TW. Истории

Комар, укусивший наркомана, два часа думал, что он - сверхзвуковой истребитель (с)

      Стайлз честно не думал, что так получится. Бродя на рассвете по лесу с лопатой в поисках нужного растения, он думал, что все получится просто идеально. Вымачивая корень мандрагоры в собственной крови (вообще-то, Стилински боится вида крови, ладно? Но на что ни пойдешь ради эксперимента) и наблюдая за происходящими метаморфозами, он сверялся со статьей на каком-то сайте, посвященном сверхъестественному и радовался.       Гомункулус получился замечательный. С крохотными ручками и ножками, с самыми настоящими крылышками. Он попискивал и смотрел на Стайлза так, будто он лучшее, что с ним происходило за всю его пока еще короткую жизнь.       Стилински чувствовал себя гордым родителем, когда его создание совершило первый полет и приземлилось в подставленные ладони, восхищенно пища.       Ладно, он был рад. Он ожидал чего угодно, но не этого.       - Лапушка, от тебя можно ожидать чего угодно, но в двойном размере такого счастья я не выдержу, - Питер ехидно посмеивается и закрывает за собой дверь лофта, ретируясь в неизвестном направлении.       Дерек сидит в кресле, читает бестиарий и лениво отмахивается.       - Стилински, как будто тебя одного было мало! - возмущенно шипит Эрика, отцепляя от светлых волос взбесившегося гомункулуса.       Бетти (вообще-то Стайлз назвал его Бетмен, но девчонки, умиленно вздыхая, именовали малыша исключительно Бетти, так что ну, ладно) возбужденно верещал и носился по помещению со скоростью звука, сшибая все на своем пути, кусая и царапая всех, до кого дотягивался. Стилински устало валится на диван и пытается отследить свое чадо (или исчадие) хотя бы взглядом. В груди у парня все кипит, а в голове бурлят бесчисленные сумасбродные идеи.       - Как давно ты принимал аддерал и в какой дозировке? - уточняет Дерек, в очередной раз отмахиваясь от Бетти и переворачивая страницу.       - Нууу, наверное, с час назад, - рассеянно тянет Стайлз и делает резкий выпад вперед, надеясь ухватить существо, но Бетти заливисто хохочет и легко уворачивается, опрокидывая настольную лампу и разбивая плафон.       - В какой дозировке? - повторяет Хейла, хмуро глядя на парня исподлобья.       - В какой дозировке, - автоматически повторяет Стилински, снова пытаясь поймать гомункулуса и на этот раз самостоятельно сшибая торшер. - Черт! Лети сюда, Бетмен! Ко мне!       - Он же не собака, Стайлз, - обреченно тянет Маккол, передислоцируясь за шкаф. Айзек тоскливо смотрит на его укрытие и натягивает капюшон поглубже. Бетти успел выдернуть из его шевелюры парочку кудрявых прядей, так что в будущем Лейхи улыбалась светлая перспектива остаться лысым.       - Он мое создание! - возмущается Стилински, размахивая руками в попытке хотя бы сбить в воздухе своего подопечного. - И он должен был меня защищать, напитавшись моей кровью!       - Так выведи его на улицу, пусть он защищает тебя там! - спокойно предлагает Эллисон, пытаясь прицелиться в мельтешащее около окна недоразумение из лука.       - Не трогай его, он мой! - восклицает Стайлз, отскакивая в сторону, когда книжный шкаф с грохотом падает на пол и Скотт выскакивает из своего укрытия матерясь и пытаясь вытряхнуть гомункулуса из-под своей толстовки.       Дерек глухо рычит и пригибаясь, бросается к Стилински, хватая его за шкирку и выволакивая за собой в коридор.       - Сколько.Таблеток.Ты.Выпил? - он встряхивает парня после каждого слова.       - Три!       - Он питается от твоей крови, получает эффект от твоих таблеток и твое состояние! Ты идиот! - припечатывает Хейл и отскакивает в сторону, когда между ними со скоростью молнии пролетает сначала бестиарий, а за ним, весело хохоча следует гомункулус.       Эффект от аддерала заканчивается к вечеру. Вымотанные волчата и охотница валятся беспорядочной кучей на диван, пытаясь перевести дыхание. Бетти сладко посапывает, свернувшись клубочком в капюшоне своего создателя.       Дерек захлопывает за Стилински дверь лофта с такой силой, что с потолка сыплется штукатурка, перед этим заявляя, чтобы Стайлз сделал что-то с ЭТИМ недоразумением.       Парень хмурится и бредет по тропинке, разбрасывая ногами листву.       Кажется, быть родителем он еще не готов.