Coalesce in darkness

7 лет спустя Фрэнк нетерпеливо постукивал ногой, ожидая, когда его лучшая подруга приедет к нему домой. Часы на стене продолжали тикать, и этот звук был достаточно назойливым, чтобы свести его с ума. Его собака беспокойно расхаживала у его ног, чувствуя его нетерпение и испытывая по этому поводу негативные чувства. Он наклонился, чтобы погладить её по грубой шерсти, почесывая за ушами так, чтобы она успокоилась. Она повернула свою маленькую головку и провела языком по его пальцам. Он мягко улыбнулся, но улыбка быстро исчезла, когда он снова посмотрел на время. Джамия опаздывала на пятнадцать минут, и, будучи пунктуальным человеком, он с каждой секундой становился всё более встревоженным. Его взгляд скользнул по открытым и нераспечатанным коробкам, беспорядочно разбросанным по его дому. Фрэнк совсем недавно сбежал из дома своей матери и переехал в своё собственное жильё после того, как достаточно поработал, чтобы накопить деньги для квартиры. Он ещё не закончил распаковывать вещи, но возникли другие вопросы. Они были гораздо важнее, чем беспокоиться о том, следует ли ему упорядочивать свой гардероб по цвету или нет. У него было достаточно времени, чтобы разобраться в таких обыденных вещах в любой другой день недели. Фрэнк встал и подошёл к своей доске с кнопками, заполненной заметками и выцветшими фотографиями, которые были получены из дерьмового принтера, что был у него много лет назад. Более новые, разбросанные вокруг, были гораздо более чётким и красочным дополнением к беспорядку, благодаря которому ему удалось связать воедино все, что проносилось у него в голове. Годы исследований, расследований и раскрытия дел, не дававшие сдаваться без боя. Его поиски были тщетны, но он считал, что сделал достаточно, чтобы, наконец, совершить то, чего он жаждал сделать в течение многих лет. Шли годы, и по всему миру поползли слухи о происходящих странных убийствах. Это всегда происходило порывами, обнаруживались тела и оставались нераскрытыми дела. Обескровленные тела с травмами в форме пальцев, сжимающихся слишком сильно, но каким-то образом не оставляющих отпечатков пальцев. Они были выкопаны из тех мест, где убийца, должно быть, думал, что их никогда больше не найдут. Каким-то образом их всегда находили, создавая идеальный заголовок для новостей. Достаточно жуткий, чтобы люди его боялись, но завораживающий до такой степени, что теории всплывали на поверхность так же, как и тела. Одним из них был культ подражания вампирам. Теория, которая прилипла к каждой поверхности Интернета, попала в новости и стала известна во всём мире. Говорили, что культ — это всемирная группа людей, которые пытались убивать, как вампиры, чтобы вызвать страх у людей, заставить их поверить в то, что было всего лишь мифом. Они надели перчатки, чтобы скрыть любые следы своего ДНК, перерезали горло, изуродовали его, чтобы слить кровь, и бросали тело в месте, где, как они знали, его можно было обнаружить. Это было то, во что верил весь мир, но не Фрэнк. Он знал правду, никому не нужно было подражать вампиру, потому что настоящий вампир выполнял работу по запугиванию людей, разбросанных по всему земному шару. Вампиры, самые разные, где бы они ни прятались. Фрэнк, однако, искал одного конкретного вампира, своего вампира. Семь лет назад в Нью-Джерси произошла странная череда убийств, которые повторяли друг друга. Из людей полностью вытекла кровь, вырваны глотки, не осталось никаких следов убийцы, чтобы раскрыть дело. Джерси ввёл режим строгой изоляции, установив комендантский час и проинструктировав граждан держать свои дома запертыми, а телефоны всегда под рукой на случай, если что-нибудь случится. Это происходило в течение всего декабря, закончилось в феврале и больше никогда не возвращалось. Но это не закончилось полностью, убийства только переместились в другое место в Соединенных Штатах, в Калифорнию, через всю страну. Однажды Фрэнк просмотрел несколько ключевых слов, когда проводил исследование, задаваясь вопросом, начались ли эти убийства только сейчас? Нет. Каждые семь лет, с тех пор как такая информация могла быть записана, в разных частях света происходили ужасные убийства. Первые из них всегда совершались 16 декабря. Они длились несколько месяцев, иногда только один, но все они были одинаковыми. Эти люди выходили и убивали, прежде чем снова скрываться, ожидая, когда все забудут, и тогда они вернутся снова, чтобы удовлетворить свою жажду. Так было по всему миру, и было головокружительно видеть, как множество статей и теорий вылетает с экрана в мозг Фрэнка, прокладывая себе путь и навсегда внедряясь туда. Некоторые верили, что это были вампиры, которые сеяли хаос, другие верили в историю о вечном культе подражания вампирам, которые ничего не хотели, кроме как терроризировать. Фрэнк сосредоточился на Нью-Джерси. Он начал видеть закономерность, которая менялась каждые четырнадцать лет. Кем бы ни были эти вампиры, или если это был один единственный вампир, они были осторожны со своим расписанием и делали большие промежутки между каждым посещением, чтобы дать людям время, чтобы память и страх исчезли, прежде чем они нанесут новый удар. В Джерси убийства никогда не были такими жестокими, как в других местах мира. Никаких расчленённых частей тела, никаких изуродованных до неузнаваемости трупов, найденных в переулках, только обескровленные тела, как будто в этом существе была какая-то мягкая часть для государства. Фрэнк не мог понять, почему, так как для этого могло быть много причин. Но, как ни странно, их схема была нарушена. Когда вампир вернулся семь лет назад, это было на семь лет раньше срока. Одной из зафиксированных дат 'терроризма' было время, когда Фрэнка чуть не убил вампир, но его спас другой. Он не мог вспомнить, чтобы его родители когда-либо говорили об этом или видели это в новостях, но он помнил, что они на короткое время перестали ходить куда-то поужинать и ходить по магазинам по ночам. Это дало бы вампиру ещё четырнадцать лет, чтобы подождать, прежде чем они снова ступят в Нью-Джерси. Они не смогли сохранить эту модель, нарушив её, вернувшись на семь лет раньше своего обычного срока. Фрэнк не мог понять причину, по которой они нарушили свой график как таковой, возможно, они голодали и не могли больше ждать. Но некоторые из этих убийств были не такими аккуратными, как многие другие. Были найдены остатки крови, запястья также были вскрыты, некоторые тела были небрежно отброшены в сторону, чтобы любой мог пройти мимо и увидеть. Фрэнк сразу понял, что это был другой набор хищников, не тех, что обычно бывали здесь. Фрэнк собрал всю эту информацию, и всё же он не смог выследить своего вампира. Он был хорошо спрятан, обилия запланированных убийств ему было недостаточно, чтобы связать всё воедино. Существовала вероятность, что не его вампир был ответственен за все это, возможно, это было всего лишь совпадением, что он нашёл последнего в ту ночь, когда начались убийства. Он всё ещё цеплялся за свои исследования, глубоко копаясь в мире информации о вампирах, живущей в Интернете. Он порылся в нескольких блогах, где люди выясняли личность настоящих вампиров, чтобы также обнаружить, что все эти люди пропали вскоре после этого. Некоторые говорят, что блогеры сошли с ума, они скрылись или были убиты теми, о ком они писали. Только когда он наткнулся на один сайт, он нашёл именно то, что искал. «Ангел Нью-Джерси» — так назывался портрет. Большое полотно, сделанное профессиональным художником четырнадцать лет назад, с вкраплениями чёрного и красного, а также оттенками светло-зелёного и лёгким оттенком синего, служащими фоном. Фрэнк впал в тихий шок в тот день, когда нашёл его. На него смотрело бледное, красивое лицо его вампира. Его губы изогнулись в подобии улыбки, его гипнотизирующие глаза почти не выражали эмоций в своих устрашающе ярких радужках. Спутанные чёрные обрамляли его бледное лицо. Он сливался с тенями, как будто сам был одним из них, растворяясь в темноте, как привидение. Будто он приходил, а затем исчезал, как будто его вообще никогда не существовало. Фрэнк связался с художницей, пожилой женщиной по имени Анна-Мария. Она рассказала ему историю, стоящую за картиной, в ту ночь, когда она увидела красивого незнакомца, издалека наблюдающего за праздничным парадом, проходящим по улицам, словно видение под тусклым светом уличных фонарей над ним. Она видела его давно, четырнадцать лет назад, выходящим из заброшенного и заколоченного дома в квартале от места проведения ежегодного шествия. Он только что вернулся после посещения столетнего особняка, владельцы которого таинственным образом покинули его много лет назад. Она рисовала бесплатные картины в стороне, терпеливо ожидая, когда кто-нибудь подойдёт к ней. Но мужчина, как сказала Анна-Мария Фрэнку, был так красив, что она не смогла удержаться, чтобы не взять дело в свои руки и не спросить, может ли она нарисовать его. Он дал ей согласие, и она написала эту картину, но прежде чем она смогла поблагодарить его, он уже исчез. За значительную сумму денег он купил картину, и теперь она стояла, накрытая простыней, под его исследовательской стеной. Четырнадцать лет назад, что означает, что вампир Фрэнка был лицом, стоящим за убийствами, происходящими по такой схеме. Прошло четырнадцать лет с тех пор, как Фрэнк впервые увидел его, и теперь, когда приближалось 16 декабря, у Фрэнка была миссия, которую он должен был выполнить. Сегодня вечером он собирался подождать в старом заброшенном особняке, к которому был привязан вампир, и сегодня вечером он снова встретит своего спасителя. Джамия, наконец, приехала почти на час позже, войдя в тяжёлом пальто, и её нос покраснел от холода снаружи. — Мне так жаль, что я опоздала, Фрэнк, звонил Эван, и ты знаешь, какие у него проблемы с моей мамой. — она фыркнула, закрыв за собой дверь и положив запасной ключ на стойку. Фрэнк дал ей ключ, чтобы она могла навещать его в любое время, когда захочет, он был достаточно близок с ней, чтобы чувствовать себя комфортно, если она решит прийти посреди ночи и съесть его еду, если действительно захочет. — Всё в порядке, в любом случае, наверное, будет лучше, если я пойду позже ночью. — Фрэнк улыбнулся, приветствуя её быстрым объятием за плечи. — А куда ты собираешься в такой час? — Джамия подняла брови, убирая челку с лица. Фрэнк закусил губу, зная, что Джамии надоест выслушивать ответ. Все эти годы Джамия всё меньше и меньше интересовалась тем, как он выслеживает своего вампира, говоря, что нездорово позволять ему полностью поглощать себя. Возможно, она была права, но всё это не имело значения, когда это окупилось. — Джамия, я… Я думаю, что нашёл своего вампира. Тёмные глаза Джамии чуть не вылезли из орбит от удивления. Её рот открылся, брови поднялись так высоко, что могли бы коснуться линии её волос. —Ты… что, как? Как ты можешь быть так уверен? Фрэнк подошёл к своей исследовательской доске и накрытой картине, прислонённой к стене. — Я нашёл это на художественном сайте одной пожилой женщины, мне удалось купить это у неё за сто долларов. — он осторожно взял ткань и стянул её с полотна. Джамия окинула взглядом картину, её глаза блуждали по каждому цвету и форме на холсте. Медленно она присела на корточки так, чтобы оказаться на одном уровне с лицом вампира, её пальцы нежно коснулись нижней части портрета, пока она тщательно впитывала каждую черту его лица. — Это… — выдохнула Джамия и замолчала. — Это он. — Фрэнк кивнул и посмотрел в глаза нарисованной версии своего спасителя. — Художница сказала мне, что впервые увидела его четырнадцать лет назад, когда он выходил из того заброшенного особняка в паре улиц отсюда. Затем, четырнадцать лет спустя, она снова заметила его, выходящего из того же места, и решила нарисовать его. С тех пор она его не видела. — Убийства, ночь, когда он спас тебя. — глаза Джамии расширились, когда она собрала кусочки паззла воедино для себя. — Сегодня 16 декабря, четырнадцать лет спустя, ночь, когда он возвращается. — Фрэнк выпрямился, снова накинув простыню на картину, чтобы скрыть её от пыли или от его любопытной маленькой собачки, из-за которой Джамия была здесь, чтобы позаботиться о ней в течение нескольких часов, может быть, больше. — Мне нужно увидеть его, получить ответы и поблагодарить за то, что он сделал для меня. — Фрэнк, сколько раз я должна повторять тебе, что это безумие? Что заставляет тебя думать, что вампир успокоится и расскажет тебе все свои секреты только потому, что ты попросил? — Я ему не чужой, Джам, он должен помнить меня. Я заслуживаю ответов, потому что я единственный живой человек, который знает об этом хаосе. — Фрэнк надел пальто, засовывая ключи от дома в карман. — Тот факт, что ты единственный живой человек, который об этом знает, является для него прекрасной причиной убить тебя. — Джамия схватила Фрэнка за руку, её глаза загорелись тревогой. Он посмотрел в эти знакомые глаза и увидел страх, стоящий за ними, страх, что его действительно убьют сегодня вечером, и она будет оплакивать своего лучшего друга. Он смягчился, всё это напомнило ему об их коротком споре, когда он впервые объявил о своих поисках вампира. — Ты должна доверять мне, Джам. Если бы он действительно хотел моей смерти, он бы уже нашёл меня и сделал свое дело. Я знаю, что делаю. — Фрэнк осторожно убрал её руку со своей. Джамия потеряла дар речи, неподвижно стоя на кухне, когда Фрэнк схватил свой перцовый баллончик, что-то, что вы бы хотели взять с собой в такой ситуации, и ключи от его машины. Он направился к двери и надежно запер её за собой, оглядываясь по сторонам, прежде чем спуститься по лестнице жилого комплекса, пока не достиг уровня земли. Он нервничал. Конечно, ведь он не мог представить себе живую душу, которая не нервничала бы, когда дело дошло бы до поиска вампира. Он был только уверен, что в этом вампире осталась человечность, он надеялся, что ничто из этого не исчезло за четырнадцать лет, которые они провели врозь. Фрэнк так нежно думал об этом вампире, но он оставался с ним так недолго. Тем не менее Фрэнку хотелось снова увидеть его лицо, оказаться в присутствии того, кому он был обязан своей жизнью. Когда он сел в машину и включил обогреватель, он сделал глубокий вдох, позволяя себе собраться. Годы поисков, сбора доказательств — всё это привело к этому долгожданному моменту в его жизни. — Мы покажем Джамии, что она неправа. — сказал он своему собственному отражению. Широко раскрытые и нетерпеливые карие глаза, мягкие каштановые волосы, спускающиеся до шеи и завивающиеся на концах. Он выглядел почти так же, как и в детстве, у него был невинный взгляд и мягкая кожа и волосы человека меньшего возраста. Структура его лица повзрослела, как и тело, но он ещё не совсем чувствовал себя мужчиной, несмотря на то, что ему был двадцать один год. Фрэнк стряхнул с себя чувство неуместности и отправился на свою миссию. Если бы удача была на его стороне, миссия была бы завершена. Старый особняк ночью был ещё более жутким, чем днем. Доски, прибитые к окнам, плохо скрывали разбитое грязное стекло, неровно торчащее из рам. На фундаменте дома появились трещины, каменные колонны потрескались и засохли от жестоких лучей солнца. Заострённый потолок осыпался, некоторые отверстия позволяли лунным лучам проникать сквозь него. Это было место, где вы ожидали увидеть призраков, смотрящих на вас из окон разрушающегося балкона на верхнем этаже. Фрэнк содрогнулся, глядя на это, его глаза проследили за вороном, который только что взлетел с вершины остроконечной крыши и приземлился на дереве в паре домов ниже. Рядом с особняком на продажу был выставлен большой пустой участок, но Фрэнк был уверен, что его никто не купил, потому что они боялись жить за одним из старейших сохранившихся домов в Джерси. Он и остальные жители не были уверены, почему город до сих пор не снёс дом, он мог только догадываться, что они не хотели этого делать из-за истории, которая, должно быть, стояла за этим. Фрэнк легко мог представить себе вампира, привязанного к такому готическому месту, как это. Это место было на страницах романа о вампирах, где существа прятались в темноте и днём спали в гробах. Фрэнк нерешительно вышел из машины. Он осторожно закрыл дверь, заперев её за собой. Его взгляд скользнул по темной улице. Большинство людей, должно быть, спали в этот час, он видел, как в окнах домов горел свет. Он нервно взглянул на дом, выглядывая из-за фасада. У него перехватило дыхание, когда он заметил, что входная дверь приоткрыта, паутина, окружающая вход, разорвана, как будто кто-то её смахнул. Его сердце тоже обратило на это внимание, внезапно забившись так быстро, как крылья колибри. Он сглотнул, медленно направляясь к двери. Фрэнк не мог заставить свои руки перестать дрожать, а ладони перестать потеть, ничто не могло помочь ему в этот момент. Когда он толкнул дверь, то съёжился от громкого скрипа петель, сделанных за годы пренебрежения. Он взглянул на них и поклялся, что увидел, как ржавчина трескается и падает на землю. Фрэнк провёл пальцами по раме. Они покрылись пылью. Он вздрогнул, не желая представлять, сколько пыли загрязнило воздух внутри, если простое прикосновение к дверному косяку покрыло пылью его пальцы. Он медленно вошёл внутрь, задев плечом дверь. Внутри была бы кромешная тьма, если бы не лунный свет, проникающий сквозь осыпающуюся крышу с паутиной, свисающей спиральными блестящими нитями, покрытыми пылью. В воздухе пахло пылью, чёрствостью и сыростью, наряду с тонким запахом плесени и затхлости. Фрэнк сморщил нос, идя по тёмному деревянному полу, который скрипел под его шагами. Ковер разваливался нитка за ниткой, но Фрэнк мог сказать, что когда-то он был толстым и разноцветным, когда он раскатывался от подножия парадной лестницы до дверного проема. На земле лежала упавшая и брошенная люстра, окружённая разбитым хрусталем, когда-то прозрачным, но теперь запотевшим и потрескавшимся от времени. Большая простыня была накинута на каркас гигантского предмета декора, посеревшего от пыли и покрытого дырами от мощных солнечных лучей. Фрэнк запрокинул голову, чтобы осмотреть потолок. Оборванные цепи от люстры остались прикреплёнными, но они проржавели и с них медленно капала вода от дождя, который шёл прошлой ночью. Картины на потолке давно выцвели и покрылись плесенью из-за повреждения водой, превратив её в завитки теней в оттенках чёрного и серого. Фрэнк вздрогнул, лунный свет упал на его лицо. Он видел пылинки, парящие в воздухе, и смахнул их, в результате чего вокруг его лица поднялся вихрь пыли. Он кашлянул и медленно двинулся к лестнице. Сквозь густую пыль и лужи, лежащие на полу, он мог видеть свежие следы, ведущие вверх по ступенькам, прежде чем они полностью исчезли. Кто-то был здесь, был ли это нарушитель границы или вампир, которого он искал. Он огляделся вокруг, в тени, разбитые окна были заколочены, но тонкие щели между каждым куском дерева пропускали тонкую полоску света, сияющую на темных полах. В доме было слишком тихо, если не считать капель воды, падающих в лужи. Ни электрического шума, ни движения, только мёртвая, холодная тишина. До тех пор, пока Фрэнк не услышал свист воздуха и звяканье хрусталя, соприкасающегося с люстрой. Фрэнк вздрогнул от неожиданности, его голова повернулась в сторону, чтобы посмотреть на упавший антиквариат. Простыня была сдвинута. Теперь она спадала сбоку, и кристаллики покачивались, как колокольчики на ветру. Сердце Фрэнка забилось быстрее. Должно быть, это была птица, пойманная в ловушку внутри, летучая мышь в худшем случае. Фрэнк судорожно вздохнул и достал свой телефон. Включив фонарик, он начал подниматься по лестнице. Яркий источник света привлек его внимание к резьбе на стенах, элегантным завиткам темного дерева, закручивающимся вверх, пока не достиг каменного квадрата вокруг разбитых, запотевших окон. На стенах висели старые картины, посеревшие и покрытые различными веществами. Фрэнк добрался до верха лестницы, где она разветвлялась на две секции, обе из которых представляли собой два тёмных зала с бархатными красными коврами в качестве дорожки. Света было недостаточно, чтобы он мог разглядеть, что лежит в коридорах, и от тёмного входа у него по спине пробежал озноб. Фрэнк снова вздрогнул от громкого шума. Это звучало так, как будто кулак опустился на пианино, визг клавиш инструмента, которым не пользовались годами. Он подпрыгнул, осветив фонариком пространство под лестницей. Его рука сжала перцовый баллончик в кармане на случай, если он ему понадобится. Страх начал быстро наполнять его, и он слышал в ушах своё бешеное сердцебиение, чувствовал, как стучит пульс под кожей, которая становилась всё холоднее. Другой звук дал о себе знать, звук трескающегося дерева, гораздо ближе к нему, чем это было раньше. Фрэнк запаниковал и попятился назад, к коридору справа от него. Когда он мельком увидел приближающуюся к нему тень, он закричал. Развернувшись на каблуках, он побежал по коридору. Ковёр свернулся под его ногами и несколько раз чуть не сбил его с ног, но ему нужно было уйти как можно быстрее. Фрэнк бежал всего мгновение, втягивая в легкие прогорклый холодный воздух, прежде чем что-то грубо схватило его за капюшон куртки и дёрнуло назад. Фрэнк закричал, пытаясь сопротивляться, но ничто не могло противостоять силе того, что схватило его. Он упал навзничь, ударившись о твёрдое тело, и в течение двух секунд Фрэнк был грубо прижат к каменной стене в начале коридора. Он застонал от удара головой о тяжёлый камень, и его захлестнула стремительная волна головокружения. Холодные руки держали его за горло, разрывая материал куртки, и он был слишком дезориентирован, чтобы понять, что происходит. Когда туман наконец рассеялся, Фрэнка встретило ужасающее зрелище рта, полного острых, как бритва, зубов, светящиеся красные глаза быстро приближались к нему. Он закричал, безрезультатно вырываясь из хватки вампира. Как раз в тот момент, когда Фрэнк подумал, что его убьют эти злобные сверкающие зубы, всё происходящее вокруг него резко остановилось. Он всё ещё извивался, крепко зажмурив глаза. Но вампир, прижавший его к стене, остановился, застыв перед Фрэнком, и почти каждый дюйм его твёрдого тела удерживал его на месте. Фрэнк открыл растерянные глаза, из его горла вырвался испуганный всхлип. Когда он встретился взглядом с монстром, шок пронёсся по его телу, когда он увидел, как они меняются. Глаза, когда-то светившиеся красным, с животным зрачком, пульсирующим внутри них, медленно уменьшались, делая их белки снова видимыми. Они быстро превратились в оливково-зелёный цвет, живые и пульсирующие, и зрачок, который никогда не переставал двигаться в такт обычному ритму сердцебиения. — Малыш? — прошептал вампир. Его клыки втянулись, оставив только один набор за приоткрытыми, удивлёнными губами. Глаза Фрэнка пробежали по его лицу, узнавая бледную кожу и круглое лицо, принадлежащие одному из самых красивых образов, с которыми он когда-либо сталкивался. Только теперь его волосы казались более волнистыми, падая на лоб и собираясь в завиток, обрамляющий одну сторону его лица. Сердце Фрэнка всё ещё колотилось, но в нём больше не было страха. — Я нашёл тебя. — Фрэнк вздохнул.