пов мила
жизнь начала налаживаться неожиданно скоро. булки с маком - вот как должна выглядеть стабильностью. тим улыбается, неся чай, я потихоньку дышу. хорошо. неожиданно спокойно. никаких долбоёбов, кроме меня самой, в пределах многих метров.***
на последнюю литературу решили сходить. учительница пишет на доске тему ближайших уроков: «анализ евгения онегина». я слушаю вполуха. денис - вижу его боковым зрением - смотрит непонятно. я улыбаюсь. тим тепло молчит. радуга после дождя. *** мама смотрит на меня удивлённо: — ну как? всё хорошо? закатываю глаза, но киваю. хочется позвать тима в гости и до конца показать, что всё теперь окей, но решаю чуть-чуть подождать. мама, будто мысли читая, кричит из кухни, что они с отцом на этих выходных уезжают в деревню: «папе бани не хватило». неделя проносится галопом: дни разогнались до такой скорости, что я наконец начала высыпаться, отрубаясь как только закрывала глаза, улёгшись под одеяло. с тимом общались по старинке - только в школе. я восстанавливала своё доверие. ну так, чтобы полностью, и мы вливались в эту уютную стабильность: пришли, послушали очередные высеры от дениса (какая приятная традиция!) и ушли заниматься своими делишками. тим разговоров о произошедшем не заводил, за что ему спасибо. я тоже старалась не думать, вообще-то - приходить к каким-то осознаниям, а тем более поползновениям, было… ну, пугающе. поэтому мы возвращались к прежней модели общения. как и положено, когда взаимоотношения налаживаются, друзей зовут погостить. мысль пролетела мельком: «теперь то вы точно одни будете», но я выдворила её из головы ссаными тряпками - ну сколько уже можно загоняться на эту тему. всё будет хо-ро-шо. м: «дорогой друг, приглашаю на ночёвку с субботы на воскресенье на этой неделе» т: «как официально, приятно знать что я не дешёвый» «согласен» «когда начнём?» м: «да не знаю…. можем встретиться как проснёмся» мама с папой накануне вынесли мне весь мозг, предлагая поехать с ними вместе - пришлось соврать про месячные. отец поднял бровь: «и что?» я цокнула: «первый день болезненный очень. ой, уже спазмы начинаются!» и для виду пару минут покривлялась. зато теперь они едут с чистой совестью. .. субботнее утро началось в одиннадцать. обычно я так долго не сплю, но сегодня просто исключительный случай - новый сезон сериала вышел полностью, и вернувшись домой с учёбы я сразу же залипла. вот и результат - улеглась уже скорее утром, чем ночью. тимоти, видно, преуспел сильнее: в восемь сорок уже скинул мне тикток и был в сети три минуты назад. м: «я проснулась» т: «🖇» м: «какой кринж» т: «кринж умер» и не поспоришь… м: «завтракал давно?» т: «ну да. в 8. грею чайник» м: «давай не» «блч» «короче приходи вместе позавтракаем» т: «понял отбой» встретились у моего дома - рядом есть небольшой универсам и кондитерская. там закупили всякое вкусное. вру: я взяла яблочный сок и какой-то клубничный рулет в кондитерской. а тим… а тим странный, я не знаю, он с видом победителя тряс многоразовой авоськой с морковью и гордо лежащей сверху упаковкой голубики. и круассан. я не стала это комментировать. . щёлкаю чайником: нагревается быстро. тим орудует на кухне сам: накладывает кофе, разложил выпечку по тарелкам. мельтешит что-то - только успевай следить. на нём та самая худи, полная воспоминаний. фиолетовая. с галочкой. как же давно это было. или недавно? ест свой круассан так смешно: отщипывает руками кусок теста и запивает кофе. вроде как даже хвалит кондитерскую, если можно считать за комплимент: «не так плохо, как я ожидал». а я просто вилкой накалываю рулет и балдею. и комментирую: «у тебя вот тут, — указываю на тот и подбородок, — крошки остались». тим хмурится и тянется к телефону, чтобы посмотреть, но я так и вижу, как они, крошки, падают на ковёр, поэтому порываюсь убрать сама... а он перехватывает руку. неловко улыбается, откашливается: — руки мыла? — отряхивается сам - те падают на стол. я закатываю глаза. — нет, всё, коронавирусная, бойся меня. тим кривляется, делая вид, что умирает. улыбаюсь. и, вроде, всё хорошо, но будто не. после завтрака - в час дня то - решаю, что будем делать с едой дальше, но тим сонно тянется и предлагает забить: — у нас о т д ы х. пиццу никто не отменял. не согласиться очень трудно. а я падка. слишком падка. *** решали, что будем смотреть ну чуть-ли не на камень-ножницы-бумага (тим научился, - за столько-то времени, - и теперь жить без этого будто не мог). в конце концов выиграла я с каким-то русским фильмом, - узнала о нём в тик-токе, внук янковского играет вроде - сначала, по такому поводу, хотела глянуть с отцом, но раз такая пьянка, - тим предлагал что-то слезливое, но за грусть в этом доме бан. я лично выдаю. принесла тиму морковку из кухни (ну больной!..). сели в зале - больше места, больше воздуха, меньше... соприкосновений. тим отсел к подлокотнику, хотя до этого несколько минут мы красиво сидели бедром к бедру, и поставил свою морковку треклятую межу нами. я скосила на неё глаза и вернула взгляд к телевизору - титры. решили подключить ноутбук к телевизору, хотя изначально об этом и не думали даже. нахмурилась. янковский на экране выразительно ругается, с похуизмом смотря на героиню, и тянется рукой в миску с чипсами, стоявшими у него на коленях. по инерции, понятное дело, повторяю то же самое. однако, как бы не хотелось чипсеков, из хрустящего у нас только морковка. и… ну и конечно же тим тоже рефлекторно опустил руку в тарелку, однако вместо овощей нащупал там мои пальцы. быстро одёрнул руку, положив её себе на колени и уткнулся в экран с повышенным интересом - персонаж ивана выпроваживает девушку за дверь, довольно грубо хлопая прямо у неё перед носом. поразительная аналогия. наблюдаю за тимом, отмечая его привычные движения: вот он поправляет волосы, а вот переплетает пальцы рук, опускает подбородок на кулак и хмыкает, расшифровывая шутку или игру слов. но никогда до этого он не хрустел костяшками пальцев, заполняя звуками пространство. ну блин, ну нет, ну почему. хотя ладно, почему - я знаю. могу догадываться. так сказать, являясь причиной таких вещей… мне совестно - несмотря на то, что болтаем мы как раньше, стало тактильных взаимодействий стало куда меньше - теперь он держится на расстоянии. у меня в голове тим был очень - очень - тактильным человеком, касающимся тебя даже при разговоре. да и я это всё испытала на себе за все месяцы. а тут просто… всё. настало время быть с собой откровенной: мне нравились все эти невзначай-касания и всякие подтоны и подтексты в словах. мне это нра-ви-лось. теперь слова стали такими стерильными и безопасными, будто разговор для протокола, а количество касаний снизилось до отметки «необходимый минимум». к вечеру, отписав маме что «всё окей», меня его отстранённость совершенно перестала устраивать. я не люблю, когда всё идёт как-то не так, и когда тим начинает прятать свои руки в передний карман толстовки, хотя раньше за такой привычкой замечен не был. это был не тот мальчик-золотой лабрадор или плутоватый лис, как я называла его за глаза и только про себя, а какая-то грустная подделка. он как раз рассказывает о том, как они в детстве дома по тупости кинули ментос в колу - то был один из тех немногих разов, когда мама по-настоящему ругалась. я смеюсь, но не над ним, а с какой-то несвойственней себе нежностью, заглядывая в открытое лицо тима. . на кухне из нас вышел хороший дуэт: я со своего куска пиццы кусочки оливок выковыривала, а тим докладывал себе. наверное, ещё и «гавайскую» любит. но, благо, пощадил меня, и мы заказали одну из самых популярных. . — давай в «36 вопросов» сыграем, — предлагаю я будто бы небрежно, внезапно вспомнив. на самом деле сижу вся такая… напряжённая. и недоговариваю. полное название - «36 вопросов чтобы влюбиться». я оправдываю себя тем, что открываю сайт, на котором эта статья называется «36 вопросов для создания близких отношений». — а это что? — поворачивает ко мне голову. не в курсе. хор-рошо. — ну. там вопросы… — логично… — всякие разные, есть личные такие, важные. ну прям для супер-близких. я подумала, что подойдёт для вечера. — ну-у, давай. тим поворачивается: — открывай свои вопросы, обожаю тесты. я фокусируюсь на телефоне, а не на том, что тим наконец то сел не за полтора метра от меня, будто реально очень уж запоздало решил соблюдать социальную дистанцию. первый вопрос: «если бы вы могли пригласить кого-нибудь на ужин (близкого человека, умершего родственника, знаменитость), кого бы вы выбрали?» тим думает секунды три, после чего выдаёт: «тони старка». я выбираю ребекку фергюссон. следующий вопрос задаёт он: «хотела бы ты быть знаменитой, и если да, то в чём?» у меня ответ готов: хочу стать крутой художницей, но это больше для хобби, но моё желание - помогать детям и подросткам, переживающим буллинг в школе. хочу выучиться и проводить терапию. а ещё лучше - открыть центр, где будет возможность предоставлять терапию бесплатно. тимоти кивает: «благая цель», и сообщает, что хочет быть артистом, играть у любимых режиссёрах и посмотреть на мир - хотя бы из трейлера-домика. романтично. так и вижу его в этом. я думаю: ну вовсе и не страшно, чего было переживать. двадцать пятый вопрос выпал мне: «составьте каждый по три утверждения, верных для вас обоих. например, «мы оба сейчас чувствуем...» так далеко я не вчитывалась перед тем как предложить. наверное, пропустила бы во избежание неловкости. тим залипает и задумывается над этим, а я грызу щёку изнутри, думая, по какому сценарию всё пойдёт: со серьёзному и что-то точно поменяется… или же мы отшутимся от этого. ожидание - самое долгое. хочется начать, но даю тиму задать настроение. позориться как-то не хочется. молчим. тот в итоге смотрит на пиццу. хватается за неё, как за спасательный круг: — мы оба сейчас чувствуем вкус пиццы, — смеётся. я смотрю расслабленно, а внутри рыдаю. ну что ж такое!.. — по очереди? — киваю. — если уж пошли по вкусам, — указываю на наши кружки с чаем. тим закатывает глаза и приподнимает в воздухе пакетики, которые мы так и не выкинули - его черный, мой ягодный. я в ответ - на оливки. — квиты, — соглашается и улыбается, будто расслабившись - надеюсь с азартом, упоённо, что он сейчас наконец-то выдаст что-то более чувственное. а потом он говорит, что каждый из нас чувствует желание дозаказать ещё пиццу - на ужин. и я окончательно не понимаю, смеяться мне или плакать. выбираю среднее и, вздохнув, киваю: — а ещё мы оба хотим, чтобы заказ сделал ты, — разрешаю себе выписать терапию за его счёт. тим улыбается и тянется к телефону. я выключаю свой, перед этим закрыв вкладку с вопросами. оставшиеся две позиции даже мучать не хочется - а уж те одиннадцать вопросов и подавно. честно, даже не слушаю какую именно тимоти заказывает - тихо шепчу: «какую хочешь» и ухожу в ванную. надо подумать и побыть с собой наедине. минуточку. хотя, минуточки не хватит. потому что, какого хуя-то, собственно? ничего не понимаю. всё идёт так сильно вразрез с желаемым сценарием, что я тупо пялюсь на стиральную машинку, не в силах расфокусировать взгляд. типа… теперь - всё? в плане, всё всё? верить отказываюсь, но эти подчёркнуто-братанские штуки меня доводят и выводят. снова слёзы наворачиваются, потому что я внезапно почувствовала себя не красивой и привлекательной, а какой-то дурой с ложными надеждами и жирными руками. руки, кстати, надо бы помыть реально - намыливаю и гляжу на себя в зеркало. ничего выдающегося - в плане, как обычно выгляжу, разве что глаза немного покраснели, но это мелочи. время уже к восьми, но я так вымоталась от этого эмоционального холода и дистанцирования, что просто пиздец. мокрыми ладонями провожу по щекам и взбиваю волосы. нормально. тим сообщает, что пицца приедет через тридцать-сорок минут. хорошо. а мне хочется освежиться - выхожу на балконн, прихватив с собой телефон и усаживаюсь на заботливо постеленный пушистый ковёр - весной и летом я просиживаю здесь всё своё свободное время. прохладно, но несильно - обхватываю себя за плечи и смотрю в бесконечно тёмно-синее небо на отблески звёзд. беспонтово, но прозаично. охлаждаюсь, ясно. стараюсь понять, что делать дальше с моим (нашим) положением, но мозг пока не до конца понимает ситуацию, поэтому отбрасываю эти мысли после получаса бесцельных копаний. тим просит, чтобы я встретила курьера, потому что он не может найти ключи. поднимаюсь на ноги и неожиданно обнаруживаю их в кармане. смеюсь нервно - надеюсь, это аллегория на то, что будет происходить с нами дальше - обнаружу что-то приятное... встаю в дверях и на секунду задумываюсь о том, что за мысли вообще, но потом вспоминаю, как горела литературой в седьмом классе, и выдыхаю. через призму искусства на всё смотреть проще. забираем на пару пиццу - тим моих рук не касается специально. сейчас, охладившись, стараюсь мыслить рационально, но сложно. в итоге выбрал что-то с грибами. едим по паре кусочков и отваливаемся в зал - досматривать «не лечи меня». после просмотра ещё поели - я отключила в себе вообще всё и постаралась наслаждаться хотя бы тем, что есть сейчас - будто мы только начали дружить... а потом он посягнул на святое. — постелишь мне в зале? я сделала глубокий вдох - внутри чуть не расплакалась, на самом деле. умерла. немножко. говорю: «конечно» и стараюсь улыбнуться, но выходит настолько вымучено, что и слепой заметил бы. тим, видимо, делает вид что ещё и оглох. мрак ёбаный. руки трясутся; иду в родительскую спальню, где в комоде хранится запасное бельё, и позволяю себе судорожный вдох: ну всё, поломалась. точнее, не так: поломались даже в самом начале так не было. никогда так не было. ни-ког-да. всё настолько не так, что хочется обнять саму себя и расплакаться. вот так вот. слишком много слез на новый 2022-й. — помощь нужна? — тим заглядывает в комнатки видимо, меня не было слишком долго. свет не включала, но всё равно рукой на автомате смахиваю слезинку: — да-а, тащи одеяло, — и передаю стопку. там вообще-то два - обычное и прохладное, вдруг станет холодно. лучше что-то, чем ничего, я так считаю. тимоти глядит на меня сложным взглядом и выходит, прижимая стопку вещей к себе. а я дальше любуюсь на простынь со звёздочками. .. когда выхожу, налюбовавшись, тим копается в своих умных часах, прости господи. меряет сердечный ритм, судя по положению рук. ну окей. на полных похуях скидываю подушки с дивана прямо на пол и заправляю простыню. бешусь, что та не ложится без складок, и срываю злость на одеяле, взмахивая им так, что чуть не выворачиваю руку от силы тяжести и законов гравитации. кладу на диван, и внезапно становится так жалко себя, что я просто не в силах - оседаю на пол и утыкаюсь лицом в мягкое одеяло, пахнущее чистотой и свежестью. что логично, только постирано. — ми-ла, — тимоти наконец обращает на меня внимание. часы пищат, мол, вернись в исходное положение, — ты чего? — а ты чего? — я хватаюсь за волосы, — что это за хуета, тимоти? я не понимаю, я не по-ни-ма-ю. я тебе противна? ты сошёл с ума? что происходит, почему ты себя ведёшь так, будто… будто я не знаю даже на что это похоже.пов тим
смотрю на милу. чувствую, как колени в обратную сторону выгибаются. я довёл её до такого состояния во второй раз. второй раз за неделю. une seconde fois. мозг искрит. чтобы не сойти с ума окончательно, хватаюсь за первое попавшееся слово. х у е т а. пытаюсь вспомнить значение, и мозг ещё больше идёт ошибками. мила глядит на меня с пола красными-красными глазами. терпела. долго. падаю перед ней на колени. больно. похуй. лучшее время для исповеди - хотя бы потому что другого уже, кажется, не будет. пытаюсь собрать мысли по уголками сознания, но те не поддаются. звуки застревают в горле. громко молчу. плечи дрожат. мила сидит, положив голову на диван. рука слабо держится за такие тусклые в лунном свете волосы. уже не сжимает. а меня пробивает: — я долбоёб. мила тихо, просто, глухо кивает. — я знаю. мы оба. я выдыхаю. страшно до трясучки. знаю: это может быть последний раз, после которого меня в бордель пошлют. перестань ходить autour du pot* - лучше всем будет от этого. грустные милины глаза наполнены чем-то непередаваемым, но потом я соображаю: espoir, надежда. ну, давай. часы так некстати вибрируют, отвлекая: хозяин, пульс е б а ш и т, вызвать скорую? за окнами слышно сирену. будто бы и правда за мной. всё настолько запуталось после проишествия, что, что нужно распутать аккуратно, тонко. но по факту - молчим. что первее сдастся и не вынесет тишину. мила ковыляет пальцы, я осознаю, что просто забить в любом случае не получился. — как раньше уже не будет, — резюмирую я вслух, — немного пугающе. мила пожимает плечами: тоже понимает прекрасно. но страшно ведь. вдох. — ты мне нравишься. и нравилась. вообще всегда - с самого первого дня встречи, и с этой задачи, и решений натуральных, — неосознанно улыбаюсь, потому что это тёплое воспоминание успокаивает. почему я боюсь, в самом деле. это же милка, — ну я думал, это просто voile, дымка первых впечатлений. это так работает: краш. видимо, ты хотела со мной дружить, а у меня началась влюблённость, и не закончилась до сих пор. и на новогодние дни… я не знаю, я был так счастлив - просто потому что ты сказала, что всё хо-ро-шо. но после проишествия… нет. ты сама была не своя, и ça fait mal, it hurts. я не силён в чувствах, для меня это сложно и просто в одно время. но ты… я не хочу чтобы тебе было как-то не так из-за меня. страшно тебе навредить. причинять неудобства любимым - эти худшая мука. теперь я не понимаю ничего, потому что стараюсь не навредить тебе, делаю только хуже.autour du pot (фр.) - ходить вокруг да около; ça fait mal (фр.), it hurts (англ.) - это больно
мила смотрит блестящими влагой глазами. я дышу приоткрытым ртом. пульс долбит изнутри - сильно, но уже в ритме. — оке-ей, — тянет с надрывом. отводит взгляд. заламывает кисти, — раз так... я тоже. тоже выскажу всё. — до последней капли? — пытаюсь отшутиться. хороший показатель, наверное - есть силы на защиту. есть реакция. — до последней, — миле бы в пору грустно улыбнуться, но она сидит измотанная, — ты понравился мне окончательно где-то примерно в середине октября - тогда я ещё не верила, что наша дружба действительно дружба, — дышит тяжело, — потом были гости, хуёсти, всё... всё. чувствовала, как падала, но ногами упиралась до последнего... доупиралась, — развела руками. подняла взгляд. я протянул руку - заправил за ухо светло-золотую прядку. мила свела брови. — мы признались друг другу? — признались, — нежно провёл подушечками пальцев по щеке и оторвал руку. и так позволил себе слишком много. сейчас бы по всем нашим канонам поцеловаться стоит, но я чувствую, что это плохая идея. впрочем, всё равно спрашиваю. — нет, — мила мотает головой, и я вдруг резко чувствую образовавшиюся за эти несколько минут почву - и то, как она шатается. в такт её движениям. мила замечает это. спешит объяснить устало: — я хочу... хочу постепенно. будто с самого начала. хочу перезагрузить игру, — смотрит с надеждой. я улыбаюсь. мой островок зависает в одном положении. хочется обнять милу, погладить по подрагивающим плечам, зацеловать мокрые веки, но я действую плавно: — тогда приглашаю вас, mademoiselle, на свидание.пов мила
я согласилась - ну ещё бы. с души упала минимум тонна, и хотелось вот прям так завалиться и не двигаться. но, всё таки, нахожу в себе силы - сама попросила не торопиться, если в нашем положении это вообще возможно. ебучие американские горки. ладно. ухожу спать в одиночестве, но донельзя довольная, на выходе сделав какое-то подобие реверанса - у тимовых французских выпадов всегда такой вайб… хоть прямо сейчас иди панталоны покупать. или что там надевали в «войне и мире». счастливая я, короче. и настроение - воодушевлённое. долго не могла уснуть, листая посты в телеграмме и ленту тиктоке.