едва заметно изменилось. Что-то подсказывало Каю, что Сол не был впечатлен его маскировкой.       — Я даже спрашивать не буду, что тут происходит, — сказал он тоном, не подлежащим обсуждению. — Садись, мы уезжаем.       — Я никуда не поеду, — Кай раздраженно скрестил руки на груди. — Во-первых, я не могу бросить даму в беде.       — Здрасьте, — скромно поздоровалась Мартина.       — Во-вторых, — Кай невольно повысил голос. — Я контролирую ситуацию. Тебе не следовало приезжать.       Сол не удостоил его ответом. Вместо этого он повернулся к Мартине.       — Ты в беде?       Девушка хлопнула глазами и опустила руки.       — Прямо сейчас или вообще?.. — вконец растерялась она.       Разо нервно взвился.       — Эй! — крикнул он. — Ты что, слепой? У нас есть оружие! И заложники!       — Не перебивай меня, — рыкнул в ответ Сол. — Я не закончил.       Он наклонился было, чтобы начать слезать с мотоцикла.       И тут случилось то, что должно было случиться.       Все кусочки сложились в одну картинку: крик Разо, его командный взмах рукой, угрожающее движение Сола, общая утомленность и неопытность стрелков…       «Люди бегут вперед, когда бегут люди вокруг них». Ошибка новобранца.       Потные пальцы одного из Кауфманов спустили курок. Раздался выстрел, и почти сразу за ним — второй.       Имя Сола застряло у Кая в горле.       Воздух вновь невыносимо потеплел. По телу Сола прокатилась ослепляющая волна света: расплавленный металл лепил из него что-то иное, с массивным хвостом, растущим из хребта. На долю секунды Каю показалось, что он может уловить ускользающий силуэт: рога и нечеловеческая пасть мелькнули и пропали. Как края обугленной бумаги, остатки пламени рассыпались за спиной Сола длинным крылатым шлейфом.       Кай жадно проводил взглядом исчезающие искры. Каким бы чудовищным не было их положение, до сего момента он наблюдал подобное только один раз — когда их окружили в Кратере.* Но в тот день у него не было шанса разглядеть, что происходит — психика еще не успела осознать, что Сол поймал с десяток пуль, как тот уже поднялся, загородил Кая собой, и сломал «винтажные» винтовки предателей, как палочки от леденцов.       — Какого!..       Один из братьев взвыл и припал на колено. Слегка оплавленный мушкет упал на землю.       Второй отбросил пистолет, как змею, и начал баюкать обожженную руку у груди. До ушей Кая донеслось приглушенное хныканье.       Сол заставил гира сожрать зиловые пули. Он втянул их в себя, как желейные конфеты, и в процессе потянул за пуповину, которая связывала пули с оружием. Неудивительно, что пистолеты вышли из строя.       Мартина открыла рот. Она машинально придвинулась к Каю, ища защиты.       — Мистер… Так ваш напарник…       — Все назад! — вопль Разо прервал ее. — Это не человек!       Наемник выскочил вперед, прямо перед Огневратом.       Он загородил собой стрелков и хлопнул по плечу, активируя батарейку. Перчатка наполнилась голубоватым соком зиловой энергии, и наемник создал перед собой большой подрагивающий щит.       Все поспешно сгрудились за тщедушной спиной главаря, даже плечистый Пьер.       — Вы двое, чего стоите! — голос Разо начинал срываться на хрип. — Мартина! Святоша!       Кай замер в нерешительности. Этот человек был готов защищать его… даже после того, как прознал о его связи с врагом.       Страх перед гиром был слишком силен. За пару секунд вдруг исчезли долги и угрозы. Остались только две стороны — люди и «другие».       Мартина не спешила повиноваться.       — Ты же хотел меня убить? — дерзко крикнула она в ответ.       — Дура, какое «убить»! — зарычал Разо. — Мы просто хотели забрать билет! Если с тобой что-то случится, Лора… она найдет нас всех…       Он умолк. По его лицу струился пот — поддерживать щит было тяжело.       — Просто отойди, — взмолился он.       Голос Разо дрогнул, но в этот раз не от злости.       Кай перевел взгляд на Сола.       Тот все это время стоял с непроницаемым лицом. Он слушал терпеливо, будто обсуждали вовсе не его, а непредсказуемое дикое животное. Медведя-людоеда. Или волка-убийцу… Жеводанского зверя.       Женский голос. Шелест книжных страниц. Гроза за окном.       «Поэтому ты никогда не должен ходить в лес, слышишь, Кай?»       Кажется, Сол еще не вполне подавил свою трансформацию — Каю вдруг показалось, что его глаза тускло светятся.       Во рту разом пересохло.       Человеком, как ни крути, быть слишком привычно.       Девушка нерешительно повернулась к Каю, словно ждала от него указаний.       — Мартина, — ответил он, прежде чем он успел что-то придумать. — Решать вам.       Она взглянула на неподвижного Сола. Потом на задыхающегося Разо и шмыгающих носом Кауфманов под защитой Пьера.       — Мистер Смитерсон, — она преувеличенно бодро хлопнула его по плечу. — Думаю, что придется отменить заказ. Вы можете быть свободны.       Она шагнула к наемникам и встала вместе со всеми за щитом Разо.       Кай твердо кивнул.       В гробовом молчании он проследовал к Огневрату и сел за спиной Сола. Руки уже привычным движением вцепились в чужую куртку.       Решение Мартины объяснить было нетрудно — пусть она и не боялась «чудовища», но было бы странно полагать, что побег из города что-то изменит.       Щербатая ухмылка Нэда всплыла у него в голове.       Все верно. Командир не должен бросать своих подчиненных одних в месте под названием «черная дыра».       — Так новости не врали, — произнес Пьер с нотками истерики. — Церковь правда сотрудничает с гирами!       — Да ради бога! — не выдержал наконец Сол.       Он замысловато ругнулся в пространство.       Нетрудно было догадаться, что он находится на крайней грани терпения — он глядел вперед, как бык, его спина напряглась до упора, и он источал едва выносимый жар. Но еще больше пугало его упорное молчание. Ради него Сол сохранял самообладание или ради испуганных до полусмерти людей — Кай был ему благодарен в любом случае.       Мотоцикл взревел и резко стартовал с места. Но дырявая дорога не желала их отпускать, поэтому Огневрат приподнялся на заднем колесе — как конь, в бока которого с размаху впились шпоры.       Кая дернуло назад.       Он держался крепко, но расстегнувшийся пиджак вздыбился у него за спиной, а растрепанная коса взвилась, как флаг на шпиле.       Прямо как на постере в холле отеля.       Кай на самую малость повернул голову, и ему показалось, что он успел ухватить взгляд Мартины. Возможно, так и было — гир каким-то чудом позволил ему разглядеть, как на долю мгновения ее глаза расширяются в безмолвном узнавании.       В следующую секунду Огневрат все-таки опустился на оба колеса. Сол резко развернул мотоцикл, и поехал с такой скоростью, что у Кая заложило уши.

***

      Они добрались до конца автомобильной очереди, но вместо того, чтобы встать в ряд, Сол крутанул руль вбок.       Кай только зажмурился, когда небрежный поток огня расплавил шлагбаум возле отеля. Мотоцикл пересек вяло освещенную парковку, но стоило въехать в лес, как свет передней фары кинжалом разрезал плотную непроглядную тьму.       Суматошные звуки города быстро исчезли в отдалении, и скоро их окутала тишина.