Still waters run deep

Яркое послеобеденное солнце пробивалось сквозь пышную крону ярко-розовой магнолии. Её сладкий запах напоминал что-то отдалённо знакомое, что-то, по чему Геррит жутко скучал и чего он уже давно не помнил. Он поднял руку ладонью к солнечным лучам, чтобы посмотреть, как они проходят сквозь пальцы, и сощурился. Лучи были тёплыми и ласковыми, ещё не совсем летними, и потому — не палящими. Герриту хотелось бы всегда так сидеть на деревянной лакированной лавочке, болтать ногами и наслаждаться. Конечно, он понимал, что всегда не получится: скоро придёт Крис, и ему нужно будет рассказать о том, что случилось в школе. Брату Геррит верил больше всех. В классе с ним никто не дружил, у папы с мамой не было ни одной лишней минуты — они зачастую уходили на работу, когда Геррит ещё спал и приходили, когда он уже собирался ложиться — поэтому Крис был тем, кто кормил его, приводил в порядок его вещи и помогал делать уроки. Хотя он, бывало, злился и наказывал, если Геррит делал что-то неправильное, но никогда не повышал голос, и поэтому у Геррита не получалось обижаться на него. Брат, такой взрослый, ответственный и красивый, не мог показаться ему таким же враждебным, как, например, мама или папа, когда начинали громко кричать и называть Геррита неприятными словами. И поэтому, когда он случайно перевернул стол, пока ссорился в столовой с Альбертом — тем самым главным задирой, что подначивал всех остальных цепляться к Герриту — и классная руководительница сказала привести завтра родителей с деньгами за разбитую посуду, отломанную ножку стола и испорченную одежду Ала, у Геррита не было сомнений в том, что нужно сказать брату, и брат обязательно что-нибудь придумает. Крис вернулся, когда солнце стало оранжевым, а небо вокруг него — розовым. Геррит так же ждал его на лавочке во дворе, ключей он в своём забитом портфеле найти не мог, а все окна на первом этаже были закрыты. Крис выглядел уставшим, но, завидев Геррита, улыбнулся и распростёр руки. — Ты вернулся! — Геррит, как всегда, кинулся его обнимать. — Чего так поздно? Устал уже ждать тебя. — А ты чего не внутри? — Крис приобнял его за плечи, а другой рукой потрепал по волосам. — Мог бы уже что-нибудь перекусить без меня. — Ну… — Геррит отстранился и перестал улыбаться. — Я не хочу есть. — Угостили в школе или что-то случилось? — поинтересовался Крис, видимо, имея ввиду самочувствие, и, достав из кармана связку ключей, засунул один в замочную скважину и провернул два раза. — Кое-что произошло на самом деле, — уклончиво пробормотал Геррит и почувствовал, как внутри холодеет от того, что не хочется портить вечер плохими новостями. Крис обеспокоенно посмотрел на него, а затем хлопнул по плечу и распахнул входную дверь. — Заходи. Переоденешься, пока я сделаю чай, и поговорим. Геррит кивнул и послушно вошёл внутрь. Внутренний голос в голове выл, что это всё зря и его брат когда-нибудь разлюбит его за то, что он такой плохой, что доставляет кучу проблем. Но пути назад не было, и Геррит знал, что чем больше он тянет, тем сильнее ухудшит ситуацию. Он зашёл в свою спальню и прикрыл дверь, оставив только маленькую щель для того, чтобы наблюдать за Крисом. Тот, скинув на стул ранец и кожаную куртку, налил в чайник воды, поставил его на огонь и пошёл мыть руки. Геррит вздохнул и откинулся на кровать. Ему бы очень хотелось повернуть время вспять и вообще не идти сегодня в столовую. Мало того, что он едва не расплакался прямо перед всеми из-за того, что говорил ему Ал, так теперь его семья должна денег за школьное имущество и облитые соком штаны Ала. Всё это крутилось в его голове до тех пор, пока он не задумался о том, что с ним за такое сделают родители. — Переоделся? Можешь идти! — крикнул с кухни Крис. Геррит, спохватившись, начал скидывать школьную форму и надевать домашнюю майку с шортами. А, одевшись, глубоко вдохнул и выдохнул, настраиваясь на разговор. Две кружки стояли на противоположных сторонах стола, а в середине была вазочка с печеньем. Геррит быстро сполоснул руки и сел на привычное место. Отхлебнул немного сладкого чая с лимоном — его любимого, Крис это знал — и уставился в стол. — Так что случилось? Что-то серьёзное? — Очень. — Расскажешь? Геррит поднял взгляд на брата и снова опустил его в кружку. — Это всё Ал. Мы с ним ссорились и… — Альберт? Тот автобус, который тебя обижает? — уточнил Крис. Автобусами он называл ровесников Геррита, которые по размерам превосходили его как минимум вдвое. — Что он сделал на этот раз? — Он говорил мне… — Геррит запнулся, понимая, что не сможет это повторить вслух. — Неважно. Ну как обычно, ты знаешь. Я за это толкнул его. А он толкнул меня прямо в стол. Это было в самом начале большой перемены… — Что-нибудь разбилось? — Всё, — Геррит сглотнул, ему захотелось провалиться под землю больше, чем рассказывать это. — Там было шесть порций. Стол опрокинулся, у него сломалась ножка. И на Ала упал стакан с соком. Крис удивлённо поднял брови. — Ала наказали за это? — Нет. Меня, — воцарилась тишина, и Геррит решил добавить самое главное. — Теперь родителей вызывают в школу, чтобы они оплатили всё. В глазах защипало, и Геррит поднял кружку, делая вид, что пьёт. Он услышал, как Крис вздохнул. — Да ладно. Учительница видела, что он тебя толкнул? — он кивнул, не отнимая кружку от лица. — И всё равно вызвала не родителей Ала, а наших? Геррит сделал пару глотков, и это помогло ему немного взять себя в руки. — Да, наших… Но Крис, честно, я не виноват! Родители убьют меня, если узнают! Можешь не говорить им, пожалуйста? — Тише, — брат посмотрел на него снисходительно, отставил свой чай в сторону и погладил его по плечу, — конечно, ты не виноват. Поэтому родителям и нужно сказать. Они побеседуют с твоей учительницей и объяснят, что это было несправедливо с её стороны. Губы Геррита всё-таки задрожали, а на глаза от обиды навернулись слёзы. — Нет, пожалуйста, — просипел он, — у них даже не будет времени, чтобы прийти в школу. Они откажутся меня слушать, а поверят ей! Ей и Алу! Геррит всегда верил брату, и сейчас появилось ощущение, будто тот его предаёт. — Но я же буду с тобой, — возразил Крис, — и мне они точно должны поверить. Не бойся, вместе мы их убедим. Геррит медленно покачал головой, не в силах больше произнести ни слова. Он чувствовал себя самым одиноким и брошенным человеком, которому жить осталось совсем недолго. — Ты… разве ты не понимаешь, Крис? — прошептал он, отодвигаясь от стола. — Геррит, послушай, — произнёс брат, чуть сжав пальцы на его плече. Но он решил не слушать. Геррит вскочил со стула и убежал в свою спальню, где запер дверь на засов. По щекам катились слёзы. Забравшись на кровать, он уткнулся лицом в подушку и долго плакал, пока не уснул. Разбудил Геррита тихий стук в дверь. С трудом оторвавшись от подушки, он посмотрел в окно, за которым было уже темно, и что-то рухнуло внутри. В голове одновременно пронеслись сотни мыслей, главной из них была «родители, наверное, вернулись», а следом за ней шла «лучше бы наступил Апокалипсис и на Германию упал огромный метеорит». Но метеорит, само собой, и не собирался падать, а вот стук продолжался. — Открой, — тихо попросил Крис. — Выходи, Геррит. Пожалуйста. Родители дома. Геррит сглотнул, растерянно оглядев комнату в поисках решения. Выпрыгнуть в окно и сбежать — единственное, что сразу пришло в голову — было изначально негодной идеей. Он хотел спросить, защитит ли его Крис, но тут раздались тяжёлые шаги и затряслась дверь. — Дверь открыл! Быстро, я сказала! Колени Геррита совсем перестали слушаться и дрожали, когда он медленно приближался к двери, чтобы отпереть её. Игнорировать приказ было равносильно самоубийству. Отодвинув задвижку в сторону, он сразу же отошёл на безопасное расстояние. Вошла разъярённая мать. — Какого ты чёрта закрываешься? Я тебе говорила, что будешь так в своём доме делать? Говорила?! — Да, — тихо ответил Геррит. Мама и Крис прошли в комнату. Крис сел на стул рядом с письменным столом, а мама осталась стоять, нависая над ним. — Больше не буду. — Значит, так. Твой брат всё рассказал мне. Геррит затравленно покосился на Криса. Тот был серьёзен. — Мало того, что мы с отцом целыми днями работаем, чтобы тратить на тебя и твоё обучение, ты нас так «отблагодарить» решил? Зачем ты вообще подходишь к этому Альберту?! Геррит этого не делал, но прямо сейчас не мог раскрыть рта. Челюсть будто свело, и он молча моргал, глядя на мать. — Говорила: держись подальше! А ты… Нужно было меня слушать, а не по-своему делать! — Мам, Геррит тут ни при чём. Давай лучше по делу, — прервал её Крис. — Очевидно, родители Альберта достаточно купили оборудования в школу, чтобы их сына ни в чём не обвиняли. — Сама разберусь, по делу говорить или нет! — шикнула та на него. — Этот сопляк ведёт себя, как начинающий уголовник. Что дальше, Геррит? Будем бить стёкла, одноклассников? Что дальше?! — Нет, — осмелился буркнуть Геррит. — Значит, так. Я тебе говорила, предупреждала, что Альберт до добра не доведёт, но доходит до тебя плохо, — мать нервно закивала. — Сколько завтра уроков? Четыре? — Да. Геррит снова покосился на Криса. Его накрывала паника. — Значит, к учительнице твоей зайду поговорить. А сейчас с тобой отец разберётся. Крис резко встал со стула. — Давай без этого, — твёрдо произнёс он, подходя к матери. — Я не дам тронуть Геррита. — Да что ты говоришь, — она скривилась и скрестила руки на груди. — Защитник нашёлся, да? Трогать его и пальцем никто не собирается. У отца для него другое наказание. Геррит смотрел на них и не знал, что думать. С одной стороны, он мог остаться сегодня целым и невидимым, с другой — это самое «другое» прозвучало не менее жутко. Крис шокировано смотрел в спину уходящей из комнаты мамы. Он, видимо, решил не спорить, потому что подошёл к Герриту и опустился на корточки напротив него. — Что он собирается сделать, Крис? — прошептал он, тут же обнимая брата за шею. — Ты же не дашь ему? Пожалуйста, Крис, скажи, что не дашь! Крис прижал его к себе и ответил таким же шёпотом на ухо: — Я до этого поговорил с мамой и убедил её не бить тебя. Папу тоже сейчас уговорю. Не бойся, слышишь? Я никуда не уйду, Геррит, я не брошу тебя. — Выйди, — прозвучал гласный баритон за его спиной, — и не мешай процессу воспитания. В дверном проходе стоял отец. Одной рукой он опирался на косяк, в другой держал бутылку крепкого алкоголя. Крис, резко обернувшись и увидев это, вскочил и заметно побелел. — Это незаконно, пап. Ты не можешь этого сделать. — Ну-ну, и что ты мне сделаешь? Запретишь мне? — отец усмехнулся. — Выйди вон, Крис, пока не стало ещё хуже… Итак, сопляк, видишь эту бутылку? — Ты хочешь отравить его? Серьёзно, пап? — Крис схватил родителя за руку. — Даже если бы он сам перевернул этот чёртов стол, это, по-твоему, воспитание? Я заявлю на тебя в… Тот, размахнувшись, ударил его по лицу. Если бы это была просто пощёчина — нет, Крис от удара потерял равновесие и рухнул, встретив виском край столешницы. Геррит в ужасе прижал руку ко рту. В его семье случалось всякое, но подобного ещё не было. Отец, как ни в чём не бывало, усмехнулся и снова посмотрел на Геррита. — Заявит он… Так, ладно. Видишь бутылку? — он протянул её Герриту. — Пей. Геррит продолжил смотреть на него, ожидая, что это окажется блефом, и коситься на брата, который бездвижно лежал на полу. — Ты, что… Убил его? — Я сказал, пей! — крикнул тот, пихая горлышко ему в руку. Геррит неохотно поднёс открытую бутылку к носу, и от одного запаха его тут же замутило. — Я не… Не смогу, пап… — охрипшим от страха голосом произнёс он. — Что ты сделал с Крисом? — Да очнётся твой Крис! — раздражённо крикнул отец. — Тебе так же прилетит, если не выпьешь! Выбирай. И Геррит выбрал. Он понял, что в этот раз Крис не в силах помочь ему, и что сам не хочет так же лежать без сознания. Он закрыл нос, поднёс стеклянное горлышко к губам и сделал глоток. Бутылка чуть не выпала из его рук. Горло и желудок стали дико жечь. Он прижал ладонь к губам и поднял на родителя, которого почти не видел из-за подступивших слёз, глаза. Тот забрал у него бутылку. По пищеводу поползла тошнота. Геррит в отчаянии замотал головой. — Что, всё, что ли? — насмешливо спросил отец. — Нет, так не пойдёт. Слабое наказание выходит. Пей дальше. Геррит сглотнул слюну с привкусом спирта, чтобы ответить. — Я не могу, папа, это слишком… Но произошло то, чего он совсем не ожидал: отец схватил его за волосы на затылке, сунул в рот горлышко бутылки и запрокинул голову. Герриту пришлось глотать, чтобы не захлебнуться. Он начал инстинктивно размахивать руками в попытке оттолкнуть отца. Он даже не понял, куда попал — наверное, в глаз, потому что тот всё-таки отстранился. — Щенок, как ты смеешь! — взревел отец. Геррит зашёлся кашлем. В груди, животе сильно пекло. Перед глазами и в голове всё плыло, но он увидел, что Крис зашевелился и привстал. Не в силах остановить кашель, он медленно пополз в направлении брата. Тот, не соображая, моргал несколько секунд, а потом медленно встал, держась за голову. — Геррит… — Крис наклонился над ним и осторожно помог сесть на край кровати. — Мелкие твари, — прозвучало, точно плевок, сбоку. Они оглянулись на отца, потиравшего закрытое веко. — Чокнутые, — прошипел тот и, схватив бутылку, бросил в Криса. Крис успел пригнуться и прикрыть Геррита. Осколки разлетелись в стороны, и на жёлтых обоях осталось коричневатое пятно. — А ты адекватный, что ли?! — прикрикнул на него Крис. — Что ты вообще творишь?! — Завтра разберусь с вами обоими, — угрожающе рыкнул отец и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Геррит уткнулся в живот брата лицом и заплакал.