Четыре года спустя
— Значит, ты сказал ему, что он гондон, — резюмировал Крис и сложил руки на столе. — Что дальше?
— Догадайся, — мрачно фыркнул Геррит. — Завтра после уроков. Хорошо хоть ты пораньше приехал.
Крис рассмеялся.
— Не-ет, дорогой мой, я не собираюсь бить малолеток.
Ну конечно. Репутация святейшего отличника на президентской стипендии. Её соблюдение было важнее всего на свете. Даже важнее Геррита. И его это раздражало. И задевало, кстати, тоже.
— Значит, будешь стоять надо мной и вытирать кровь с лица, да? — возмутился он. — И совесть тебя за избитого младшего брата не загрызёт? Да они все старше меня, к слову! К тому же, их шестеро, а я один!
— Им всё равно четырнадцать. А мне двадцать. Меня посадят, если кто-то из их родителей накатает заявление. Если бы я был их ровесником…
— Но ты же можешь хотя бы пригрозить! Крис, ты всегда за меня заступался. Я бы даже не сказал тебе, если бы мог сам справиться с шестью автобусами!
Ага, как же. Геррит рассказывал ему даже те несерьёзные вещи, которые можно и не рассказывать. Он и дня не мог прожить, чтобы не обсудить с Крисом то, что произошло за день. И они оба знают, что Геррит соврал «для красного словца».
— Тебя разве не назовут слабаком за то, что пожаловался мне? — Крис поднял левую бровь.
— Да плевать мне, как они меня назовут! Я от Ала уже слышал такое, что даже ты был бы в шоке. И вообще, прекрати провоцировать.
Он засмеялся снова. Ну вот, а Геррит так хотел сделать этот разговор серьёзным. Невозможно на полном серьёзе говорить с ним, когда он отвлекает своим смехом. Геррит начинает любоваться и забывает, о чём хотел сказать.
— Крис, они меня инвалидом оставят до конца дней! Тебе сложно, что ли?
— Ладно, ладно, — Крис хлопает его по плечу. — Я кое-что придумал. Сыграем на блефе.
Как бы Геррит не пытался выяснить, что конкретно задумал Крис, у него не удалось, и весь следующий день он даже не замечал угрожающих подмигиваний Ала. Когда пять уроков закончились, он не мог найти место своим рукам, пока выходил из здания.
У поворота за школу его встретил некто удивительный.
Это, казалось, был не Крис. Он собрал волосы так, чтобы были видны его выбритые виски (
которых вчера не было!), на нём была майка, обтягивающая грудные мышцы, кожаная куртка и полуспортивные штаны; но что Геррита поразило больше всего — у Криса были подведены чёрным карандашом глаза.
— Ты… — он остановился и удивлённо вскинул руки. — Кто ты и что ты сделал с моим братом?!
Крис засмеялся.
— Первый пункт плана — выглядеть так, как будто я действительно могу ударить.
Геррит опустил взгляд на его руки и только тогда увидел бинтовые обмотки. Ему пришлось поморгать, чтобы убедиться, что это ему точно не кажется.
— Ладно. А второй?
— Пойдём, — Крис ухмыльнулся и махнул рукой; когда Геррит пошёл за ним, он продолжил. — Словом, я буду за твоей спиной, и ты скажешь что-то вроде «это мой брат-боксёр и он пришёл посмотреть, правильно ли вы дерётесь».
Смеялся уже Геррит. Правда, не от того, что ему было смешно, а потому что он был в восторге. Он никогда не видел Криса таким и теперь даже загордился.
Они повернули за школу, туда, где было футбольное поле. Альберт и его пятеро прихлебателей сидели на трибунах. Увидев свою жертву, они встали и направились в его сторону. Геррит оглянулся на Криса, и его подмигивание добавило уверенности в себе. Они с Крисом спустились со ступенек, и Геррит, ожидая, когда подойдёт Ал, поскрёб пыль под ногами.
— Ты кого с собой привёл, — выкрикнул Ал издалека, — а, мелкий пидор?
Сердце Геррита рухнуло вниз. Он и забыл, что не хотел, чтобы Крис услышал всё это.
— Это мой брат, — преодолев дрожь в голосе, ответил в тон ему Геррит.
Автобусы остановились в полуметре. Впереди всех стоял, конечно же, сам Ал. Геррит сглотнул.
— Что, учит тебя, как давать в зад? — спросил тот с провокационной насмешкой. Геррит покосился на Криса, который, к счастью, и бровью не повёл, только скрестил руки на груди, чуть наклонив голову.
Нужно было идти по плану.
— Он боксёр, так что пришёл посмотреть, правильно ли вы дерётесь.
— А что, если неправильно? — Ал сложил руки таким же движением, что и Крис, и чуть вздёрнул подбородок, видимо, стараясь выглядеть более угрожающим. — Мы, в отличие от тебя, хотя бы умеем это делать, грёбаный членосос.
Геррит предпочёл бы срочно исчезнуть и больше никогда не появляться ни перед Алом, ни перед Крисом, причём, последним — из чистого стыда.
— Ну, а если неправильно, то я прямо на тебе покажу, как надо, — Крис полностью проигнорировал оскорбление, за что Геррит был ему безумно благодарен.
Альберт опасливо покосился на Криса снизу вверх.
— Ты не имеешь права! Сколько тебе лет?!
— Мне? — Крис насмешливо ухмыльнулся. — Достаточно, чтобы справиться с шестью подростками. Ну так что, начнём?
Альберт, колеблясь, оглянулся на своих спутников. Те поочерёдно начали пожимать плечами. Он насупился, ткнув Геррита пальцем в грудь.
— В следующий раз ты будешь один, мелкий пидор. Я тебя в клочья порву, усёк?
— Посмотрим, — Геррит не смог сдержать улыбку.
Ал, уже развернувшийся, чтобы уйти, повернулся обратно и, резко подняв колено, заехал им в живот Геррита.
Геррит схватился за место удара и согнулся от боли, сцепив зубы.
Ал и его друзья-прихлебатели начали стремительно уходить. Крис разъярённо двинулся за ними.
— А вот это было неправильно, — рыкнул он вдогонку. Те сорвались на бег.
— Валим, валим! — услышал Геррит их голоса. Через несколько секунд Крис уже опустился на корточки рядом с ним.
— Живой?
Он обхватил Геррита за плечи и поднял на ноги. Колени выпрямить удалось, но разогнуться — нет. Было ощущение, словно внутренности свело судорогой. Крис, не задавая лишних вопросов, перекинул его руку через своё плечо и дотащил до ближайшего сидения.
Они долго молчали, пока Герриту не стало легче. Через время на поле стали подтягиваться ученики, у которых, по всей видимости, должно было состояться соревнование. С трудом Геррит откинулся на спинку и выдохнул.
— Нормально. Живой.
Есть дома Геррит не стал. Родители вернулись рано, и он не хотел их лишний раз видеть. Он сидел в комнате, пока Крис помогал приготовить и обедал с мамой и папой, и тщательно обдумывал всё произошедшее.
Ему повезло, что Крис не стал допытываться, почему его так называли — иначе пришлось бы рассказывать и о фотографии полуголого Криса в бассейне, выпавшей из ранца, и о слухах, которые пошли из-за неё — но всё же догадываться о том, что мог подумать Крис и не знать этого было мучительно. Возможно, он просто не хотел говорить об этом сразу, и это значило, что разговор всё-таки мог вскоре состояться.
Крис зашёл в его спальню спустя три часа, прикрыл за собой дверь и сел на край кровати. Геррит подтянулся, чтобы принять сидячее положение.
— Тебе уже лучше? — в глазах брата было беспокойство и что-то ещё, чего Геррит разглядеть не мог.
Он кивнул.
— Да, спасибо.
— Ещё не голоден?
— Нет. Ты же не только это спросить пришёл, верно? — Геррит поднял на него прямой взгляд. Крис посмотрел в сторону окна и снова на него.
— Да. Есть что-то, чего ты мне… решил не говорить?
Геррит закатил глаза. Без этого, само собой, обойтись не могло. Теперь ему придётся или выкладывать всё, или скрывать и врать. Последний вариант был слишком опасным. Лучше Крис посмеётся с фотографии в ранце, чем перестанет ему верить.
— Говори как есть, пожалуйста.
— Есть какая-то объективная причина того, что говорил Альберт? — Крис спросил осторожно, как будто говоря, что примет любой ответ и не будет смеяться. — Можешь не говорить, если не хочешь.
Геррит сжал кулаки под одеялом. Не врать. Не врать. Крис, как никто другой, достоин только правды, как бы он не чувствовал себя, рассказывая её.
— Да, на самом деле есть. Ал случайно узнал, что мне… кое-кто нравится.
— Ему передал кто-то другой? Или Альберт увидел тебя с кем-то?
Геррит всмотрелся в глаза Криса и удивился тому, что в них нет удивления. Всё та же эмоция, которую невозможно разглядеть и распознать. Геррит раньше никогда её не видел ни в чьих глазах.
— Нет, я… Не говорил никому. И я не встречаюсь с тем, кто мне нравится, — Крис выдохнул, услышав это, что Геррит не заметить не мог. — А что? Ты так не хочешь, чтобы я с кем-то встречался?
Брат выглядел и вправду немного недовольным. Это было иронично и даже смешно, ведь Геррит не смог бы встречаться с кем-то, пока в его голове только Крис.
— Да… нет, не будем об этом, — тот мотнул головой. — Лучше скажи мне, как Альберт узнал?
— Из-за одной тупой случайности, — Геррит инстинктивно кинул взгляд в сторону ежедневника со всеми доказательствами и растерянно замолчал. Крис ожидающе приподнял брови. — У меня из дневника выпала его фотография.
— Из личного дневника, — уточнил Крис. Геррит кивнул. — Зачем ты тогда брал это с собой в школу? И дневник, и фото? Что, если бы кто-нибудь залез в твои вещи и прочитал все записи? Или даже тот, кто тебе нравится?
— Это было бы ужасно, — согласился Геррит и опустил глаза. — Он бы меня возненавидел. Но, Крис, понимаешь, я… очень редко вижу его. Поэтому постоянно ношу это фото с собой.
Крис разочарованно покачал головой.
— Это хотя бы приличное фото?
Геррит понял, что краснеет. Если он начнёт описывать, Крис догадается. Но и изворачиваться тоже не вариант — он сразу это заметит. Крис чувствует малейшие перемены в его настроении раньше, чем он сам.
— Да. Ну… относительно да. Только не проси показать, ладно?
Крис усмехнулся, поднимаясь с кровати, и потрепал его по волосам. Геррит закрыл глаза.
— Сильно мне хочется на полуголых малолеток смотреть, изволь.
— Он взрослый! — возразил Геррит и тут же об этом пожалел. Крис переменился в лице и сузил глаза.
— Что ты сказал?.. То есть, он — не твой ровесник, верно? Он совершеннолетний?
— Верно, — выдавил он. Всё пропало. Отпираться было бессмысленно. Крис, казалось, начал выходить из себя. — Пожалуйста, я не хочу говорить об этом.
— Нет, дорогой, это совсем другое, — тот сарказменно улыбнулся. — Одно дело — когда тебе нравится кто-то твоего возраста, а это… Какого чёрта, Геррит? Хочешь сказать, этот… человек действительно ни о чём не знает? Кто он вообще, блять, такой?!
— Крис, я не скажу тебе, и не проси! — Геррит почувствовал, что сам начинает злиться и повышать голос. — Можешь не переживать за меня: этот человек никогда не узнает, как я к нему отношусь! Так что, пожалуйста, прекрати меня донимать и свали уже из моей комнаты!
Крис раздражённо махнул рукой, прожёг взглядом ежедневник и вышел, громко хлопнув дверью. Сегодня же Геррит порвёт фото на мелкие кусочки и выбросит ежедневник. Этот секрет слишком опасно хранить. К тому же, от него до сих пор были сплошные неприятности. Крис ни за что не должен этого видеть. Всё было правдой: стоит ему узнать, он тут же его возненавидит, поэтому у Геррита не было ни единого шанса. Признаться означало потерять Криса навсегда.
Весь следующий день проходил как в самом настоящем аду. Геррит ни на минуту не сомкнул глаз ночью, у него жутко болела голова и постоянно хотелось зевать. Каждый учитель сделал ему замечание из-за того, что он спал на парте. К счастью, его хотя бы не трогал Ал со своими дружками — они вообще делали вид, что Геррита не существует — и поэтому в целом уроки прошли без приключений.
Все приключения ждали его дома.
— Ты сегодня долго, — заметила мама, стоящая у плиты. Геррит пожал плечами, скидывая ранец.
— Решил пройтись пешком. Обед уже готов?
— Да, — ответила она, махнув головой на сковороду, — сейчас буду накладывать, так что переодевайся и позови Криса.
Разговаривать с Крисом он почему-то стеснялся после вчерашнего разговора, поэтому, надев домашнюю футболку с шортами, Геррит постучал в дверь его спальни и, не открывая её, позвал через замочную скважину.
Конечно, это было глупо, учитывая, что они собираются сидеть за одним столом.
Крис спустился сразу же за ним, спокойно поздоровался, не проявляя никаких лишних эмоций, и сел за стол, где стояли тарелки со вторыми блюдами. Все трое — они с Крисом и их мать — переглянулись между собой, пожелали друг другу приятного аппетита и принялись за еду. Хотя на первый взгляд казалось, что всё нормально, на самом деле Геррит всё же чувствовал некое напряжение. Мама это, похоже, тоже чувствовала, и решила развеять атмосферу.
— Хорошо, что сегодня у меня выходной, — сказала она как бы кстати. — Сделала уборку. Знаете, как много интересного иногда можно найти? Например, в твоей комнате, Геррит, я нашла старое фото Криса в бассейне. Оно выпало из какой-то книжки, когда я её подняла, пока вытирала пыль. Почему ты не сказал? Я думала, оно потерялось.
Геррит застыл с вилкой в руке. Крис закашлялся.
— О, я забыл сказать тебе, — сдавленно проговорил он, — я когда-то давно взял его из альбома, чтобы показать Джесси, а потом оставил в качестве закладки. Наверное, забыл вчера книгу на столе Геррита.
Вот теперь точно.
Всё. Пропало.
Геррит решил не ждать. Отставив тарелку, он буркнул «спасибо за обед», встал из-за стола и помчался в спальню. Мама окликнула его, но он задвинул щеколду. В горле стоял ком, пока он надевал джинсы и первую попавшуюся в шкафу толстовку. Как он мог вчера так и не выбросить то дурацкое фото? Теперь его жизнь разрушена. Крис всё понял. Неизвестно, зачем соврал, видимо, решил разобраться с Герритом самостоятельно, но Геррит не хотел его видеть и разговаривать с ним об этом. Худшее уже случилось.
Он запихнул в карман телефон, последние деньги и оглянулся на дверь. Пусть все думают, что у него очередная истерика и что он выйдет через полчаса или час. Так будет проще и быстрее. Геррит открыл окно и аккуратно вылез. Времени было немного — те самые полчаса, если не меньше, пока они не поймут всё. Тихо спрыгнув на землю, он закрыл окно обратно и бросился бежать в сторону остановки.
Спустя время, когда Геррит сел в автобус с конечной остановкой в другой части города, он взглянул на экран телефона. Висело сообщение, пришедшее почти сразу, как он ушёл. Оно было от Криса.
«Пожалуйста, не твори глупостей.»
Слёзы, стоящие в горле, полились наружу. Геррит надел капюшон, чтобы другие пассажиры не видели этого. В голове роились сотни мыслей, и ни одной положительной. Он не знал, что делать. Только знал, что Крис, как бы не был зол за такое, всё равно будет беспокоиться. И знал, что поступает, как законченный эгоист, раз едет на то самое заброшенное здание, которое должны были вот-вот снести.
К середине поездки он уже решил, что не видит иного выхода. Он поднимется на крышу этого здания в последний раз.
«Геррит, мама до сих пор думает, что ты в комнате,
и просит меня вытащить тебя оттуда. Я ни слова ей не сказал.
Пожалуйста, не подводи меня, вернись.»
«И это всё, о чём он может сейчас писать мне?!» — со злостью подумал Геррит. Новое сообщение заставило его, едва успокоившегося, снова рыдать. Руки тряслись, когда он сверлил взглядом сообщение.
«Клянусь тебе, я забуду всё, о чём мы вчера говорили.
Можем притвориться, что у тебя никогда не было никакого фото.
Всё будет хорошо, Геррит, только не делай ничего из того, что ты задумал.»
«Это было бы прекрасно, правда, это не то, о чём можно забыть», — решил Геррит и спрятал телефон в карман. До конца поездки тот продолжал вибрировать десять или двадцать раз, но он больше не смотрел. Геррит вышел на конечной и быстрым и уверенным шагом направился туда, куда хотел. Для него не существовало больше ничего вокруг, и в голове внезапно опустело. Были только влажный асфальт, сероватое небо, сбивающееся от ходьбы дыхание и никаких нервов. Он твёрдо решил.
И всё же руки подрагивали.
Геррит дошёл до заброшенной недостроенной больницы за несколько минут — наверное, как обычно, семь, он много раз здесь бывал. Перемахнув через забор, он раздвинул перед собой высокую траву, которой порос весь двор, и добрался до входа.
Путь из пятнадцати этажей по лестнице, с которой сыпались вниз камни, показался Герриту нереально длинным. Если бы это не был его последний раз, он бы точно не стал париться и посидел бы на первом. И ещё с десятого начались звонки. Геррит не стал смотреть, от кого, но догадывался, что, возможно, звонит уже не только Крис.
Ничего. Побеспокоятся пару дней, пока его труп случайно не обнаружат рабочие. Он даже не будет прыгать в шахту лифта, а на землю, чтобы нашли сразу и Крис с родителями перестали волноваться.
На крыше он почувствовал себя внезапно свободно. Она была ровной, высокой и слишком опустелой. На самых краях торчали небольшие бордюры. Всё выглядело гораздо чище, чем в прошлый раз, когда Геррит сюда приходил около двух месяцев назад, когда было ещё совсем холодно. А вид отсюда был просто прекрасным.
Геррит присел на край бордюра с одной из длинных сторон, перекинул через него ноги и, болтая ими, уставился вниз. Людей здесь было немного, несмотря на послеобеденное время, в которое все обычно возвращаются с работы или выходят на прогулки — это была окраина города. Тем хорошо для него, что раньше времени его уж точно никто не обнаружит.
Когда звонки наконец прекратились, Геррит всё-таки взял телефон — понял, что не может в последние свои минуты даже не прочитать, что писал ему Крис. Сообщений было тридцать девять. В них не было чего-то нового, всё тоже самое, только другими словами и умноженное на много раз, но Геррит всё равно улыбался сквозь слёзы.
В последнем его брат писал, что хочет сказать что-то важное, чего он раньше не знал. Может быть, Герриту и было бы интересно, если бы он собирался жить дальше.
Он положил телефон на плиты и встал обеими ногами на бордюр. Было высоко. С пятнадцати этажей он точно не выживет и не останется инвалидом, никаких шансов. Можно было не бояться, но страх всё-таки был. От взгляда вниз его голова кружилась, и ему казалось, что любое дуновение ветра заставит его полететь вниз. Конечно, такого случиться не могло, но в последний момент желание умирать куда-то улетучилось.
Ему в глаза бросилась магнолия. Грёбаное ярко-розовое дерево, которое раньше росло у них во дворе и которое ассоциировалось с тем временем, когда Геррит приходил со школы и ждал Криса на лавочке. А потом вставал и бросался его обнимать.
Из-за слёз вскоре не было видно ничего. Геррит вытер глаза рукавом и сошёл с бордюра, тут же садясь на плиты. Он понял, что не сможет прыгнуть, но не мог себе представить, что делать дальше. Он не мог вернуться домой, как будто ничего не случилось, не мог больше смотреть в глаза Крису.
И снова, как всегда, оставался один выход. Тот самый, к которому Геррит прибегал каждый раз, когда не знал, что делать. В конце концов, говорить по телефону — не смотреть в глаза, это должно быть легче.
— Геррит? — Крис ответил сразу же. — Где ты?
— На крыше.
— На какой крыше?
— Далеко от дома, — Геррит даже не старался скрыть дрожь в своём голосе. — Ты можешь знать это место. Здесь должна была быть больница.
— Что ты там, чёрт возьми… — Крис замолчал, видимо, понимая. — Геррит, нет! У тебя нет никаких причин делать это.
Он сглотнул, пытаясь взять себя в руки достаточно хотя бы для того, чтобы ровно говорить.
— Я поэтому и позвонил тебе. Я не знаю, что мне… делать, Крис. Ты написал, что можно сделать вид, что ничего не было, и… это не так, это невозможно, — попытка провалилась, и последние слова утонули в плаче.
— Что тебе делать? — последний вопрос прозвучал резко. — Подумать головой. Ты считаешь, это справедливо?
Геррит молча всхлипывал, не зная, что ответить.
— Ты считаешь, справедливо лишать меня шанса поговорить с тобой? Выяснить всё? Почему ты решаешь за нас двоих? С чего ты решил, что я стану тебя ненавидеть?!
Геррит затаил дыхание от удивления. Он совсем не ожидал услышать это от Криса, и только сейчас понял, что он прав. Геррит сам себя накрутил, посчитав, что жизнь теперь окончена, и даже не счёл нужным попрощаться с самым дорогим человеком в его жизни. Теперь всё начало проясняться.
— Я сейчас приеду, и только попробуй дёрнуться в сторону края крыши, придурок. Понял меня?
— Да, — прошептал Геррит.
Пятнадцать минут он неотрывно смотрел на время на экране телефона. С каждой следующей цифрой, сменяющей предыдущую, его тревога усиливалась. Он представлял себе, как будет вести себя Крис: станет кричать, приволочет домой, посадит под замок, изменит навсегда своё поведение с ним… Геррит боялся не узнать его и искренне считал, что всё было бы проще, если бы он решился сделать на бордюре шаг вперёд. Крис не проявлял никакой агрессии по телефону, но от этого звучал почему-то не менее угрожающе.
Спустя пятнадцать минут было тихо. Дождь продолжал моросить, но ветер больше не завывал, поэтому Геррит издалека услышал частые тяжёлые шаги. Его сердце забилось так же часто и тяжело.
Крис распахнул помятую металлическую дверь, та со скрипом ударилась о стену и захлопнулась с противно громким лязгом следом за ним. Он был мокрым: его скатавшиеся в пряди волосы капали дождевой водой на и без того влажную куртку, одетую поверх домашнего спортивного костюма. Геррит посмотрел на растрескавшуюся надпись на его футболке, мимолётно скользнув взглядом на лицо. Крис был особенно серьёзен и, как сразу показалось Герриту, злым.
— Вставай, — сдержанно сказал он, подойдя, и, когда Геррит протянул руки, тот резким движением поднял его, заставив встать на ноги, оттащил от края и прижал к себе.
Геррит был буквально на полголовы ниже Криса, поэтому его собственный нос уткнулся в шею брата. Он не решался обнять в ответ, поэтому просто стоял, дрожа от того, каким Крис оказался тёплым по сравнению с бетонными плитами. В глазах от этого ощущения горячей груди рядом начали скапливаться слёзы.
Геррит сглотнул, пытаясь не проронить ни одной.
— Даже не думай об этом. Никогда, слышишь? Не смей думать, что я способен ненавидеть тебя, Геррит. Ты для меня важен. Что бы ты ни чувствовал, я не могу тебя за это винить, и никогда не перестану любить. Ты понимаешь?
— Я… тоже л-люблю тебя, Крис, —выдавил признание Геррит, тут же ощущая прилив стыда.
— Я знаю, — тихо ответил Крис, поглаживая его по лопаткам, — я знаю…
Наступило молчание, Геррит неловко отстранился от брата и взглянул в его глаза, мысленно при этом спрашивая: «что дальше?». Он очень надеялся, что по его метающимся зрачкам Крис поймёт.
— Идём со мной?
— Ну… Да… — Геррит смутился ещё больше, когда Крис взял его за руку. — А что мы скажем родителям?
— Не переживай по поводу этого, — тот сжал его пальцы и махнул головой в сторону двери, — я предупредил, мама не будет тебя трогать. Она вообще, кстати, ничего не поняла. Отец только завтра вернётся из командировки. А можем не идти домой прямо сейчас, а заехать в кафе. Хочешь в кафе?
Геррит снова кивнул.
Такси ожидало внизу. Крис открыл для него дверь заднего сидения, затем обошёл машину с другой стороны и сел рядом. Не просто прижавшись, как обычно, к окну, а почти на середине, и приобнял одной рукой Геррита за плечи. Геррит положил голову на его грудь.
Крис назвал адрес кафе, такси тронулось, сделало разворот и набрало скорость. Геррит прикрыл глаза. В тёплом авто, да ещё и в объятиях его перестало трясти. Крис успокаивающе поглаживал его правое плечо большим пальцем и иногда прислонялся губами к его макушке.
Только Геррит начал дремать, машина остановилась. Таксист назвал цену, и Крис, сунув ему купюру, пробормотал «без сдачи». Они вылезли наружу, где всё ещё было прохладно и моросил слепой дождик. С парковки кафе Крис повёл Геррита внутрь.
