Royal Diadem

      Сол стоял на подсохшей дороге близ долины Мартелла и смотрел ему прямо в глаза. На его губах играла странная улыбка.       — На поле боя ты был машиной для убийства. Никаких рыцарских манер. Никакого стыда. Никаких лишних движений. Я видел, как ты вырезал всех, до кого мог дотянуться.       — Это было давно… — начал Кай.       «Я изменился», — вероятно, хотел сказать он. Так или иначе, любые оправдания прозвучали бы фальшиво. Не то чтобы Каю нужно было их искать — гиры были врагами. Чудовищами. И Кай делал то, что положено было делать.       И все же, глядя в желтые глаза Сола, ему хотелось начать оправдываться.       — Я не закончил, — прервал его Сол. — Я видел лицо «серьезного» Кая. И однажды, ты все-таки вызвал меня на поединок. Хочешь узнать, о чем я тогда подумал?       Кай пристыженно молчал. Он знал, что вопрос был риторическим, но это не отменяло то, что он даже близко не понимал, как на него ответить.       — Я испугался. Черт, да я чуть с ума не сошел! «Он наконец догадался, что я гир, и он пришел меня убить». Вот что я подумал.

Guilty Gear Xrd Rev2 After Story A

***

      Кай Киске слыл оптимистом.       Впрочем, подмечали это за ним не всегда в положительном ключе. Нынешняя эпоха делала людей циничными, и слишком часто в слове «оптимист» подразумевали «наивного идиота». Кай не отрицал, что временами вера в лучшее в людях выходила ему боком. Но себя он считал скорее практичным, нежели наивным. Он был уверен: видеть что-то положительное в любой ситуации, в которой есть хоть какой, даже мало-мальский, просвет между облаками, стратегически выгодно. Во всяком случае, гораздо полезнее, чем опускать руки.       Действующие короли Иллирии были не в той позиции, чтобы оспаривать решения Нового Конклава. Эта проблема была затяжной, плохо решаемой, и время от времени мешала здраво мыслить. Как мозоли от меча на ладонях. Но при этом Конклав своими запретами невольно развязал Каю руки — теперь тот мог прикрыться официальным приказом, отложить в сторону политические дела, и бросить ресурсы на то, что сам считает полезным. Например, прикрыть Сола в экспедиции, чтобы не ставить его в зависимость от солдат Дерила.       Солдаты Лео, несмотря на лояльность командира, тоже были не лучше — Вайтфанг мог верить в их профессионализм, и скорее всего был прав, но они все равно постоянно сторонились бы загадочного «Бога Войны». Ситуацию усугубляло то, что Сол никогда не был командным игроком, и необходимость следить за тем, как бы кто из офицеров ненароком не умер, просто свела бы пользу экспедиции на нет.       Сол, разумеется, был настроен насчет всей авантюры скептически. Но даже малая вероятность существования Диадемы была заманчивой перспективой, и они оба понимали это.       Судя по тому, что успел узнать Кай о «Беззаконии», пушка была ровно настолько же сильна, насколько и нестабильна, и ее использование в собранном виде ставило стрелка под угрозу, вплоть до смертельного исхода. Даже Сол не был исключением. Но если Диадема реальна, то, теоретически, она могла нарастить магический потенциал стрелка. И тогда тот смог бы запустить пушку, не превратившись при этом в мясо.       Впрочем, пустые гипотезы никак делу не помогали. Покойный командир Клифф такие рассуждения всегда пресекал: он называл это «считать куриц до того, как те вылупятся».       Сначала следовало добраться до Фраско Зеро.       Разумеется, Кай не собирался долго хранить в секрете свою новую… особенность. Во всяком случае, не от Сола. Но внезапная экспедиция поставила перед ним этическую дилемму.       Кай отчетливо помнил ореол постыдной тайны, который постоянно окружал Сола раньше. Как и свою беспомощную злость из-за невозможности разгадать ее.       Он всегда смотрел на Сола пристальнее, чем на других, потому что видел немного больше, чем тот дозволял. И это несоответствие изводило Кая.       Он мог поклясться, что замечал, какими длинными были когти на пальцах, обхватывающих рукоять Огнепечати во время очередной драки. Но уже в следующий миг они с Солом скрещивали мечи и наваждение пропадало. Сол в очередной раз исчезал, оставляя за собой стену огня, и Каю оставалось только гадать — светились ли его глаза золотом на самом деле, или это просто был отблеск пламени.       Кай упорно сжимал кулаки и дожидался следующей стычки, которая могла хотя бы немного пролить свет на его расследование. Кто такой «Сол Бедгай» на самом деле? Как он связан с военными разработками? О чем он думает? Почему делает то, что делает?       И встреча неотвратимо происходила — Кай, как упрямая полицейская ищейка, находил Сола по следу из разрушений и странных происшествий. И снова смотрел в упор и видел лишь детали: острые углы, нечеловеческую выносливость и кривую болезненную ухмылку вместо ответов на простые вопросы. Но цельная мозаика никак складываться не желала.       Кай бы и хотел продолжать укорять тогдашнего Сола в излишней скрытности, но, пожалуй, тот был… не так уж и неправ. Командир Священного Ордена, а после и офицер Интерпола Кай Киске был совсем другим человеком, нежели теперь. Человеком, о котором Первый Король Иллирии Кай Киске предпочитал лишний раз не вспоминать.       «Я становлюсь гиром».       Возможно, это было эгоистично. Но стоило Каю произнести признание вслух, как с его души свалился камень, который он доселе не замечал.       Кай помнил, как пули от выстрелов Аксуса прошли насквозь и разодрали что-то внутри него. Он помнил, как подогнулись ноги, и как он осел, не сразу осознав произошедшее. Пули? Самые обычные пули… Запрещенные Черные Технологии. Даже клинок в спину был бы честнее. Клинок против клинка. Пули против…       Кровь тут же хлынула в рот, и заставила его бессильно захлебываться на полу зала. Аксус отвернулся, говоря что-то о своем видении будущего для человечества. Где Каю, очевидно, не было места.       Будущее.              Кай протянул руку в сторону чужого голоса. Легкие работали с трудом, заполняясь кровью с каждой секундой, и он не мог ответить, не мог поспорить, не мог даже дышать. Собственная рука надрывно дрожала и двоилась в глазах. Секунды становились плавкими, как олово. Время распадалось на фрагменты, которые начинали беспорядочно исчезать, будто кто-то вырезал их из восприятия Кая маленькими ножничками.       Он вдруг обнаружил, что больше не держит руку на весу — та безжизненно лежала на полу. Кай не заметил, как она упала. Попытка пошевелить пальцами не увенчалась успехом. Он мог только чувствовать холод мраморного пола. И его влажность. Влажность?       «А. Кровь, » — подумал Кай отстраненно.       — Ничего личного, — сказал Аксус. — Просто строим новый мир.       Точно. Новое будущее.       Угасающее сознание Кая вдруг уперлось в одну простую мысль. Назойливая идея выросла перед ним, как высокая стена, не давая ему спокойно провалиться в забытье.       На ее ободранных кирпичах была выведена огромная надпись краской. Будто Кай снова был солдатом Ордена. Будто снова стоял в руинах старого мира и читал на стенах обвалившихся высоток мольбы обреченных людей.

БУДУЩЕЕ.

      Кай запаниковал. «Будущее» было концептом, для осознания которого предполагалось наличие физического тела. А его тело было сломано и пришло в негодность.       Это было неправильно.       «И что ты сделаешь по этому поводу?»       Кай скорее осознал, чем почувствовал, как сжал кулак. Пол все еще был влажным. Рукав пропитался насквозь и теперь неприятно льнул к коже. Дышать пока не получалось: в горле собралась кровавая пена, и до него вдруг дошло, что громкие звуки, которые он слышит — это хрипы, вылетающие из его собственного рта.       Но самым раздражающим было даже не это. Ремешок, которым Кай каждое утро туго перевязывал отросшие волосы, распустился от падения, и теперь измазанные кровью пряди разметались по полу. Одна из них прилипла к лицу, мокрая от слез и пота, и теперь лезла в глаза.       «Надо встать, » — подумал он. «Подобрать волосы».       Не успел Кай закончить мысль, как его дернуло вверх, как марионетку.       Аксус отвернулся, продолжая разглагольствовать, и не мог видеть, как он поднимается. Изломано, ненатурально, покачиваясь. Как монстр Франкенштейна, по которому пустили электричество.       Чтобы подвязать волосы, ему нужно было функционирующее тело. И его желание стремительно исполнялось. Жгучее желание встать, которое где-то за порогом вдруг перетекало в желание двигаться, и бежать, и впиваться, и раздирать. Бескрайнее и горячее, оно было много больше, чем сам Кай мог в себя вместить.       Текущая по венам ярость заставляла его подрагивать. Ткани тела затянулись с режущей болью. Кай выпрямился, затянул ремешок на хвосте, и вдохнул так глубоко, как не дышал до этого никогда.              В тот день, когда его тело исцелило само себя, инородное присутствие пропало так же быстро, как и появилось. Кай без особого удивления нашел себя абсолютно здоровым, и только грязная одежда напоминала о происшествии.       Он доложил Лео и остальным, что Аксус напал на него, но об остальных… подробностях решил умолчать. В конце концов, следов от выстрелов не осталось, а значит первая помощь ему не требовалась. Ситуация и так была кризисной, и Каю не хотелось отвлекать на себя внимание товарищей.       С того момента гир пока никак не проявлял себя. Но Кай чувствовал: под потоком сознания, словно на дне реки или озера, притаилось нечто.       Кай хотел бы как-то классифицировать его, понять и оформить, но не мог. Будь это настоящее озеро, существо бы себя чем-то неизбежно выдало — статичным ли силуэтом за подвижной рябью волн, или случайным блеском чешуи. Но все, что мог Кай, это безосновательно ощущать, что оно там.       Даже почти потухшие угли костра содержали в себе потенциал лесного пожара. Так и в нем где-то скрывался зародыш той силы, что позволила ему мгновенно залечить раны и встать на ноги.       И она росла. Копилась, как жажда азартного игрока, живущего в ожидании срыва. Только монстр Кая жил не в блеске вращающейся рулетки или шелесте карт в руках крупье, он был гораздо более реален, и выжидал под водой, пока не торопясь взрезать ее поверхность.       Но однажды это случится. И Кай просто обязан быть к этому готов.       Какая-то его человеческая часть (именно та, которую обсуждали в кулуарах, как какое-то увечье, не приставшее командиру или королю) — именно эта наивная часть надеялась, что Сол сможет ему помочь.       Была только одна загвоздка — для начала Сол должен был на это согласиться.       Диззи нередко говорила, что человекообразные гиры, скорее всего, видят чужие эмоции чуть иначе, чем люди. Не из-за какой-то особенно высокой эмпатии, нет. Гиры, в силу своей сверхъестественно животной природы, просто считывали больше невербальных сигналов, вроде движения взгляда и напряжения мышц, что позволяло составить более полную картину.       Полезная особенность, ради такой Кай сам был готов разбудить своего гира пораньше.       Потому что он не имел малейшего понятия, что творится у Сола в голове.

***

Сегодня

      К удивлению Кая, Сол не стал вызывать Огневрат. Он спустился по лестнице Центрального Замка, попутно разогнал своим топотом всех голубей на каменных вазонах, и решительным шагом направился к служебному автомобилю.       Шофер — бывший солдат по имени Казимир Сташек, — беспечно ожидал их на своем посту. Он облокотился на экипаж и засунул руки в карманы. Но стоило ему увидеть надвигающегося Сола, как он икнул от испуга и вытянулся по струнке.       — Только попробуй открыть мне дверь, — рыкнул Сол.       Он ткнул пальцем в худую грудь Казимира.       Шофер беспомощно взглянул на подошедшего Кая, ожидая дальнейших приказов. Тот только вздохнул.       — Все в порядке, лейтенант.       Сол устроился в экипаже и привычным жестом втянул за собой меч. Кай последовал его примеру и захлопнул за собой дверь.       Следуя протоколу, Казимир сел в машину последним. Он пристегнулся и поднял голову — в зеркале мелькнул тревожный взгляд.       — Каковы будут инструкции? — осторожно уточнил водитель.       Кай дружелюбно улыбнулся и махнул рукой, подав сигнал ехать.       Пожалуй, младшему лейтенанту Сташеку вовсе не обязательно было знать, что с точки зрения рангов Ордена прославленный «Бог Войны» так и не прыгнул выше сержанта. Субординация была единственным островком спокойствия в жизни шофера, и отсутствие официальной иерархии его бедное сердце бы не выдержало.       Сол устроился на заднем сидении рядом с Каем, и по обыкновению занял как можно больше места.       Кай развернулся к нему с добродушным выражением на лице. У Сола Бедгая нередко бывал недовольный вид. Это можно было приписать к чему угодно — к неожиданно навалившемуся заданию, к плохой погоде, к его нелюбви посещать Замок. Но после разговора на смотровой площадке, вдобавок к обычному дурному расположению духа, Сол выглядел… задетым? Оскорбленным? Можно было подумать, что вокруг него в одночасье сгустилась туча, сквозь которую ничего толком нельзя было разглядеть.       — Думаешь, будет дождь? — начал Кай.       Сол без энтузиазма поднял брови.       — Почем мне знать, — огрызнулся он.       Кай немного успокоился. Сол ответил на его вопрос. Это уже можно было считать успехом.       — Я думал, ты поедешь на мотоцикле, — пояснил он.       Для начала Кай планировал просто перекинуться ничего не значащими фразами. Даже самый простой диалог с людьми обычно помогал составить более полное представление о ситуации. Молчание не говорило ему ничего, но тон и формулировки Сола могли выдать источник недовольства.       При упоминании мотоцикла Сол нахмурился еще больше. И тут же отвернулся к окну, всем своим видом давая понять, что разговор закончен.       Кай заморгал. Приоткрывшиеся было ворота захлопнулись прямо перед его носом, и он остался стоять на морозе, как жалкий щенок.       Знакомое чувство досады медленно подняло голову. Конечно, это уже не было попыткой допроса из-под скрещенных мечей. Но вид спины Сола в красной кожанке на мгновение вернул его лет на семь назад.       Кай откинулся на сиденье и выдохнул через нос. Память услужливо подкинула клубок ассоциаций. Запах дрянного кофе, который помогал ему не клевать носом во время ночных полицейских патрулей. Непривычный запах машинного масла и бензина от ботов ПВАБ. Запах огня. Тень Сола, снова молча уходящего в ночь. Снова оставившего Кая без ответов.       Он отвык от этого.       Сол рядом с ним похлопал рукой по карманам куртки. Не найдя нужный предмет, он раздраженно цыкнул зубами.       — Эй, ты. Шофер, — окликнул он Казимира. — Ты куришь?       Сташек мигом одеревенел.       — Нет, — сказал он с таким сожалением в голосе, будто подписывал себе смертный приговор.       Сол пробормотал что-то на незнакомом Каю языке. Впрочем, он был почти уверен, что ничего пристойного бы не услышал.       Неприятные воспоминания слегка развеялись, но горький осадок во рту никуда не делся. Каю мучительно хотелось заговорить с Солом. Но было очевидно, что они не смогут долго ходить вокруг да около, и обязательно поднимут какую-нибудь тему, о которой Сташеку знать не следовало. Поэтому он предпочел промолчать.       Вдобавок ко всему, лишенный сигарет Сол надулся и пыхтел так громко, что теперь любая попытка обратиться к нему наверняка скатилась бы в бессмысленную перепалку.       Причем начал бы ее Кай.       Они выезжали из города по-столичному медленно.       Пока автомобиль стоял на перекрестке, Кай отстегнул ножны с мечом и повесил их на специальный фигурный крюк. Но тут Казимир нажал на газ. Экипаж тронулся, и Кай по привычке придержал меч рукой.       Ладонь защекотало смутно знакомым теплым чувством.       Кай недоуменно свел брови. Громопечать была с ним многие годы, и он привык замечать, когда она резонирует. Теперь, зная природу происхождения меча, Кай понимал, что это происходило от близости к другим частям «Беззакония». Куски пушки существовали в особых отношениях друг с другом, и притягивались иногда с такой же силой, как и отталкивались. Вовсе неудивительно, что Громопечать временами тихонько гудела, находясь рядом с похожей деталью.       Кай метнул взгляд вбок. Обтянутая потертой перчаткой рука Сола, как обычно, крепко сжимала рукоять Огнепечати. Даже если что-то и было не так, он этого не показывал.       Ладонь Кая даже не касалась самого меча — он держался за ножны. И все же, вместо обычного легкого покалывания, пальцы будто пронзал миллион маленьких нитей. Боли при этом не было. Скорее, теперь Кай просто яснее понимал природу своих ощущений — голодный до магии меч обвивал его своими микроскопическими щупальцами, желая вобрать в себя как можно больше шальных электрических разрядов.       Но теперь Кай не просто носил в себе магию, как обычный иллирийский гражданин. Он сам, пусть и частично, состоял из нее.       Осознание окатило его, как ушат холодной воды.       Он покосился на острый профиль Сола. Неужели тот чувствовал это всегда, когда касался Огнепечати? Не из-за этого ли он сконструировал своему мечу защитный футляр?       Раздражение вновь вильнуло шипастым хвостом.       Вопросы так и роились в голове, но натянутая тишина в салоне подсказывала, что задавать их не имеет смысла.       В этом не было ничего нового. Как и много лет назад, Сол предпочитал вооруженное молчание. Правда, теперь он не скользил глазами по Каю, как по пустому месту. Теперь Сол активно избегал его взгляда.       Кай сжал губы. Возможно, ему все-таки следовало повременить с признанием. Выбрать более удачный момент, если таковой вообще существовал.       Но с другой стороны, если теперь в глазах Сола он выглядел иначе, то так тому и быть. Вымаливать благосклонность он не собирался.       Кай отвернулся от него и вперился взглядом в противоположное окно. Выглянувшее было солнце затянуло облаками, и подернутый серым пейзаж снова выглядел статичной картинкой.       В этот самый момент автомобиль подпрыгнул на ухабе. Казимир резко крутанул руль, чтобы выровнять ход. Машина вильнула, и Сол навалился на Кая. Громкая брань тут же заполнила салон.       — Где тебя водить учили, Гонщик Спиди?!       Голос Сола был низким, как упреждающий рык крупного пса.       Бледное лицо Казимира отразилось в зеркале заднего вида.       — Мистер Бедгай. Извините, — его глаза были полны паники. — И вы тоже, Командир Киске, конечно же извините…       Сол мгновенно успокоился — так же быстро, как и загорелся.       Старое звание Кая из уст людей объясняло многое. Очевидно, если такой молодой парень называет его, Киске, Командиром, а не «сэром» или хотя бы «капитаном полиции», то он застал еще дни функционирования Ордена.       Это мигом давало понять, где и как учился водить младший лейтенант Казимир Сташек.       Такое было неизбежно во время активных боевых действий последних лет, когда едва оперившихся ребят забирали из приютов, чтобы хотя бы на время заткнуть дыры в сопротивлении. В конце концов, Кай тоже не был исключением, пусть и рвался на фронт сам. Но следовало отдать Казимиру должное — паренек довольно успешно угонял караваны с провиантом от толп разъяренных гиров.       Сол тихонько ругнулся под нос. Он отодвинулся от Кая, и снова вальяжно расположился на своем месте.       Меч продолжал резонировать от Огнепечати, покусывая руку, но теперь к этому добавилось чужое тепло. Бедро Сола касалось ноги Кая, и ему казалось, оно источает жар даже сквозь несколько слоев одежды.       Язык тела. Диззи говорила что-то про язык тела.       Кай снова покосился на Сола. Он не был точно уверен, видит ли что-то ярче, чем обычно. Но если уж сам Сол со своим взрывным темпераментом так быстро взял себя в руки, то Кай тоже мог попробовать подавить раздражение. И взглянуть более пристально. Более непредвзято.              Сол был… в целом довольно расслаблен? Он, конечно, сдвинул брови и выглядел грозно, но бранился совершенно беззлобно. Будто и не собирался оскорблять Казимира. Помимо прочего, вместо того, чтобы быстро нестись сейчас сквозь ряды экипажей на своем юрком мотоцикле, Сол по какой-то причине решил разделить с Каем салон автомобиля.       Улыбка неожиданно тронула его губы.       Сол Бедгай предпочел покорно стоять в пробке, как простой смертный. Вероятность такой ситуации, в теории, была крайне низкой. Настолько низкой, что Кай бы без опаски поставил деньги на что угодно, кроме этого. Если бы, конечно, увлекался пари.       И тем не менее, Сол сидел рядом с ним, рассеянно постукивал носком ботинка в ритме какой-то мелодии, и не выказывал ни малейшего желания сбежать.       Кай решил, что может позволить себе еще немного терпения.

***

      — Что это? — спросил Сол с подозрением.       Он поднял голову от книги, и теперь разглядывал две чашки, которые Кай поставил на стол. Книга была крайне пыльной и едва держалась на остатках обложки — очевидно, Сол стащил ее с ближайшей полки с макулатурой и даже не удосужился протереть.       Кай приподнял брови. Что ж, во всяком случае, Сол наконец с ним заговорил.       — Я сделал чай. Тебе и себе, — он отставил на тумбу поднос с маленьким пузатым чайником. — Это жест доброй воли. Обычно люди демонстрируют этим гостеприимство.       Сол закатил глаза и потянулся к чашке.       Кай присел на софу рядом с ним.       Он разложил на столе карту с заметками из папки Лео, и задумчиво уставился на нее. Пальцы неторопливо вертели карандаш.       Лео предпочитал иметь на руках печатные копии карт, хотя сейчас их можно было легко загрузить в коммуникатор. Однако Вайтфанг был постарше Кая, и застал времена, когда коммуникаторы выдавались только чинам высшего ранга и оберегались как зеница ока. Некоторые привычки у него изжить так и не получилось.       Тем не менее, экспертиза Лео не пропала бы втуне. Увеличившаяся доступность коммуникаторов вовсе не означала их большую надежность для рейдеров. Кай читал, что когда-то навигацию на мобильных устройствах обеспечивала связь со спутниками, запущенными на орбиту. Но эта схема и так балансировала на грани Черных Технологий, а с началом войны и вовсе потеряла всякую работоспособность, потому что обслуживать спутники стало просто некому.       Единственное, что сохранилось с тех времен — система энергостанций по перегонке дикой магии в послушный ресурс. Коммуникаторы выстраивали маршрут, исходя из расположения станций и сети столбов с проводами. По проводам текла зиловая энергия, на которую они могли откликаться. Процесс можно было сравнить с тем, как летучие мыши ориентировались в пространстве при помощи эхолокации. За исключением того факта, что звуковые сигналы мышей отражались от любых поверхностей, а магические сигналы коммуникаторов могли отражаться только от похожей магии определенных частот.       Это, в свою очередь, определяло весьма неприятную деталь — если земли не были покрыты зиловой сетью, то коммуникаторам было некуда отправлять запрос, и устройства становились бесполезны. В таких случаях рейдер видел на экране лишь белый шум. Усугублял ситуацию тот факт, что гиры, несмотря на окончание войны, все еще продолжали уничтожать целостность сетей и рвать провода.       (Существовал также нюанс энерговместимости. Коммуникаторы, как и всякая современная техника, работали на зиловой энергии. Это значило, что зарядить их можно было только при наличии источника оной. На помощь приходили либо дорогие зиловые батареи малого калибра, либо хаб, к которому были подключены провода от ближайших станций. Но такой способ больше подходил для стационарных коммуникаторов в домах. А попытка зарядить деликатное устройство своей собственной сырой магической энергией привела бы к его мгновенной поломке.)       Глядя на очерченный Лео красный квадрат, Кай автоматически начал считать, сколько ему с Солом понадобится ресурсов и провианта. Прогноз выходил довольно оптимистичным — если с дорогой все будет в порядке, и не придется делать объездов, то маршрут обещал сложиться в фактически прямую линию с возможностью ночевать в придорожных городах. Кроме того, Дерил с момента встречи выслал еще несколько файлов, которые помогали сузить место поисков.       Как ни странно, знакомая организационная рутина успокаивала его, несмотря на отсутствие точной информации о цели. Наверное, дело было в размахе кампании — тут от Кая не требовалось выносить вердикт о судьбе целой страны. Маленькая локальная экспедиция напоминала ему о старых (не таких уж добрых) временах.       Кай надеялся, что его радостная взволнованность по этому поводу не очень заметна.       Он так углубился в расчёты, что не расслышал, как Сол снова что-то пробормотал себе под нос.       — М? — Кай поднял глаза.       Очки сползли на кончик носа, и он машинально поправил их мизинцем. Привычка была старой, еще со времен полиции — перчатки частенько бывали запачканы в чем ни попадя, и он старался касаться руками лица как можно реже.       — Твои коллекционные чашечки слишком маленькие, — повторил Сол, упорно не глядя на него. — Мне одной явно не хватит.       Кай рассеянно обдумал его слова.       — Ты можешь попросить гувернантку заварить чайник побольше…       Сол протянул руку и взял чашку Кая.       — Ты все равно его не пьешь, — пояснил он.       Кай с оторопью наблюдал, как движется кадык Сола — тот запрокинул голову и в два глотка осушил содержимое чашки.       Закончив, Сол с громким стуком поставил ее на стол, и посмотрел на Кая с тенью вызова. Затем поднялся, подошел к ближайшему стеллажу, и начал демонстративно копаться в его содержимом.       Озадаченный, Кай некоторое время изучал его.       Возможно, Сол хотел продемонстрировать свой авторитет? Но тогда бы он точно выбрал какой-нибудь другой способ, хотя бы словесную конфронтацию. С другой стороны, Сол мог таким образом показывать, что он не брезгует делить посуду с товарищем. Даже если тот оказался гиром. По крайней мере, Каю очень хотелось в это верить.       Гир или нет, а читать мысли он пока не умел.       — Что? — вдруг нарушил тишину Сол. — У меня что-то с лицом?       Кай отвел глаза. Он все это время бесцеремонно рассматривал Сола, но осознание этого окатило только сейчас.       — Ничего, — мотнул головой он. — Ищешь что-то конкретное?       Он проглотил комментарий о том, что Сол, увлеченно копавшийся в старинных вещицах, был похож на ребенка в магазине сладостей.       — Ага, ищу. Хотя бы одно место в этом доме, в котором меня никто не будет донимать, — ворчливо отозвался Сол. — Но ты здесь. Увы.       Кай пожал плечами.       — Бернард сказал, что ты направился на этот этаж. А тут нет ничего особенного, кроме чулана, так что…       — Чулана? — переспросил Сол. — Ты называешь этот склад «чуланом»? А Центральный Замок ты как называешь, Диснейлендом?       Комментарий Сола не был безосновательным. Комната занимала значительную часть этажа, и, наверное, даже потянула бы на звание хранилища. Стеллажи, уходящие под потолок, были забиты всяким хламом, оставшимся от предыдущих владельцев здания. Каю не было дела до кусков непонятных довоенных механизмов, наверняка не имевших никакой ценности. Самые важные вещи находились внизу — то, что он собирал сам. Но обилие шестеренок и старых книг могло оказаться кстати в качестве потенциальной маскировки. Коллекция Кая была небольшой, и если вдруг срочно пришлось бы ее прятать, то в таком хранилище можно было просто оставить все на виду или рассеять по полкам.       — Я смогу ответить на твой вопрос, только если ты пояснишь, что такое «Диснейленд», — спокойно ответил он.       Сол шумно вздохнул. От Кая не ускользнуло, что с началом разговора он снова напрягся, словно ожидал, что Кай без всякой прелюдии немедля начнет ковыряться в его душе. Это… задевало.       — Мне кажется, твой дворецкий меня не любит, — Сол ухмыльнулся, переводя тему. — Вечно появляется там же, где и я. Наверное караулит, чтобы я не украл столовое серебро.       Кай склонил голову набок. Светская беседа ни о чем была не такой уж плохой идеей.       — Просто он тебя давно знает, — улыбнулся он.       Сол изогнул бровь.       — В первый раз об этом слышу.       Кай закрыл папку с документами и отложил карандаш в сторону.       — Бернард служил еще в Ордене, — пояснил он. — Но после из-за ранения не смог вступить в полицию и вызвался работать ассистентом. Я не стал отказываться. В конце концов, он-то меня ни разу не подводил.       Едва успев договорить, Кай тут же прикусил язык. Конечно, из сотен других формулировок, которые могли прийти ему в голову, он выбрал именно ту, которая звучит, как намек.       — Ах вот оно что, — откликнулся Сол бесстрастно. — И он запомнил меня со времен Ордена? Чем я ему насолил, интересно. Ну, кроме очевидного. Он отвернулся от Кая чуть резче, чем могло бы показаться. Пышный хвост по инерции мотнулся вбок.       Сол молча подцепил когтем край наименее запыленной коробки и некоторое время всматривался в ее содержимое. Судя по всему, увиденное его удовлетворило, потому что он подхватил ее за края и поднес к столу.       Кай приготовил себя к тому, что коробка размашисто бахнется на столешницу. Он загодя поморщился, но Сол поставил ее неожиданно аккуратно, словно люльку с новорожденным младенцем.       Кай поспешно сделал вид, что с интересом изучает ее.       «Пластинки»       Он прекрасно помнил надпись, которую сам вывел ровным курсивом на картоне, но взгляд на Сола поднимать не хотел.       Тот, в свою очередь, держал себя невозмутимо. Настолько, что это уже само по себе ощущалось, как вызов.       Светская беседа стремительно нагревалась.       Бернард не жаловал Сола не из-за репутации того в Ордене. За время службы Дюваль насмотрелся на самых разных рыцарей, и очередной сорвиголова его вовсе не удивлял.       Но во время службы в полиции он, как ближайший помощник, постоянно смотрел на выходки Сола глазами Кая Киске. И Кай ни капли не винил Бернарда за то, что увиденное тому не нравилось.       Ничто не оставалось полностью в прошлом, как бы он ни желал обратного. Даже если сейчас Каю было стыдно за то, что посеянные им много лет назад семена неприязни так плотно укоренились в Бернарде. Как если бы Кай-из-прошлого лично удостоверился в том, что Сол всегда будет чувствовать себя в его доме нежеланным гостем.       В то же время, Кай-из-настоящего был не лучше.       «Он-то меня ни разу не подводил. Не так ли, Сол? Не так ли?»       Едкий стыд за прошлое и настоящее сплелся в уродливый уроборос. Если замереть и стоять на месте, то он был совсем незаметен. Но стоило попытаться сбежать, провозгласить себя изменившимся человеком, как красная нить тут же натягивалась и сжимала горло, разом напоминая о наглой импульсивности религиозного полицейского.       — Нашел, что искал? — он с усилием сглотнул и кивнул на коробку.       Во рту было сухо. Возможно, действительно следовало заварить еще чаю.       — Пока не знаю, — негромко произнес Сол, с нехарактерной осторожностью перебирая бумажные обложки.       — Если захочешь послушать что-то конкретное, я могу помочь, — осторожно предложил Кай. — В конце концов, это моя коллекция.       — Твоя коллекция? — переспросил Сол.       Кислое выражение на его лице сменилось озадаченностью.       Кай отдавал себе отчет в том, что полная под завязку запрещенных предметов и Черных Технологий комната, да еще и с рабочим местом посередине, вызывала ряд вопросов. И все же, такое удивление Сола было неуместно.       — Конечно, а чья же еще? — улыбнулся Кай.       — Я думал, ты только чашки собираешь, — Сол оглянулся по сторонам, словно увидел стеллажи в первый раз. — А это похоже на филиал полицейского участка.       Кай поднялся с софы и подошел к одной из полок.       Как наемник, Сол знал, о чем говорил. Часть вещей была конфискованной с черного рынка, часть — вывезенной из опечатанных районов старого мира. Обычно такие предметы хранились под замком в исследовательских лабораториях Интерпола, где умные люди в защитной одежде препарировали их отвертками.       — Иногда чашки, — медленно произнес Кай. — Иногда проблемы.       Порывшись на полке, он выудил из очередного неприметного ящика потрепанный чехол с пластинкой.       — Помнишь Руан? — вопрос был риторическим, так что Кай сразу продолжил. — Нашел в развалинах. В основном там все было разбито, но этот диск как-то сохранился…       Сол кивнул.       Руан был… раздавлен. Каю не надо было пояснять, почему он забрал пластинку и не посчитал это воровством. Выживших там не было и быть не могло. Но рыцари Ордена все равно искали людей, чтобы не мучать потом себя мыслями о том, что оставили кого-то погибать в одиночестве.       Кай погладил исцарапанный конверт. Пальцы оставили пыльные разводы.       — Я подумал: для кого-то она была важной. Люди собирались в гостиной, слушали музыку. Думаю, они бы не были против, чтобы кто-то еще ее послушал.       Сол подошел к нему и взглянул на обложку — серую, с еле различимыми выцветшими портретами исполнителей. Когда-то принты были сиреневыми, о чем свидетельствовали сохранившиеся куски бумаги внутри конверта, но теперь стали грязно-розовыми.       — «Songs of Faith and Devotion» — медленно прочел Сол вслух.       Он усмехнулся. Кай почувствовал, как горят щеки.       Поначалу он действительно думал, что содержание песен будет несколько более… праведным. Но это не умаляло его искреннего сантимента.       — Ну… мне не сразу удалось ее послушать, — признался он.       После Руана Кай перевозил пластинку с места на место вместе с остальными своими скромными пожитками. Он не особо задумывался о ее содержании. Но в какой-то момент его обуяло любопытство, и он начал искать способы извлечь из нее звук.       По крайней мере, в одном Сол попал в точку — радиола, предназначенная для прослушивания пластинок, была полицейским конфискатом. Но она тоже никому не принадлежала — оперативники вывезли устройство из опустевших руин вместе с другим ломом, прежде чем опечатать их. Кай всего лишь помог ей «затеряться» на складе Черных Технологий в подвалах парижского здания Интерпола.       Это впоследствии принесло ему немало головной боли — пришлось искать людей, которые могут сделать ее совместимой с зиловой энергией, и влезать в цепочку долгов чести. И простых финансовых долгов тоже.       Сол хохотнул. На вкус Кая, тот наслаждался его неловкостью слишком явно.       — Подожди, пока ты узнаешь про христианский рок. Там то, что внутри, обычно соответствует этикетке.       Он поднял взгляд на Кая, который растерянно теребил и без того пожеванные края обложки альбома.       — Ну и как тебе Depeche Mode? — спросил Сол.       В его голосе звучал неподдельный интерес. Вопреки своей обычной манере, он даже не пытался его скрыть.       — Мне понравилось, — лаконично отозвался Кай.       На самом деле, в обнаруженных песнях не было ничего особенно непристойного. Но когда Кай в первый раз включил альбом на радиоле, для верности заперев окна и двери казенной полицейской квартирки, что-то треснуло в его груди. Словно кто-то расколотил огромные песочные часы, и теперь аморфная масса кристаллов больше не подчинялась строго заведенному распорядку. Песок просто затапливал осколки, и любой желающий мог увидеть пресное содержимое механизма.       Тогда Кай вдруг остро осознал, что нарушил правила. Совершил кражу. Использует Черные Технологии. И делает что-то еще, наверняка не дозволенное рыцарю или полицейскому.       Он не мог вспомнить ни одного закона, запрещавшего музыку, но в тот момент ему остро захотелось, чтобы они существовали. По крайней мере, это бы частично объяснило его растерянность.       Песни о любви и сексе были обыденностью, они звучали на каждом углу вперемешку с солдатскими байками. Но до этого момента, Кай и подумать не мог, что слова, которые любовники шепчут друг другу в сумерках, могут звучать, как молитва. Для него тогдашнего мысль казалась кощунственной.       В смятении, Кай прослушал альбом до конца. И потом не прикасался к нему долгое время.       Сол пытливо изучал его.       Судя по всему, он ждал, что Кай скажет что-то еще. Но тот упорно хранил молчание.       Снова свалиться в статус «глупого мальчишки» он не хотел.       — Да в тебе пропадает музыкальный критик, — Сол покачал головой. — Может, в твоей Нарнии найдется еще один альбом Depeche Mode?       — Нет. Только этот, — сказал Кай.       Слова прозвучали достаточно сдержанно, чтобы скрыть облегчение от того, что Сол сменил тему.       — Жаль, — протянул он. — Этот не самый лучший. Может быть о каком-то другом у тебя бы нашлось больше двух слов.       Кай задумчиво вернул пластинку на место. Еле слышный бумажный шелест заполнил паузу.       — Я… не должен быть удивлен, что ты знаешь это.       — И чему вас учили в школе, — хмыкнул Сол.       — В основном молитвам, — отмахнулся Кай. — Кстати, я хотел бы об этом поговорить.       — О молитвах? — уточнил Сол. — Со мной?       Кай закатил глаза. У Сола, очевидно, исправилось настроение, потому что он становился привычно невыносимым.       — Сол, — произнес Кай тем самым предупреждающим тоном, который заставлял понять, что он хочет сказать что-то серьезное.       Напряжение разом вернулось в атмосферу. Улыбка, появившаяся было на губах Сола, слегка померкла.       Кай был человеком деловым, как и положено командиру. Ему следовало вернуться к планированию. Нужно было взять себя в руки, проявить твердость и выжать из Сола все, что тот скрывает, потому что любая недосказанность могла значительно помешать их миссии. Это было наиболее разумно.       Разумеется, Кай решил этого не делать.       — Скажи… как это было? До магии? — сорвалось с его губ.       Сол моргнул.       — Как было что?       — Старый мир, — Кай с любопытством окинул взглядом предметы на полках. — Музыка. Архитектура. Еда. Черные Технологии ведь были везде, не только в военном деле. Сейчас это даже и представить странно.       — Почему бы не спросить у того британского панка? — буркнул Сол. — Он уж точно тебе поинтереснее расскажет. У него впечатления посвежее.       — Аксель Лоу? Не сомневаюсь, — Кай улыбнулся. — Но мне интересно, что скажешь ты. К тому же, Акселя еще нужно найти, а ты тут. Рядом.       Сол озадаченно поскреб затылок. Спорить было сложно — Аксель действительно славился непредсказуемостью, и даже он по большей части виделся с британцем по чистой случайности.       — Да, пожалуй что рядом, — признал он.       Уверенный вес слов Сола приятно осел внутри. Места в кладовой, куда можно было отвести взгляд, стремительно заканчивались.       Кай сомневался, что получит какой-то существенный ответ. Но если он хотел начать понимать ход мыслей Сола, то должен был хотя бы попытаться узнать больше. Спросить напрямую Кай не мог — несмотря на то, что он уже был в курсе о существовании Фредерика Булсары, выпытывать у Сола факты о его прошлой жизни все равно означало дразнить судьбу. Тот мог ответить, если звезды складывались достаточно благоприятно. А мог разозлиться его назойливости и запереть приоткрытую дверь навсегда.       Кай не скрывал, что был суеверным. Играться с удачей никогда не было его стезей.       Сол, тем временем, присел обратно на софу. Вид у него был глубоко задумчивый.       — Эй, Киске. У тебя есть пластинки Queen? — наконец спросил он.       Будто не был толком уверен, с чего начать.       Глаза Кая расширились.       Вместо ответа он подлетел к полке, на которой восседала еще одна пыльная коробка — чуть больше предыдущей. Он подхватил ее и в два шага сократил расстояние до стола.       Стена между ним и Солом никуда не делась. Но даже один разболтанный кирпичик неукротимо наполнял его оптимизмом.       Коробка выскользнула из пальцев и громко бухнулась на столешницу. Глаза Сола наполнились искренним ужасом.       — Киске! Аккуратнее! — рявкнул он. — Ну кто так обращается с раритетом!       Кай смущенно улыбнулся.       — Считаешь, они ценные?       Сол деловито пододвинул коробку к себе и начал жадно перебирать конверты.       — Чертовы нувориши. Насобираете артефактов, и не знаете, что с ними делать.       — Тут нужен эксперт, — кивнул Кай с важным видом. — Я не особо разбираюсь в музыке.       Он был абсолютно откровенен.       Сол поднял голову.       — Нужен, — согласился он серьезно.

***

      Кай перехватил сумку поудобнее. С мягким щелчком он закрыл дверь своей комнаты и вышел в тускло освещенный коридор.       В резиденции приглушали свет на ночь, но вдоль проходов все равно оставалось несколько зиловых ламп, по выражению Бернарда, «чтобы обеспечить передвижение тем, кто не может видеть в темноте».       Представление ассистента о человекообразных гирах было довольно странным. Так, он почему-то был уверен, что им обязательно надо подтачивать когти и гулять по ночам. В силу критически малой выборки опровергнуть это было сложно. Но временами Кай подозревал, что в целом Бернард просто воспринимал Диззи и Сина как крупных кошек, о которых надо заботиться. С появлением в доме сестер Валентин ничего не изменилось, и хотя те технически гирами не являлись, Бернард тоже пекся о них, как о младенцах.       Кай подошел к окну второго этажа и вгляделся в черноту сада.       Ночи в это время года казались непроглядными. Сборище темных теней было сложно отличить друг от друга. И все же, темное время суток было домом для многих существ — наверняка для них полутона серого и черного были ничуть не менее разнообразными, чем зеленая листва при свете дня. Просто нужно было смотреть немного внимательнее, чем обычно.       Кай прищурился. Вопреки присказке Бернарда, ночное зрение у него развиваться не спешило. И все же одно пятно у ворот казалось темнее, чем другие.       Подтверждая его мысли, посреди густой тени вдруг сверкнула яркая вспышка, за которой последовала тлеющая оранжевым искорка.       Уголки губ Кая поползли вверх. Будь они на фронте, огонек сигареты Сола возвещал бы о том, что местность зачищена, и можно расслабиться, не рискуя привлечь гиров-летунов. Но теперь вид светящейся точки оказывал на него эффект прямо противоположный. Кай преисполнился азартом, как подросток, намеревающийся совершить что-то противоправное.       Как выяснилось, под аккомпанемент гитарных рифов 20го века обсуждать с Солом насущные вопросы было куда удобнее. Они условились на том, что будут передвигаться по ночам, а останавливаться на отдых днем, чтобы избежать лишних глаз. В конце концов, путь пролегал не только по колеям вдоль железнодорожных дорог и рек, но и по оживленным трассам. Да и Кай наотрез отказался останавливаться на привалы посреди редколесья — это казалось ему гораздо менее безопасным, чем обычные придорожные отели. Сол придерживался другого мнения, но на сей раз спорить с ним не стал. Кай был благодарен и за это.       Он спустился по лестнице. В голове постепенно очерчивался список дел, в который теперь упорно вклинивались песни Queen. Пытаясь отогнать от себя очередной навязчивый мотив, он не сразу заметил, как со стороны обеденной комнаты приблизилось пятно света.       — Сэр.       Твердая рука Кая по инерции легла на рукоять меча.       Он прикрыл глаза ладонью, и сухая фигура в дверном проеме приобрела знакомые очертания Бернарда Дюваля. Тот держал в руке переносной зиловый фонарь.       — Ох, Бернард… признаться, ты меня напугал, — Кай неловко переступил с ноги на ногу, позволяя возникшему было напряжению покинуть мышцы.       С нервным смешком он машинально перешел на французский. Пожилой вояка без запинки последовал его примеру.       — Что ж, простите, — Бернард кашлянул. — Вы надолго покидаете город?       До Кая вдруг дошло — занятый обсуждениями экспедиции, он совсем запамятовал оповестить Бернарда о своих планах. Учитывая данное обстоятельство, вопрос ассистента звучал неожиданно. С другой стороны, Кай стоял посреди холла в темной дорожной одежде, в теплой накидке, и с сумкой-торбой на плече. Вывод напрашивался сам собой.       — Не стоит беспокоиться, — стыдливо отмахнулся он. — Деловая поездка. Они всегда внезапны, как головная боль… Но думаю, что эта займет не больше недели.       — Принято, капитан, — кивнул Бернард.       Кай ободряюще улыбнулся. Сказанное было правдой, но чувство вины все-таки просочилось в грудь и теперь назойливо кололо изнутри.       — Я оставил подробное письмо Диззи, — поспешно добавил он. — Она завтра разъяснит детали.       Диззи жила отдельно — в просторных покоях в углу дома, с балконом, выходящим в сад. Кай понимал, что не успеет толком поговорить с домашними, и вместо этого подсунул письмо под дверь чужой спальни. Это было лучше, чем молчаливый отъезд. К тому же, пусть Кай и старался всегда быть с ней откровенным, на бумаге это отчего-то получалось лучше всего. К счастью, Диззи любила получать письма. Она даже складывала их в специальную шкатулку, которая открывалась крошечным магическим ключом.       Он был уверен — Диззи вынесет из рукописного послания ровно то же самое, что Кай сказал бы ей вслух. Но под тяжелым взглядом Бернарда все что угодно начинало казаться неуклюжими оправданиями.       Молчание затянулось. Дюваль стоял неподвижно и флегматично разглядывал Кая. В резком свете фонаря его морщины казались глубже, чем были на самом деле.       — Что-то еще? — спросил Кай.       Он тут же осекся. Слова прозвучали резко без всякой на то причины.       Кай не мог отогнать от себя мысль о том, что находится в шаге от выговора.       — Простите мою дерзость, — Бернард еле заметно опустил голову. — Но вы не выглядите особенно обеспокоенным.       Кай нахмурился. Как это понимать, он уверен не был. Но уточнять, что именно Дюваль имеет в виду, он не рискнул.       — Предпочту считать это хорошим знаком, — вежливо улыбнулся Кай.       — Разумеется, сэр, — медленно произнес Бернард. — Удачной вам поездки.

***

      Ночной холод еще не ушел в минус, но в это время года уже пребольно кусался, стоило только открыть двери.       Кай позволил глазам привыкнуть к отсутствию света, и торопливо зашагал к темному силуэту за яблонями. Завидев его, Сол глубоко затянулся и выбросил окурок на землю.       — Сол! — осуждающе воскликнул Кай.       Он остановился напротив Сола и упер руки в бока.       — Что? — пробурчал тот. — У старика тут отряд прислуги. Тренирует их, как будто война и не кончалась. Они скоро сожрут друг друга, если им не давать работу.       Кай утомленно покачал головой. Спорить с Солом было бесполезно. Иногда он упирался лбом и начинал отстаивать совершенно не имеющие смысла вещи.       Сол деловито приподнял кусок боковой обшивки своего странного мотоцикла, и взору открылось довольно объемное багажное отделение. Кай подавил удивление и закинул туда сумку.       До этого момента он думал, что мотоцикл под завязку начинен механикой, но теперь это предположение казалось странным. В конце концов, Огневрат был фамилиаром. Наверняка мотоциклу не требовалось на сто процентов соответствовать устройству реальной машины, чтобы двигаться. С другой стороны, он был своего рода плодом фантазии Сола, а это значит, что шестеренки просто обязаны были присутствовать — по крайней мере, чтобы хозяину было интересно с ними возиться. Тот постоянно надстраивал и переделывал свой меч, и вряд ли отказался бы от новой технологичной игрушки.       Сол ввел комбинацию на приборной панели, и по бокам мотоцикла расползлись огни, озарившие стволы яблонь теплым светом. Теперь Огневрат больше походил на живое существо, чем на машину. Свет был мягким, и в сени деревьев наводил ассоциации с морем, фосфором и хитиновыми пластинами.       Сол смерил его нечитаемым взглядом и отвернулся. Каю показалось, что до его ушей донеслось сухое «хм». Но Сол снова молчал — и опять, вместо того чтобы выдать то, что у него на уме, заставлял разгадывать ребусы.       Ладони едва заметно закололо. Крохотный статический заряд выдал свернувшуюся в кончиках пальцев магию — она молила Кая презреть приличия и выпустить когти, царапнуть, преподать урок.       Он распрямил спину. Досчитал до трех. Сжал и расжал кулаки.       — Теперь у меня что-то с лицом? — спросил Кай, стараясь звучать не слишком едко.       Сол хохотнул.       — У тебя оно такое, будто мы едем на Мальдивы, а не в лабораторном дерьме копаться. Что, так работа допекла?       Кай неожиданно понял, что имел в виду Бернард, когда говорил про «отсутствие обеспокоенности». Сол, как обычно, был гораздо более прямолинеен.       На самом деле, впервые за долгое, долгое время Кай чувствовал себя на своем месте. Наверное, это все-таки отражалось на его лице.       Кай порадовался, что в полумраке не видно его неровного румянца. Вместо ответа он отстегнул от пояса ножны с Громопечатью и молча протянул Солу.       Чуть помедлив, Сол взял меч и взвесил его в руках.       — Хах. Он определенно стал легче, — констатировал он задумчиво.       — Наверное, из-за того, что я использовал часть ядра, — обеспокоенно откликнулся Кай.       После того, как Кай судорожно расколотил Громопечать в попытках спасти угасающую Диззи, меч представлял из себя жалкое зрелище.       Кай не знал толком, что делать с рукоятью и остатками сердцевины. За неимением лучшего он решил спрятать обломки в хранилище Замка. Было странно осознавать, как сильно он привык к уверенной мощи Громопечати, которая практически стирала невидимый барьер между магией Кая и внешним миром. Он понял это как никогда остро, когда остался на руках лишь с тяжелым и бесполезным церемониальным мечом. Пустышкой, которую так символично презентовали ему вместе с королевской должностью.       Сол провел ладонью по крестообразной гарде Громопечати.       Неожиданная ревность прошлась по нутру Кая жгучей волной. Последовавший за ней стыд не заставил себя долго ждать.       — В любом случае, он лучше, чем та чушь, что ты носил до этого, — сказал Сол, оставив без внимания его смятение.       — Магнолия была неплохим мечом! — запротестовал Кай. — И не последняя технология. Дюрандаль.       Сол презрительно фыркнул.       — Дюрандаль — игрушка для людей без магии. Какой тебе толк в оружии, которое имеет малую энергопроводность?       Углы губ Кая дрогнули, но он не мог позволить Солу заметить, что распознал комплимент.       — И тем не менее, я бы лучше взял с собой Магнолию, — честно признался он. — Не уверен, что Громопечать до конца восстановилась.       Кай пытался подстроить под себя меч-пустышку, постепенно увеличивая его проводимость магической энергии, но однажды тот просто сдался и раскрошился прямо у него в руках. Видимо, тут лимит декоративного клинка был достигнут.       Вскоре после этого, Лео посетил Иллирию с дипломатическим визитом. И конечно, он предложил Каю традиционную дружескую дуэль. Кай в то время тестировал новые разработки оружия, тренируясь каждый раз с новым мечом или огнестрелом. Но оценив свои возможности, он понял, что никакой из опытных образцов не выдержит напора Вайтфанга — дуэль могла быть дружеской, но сражался тот вполне серьезно. С легкой грустью пришлось оповестить Лео о том, что их небольшую традицию придется временно поставить на паузу.       Тот принял отказ более стойко, чем ожидалось. Во всяком случае, не так остро, как в былые годы — будучи в армии, немец счел бы это личным оскорблением. Однако, спустя пару месяцев на кабинетном столе Кая лежал сверток «от анонимного доброжелателя». Гравировка на рукояти меча гласила, что образец носит имя Magnolia Eclair.       С получением Магнолии Кай практически забыл о старом мече. Она не была идеальной, но лежала в руке удобно и спокойно переносила высоконагруженные заклинания. Это казалось ему достаточным. Их дуэли с Лео возобновились, и короб с Громопечатью продолжил лежать в дальней комнате хранилища, никак не напоминая о себе.       До тех пор, пока Кай однажды не спустился на нижний ярус за документами.       Нужные бумаги он нашел быстро, но что-то заставило его замереть прямо перед лестницей, ведущей обратно в лифтовой холл.       Как бы ни был хорош отзывчивый меч-дюрандаль, Кай тосковал. Использование Громопечати заставляло магию циркулировать по телу без всяких преград. Чувство единения с собой вызывало зависимость и легкое опьянение. Пусть это и не было полностью безопасным, адреналин кипел в крови Кая, и каждая более-менее серьезная битва чувствовалась, как успешный выход из пике на малом воздушном судне.       Так или иначе, ноги сами понесли Кая в дальнюю комнату. Он открыл ящик, и замер на месте, вглядывась в его содержимое. В тусклом прохладном свете зиловых ламп поверить глазам было сложно.       Он не думал, что Громопечать начнет восстанавливать себя сама. И все же — она упрямо росла, как камень или растение. От останков меча к краям ящика тянулись тонкие нити, поддерживающие остаток лезвия в пространстве. А оно само… явно стало больше.       — Какой хозяин, такой и меч, — Сол хмыкнул.       Кай скрестил руки на груди.       — И что ты хочешь этим сказать?       Сол пожал плечами.       — Только то, что он теперь окончательно подстроился под тебя.       Он неожиданно аккуратно уложил меч в багажный отсек вслед за сумкой и захлопнул крышку. Поверхность Огневрата вскинулась было, завибрировала, но тут же снова стала гладкой и твердой. Будто тот был животным, проглотившим вещи Кая.       Он подавил искушение протереть глаза. Со стороны поведение «металла» выглядело, как рябь на воде. Так вел себя кофе в чашке, когда Кай зарабатывался в своей каюте на воздушном судне, и забывал допить его до начала приземления.       Сол неторопливо оседлал мотоцикл и взялся за руль. Кай сомневался в наличии внутри мотора, но Огневрат под Солом тут же загудел, как самая настоящая машина. Над приборной панелью появился проекционный экран с сотней различных показателей. Кай обычно гордился своими познаниями в магической навигации, но половину обозначений не понимал даже он.       Он подождал дальнейших инструкций. Их не последовало.       — Итак, — произнес Кай с нарочитой сухостью.       Он не был уверен, как следует начинать такие вопросы. По крайней мере, следовало попытаться скрыть смущение.       — Итак? — переспросил Сол.       Судя по ухмылке на губах, ситуация доставляла ему удовольствие.       Лицо Кая стало каменным. Удивительно, как легко в тридцать лет Сол заставлял его снова чувствовать себя мальчишкой.       — Как мне лучше сесть? — спокойно продолжил он.       С некоторым усилием он отодвинул раздражение на задний план. Начинать поездку с перепалки было неразумно.       Сол поднял брови, изучая его с интересом натуралиста.       — А ты как думаешь? Разучился на лошади ездить?       Конечно, логичным было бы без лишних вопросов сесть на выступ позади Сола, который явно предназначался для второго пассажира. Но, на скромный взгляд Кая, места на кожаном сидении было критически мало.       — Я не уверен, — честно признался он. — Помню, ты как-то присоединял к мотоциклу дополнительное, эээ… сидячее место…       — Да, я мог бы сделать для тебя люльку, принцесса, — нетерпеливо перебил его Сол. — Но мы будем ехать долго, и мне бы хотелось поддерживать форму Огневрата без особого напряга. Так что залезай, или будешь добираться своим ходом.       Кай тяжко вздохнул.       Он закинул ногу на мотоцикл, и осторожно присел, постаравшись как можно меньше касаться Сола. Это было довольно затруднительно, но Кай не мог просто так отбросить вежливость.       — Сядь нормально, он не сломается, — Сол фыркнул. — А вот тебя так сдует во время движения.       Сгорая со стыда, Кай сделал над собой ментальное усилие и устроился поудобнее. Для этого пришлось прижаться к чужому телу вплотную.       Как и ожидалось, Сол полыхал ровным жаром. Растрепанный хвост тут же уткнулся Каю в лицо, и тот осторожно убрал его в сторону.       Сол повернул голову и поглядел на него через плечо.       Его лицо было непривычно близко. Кай вдруг заметил — темные ресницы Сола, подсвеченные огнями мотоцикла, теперь выглядят рыжеватыми.       Он сглотнул.       — Поехали, — приказал Кай сдержанно.       Сол сверкнул клыками, отворачиваясь.       — Окей, босс. Дальше без жалоб.       Огневрат резко стартанул.       Кая дернуло назад, и от неожиданности он крепко обхватил Сола. Он прильнул еще ближе, чтобы не упасть, и руки по инерции скользнули под плотную ткань куртки. Пальцы вцепились в чужую футболку.       Он был рад, что Бернард не видит сейчас его лица.

***

      Кай не мог точно сказать, сколько они ехали. Ночь тянулась, как лакрица — вязкий туман впивался в одежду, превращаясь в колкий ветер. Но это его не смущало. Сверхъестественное тепло мотоцикла (вкупе с его хозяином) было почти убаюкивающим, и Кай старался занимать себя полезными мыслями, чтобы не клевать носом на высокой скорости.       Они не сразу остановились на мотоцикле в качестве основного способа передвижения. Общим консенсусом было только то, что они будут передвигаться рывками, корректируя маршрут по необходимости. Разумеется, крупный транспорт для этого не подходил, да и на общественном рейсе они наверняка привлекли бы слишком много внимания. Но и механизм вроде автомобиля не справился бы с неустроенными дорогами вне основных трасс. Кай не возлагал большой надежды на хлипкие колеса экипажей, несмотря на порядком улучшившуюся за последние годы амортизацию. Все-таки, в военное время Орден все еще использовал в походах живых лошадей. Этому была веская причина.       Углубленный в неторопливые размышления, Кай не сразу заметил, как мотоцикл замедлился. Огневрат вдруг остановился на месте, и Сол отставил одну ногу на землю для упора.       Кай оглянулся по сторонам. Осознал внезапное отсутствие движения. Затем резко отстранился от Сола — резона держаться за него больше не было, и Кай отклонился назад, ухватившись за сиденье.       — Что такое? — спросил он обеспокоенно. — Где мы?       Деревья плотно нависали над ними, снисходительно пропуская сквозь кроны жидкий свет луны. Кай вдруг понял, что больше не видит фонарей трассы неподалеку.       — Интересные вопросы, Киске. Прибереги их пока, потому что я понятия не имею, — проворчал Сол, крутанув какой-то диск на приборной панели.       Та прерывисто мигала, как бывало с обычными агрегатами на зиловых батареях, когда те нужно было заменить.       Кай нахмурился.       — Сол, — сказал он с осуждением. — Сейчас не время для шуток.       Тот развернулся к Каю. На его лице застыла озадаченность.       — Я серьезно. У меня сбилась навигация.       — У… фамилиара? — переспросил Кай. — И что это значит?       Он не верил своим ушам.       Навигация Огневрата была встроенной, и полагалась на совершенно иные критерии, нежели карты и коммуникаторы. Она не нуждалась в зиловых сетях. Задворки были одновременно везде и нигде, и покуда Сол поддерживал с ними связь, Огневрат мог считывать нужные ему показания из окружающей среды.       Именно поэтому слова Сола не укладывались в голове. В теории, навигация Огневрата должна быть самой надежной частью механизма. Тут мотоцикл мог соревноваться даже с крупными военными кораблями.       — Это значит, что мы не можем ехать дальше, пока я ее не поправлю, — терпеливо объяснил Сол. — Или, по крайней мере, пока не рассветет.       Кай огляделся вокруг. Свет от передней фары Огневрата прорезал туман. Самые крупные капли влаги отражали его и блестели, как стеклянная крошка.       Кай некоторое время наблюдал водную взвесь в воздухе. Видимость была ни к черту. Слова Сола имели смысл — полагаться на барахлящий прибор при отсутствии четких ориентиров было крайне неразумным.       В то же время, он уже начинал чувствовать, как от высокой влажности потяжелела дорожная накидка. Она была сделана из плотного материала, но после нескольких часов сырого ветра ткань все-таки успела впитать в себя влагу. Оставаться в лесу при такой погоде тоже было опрометчиво.       — Погоди, я не понимаю, — Кай накренился вбок и посмотрел на навигационную панель из-за плеча Сола. — Что-то случилось с мотоциклом? Он сломался?       Сол выглядел неуверенно.       — Может быть. А может быть и нет, — он помолчал. — Я вижу компоненты навигации на панели, но они статичны уже некоторое время.       Кай обдумал его слова.       — Сколько времени они статичны?       — Не знаю, — огрызнулся Сол. — Может час. Или два.       Кай нахмурился.       В целом, отклонение от курса пока не было критичным. Волновало его совсем другое.       — И ты не заметил, что показания не менялись? — уточнил Кай.       Ответ он получил не сразу. Сол медлил, словно тщательно обдумывал, что сказать. Кай не видел его лица — только пар от дыхания равномерно повисал в воздухе.       — Есть шанс, что все работает нормально, — наконец откликнулся он. — Но я… просто… не могу сконцентрироваться.       Слова прозвучали приглушенно, будто Сол выдавливал их из себя через силу.       Кай все еще не слишком ясно представлял возможную причину помех, но засыпать Сола вопросами сейчас тоже не было резона. Обычно тот был не против пояснить, как работает та или иная техника. Должно быть, признаваться в неидеальности собственного детища было сложно. Но еще сложнее — в том, что причиной неполадки мог быть он сам.       — Хорошо, давай пока остановимся, — спокойно произнес Кай. — Ты ведь не спал перед поездкой?       Сол вздохнул, как медведь-шатун.       — Откуда ты знаешь? — Сол снова полуобернулся к нему, и теперь Кай видел его сморщенный в раздражении нос.       — Угадал, — он мягко рассмеялся. — Видишь ли, это было бы слишком предусмотрительно. Поэтому Сол Бедгай наверняка этим пренебрег.       — Иди к черту, Киске, — отозвался Сол.       Несмотря на резкий тон, это прозвучало скорее просто ворчливо.       Кай собрался было выдать что-то несомненно остроумное, но тут очередной порыв ветра всколыхнул его накидку и забрался под влажную ткань. Он вздрогнул всем телом. По коже побежали мурашки.       Сол не мог этого не заметить.       — Ладно, проведем ночь с огоньком, — он усмехнулся, слезая с мотоцикла. — Вам подсобить, ваше высочество?       Сол протянул руку в издевательском жесте, будто помогал спешиться знатной даме. Кай громко шмыгнул носом и закатил глаза.       — Иди к черту, Бедгай.

***

      Сол не солгал — несмотря на вездесущую сырость, они действительно развели огонь.       Путем небольшой разведки им удалось найти поляну, окруженную хвойными деревьями. Под плотными ветвями елей дождливая морось не добиралась до земли, и Каю посчастливилось добыть несколько относительно сухих бревен. Он споро сложил костёр, который Сол разжег щелчком пальцев.       Несмотря на то, что это заняло не так уж много времени, Кай продрог еще больше. Отсыревшая одежда неприятно липла к телу. Несмотря на то, что подмокшие бревна заметно чадили, Кай сидел рядом с огнем, попеременно поворачиваясь то одним, то другим боком, чтобы согреваться равномерно. Накидка сушилась на горячем боку мотоцикла.       Сол поначалу еще пытался возиться с навигационной панелью Огневрата, но быстро сдался. Теперь он стоял, облокотившись на мотоцикл, и отрешенно отпивал что-то из дорожной фляги.       — Ты уверен, что это хорошая идея? — нахмурившись, Кай кивнул на флягу.       Глупо было полагать, что Сол носил с собой воду.       — Не переживай, мне уже есть восемнадцать, — хмыкнул Сол.       Кай ничего не ответил, потому что его тело сотряс настолько мощный чих, что пламя костра на секунду накренилось.       — Ого, — сказал Сол. — Сдается мне, ваше королевское высочество малость отвык от рейдов.       Убрав флягу во внутренний карман куртки, он открыл бок мотоцикла и выудил оттуда объемный сверток. Кай не успел моргнуть, как предмет тут же полетел в него.       Он хотел было возмутиться, но тут же одернул себя. Под руками ощущалась шерсть. Сол дал ему плед.       Кай засопел и молча укутался в колючий материал.       Сол снова вызвал панель и пощелкал чем-то в настройках мотоцикла. На пару мгновений мир вокруг приобрел слегка розоватый цвет, а до ушей Кая донесся странный гул, напоминавший жужжание насекомых.       — Готово. Я выставил радиус порядка четырех метров. Мог бы больше, но иначе я не усну.       Сол широко зевнул, демонстрируя свои острые клыки, и вмиг стал похож на дикое животное больше обычного. Кай невольно задумался, были они частью гира или просто частью Сола. Тот никогда особо не скрывал свои зубы, демонстрируя оскал по поводу и без. Впрочем, на фоне других проявлений его природы, клыки были наименее странным свойством.       Кай тронул кончиком языка свои резцы. Они вовсе не казались острее, чем прежде.       — И что этот радиус делает? — он оглянулся по сторонам. — Оповещает о том, что кто-то подошел?       — Догадливый, как обычно, — протянул Сол. — Но нет. Если бы он так работал, то я бы вскакивал посреди ночи от того, что сквозь него пролетел комар. Если что-то попытается проникнуть внутрь, оно просто сгорит на месте.       Кай возмущенно открыл рот.       — Что? Сол, так нельзя! Это… это просто жестоко!       — Замолкни, — отмахнулся от него Сол. — Зуб даю, сам не захочешь, чтобы тебе за шиворот заполз скорпион.       Скорпионы определенно не водились в этих широтах. Но, стоило признать, аргумент все-таки имел смысл.       — А если это будет человек? — Кай продолжал сверлить Сола взглядом.       — Человек просто отключится, — нехотя добавил Сол. — Барьер не такой сильный, Киске.       Кай позволил себе расслабиться. Но не сильно.       — Любой человек? — на всякий случай уточнил он.       Сол скрестил руки на груди. Вопросы, очевидно, начинали ему надоедать. Но он не мог не объяснить принципы действия своей техники.       — Ну, к примеру, я не отключусь, потому что это мой барьер. Ты тоже.       — Почему?       Кай смятенно теребил край пледа. Его с Солом не объединяло практически ничего, доступного пониманию робота. Разный рост, возраст, вес, цвет волос. Неужели Сол уже успел перепрограммировать Огневрат?       «Потому что я тоже теперь…»       Вместо ответа Сол наклонился над приборной панелью мотоцикла.       — Сири, почему Кай Киске добавлен в исключения?       — Причина: Кай Киске «святоша», — прохрипел ржавый потусторонний голос откуда-то из глубин механизма. — «Моя честь в безопасности».       Кай прикрыл глаза и устало потер виски. Щеки загорелись, наверняка покрывшись пятнами румянца. Сол был в своем репертуаре.       Он умолк, обхватив руками колени. Костер почти перестал чадить, и теперь Кая отделяло от Сола только ровное потрескивающее пламя. Освещение Огневрата погасло, но и теперь он ясно видел расслабленную фигуру, выделявшуюся на темном силуэте мотоцикла.       Кай глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Рядом с губами образовалось было облачко пара, но тут же осело крохотными каплями на шерстяной ткани пледа.       Он подкинул в костер пару сыроватых веток. Тот не сразу их распробовал, и некоторое время дерево никак не желало гореть. Но стоило огню слизать наконец зеленоватую кору, как он быстро пожрал их, сделав частью себя.       Наблюдение за пламенем успокаивало.       Он невольно бросил быстрый взгляд на Сола.       Тот снова открыл багажное отделение, достал оттуда рулон непромокаемого материала и расстелил его между костром и мотоциклом. Присел на него, по-турецки скрестив ноги.       Неожиданно их лица оказались на одном уровне. Теперь сквозь языки пламени на Кая в ответ взирали дикие желтые глаза. Огонь отразился в них, мгновенно придав Солу сверхъестественный вид. Кай невольно замер, пригвождённый к месту.       Влажные капли больше не оседали на шерсти пледа. Он перестал дышать.       Кай видел этот взгляд сотни раз — перед тем как пронзал мечом очередного монстра. Рыцари убивали драконов. Так было заведено.       — Ты как хочешь, а я на боковую, — возвестил Сол.       Он снова зевнул, сонно почесывая шею, и напряжение развеялось так же стремительно, как и появилось.       Кай растерянно заморгал, сгоняя морок. Вместо незнакомого хищника на него снова смотрел старый боевой товарищ.       — То есть ты и правда спишь прямо на земле, — Кай фыркнул. — Син не шутил. Ни спального мешка, ни палатки. Действительно по-спартански.       Сол цыкнул сквозь зубы.       — Мы же сами в походах так ночевали иногда. Не помню, чтобы ты возражал.       — Но мы больше не на войне, — мягко возразил Кай.       — Ну конечно, — Сол ощерился. — Экспертное королевское мнение о комфорте простых граждан. Не все могут позволить себе отели класса люкс, Киске.       Короткая вспышка ярости заискрила в Кае, как зажженный фитиль.       «Ты прекрасно знаешь, » — хотел сказать он. Но осекся.       Сол знает — что? Он, кажется, знает слишком многое. Он видел все на свете. И при этом имеет наглость вести себя так, словно они с Каем знакомы первый день.       «Мне претит роскошество высшего света, мне претит само понятие «высшего света», ты прекрасно знаешь…»       Обида скрутила Каю горло. Слова толпились, пытаясь вырваться все разом, и в итоге он не говорил ничего.       Не может быть, чтобы Сол не знал. Что Кай чувствует себя в золоченых интерьерах, как турист.       Но Кай не мог не быть благодарным за то, что просыпался каждое утро в нормальной постели. По крайней мере, у него была такая прерогатива.       Альтернативу он знал слишком хорошо.       Сол должен знать. Он тоже шел рядом в рейдерских цепочках, когда нужно было зонировать квадраты городских руин. И даже он потом падал на мокрую траву и забывался от утомления. Даже Сол в такие моменты презрел свои убеждения и искал вместе со всеми спасения в церкви — пусть только лишь потому, что там можно было найти сухой теплый угол.       Кай хотел сказать все это и даже больше. Но из горла вырвался только кашель.       Физически ощутимое желание Сола поспорить тут же улетучилось. Ушла подозрительность из глаз, распрямились сжатые плечи, разгладидись морщины у губ. Силуэт потерял жесткость, будто кто-то нажал переключатель.       Он махнул рукой, подзывая Кая к себе.       Тот неуверенно поднялся, поплотнее укутавшись в плед, и обогнул костер.       — Ложись, — приказал Сол. — Огонь не будет гореть всю ночь, если за ним не следить. А вот Огнепечать сойдет за обогреватель.       Он отодвинулся на край подстилки и похлопал по ней рукой, как обычно подзывают собаку.       Кай покачал головой.       — Не стоит. Сон тебе нужнее, ты же за рулем. А я побуду дозорным.       Сол приподнял бровь.       — Зачем? Я что, зря тут световое шоу устроил?       Широким жестом он указал на барьер, поднимающийся над ними, как купол.       — Но… — начал Кай.       — Не переоценивай себя, Киске, — отрезал Сол. — Если уснешь днем, то свалишься с мотоцикла.       В его голосе все еще звучали нотки вызова. Но головой Кай понимал — теперь Сол просто констатировал факты.       Как молодой олень, Кай неуклюже подогнул под себя ноги, и прилег на самый край подстилки. Внимательный взгляд Сола не покидал его. Пронзительная неловкость любой жест превращала в деревянный. Каю хотелось исчезнуть, только бы избавиться от нее.       Он отвернулся. Теперь вместо звериных глаз Сола на него взирали только блики от костра на Огневрате. По крайней мере, мотоцикл его точно не осуждал.       Сол вдруг наклонился над ним, и прямо напротив Кая легла Огнепечать.       — Это тебя точно согреет. Но трогать не советую, — предупредил Сол. — По крайней мере, ронять не стоит, если не хочешь стереть с лица земли этот лес.       Теперь, когда меч был так близко, Кай чувствовал — Огнепечать и вправду излучала жар. Должно быть, модификации Сола сделали меч голоднее, и он стал не только поглощать магическое тепло, но и выделять его.       Если подумать, отличная приманка для магов.       — А ты? — вырвалось у Кая, прежде чем он успел осознать глупость этого вопроса.       Сол не мог замерзнуть. Сол буквально был живым огнем.       Тот даже не удостоил его ответом.       Он повозился с минуту, ослабляя тугую шнуровку на ботинках, и бухнулся рядом. К Каю привалился чужой вес — Сол прислонился спиной к его спине.       Кай инстинктивно отдернулся, чтобы дать ему немного личного пространства.       — Я и сам не в восторге, — глухо сказал Сол куда-то в сторону. — Но если ты умрешь от пневмонии, твои няньки мне этого не простят.       — Няньки? — переспросил Кай.       — Ну Вайтфанг и тот, второй. Похожий на солиста поп-группы из восьмидесятых.       Кай хотел было уточнить, к каким именно восьмидесятым ссылается Сол, но тут же осознал, что не имеет ни малейшего желания расшифровывать чьи-то загадки. Теперь, когда тепло окружало его со всех сторон, мысли текли все медленнее, как застывающая под летним солнцем патока.       Глаза невольно закрылись.

***

      Кай проснулся, потому что ему было жарко.       Он попытался оценить свою позицию.       Кай лежал на спине. А Сол, видимо, повернулся во сне и инстинктивно положил руку на меч. Который лежал по другую сторону от Кая, рядом с мотоциклом.       В итоге Кай оказался зажат в медвежьей хватке.       Охваченный легкой паникой, Кай попытался хоть немного отодвинуться, но тяжелая рука лежала на ребрах, как наковальня.       Он замер, растерянно глядя в просвет между деревьями. Небо в нем было низким и серым. Очередной холодный осенний день наступил по расписанию.       Кая сковало смущение. Знакомое желание отстраниться и сбежать пронеслось было в голове, но Сол дышал ровно и глубоко. Это невольно заражало спокойствием.       Сол был жив.       Осознание этого факта вдруг остро пронзило грудную клетку, и отдалось болезненным эхом где-то в районе горла. Ладонь машинально вскинулась к груди, но пальцы наткнулись на рукав чужой куртки. Кай сжал его. Даже самое мимолетное движение могло разбудить Сола, и запустить еще одни долгие сутки, до краев полные неловкости и недосказанности. Но это было совершенно не важно.       Верхушки елей тянулись к тяжелым, мрачным облакам, и под их безразличным покровом Кай слышал, как бьется чужое сердце. И, возможно, это был лишь обман слуха, мираж тихого утра, но звук не стихал, не терялся в шорохах леса. Обычный ритм: не слишком быстрый, не медленный до неестественности. Ритм человеческого сердца, а не чудовища из баек солдат.       Люди невероятно, непоправимо смертны. Но кровь в венах Сола пульсировала так уверенно, что сложно было вообразить — еще пару недель назад его могли стереть с лица земли.       Огневая атака дивизиона Дерила беспощадно разделила жизнь Кая на «до» и «после». Как последний дурак, он попытался выторговать жизнь Сола, использовал себя как живой щит. Но больше всего Кая пугало не собственное решение, и даже не то, с какой расчетливой холодностью ему не позволили его совершить. Кай не держал зла на Дерила — тот всего лишь действовал, исходя из своего взгляда на мир.       Нет, самым страшным во всем этом было то, что в какой-то момент Кай и правда поверил: теперь ему придется жить без Сола.       Что ему нужно жить — дальше. Потому что он должен. Потому что его жизнь важна для государства… даже если для самого Кая вся эта ценность сгорела в погребальном букете взрывов.       Знакомое чувство вины скрутилось змеей внутри.       «Эгоист», — мягко прошептало что-то внутри.       Размеренный вздох Сола прервал мрачную спираль мыслей. Кай понял, что все еще бессознательно сжимает его рукав. Помедлив немного, он с неохотой оторвал ладонь от грубой ткани и прижал ее к прохладной земле рядом с подстилкой.       Что ж, по крайней мере, Сол не сторонился его. Но все их беседы теперь проходили в каком-то странном лимбе. Каждая тянулась, как конец дня; словно они два старых товарища, которые заговорились глубоко за полночь, хотя уже пора расходиться. Оба опаздывают куда-то еще, но пока не в силах прекратить разговор. И даже не знают, кто из них должен его закончить.       Но вполне вероятно, что Кай просто был слишком мнительным.       Он прикрыл глаза, прижал ладонь ближе к земле и досчитал до ста. Ненужные, горькие мысли медленно развеялись, как паутина на ветру.       Вина всегда возвращалась к Каю, как орел к Прометею. Неумолимо. Он уже начал привыкать к ее острому клюву. Но сейчас над ним нависал лишь покров бесстрастных облаков. Сол был жив. И Кай мог позволить себе на пару минут раствориться в его тепле.       Ровное дыхание Сола щекотало ухо. Хмурясь чему-то во сне, он шумно втянул в легкие воздух, и Кай невольно проделал то же самое.       Он уже привык к тяжелым нотам, которые всегда окутывали пространство вокруг Сола: кожа, бензин, металл, горький табак и горький кофе. И совсем чуть-чуть можжевельника, будто Сол сам был горьким, как сухой лондонский джин. Год за годом эти запахи упорно вгрызались во все, что окружало Кая, и даже теперь мешались с сыростью земли, опавшими листьями и зябким утренним воздухом.       Но сейчас что-то было не так. Сквозь знакомую терпкую горечь вдруг пробился приторный химический запах.       Кай резко распахнул глаза.       Теоретически, физиология гира должна была обострить его чувства, но он и до этого не жаловался на обоняние. К тому же, запах был слишком чужеродным для осеннего леса — не сладковатый душок гниения, а нечто… фруктовое? Словно какой-то кондитер додумался смешать грушу и запах печеной тыквы, не получив в итоге ни то и не другое.       Волосы на шее ощутимо встали дыбом от потенциальной угрозы. Инстинкты гира для Кая были явлением новым и пока ненадежным, но инстинкты рыцаря Ордена всегда работали безукоризненно. И они говорили только одно: в хрупком человеческом мирке неизвестность означает опасность.       Будто отвечая на его мысли, запах тут же стал слабее. Учитывая отсутствие ветра, это могло говорить только об одном — его источник переместился в пространстве. Кай беспокойно повертел головой, пытаясь обнаружить какие-то признаки движения. Это оказалось тщетным — пара ветвей двинулась, заставив несколько листьев опасть на траву, но это вполне могло быть обманом зрения.       Сол не торопился просыпаться. Кай осторожно откинул плед, выпростался из чужих конечностей и поднялся на ноги.       Барьер никуда не делся. Это было очевидно, стоило Каю приблизиться к его грани. При свете дня блюр снова казался розовым. Купол едва заметно вибрировал, и за его гранью мир выглядел немного размытым.       Принюхиваясь, он обошел барьер изнутри. Фруктовый аромат слегка угас, но Каю казалось, что он все еще чувствует что-то напротив тропки, по которой они вышли на поляну накануне. Кай протянул руку и осторожно коснулся границы купола. Еще пара шагов и он наверняка найдет источник…       — Куда-то собрался? — неожиданно раздался сиплый спросонья голос.       Кай резко развернулся. И тут же встретился с внимательным взглядом из-под растрепанных прядей.       Сол приподнялся на локте и лениво подпер щеку рукой. Он выглядел спокойным, и совсем не торопился бежать в кусты за неизвестным фантомом.       Кай сконфуженно потер шею. Теперь химический запах окончательно рассеялся, и чувство опасности улетучилось вместе с ним. Пожалуй, упоминать об этом все-таки было необязательно.       — Извини. Я нарушил барьер и разбудил тебя, — он неловко прочистил горло.       Сол присел и потянулся, широко зевая.       — Не бери в голову. Не то чтобы я специально ставил сигнализацию на твои передвижения. Но с этими штуками из Задворок никогда нельзя предсказать конечный результат.       Кай с интересом воззрился на Огневрат. Наверное, не следовало этому удивляться, если учесть ночной инцидент с навигацией.       — И как же ты в итоге их контролируешь? — спросил он с любопытством.       — Никак, — пожал плечами Сол. — Они, по сути, информационные тела. То есть питаются информацией, собирают ее отовсюду, а потом на основании этого что-то решают. А я могу только согласиться с этим решением или нет.       «Как с детьми», — мимолетно подумал Кай.       — А если ты не соглашаешься? — спросил он вслух.       Магия фамилиаров никогда не была ему до конца понятна. В то время как Сол и Син, казалось, без труда общались с Задворками, Каю оставалось довольствоваться сухими пояснениями Парадигма о магической теории.       Голос доктора ясно зазвучал в его голове.       «...Конечно, в самых общих чертах. Не обессудьте, мистер Киске, просто иначе это может быть сложно понять не-гиру. Понимаете, в гирах есть сердцевина. Ровно как и в вашем мече, если угодно. Но я бы не рискнул называть это «душой», с такими вопросами лучше обращаться к Ватикану. Она является одновременно и частью гира, и стоит немного особняком. Можно сказать, что у сердцевины есть своя воля отдельно от самого гира. Ну знаете, как у системы безопасности воздушного судна. И временами с ней крайне трудно спорить, кха-кха. Так вот, примитивные создания из Задворок — это бета-версии такой сердцевины. Без оболочки, просто одноклеточный магический организм. Буквально одна-единственная идея, которая обрела форму. Но это не значит, что у них нет воли».       Сол сморщил нос.       — Тут два варианта. Можно смириться с их решениями, потому что это, как-никак, что-то вроде моей дополнительной конечности. Либо переубедить.       Кая вдруг озарило.       — Подожди, когда ты говорил вчера, что собираешься заняться ремонтом Огневрата…       — Ага, — Сол поднялся на ноги. — Я собираюсь с ним поговорить.

***

      На поверку процесс переубеждения Огневрата оказался вовсе не таким захватывающим, как представлялось Каю.       Пока вспотевший и недовольный Сол возился с системой навигации, что-то перенастраивая с помощью нового проекционного экрана, Кай сидел на поваленном стволе дерева и жевал провиантный батончик.       В таком виде Огневрат гораздо больше походил на обыкновенную машину, чем накануне: части обшивки были неловко приподняты, а купольный барьер был отключен.       Время от времени Сол приглушенно ругался, доставал странного вида инструменты и лез в раскуроченные внутренности мотоцикла. В подобные моменты до Кая доносилось неразборчивое бормотание, но он толком ничего не мог расслышать, кроме слова «пожалуйста». Впрочем, уже это было довольно впечатляющим.       Кай вздохнул. Видимо, чтобы заставить Сола проявлять базовую вежливость, нужно было родиться автомобилем.       Сол вдруг отдернул руку от стального корпуса, будто обжегся.       — Puta madre! Почему каждая гребаная лошадь считает своим долгом меня атаковать?! — прошипел он.       Кай прикусил язык. В голове вертелся едкий комментарий про общие способности Сола к дипломатии, но он решил не ворошить осиное гнездо.       Развернувшаяся сцена один в один совпадала с тем, как Сол еще в рыцарские времена пытался наладить отношения со своей лошадью в отряде.       Казенный орденский конь мог посостязаться в норовистости с наездником, и повиноваться упрямцу никак не желал. Сол, к его чести, бить животное отказывался, но и другие попытки укротить его силой успехом не увенчались. Поэтому Сол начал прибегать к подкупу.       В одно раннее морозное утро Кай шел к своему шатру и с удивлением увидел Сола ошивающимся возле лошадиной стоянки. Тот был известным любителем поспать вплоть до тревожной сирены, поэтому видеть его бодрствующим в столь ранний час было странно.       Спрятавшись за углом лазарета, Кай с изумлением наблюдал, как Сол кормит своего демонического коня сахаром, и неловко поглаживает по шее. Картинку можно было назвать идиллической, если бы животное не решило, что объема предложенной взятки ему недостаточно. И не цапнуло Сола за руку, отчего тот резво подскочил на месте.       Укушенного Сола было немного жаль. Но Каю пришлось закрыть себе рот ладонью, чтобы не засмеяться вслух.       Также и сейчас — Кай глядел на то, как Сол пытается уболтать свою полуразумную машину, и не мог сдержать улыбку.       — Напоминает былые деньки, — сказал он вслух, чтобы нарушить тишину.       Сол поднял голову и недовольно сдул челку с лица. Его кожа поблескивала от пота.       — Да? И чем же?       — В рейдах мы тоже ели прессованную муку и временами спали на земле, — Кай задумчиво уставился на остатки батончика. — Кстати, на вкус они с тех пор почти не изменились.       Сол фыркнул.       — Все та же жеваная бумага?       — Теперь с сахаром, — кивнул Кай. — Могу поделиться.       Сол издал неопределенный звук, похожий на мычание, и снова нырнул во внутренности Огневрата.       — Я поклялся, что к этой дряни больше не притронусь, — заявил он. — Доедем до города и поедим мяса, даже если его самим ловить придется.       Кай доел батончик, отряхнул руки и потянулся к фляге с водой.       Воцарившаяся тишина не была натянутой. Возможно потому, что Сол был занят делом, диалог в кои-то веки не казался Каю похожим на партию, где одна сторона играет в шахматы, а другая в карты.       К тому же, теперь Солу было просто некуда скрыться. Кай отпил воды, задумчиво скользя взглядом по его спине. Сол снял куртку, оставшись в одной только черной футболке. Ткань была натянута до предела, и можно было видеть, как под ней перекатываются крепкие мышцы.       Сол с усилием потянул за что-то внутри Огневрата, и Кай невольно затаил дыхание, ожидая услышать треск одежды.       — Выкладывай, — вдруг буркнул Сол.       — Что? — переспросил Кай.       Он хлопнул глазами.       Сол снова поднялся, утер с лица пот, и повернулся к Каю.       — Ты сейчас дыру во мне просверлишь, аж лопатки зудят, — он повел плечами. — Лучше скажи, что собираешься, и закончим с этим.       Кай закрыл рот. Он не знал, что ответить.       Сол стоял неподвижно, как скала, скрестив руки на груди и поигрывая отверткой. Его лицо было непроницаемо, но предчувствие конфронтации уже витало в воздухе.       Кай замялся. Было бы странным отнекиваться теперь, когда его так быстро раскрыли.       — Сол, почему ты… — он осторожно подбирал слова. — Почему ты избегаешь говорить о том, что я гир?       На пару мгновений Сол выглядел озадаченным, словно ожидал услышать что-то другое.       — А что ты от меня хотел? — фыркнул он. — Праздничную чашку с надписью «добро пожаловать в клуб»?       Сол снова помрачнел, но Кай пока не мог понять, что конкретно его сердит.       — Откровенно говоря, я хотел попросить тебя о помощи, — честно признался он.       — Ну конечно. Чего же еще, — Сол закатил глаза и сплюнул на землю. — Прости, командир, расколдовать я тебя не смогу. Лекарства от этого еще не придумали.       Кай уставился на него так, будто видел впервые.       Осенний лес уже начинал готовиться к спячке. Птиц слышно почти не было. Только шелестели в кронах те немногие существа, у которых еще были насущные дела до наступления холодов.       Тишина была оглушающей.       В опустевшей голове Кая наконец оформилась мысль, которая незримо преследовала его все последние дни.       Возможно, Сол просто в целом ждал подвоха, пусть и не был толком уверен, откуда тот может последовать. Кай все это время пытался угадать причину чужой обиды. Но что если причины не было? Это был бы не первый раз, когда Сол поддавался инстинктивным порывам. И в этот раз им было «бей или беги».       Тогда любые его неловкие слова для Сола звучали как атака. Потому что тот просто не ждал ничего иного. И Кай искал серьезные причины слишком глубоко, в то время как объяснение лежало на поверхности.       В чужом страхе не было логики.       Кай отдавал себе отчет, что должен вести себя достойно, как и положено взрослому ответственному рациональному человеку. Но перед глазами возникла красная пелена, и сквозь нее критерии достойности виделись размыто.       Кай с удивлением обнаружил, что крайне зол.       — То есть думаешь, я хочу от этого сбежать? Что я хочу притвориться обратно человеком и жить как ни в чем не бывало? — он рывком положил руку на пояс, где обычно висели ножны с мечом. — Ты думаешь, я боюсь?!       Сол по-животному оскалился. Острые клыки сжались так, что наверняка могли расколоть алмаз.       — Вообще-то ты должен бояться, — рыкнул он. — Эта дрянь тебе не друг.       Казалось, Сол хочет добавить что-то еще. Но в следующую секунду он добела прикусил губы и умолк.       — Что ж, — холодно сказал Кай. — Я не хочу бояться. Мне некогда. Надо учиться жить дальше.       Он пошевелил руками, заставив себя сбросить напряжение. По ладони к пальцам с треском пробежали маленькие колючие молнии. Кожу Кая дружелюбно лизнуло электричеством.       Собственная сила пока что была ему подвластна. Но Кай никак не мог забыть того потока, который хлынул в него, когда тело восстанавливалось после выстрела Аксуса. Даже без Громопечати в руках он будто начал заново понимать магию.       — К тому же, — добавил Кай чуть спокойнее. — Если мы собираемся противостоять Тому Человеку, это может быть только кстати.       — Опять это твое «мы», — Сол покачал головой. — Вообще, почему ты не попросил о помощи кого угодно, кроме меня? Парадигма? Фауста? Или, например, свою жену?       — Диззи? — Кай смутился. — Сол, ты прекрасно знаешь, что родиться гиром и стать гиром — разные вещи.       Тот некоторое время молчал.       Резкость черт никуда не делась. Сол хмурился и буравил его раскаленным взглядом, от которого любой другой человек мигом бы попытался вырыть себе яму в земле. Но за суровым фасадом Кай видел знакомую тень усталости.       — И какой же помощи ты ждешь? — произнес наконец Сол.       Кай посмотрел на него в упор.       — Научи меня, — сказал он твердо.       Сол утомленно облокотился о мотоцикл.       — Чему, например?       Кай неопределенно пожал плечами. Если бы он только знал ответ на этот вопрос.       — Быть гиром? — он развел руками. — Ты же учил этому Сина?       Сол горько усмехнулся.       — Син — гир с рождения, Киске. Тут ты прав, ему не нужно учиться быть монстром, — он запрокинул голову и рассеянно окинул взглядом кроны деревьев. — Этой обезьяне бы человеком стать сперва.       Кай почувствовал, как в нем снова неудержимо закипает кровь.       Да, разумеется, тут Сол был прав. Человеческие качества Сина были несомненно важнее его наследственности. Но этот тон… за вялым оскорблением в сторону его сына Сол не слишком тщательно скрывал презрение к самому себе.       — Сол, — сказал Кай холодно. — Я предпочел бы, чтобы ты не отзывался так о-       Сол вдруг резко развернулся всем телом и выбросил вперед руку.       На секунду воздух словно стал гуще.       Время замедлилось.       С некоторым удивлением Кай обнаружил себя в боевой позиции — еще секунду назад он сидел, но закаленное многолетними боями тело действовало на автопилоте.       Мозг услужливо подсказал еще один факт: паттерн движения Сола был знакомым. Тот ставил так ступни и основательно размахивался только в одном случае — если атаковал.       Прямо в голову Кая летела отвертка.

***

      Его глаза забегали. Возможные сценарии происходящего затопили сознание. Отодвинуться? Упасть? Ринуться навстречу?       Кай удивительно ясно видел: у него нет ни секунды на то, чтобы отойти в сторону. Он вдруг представил себе все происходящее со стороны, статичной картиной, застывшей в янтаре. Свою собственную неестественную позу. То, как Сол застыл после броска с откинутой вперед рукой. То, как отвертка висит в воздухе. И как через полсекунды пронзит глазницу Кая, мгновенно убив его на месте.       «Что мне делать?..»       Словно откликнувшись на призыв, в голове прозвучал смутно знакомый многоголосый шепот.       «Стой.»       Время замедлилось еще немного, и любые другие мысли перестали в него помещаться. Однако, пусть смола вокруг и густела, но пока не торопилась застывать.       Безопасность, вспыхнула искра в его голове.       Это был концепт, подразумевавший спокойствие.       Спокойствие воды в лесном пруду ранним утром. Спокойствие и неподвижность.       Точно, Каю просто следовало быть неподвижным. Неподвижным, как лисица, застывшая в норе, чтобы ее не настиг охотник.       Неподвижность, спокойствие, безопасность.       Не ты.       Вторили голоса в голове Кая.       Не страшно.       Поплутав, эхо отразилось от стен воображаемой пещеры и вернулось обратно. Голоса перестали множиться и слились в один.       Что скажет тебе закон гравитации, перед тем как ты споткнешься и упадешь?..       Через 0.1 секунды осознание ситуации наконец поспело за инстинктами. Какие-то системы его организма уже просчитали траекторию полета отвертки, и теперь подгружали в мозг единым блоком информации, как в бортовой компьютер.       Сол целился не в него. Единственное, что требовалось от Кая — стоять на месте и не двигаться.       Он невольно зажмурился, и отвертка ожидаемо просвистела мимо.       Время снова возобновило нормальный ход.       Из-за спины Кая раздался сдавленный писк. Он рывком развернулся, и увидел, что отвертка пригвоздила к дереву мерзкого вида тварь с крысиной пастью и колючими отростками по всему туловищу. Ее длинное тело все еще извивалось, а с клыков капала темная слизь.       В ноздри Кая тут же проникло приторное зловоние. Он невольно закашлялся, и снова прислонился к поваленному дереву.       Сол неспешно подошел к нему и навис сверху. Он пристально инспектировал Кая, и тот поднял навстречу слезящиеся глаза. Яркий запах табака и дезодоранта Сола оттесняли вонь от твари, подарив ему возможность сделать нормальный вдох. Но этот маленький плюс не шел ни в какое сравнение с той волной ярости, что захлестнула Кая следом.       — Сол, qu'est ce que tu fucking fous?! — прошипел он. — Que diable?!       Сол все еще нависал над ним, и Кай был в шаге от того, чтобы схватить его за волосы и оттаскать, попутно заставив читать вслух «Pater noster». Не менее пятидесяти… нет, сотни раз. Сцена виделась такой благостной, что ему пришлось впиться ногтями в ладони, удерживая себя от претворения ее в жизнь.       — Да ладно, Киске! И этим ртом ты исповедуешься? — Сол осклабился. — Кажется, ты в порядке.       Прежде чем Кай успел ответить очередным взрывом возмущения, Сол на миг наклонился чуть ближе, и одним рывком выдернул отвертку из дерева. Он отступил на шаг, стряхнул извивающуюся тварь на землю и пихнул ее носком ботинка. Та сразу загорелась, и сперва перестала дергаться, а потом и вовсе распалась в прах.       Тошнотворно сладкий запах вперемешку с едкой гарью тут же заполнил пространство. Кай закрыл нос, борясь с приступом тошноты.       — А ты говорил, что барьер не нужен, — усмехнулся Сол.       Его спокойствие раздражало. Каким-то образом произошедшее прибавило ему самодовольства сверх положенного.       — Почему оно так странно пахнет? — пробормотал Кай, сглотнув вязкую слюну. — Я уверен, что видел таких гиров раньше, и не помню от них зловония.       Сол развел руками.       — Открою секрет — они всегда так пахли. Просто теперь ты тоже это чуешь.       Кай с изумлением воззрился на него. Он по инерции втянул в легкие воздух, и тут же пожалел, что может дышать в принципе.       Сол раскрыл ладонь: на ней тут же распустился элегантный цветок пламени. Он поднес к огню отвертку и стал неторопливо ее обрабатывать.       — Когда я стал гиром, у меня не было времени на рефлексии, — негромко сказал Сол. — Но помню, когда проснулся, некоторое время видел мир… слишком уж ярко. Как гребаный лобстер.              Кай молчал. Меньше всего он хотел спугнуть неожиданный прилив откровенности. Огонек отражался в глазах Сола, и делал их бронзовыми и бесстрастными, как у статуи.       — Лимитер помог, — продолжил Сол. — Да и тело потом привыкает. По мне, эта дрянь уже и вполовину не так воняет, как раньше.       Он кивнул на кучку пепла под ногами.       Кай перевел взгляд на останки твари.       Ярость все еще плескалась внутри. И Сол, несмотря на эффективный результат в качестве самопровозглашенного «телохранителя», совершенно точно нуждался в хорошей трепке. Но это могло подождать.       Еще несколько мгновений назад он не смог разделить, где начинается гир, и где заканчивается человек по имени Кай Киске.       «Ты боишься?..»       Это обещало стать проблемой.       Кай поверженно склонил голову. Мысли о грядущих сложностях скомкались в тугой узел, как провода в радиорубке.       — То есть я теперь лобстер…       Сол пару секунд нечитаемо смотрел на Кая, прежде чем его громкий смех нарушил тишину леса.       Он свернул ладонь в кулак, и пламя потухло.       Сол зашагал обратно к Огневрату.       — В любом случае, тебе следует больше доверять своим инстинктам, — он захлопнул корпус мотоцикла. — Теперь ты гораздо больше животное, чем кажется.       Кай встал и осторожно обошел пепел, стараясь не запачкать ботинки. Что-то подсказывало ему, что если он не будет аккуратен, то тошнотворный запах будет преследовать его до самого Фраско Зеро.       Пусть Сол и не согласился его учить, он все-таки не сказал однозначного «нет». Зная его, это означало где-то 40% согласия на 60% неудовольствия от принятого решения.       С этим можно работать.       — И все-таки я не понимаю, — сказал он задумчиво. — Почему это существо так пахнет фруктами? Оно так приманивает жертв?       — Не совсем. Это изоамилацетат, — пояснил Сол, не отрываясь от панели управления. — Запах феромона, который выделяют агрессивные пчелы. И некоторые гиры, потому что в них понамешано всякого дерьма без разбора, как у Кроненберга.       Кай погрузился в раздумья.       — То есть, есть шанс, что этот гир родственен пчелам? И может принадлежать к рою?       Сол обернулся на него и одарил скептическим взглядом.       — И из всего, что я сказал, ты обратил внимание только на это?       Кай ответил не сразу.       — Сол… — неуверенно начал он. — Ты тоже это чувствуешь?       — Чувствую что? — рассеянно откликнулся Сол.       Он снова повертел какой-то непонятный Каю тумблер — кажется, уже вовсе наугад. Огневрат продолжал мигать. Несмотря на все усилия хозяина, мотоцикл кооперировался неохотно.       Сладкий запах не уходил. Он распускался, как тропический плотоядный цветок, и с каждой минутой становился все более зловонным. Но теперь он не имел определенного источника, и окутывал их, казалось, со всех сторон.       «Тебе следует больше доверять своим инстинктам».       На сей раз голос в его голове был один. Всего лишь собственный голос Кая, который повторял слова Сола.       Вроде бы.       Он поднял голову. Постарался унять подступающую к горлу панику.       — Мы должны ехать. Срочно.