ма шери

проснулась в районе десяти, когда встали все, кроме нас двоих, и обнаружила себя под двумя одеялами и с закинутой на тима рукой. аккуратно убрала её и укрыла его. встала, перемахнув через подлокотник. заснули мы как и договаривались: я у стенки, тим - с краю. и с желанием присесть рядом с ним спящим я справиться не смогла. аккуратно приземлилась на краешек, положила руки на колени, смяла пальцами ткань, чтобы точно не сделать чего-то глупого и незапланированного. светло-коричневые длинные ресницы в лучах зимнего солнца подсветились и подрагивали на каждом вдохе и выдохе. губы - с небольшими трещинками, светлые-светлые; губы... выдохнула и, прикрыв глаза, поднялась на ноги. не время. салатов на тумбе не было - а я засыпала с мыслью, что они обязательно испортятся к утру. что ж, спасибо. (всем сердцем надеюсь, что убрал их именно тим, иначе наше положение может вызывать вопросы...) и оно вызвало. вытащив свою одежду из под стопки чужой (слава богу, что не носки!), закрываюсь в ванной - переодеться и умыться. в голове пока мыслей нет, ну и слава всему высшему, я считаю. надеваю тёплые штаны, бадлон и свитер сверху, чтобы точно не мёрзнуть. волосы выглядят не так плохо - перехватываю заколкой, чтобы не лезли в глаза. и, пожалуй, оставлю пижаму на полке. переодеваться вечером, наверное, буду здесь же. просто на всякий случай. в столовой обнаруживается только мама - она оттирала плиту. видимо, в процессе готовки что-то пролили. — доброе утро? — сиплю. она оборачивается. волосы такие же нечёсанные что и у меня, только рыжина более насыщенная. она тоже в свитере. папином, в крупную вязку. когда-то тот был и и дедушкин. такая себе семейная реликвия, получается. — привет-привет. достанешь из холодильника салаты? ага. стоит ли мне паниковать? выжидающе гляжу на ма, жду дальнейших действий: — ма, не тяни, говори так, не надо на меня так смотреть. — милка, ну а что мне сказать? у вас есть что-то? я не смущаюсь я не смущаюсь я не смущаюсь — нет… ну, по факту - нет. ты же помнишь как всё закончилось в прошлый раз. женщина кивает. такие истерики забыть сложно. — я могу тебя понять. тебе страшно, это нормально. будь, пожалуйста, аккуратнее. если хочешь, мы можем поговорить, когда вернёмся домой, здесь-то такой сумасшедший дом постоянно. я киваю. нормально. — мой рот - на замке. но с утра дед по дому шастал, тут ничего сказать нельзя. но, если папа ещё не побежал с ружьём, значит всё окей, — мне смешно. папа - такой папа. зная его, он на такое способен. — ладно, где там салаты? — я строю из себя дурочку, чтобы иметь возможность помолчать и окунуться в обычную работу. честно, думала, что завтрак мы проспали, однако оказалось, что дед утянул отца в лес, и теперь все ждали их возвращения. по словам бабули, должны были вернуться минут через двадцать, это у деда ритуал такой. пока тим спал, мы с мамой и бабушкой успели позавтракать, - решили, что за сложенным столом мы все так и так вместе не поместимся, так что лучше на ужин вновь унесём его в зал, а сейчас так, сменами. в общем, вышел в кухню он ровно тогда, когда отец и дед вернулись - как по часам. стушевался и хотел было попятиться назад, но дед грозно и, кажется, даже почти тепло обратился к нему: — в пять пойдём баню разжигать. милка умеет, а тебя-то ещё всему учить надо, — поставил топор в угол. папа кивнул, ухмыльнулся и сел за стол. тим выдохнул... а затем наткнулся глазами на меня. я улыбнулась грустно, поймав его испуганный взгляд. мама засуетилась на фоне, начала доставать тарелки, а я смотрела-смотрела - сквозь отца, который сел рядом со мной, прямо в дверной проем, где дверь-то никогда и не стояла, а сейчас и подавно - тим. опёрся плечом на косяк, чуть не лёг на него, обнял себя за плечи. глаза в глаза. оглянулась - все заняты своими делами, - и встала на ноги. — пошли, — шепнула на ухо, чуть привстав на носочки. тим замер - даже дышать перестал. а я завернула в родительскую спальню и отодвинула для него шторку - повторюсь, учитывая печку как основной инструмент отопления, о дверях здесь никто и не заикался. а вот тим заикнулся, но хорошо хоть, что не об этом: — ч-ш-что такое? — нервно хихикнул и сел на заправленную кровать. руки, как детсадовец, положил на колени (сама таким промышляю, ладно), — разговор состоялся, думал, мы поняли друг друга... — отвёл взгляд. я села ровно туда, куда оно попытался спрятаться. поймала его глаза. опять. — мне тоже так казалось. вчера. но сейчас вижу, что ты сам не свой. брось, тим. серьёзно. мы взрослые, что бы там не говорил папа, и можем и дальше вести себя как раньше... об этом мы, вообще-то, и договаривались, — слегка надавила ему указательным пальцем на складочку меж бровей. тим расслабился, кажется, и улыбнулся уже неловко. — просто... я удивлён после вчерашнего, — пожал плечами и смешно изогнул брови. — отходи давай. нам сегодня ещё в баню идти, — села прямо, поровнявшись с ним, и кивнула на дверной проем, — и умывайся. а то весь крабовый салат съедят. — ну если крабовый… — тим давит улыбку, но глазами не улыбается, и ретируется, оставляя меня в одиночестве. на пути в ванную разносится тихое, понятное ему одному «enfer sanglant»*. мне почти не слышно. и мне странно, но я стараюсь это отогнать и заставить странное глупое сердце успокоиться. потому что ещё не время, мне это отчётливо понятно. надо дать себе исцелиться и тогда уже прыгать во всякие омуты. возвращаюсь к столу ровно в тот момент, когда все усаживаются, и подсаживаюсь к отцу: — где была? — спрашивает он, заинтересованный напополам моим возвращением и оладушками матушки. — тиму зубную щётку выдала, а то вчера забыла, — сходу привираю и тянусь за своей забытой кружкой, — чем сегодня займёмся? — можете пока погулять, мы с дедом сарай отремонтируем: он под снегом проломился. кстати, можете снег поразгребать. — ме… ладно, кто если не мы. — молодец. после обеда за дровами, да баньку растопим, чтобы к вечеру была. никто же не против? баней отец гордился: мы её всей семьей строили. старая сгорела лет пять назад, и следующим летом мы занялись новой. отстроили через год - у папы всё таки служба очень тормозила. однако, баня вышла краше самого дома - светлая, потолки красивые, более высокие чем в обычной «по-чёрному» а в своеобразной прихожей стоял диван и стол - можно было и чаю попить. или просто посидеть. вообще то, там и ночевать можно было, но эта опция доступна только после посещения загса. — все только за, — подбадриваю па, и тот улыбается, сразу выглядя минимум на десять лет моложе. тим появляется через пару минут, посвежевший и более ухоженный. его уже ждёт кружка с чаем - я объясняю себе, что это не извинение и не попытка подмазаться: чай ему я делала тысячу раз, ничегошеньки такого. дед, наваливший себе гору салатов, довольно набросился на всю тарелку, успевая и жевать, и участвовать в общем разговоре: планировали второго января поехать на ярмарку к вокзалу, купить чего-нибудь или просто поглазеть. в большинстве своём это нужно бабушке и деду, у них в деревне развлечений не так много. мама страдальчески возвела глаза у небу - это мероприятие за двадцать с лишним лет ей так и не полюбилось. тим сел рядом со мной, у стенки. мама поставила перед ним тарелку с крабовым и оливье. и это совсем не я попросила. вы что-то путаете. определённо. — приятного аппетита, — повернулась к нему, оставив отца и деда обсуждать поездку. тим улыбнулся, подцепил пальцами вилку. — спасибо, — о, хорошо! — за то, что сберегла мне салатов, — блять. закатила глаза, покончила в один глоток с остатками чая и встала на ноги. — если ты не против, через полчаса пойдём в лес. или можем в «центр» деревни. подышать, — закончила уже из зала, — воздухом. тим запоздало ответил что-то вроде «конечно». я улыбнулась. пока всё отлично. хотела пройти за телефоном в спальню родителей, чтобы наконец-то зайти в сеть, но заметила маму тима на диване. села, постояв перед этим вот так на канате пару секунд, поздоровалась. — да, доброе, — улыбнулась и подняла на меня глаза. мой взгляд же против воли зацепился за экран её телефона. тиндер. или баду. научиться исскуству различать их мне как-то не довелось. грустно свела брови. тётя аня перехватила мой взгляд и улыбнулась: — брось тоску, милослава, — подсела ближе и неожиданно обняла меня за плечо, — в этом нет ничего грустного. так бывает - любовь приходится искать. и не всегда удаётся найти своего человека с первого раза, — нежно повернула мою голову к себе, чтобы заглянуть в глаза. я почувствовала, как внутри всё затягало-затянуло-натянулось, — и я тому пример. думала-думала (7 лет) и поняла, что «нет», до мечты мне с тем человеком далеко, — говорила она настолько доверительно, тепло и нежно, что смысл сказанного доходил до меня медленно и изнутри всё обволакивал. но последнюю фразу я прочувствовал на всех эмоциональных уровнях и всеми чувствами - от резкого укола в сердце до полного исчезновения всего воздуха из лёгких, — главное - это вовремя понять, что человек твой, и постараться не упустить его. это редкость. я отвернула голову и опустила взгляд на руки. сердце забилось медленно, до этого резко остановленное, потом ещё быстрее. — да, спасибо... удачи вам, — улыбнулась и кивнула на экран. «Вадим, 47: Привет, золотко, пошалим???» тётя аня рассмеялась: — вам тоже. ретировалась со скоростью звука после разговора: надо отвлечься на пару десятков бессмысленных тиктоков чисто чтобы разгрузить мозг, иначе я двинусь. внезапный прилив энергии, однако, не позволил долго усидеть на месте: захотелось всего и сразу. буквально. поэтому, поносившись по комнатам в поисках одежды, натянула на себя всё сухое и удобное, проверила на месте варежки, шарф и шапку. волосы бы завязать, но резинка таинственно исчезла. решаю забить - искать потом буду. тимоти помогает убирать со стола: отлично, уже закончили. висну на тимовом плече, чтобы привлечь внимание: — так, я тебя жду на улице, а ты собирайся, мы пойдём развлекаться. если телефон возьмёшь, то положи во внутренний карман, поближе к телу, а то вырубится. всё, стало жарко, я на улице. и вихрем вылетаю наружу, подставляя лицо морозному воздуху и зимнему солнцу, которое совершенно не грело, а будто бы наоборот. но как же это красиво! дожидаясь своего дру-… дожидаясь тимоти, успела убрать снег, который намело на крыльцо за ночь, прицельно сбила сосульку снежком с карниза, и подумала, что хочу покататься на санках. или что-то в этом роде. деревня расположена на возвышении, откуда идёт очень приятный и удобный склон: здорово кататься. здраво оцениваю, что в санках уже как-то несолидно, а вот на ватрушке для катания - самое то. посему вытаскиваю её из сарая, проверяя на жизненные показатели. жизненные показатели в норме. супер. оставив ватрушку на середине двора, недолго думая падаю на неё сверху. надо романтизировать жизнь как умеешь. .. тим вышел достаточно быстро - я даже не успела замёрзнуть. честно, глаза я не открывала, просто по походке поняла кто это. он издал звук наподобие «пфф», и в следующее мгновение я почувствовала, что нас вместе с ватрушкой без особых сложностей тянут за собой. — ты перчатки взял? — ага. — а шапку надел? — ну мам. — а куда мы идём знаешь? — мы? иду тут только я! и куда? — давай на дорогу и направо, там будет горка. у меня очевидный талант к управлению людьми. сказ-зка. тим толкнул (по звуку) калитку, и придерживая каким-то образом дверцу, вытянул ватрушку со мной на улицу. я сложила руки на животе и приоткрыла глаза: небо. безграничное, высокое. г о л у б о е до безобразия. прислушалась. скрип снега, далёкое дыхание тима и моё собственное - на пару. выдохнула, чуть съехала вниз и устроила удобно голову на бортике. морозно защипало нос. буквально несколько минут дороги, и скоро тим остановился. мы с ватрушкой по инерции слегка врезались в его ноги. приоткрыла глаза, села, подняла на него взгляд. тим резко достал телефон и щёлкнул меня. закатила глаза, представив картину: от солнца глаза сощурила, ещё и ракурс не лучший... махнула рукой и, выдохнув, встала на ноги. огляделась зачарованно. лес - мохнатые еловые лапы под слоем снега, воздух настолько чистый, что вдыхать его иногда даже страшно, будто вот, ещё один глоток, и точно крышу снесёт. поровнялась с тимом. глянула под ноги, на склон: по-своему «ровный», гладкий, в низу - несколько десятков метров земли, которая летом служит поляной для тех немногих городских, которым не лень тащиться сюда ради пикника в окружении елей. — ну садись, прокачу, — со смехом в голосе произнёс. — не, так скучно!! — в тон. дождавшись, пока тим реально надёжно уберёт телефон, освобождаю ему половину ватрушки. мой намёк понят: он, слегка отойдя, разбегается, и с этого самого разбега запрыгивает рядом со мной. мы с ускорением катимся вниз. воздух обжигает щёки, и мы просто кричим друг-дружке в лица, задыхаясь от такого иррационального хохота. будто по пять лет. конечно же мы ещё и толкаться начали: тимоти всё таки удалось спихнуть меня вниз, но и я не пальцем деланная: утянула его за бок за собой. ватрушка остановилась в отдалении, а мы - в сугробе. барахтались до тех пор, пока я не выбилась из сил, звездой улёгшись в снегу. — мил, холодно будет. — неа. — заболеешь, кто будет про шапки говорить. — да не заболею я, щас отдохну и огурцом. по молчанию понимаю, что про огурец он не понял. надо будет объяснить — ми-ла. — ти-мо-ти. вышеуказанный беспардонно тянет меня за ногу - как оказалось, к ватрушке. я прикидываюсь трупиком, во мне сегодня поселились бесы, как любит выражаться бабуля. — о, нет, — начинает тим своим драматичнымТМ голосом, — кажется, она умерла… что же мне с тобой делать… ощущаю, что он наклоняется, выжидаю момент… выжидаю, выжидаю, и…. открываю глаза и конечно же вижу его перед собой достаточно близко, чтобы натянуть ему его же шапку на глаза и отбежать наверх: — кто последний - тот и тащит! . уже набесившись вместе, мы затащились ватрушку наверх (совместными усилиями) и мирно валялись, болтая ни о чём. — сколько времени? — почти час дня. — скоро надо будет возвращаться… кстати, давай сфоткаемся? — удивительно, ты сама предлагаешь? — ну так на память же. отморозишь себе голову, а я буду смотреть и вспоминать и… — ой замолкай, у меня в руках широкоугольная камера, и я ей воспользуюсь. ладно, фото лица на широкий угол - действительно мощное орудие. тим вытянул руку и я подошла-прижалась ближе, чтобы он смог захватить больше леса. — чи-и-из, — высунул язык и улыбнулся. я не смогла вовремя соориентироваться, потому первая фотография, если мыслить простыми формами, выглядела так: «;) :|». тим рассмеялся ещё сильнее, увидев моё лицо в маленьком окошке, и я перехватила телефон: два смазанных лица в итоге. много смазанных лиц. нормально сфотографироваться нам так и не удалось - телефон начал лагать с каждой секундой всё сильнее и сильнее, поэтому заставила тима спрятать его в карман и мы, смеясь, отправились домой. мама, увидев нас из окна кухни, лишь всплеснула руками. я глянула на тима - действительно... зрелище: шапка вся в комочках снега, снег же на куртке от тепла тела уже успел расстаять и расползтись мокрыми пятнами. тим, заметив мой взгляд, закатил глаза и пошёл возвращать ватрушку на место под мои наставления куда именно и под каким углом её стоит положить. *** мы, уже не мокрые, но всё ещё счастливые, завались на диван. мама сказала, что обед будет через полчаса - суп почти доварился - и было решено оценить фотографии... — абстрактно, — подытожил тим и погасил экран спустя пять минут. я кивнула. *** последние минуты в дуэте ощущались грустно: — щас, тимка, пойдём за дровами. мы с игорьком нарубили уже, нужно только принести.

пов тимка

с понятием «носить дрова» я знаком - всё таки годы жизни в таком себе пригороде парижа без следа не проходят. зимой и весной мы протапливали дом, и я бегал за дровами, когда надо было подкладывать. но не в таких количествах, однако. надо было заполнить «поленницу», несколько рядов в дровяннике и положить просто так у бани. благо, что нас трое. игорь константиныч вполне справедливо давал мне столько, сколько я мог унести наравне с любым другим подростком. не знаю почему я думал иначе. возможно, сыграл стереотип - «отец девушки, которая тебе нравится». или просто волнение. кто знает. но я всё равно доволен, что с ним и его женой у нас взаимоотношения достаточно хорошие. с grandparents милы было непонятно: мы знакомы буквально полтора дня, и всё это время они лишь пару раз с интересом на меня косились. иногда ещё лукаво поглядывали. — ну что, малой, уши греешь? — обращается ко мне константин. я отдалённо понимаю значение глагола, — как тебе тут у нас? — очень здорово! — охотно принимаюсь за спасительную веточку, — баня просто огонь. игорь константиныч смеётся: — ну ты угадал: она буквально сгорела!

***

тем временем в доме анна управилась с основными делами (она уже пожалела, что не отправилась помогать с дровами) и теперь отдыхала в кресле, подключив телефон к зарядке. на экране - «золотая», платная, версия тиндера. потому что она устала нарываться на всяких фриков - уж лучше доплатить и сразу просматривать всё. сейчас у неё завязалась очень даже приятная переписка с неким приятным на вид сорока трёх летним олегом, держащим свой ювелирный салон. конечно, это не панацея, и, возможно, несмотря на всё хорошее, придётся его заблокировать и на пару дней потерять надежду, но отчаиваться она не собиралась. не в её стиле. это у них семейное - все в бабушку.

пов милослава

не выдержала и всё-таки вышла помогать ближе к концу всего действа, когда они уже начали затапливать. папа украдкой смотрел на тима будто с нежелаемой им самим же гордостью, когда тот спросил, где взять бумажки или что-то такое для растопки - я пришла ровно в этот момент, и дедушка сказал настругать палочек («а то он пальцы себе пообрубает»), и тим смотрел на это так, будто я прямо сейчас, вот в этот самый момент как минимум приняла роды и как минимум у жирафихи. в конце концов, в восемь-то рук, мы управились с баней и пошли полдничать. тим, по пути от бани до дома, сказал, что я крута. я сказала, что он может не подлизываться и чай пусть наливает себе сам. *** ещё пара подкладываний и вуаля - папа пошёл первый. тим смотрел ему вслед как-то нервно. — а я один там не убьюсь? — спросил в конце концов, не выдержав. я свела брови. — ну... я проведу тебе экскурсию? попаримся, а потом по очереди ополоснёмся? — оглянулась на спальню бабушки и дедушки. тим нервно хихикнул, поймав мой взгляд и верно расценив его направление.

***

а: «Прости, чуть позже продолжим! Я в баньку сейчас» о: «Эххх, банька))» о: «Давай, с лёгким паром, все дела.» анна поднесла телефон поближе к лицу. очередной тест на долбоёба пройдён. мрак.

***

совершенно непринуждённо собираюсь в баню. ничего необычного. папа вернулся через полчасика максимум - сказал, что потом ещё раз сходит, если настроение будет. и уткнулся в книгу носом. заметив, что я подгоняю тима к двери и держу в руках всем знакомую банную сумку, оторвался от чтения: — ты это куда собралась нарядная? — в баню. да, пап, не смотри на меня так, я проведу ему экскурсию и покажу что-как работает. и вообще, в одиночку ходить опасно. помнишь как дед там маму закрыл случайно, а она без телефона, мало ли! — милослав, это как-то… — ну как это, па? — я поднимаю очи к небу, — это ощущается так, будто ты мне совсем не доверяешь. я не делаю ничего такого, о чём буду жалеть. точно не теперь. если тебе так важно, то покарауль на диване, я не знаю. — мила… ладно, дочь, прости меня. я думаю, что ты осознанно принимаешь решения. просто… ты же взяла телефон. звони, если что-то случится. па порывисто хлопает меня по плечу. и я ценю - знаю, что он совсем не тактильный человек. приятно. я важно киваю, и зыркнув на сентиментального тима, выхожу из дома. идти полторы минуты от силы. — ты реально сегодня какая-то крутая. — только сегодня? — сегодня особенно. фыркаю. ну-ну, мастер комплиментов. в бане уже приятно тепло - отец разогрел просто до идеальной температуры. откровенно говоря, мы заранее договорились взять с собой плавки, чтобы было комфортно и удобно. однако, несмотря на всякие неосознанные голые спины, это дефиле получилось очень даже осознанным. садимся по разные стороны дивана. тим, видимо, решил дёрнуть пластырь одним махом, сваливая свою одежду кучей за собой. а я же нет, я тяну триста лет. я снимаю носки, кофту, свитер… завязываю волосы и стягиваю футболку, из под которой уже виден верх купальника. — тим, перестань смотреть в стену, пожалуйста. я понимаю, что ему тоже неловко, но не в стену же. и, желательно, не на меня. теперь он дёргает за выбившиеся из покрывала нитки. ладно, наплевать: быстро стягиваю всё остальное, и забрав по пути тонкое вафельное полотенце, на котором обычно сижу в парилке, захожу внутрь. в парилке мы выдерживаем не очень долго: всё таки жарковато. под конец сползли на нижние полки. — я в детстве как-то увидела фильм… «пункт назначения», или просто какой-то ужастик… там компания была заперта в сауне, в общем. потом боялась париться. — а я «титаник» посмотрел и кораблей боялся. и после «пункта назначения» ещё самолетов и массажных кабинетов. — после «титаника» сложно кораблей не бояться, — сдавленно смеюсь, — я его одна посмотрела лет в 11, а потом мы, может, через неделю гуляли с родителями и те захотели покататься на катере... тим рассмеялся и опёрся о моё плечо рукой - он сам горячий-горячий, влажный. перевела взгляд с его мокрых от пота волос на стену. выдохнула. пиздец. мы вышли минуты через 3, когда всё внутри и снаружи накалилось настолько, что уже даже просто дышать стало трудно. в... моечной? отец, бабушка и дед называли это как-то так, по очереди ополоснулись прохладной водой, а потом, сев на скамейку, начали думать, как быть дальше. — давай волосы помоем, а потом кто-то из нас выйдет и второй вымоется... полностью. ну, тело, — предложил, привалившись затылком к деревянной стене - ниже раскалённый кафель. я глянула себе за спину и закатила глаза - мне приходится держать спину, рост не позволяет. — уж не знаю, чем ты там моешь свою шикарную шевелюру... — встала на ноги, дотянулась до полки с баночками-скляночками, взяла один из шампуней и выдавила себе на руку, — глаза щипать будет! — протянула ему. — ма шери, мне не три, — встал на ноги и намылил волосы, прикрыв глаза. я почувствовала, как капля шампуня упала мне на ногу. похуй - никогда не думала о том, что так люблю длинные волосы у парней. пена потекла по предплечью. волны ещё сильнее закудрявились. отвела страшный взгляд приличия ради - за такое либо платят, либо платят... деньги - не-деньги, все дела. кошмар какой. я гляжу в свой таз с водой и думаю: ну, понеслась. в мыльной тихо, как в гробу. слышно как за стенкой весело трещат дрова в топке и тихие звуки нашего пребывания в помещении. — ну вообще не так уж и плохо, — комментирует тимоти, потихоньку вымывая шампунь из волос. пена растеклась по плечам и осталась на спине. открываю зачарованный взгляд - это очень тупо, но я благодарна, что мы решили отвернуться друг от дружки - и приступаю к собственным волосам. — бляяяя, — матерюсь сдавленно: в глаз попало мне, и я стою дурой: обе руки мыльные, а оставшуюся воду портить своими руками не хочу. — всё окей? — в глаз попала. тим хмыкает. пару секунд спустя ощущаю его присутствие в своей зоне комфорта, и… и он окатывает меня остатками своей воды - более прохладной, чем у меня. я взвизгиваю от неожиданности, но всё таки это действительно убрало пену с моего лица. хотя, теперь я мокрющая буквально с головы до пяток. отковываю глаза. он улыбается лисицей: тёмные ресницы очаровательно слиплись от влажности. переводить взгляд куда-то в другое место очень страшно - он буквально в плавках, и по ощущениям я словлю тахикардию. эээ… не нахожу ничего лучше, кроме как щедро поделиться собственной водой. ему в лицо, да — и это твоя благодарность, — со смехом говорит он, отплёвываясь от воды. — прими мою воду как знак дружелюбия и доверия. — это… это что-то из «дюны», да? — точно, точно. всё, давай, мойся, я подожду, а потом меняемся. у тебя четыре минуты, потом погоню тебя полотенцем, я ушла! ну невозможный какой-то. скрываюсь за дверью. плотно захлопываю дверь и ищу халат глазами... нахожу - только свой. запоздало понимаю, что гостей у нас отродясь не было и никаких «запасных» халатов нет. ладно. подумаем об этом потом. тим стучится изнутри как по часам - я уже собиралась спрашивать, живой ли он там. кричу «выходи» и поднимаюсь с диванчика. с тима течёт - с волос в особенности - и я причитаю, что надо было отжать. тим смеётся, улыбается губами и мокрыми-мокрыми ресницами - об остальном теле сказать ничего не могу: стараюсь не смотреть - на красные и морщинистые от воды ладони, на ноги, открытые от пят и до бёдер. отвожу и закатываю глаза. — держи, — снимаю халат и протягиваю ему, следом накидывая на плечи его полотенце, — не замёрзни, — и скрываюсь за дверью. моюсь быстро - дольше снимала и надевала купальник. ещё дольше приходила в себя от всех этих эстетических потрясений. держать лицо очень трудно, но я прикладываю все свои усилия - сама попросила подождать. и мне бы, учитывая ситуацию, тревожиться, глядеть на него грустно и дальше по списку, но эту роль принял на себя тим, и я стараюсь всеми силами дать ему понять, что это не этап «френдзоны», после которого резко наступит бурная любовь. надо двигаться постепенно - мягко, плавно, без резких движений. в один момент обязательно наступит час, когда я пойму, что всё окончательно и бесповоротно хорошо... а пока так. выхожу через полминуты сверления двери глазами и замечаю тима на диване. неопределенно замечаю, что мой халат ему как раз, только короткий слегка. хмурюсь. тим улыбается удивлённо, прослеживает траекторию моего беглого взгляда и кивает: — да, я тоже удивлен, — спускается по спинке дивана, чуть не ложится, сложив руки на животе, — мы с тобой крохотный сквад. нервно смеюсь. особенности личного восприятия во всей красе. заворачиваюсь в чьё-то полотенце дополнительно: одно на теле, другое - на голове, и деловито прохожу к столу: — пить будешь? — а что есть? — вода, морс какой-то… квас домашний, — видимо, папа притащил, потому что бутылка уже начатая. — можно квас попробовать? мама говорила, домашний - самый вкусный. — это точно, дед сам делает, на берёзовом соке, — под внимательным тимовым взглядом разливаю напиток в кружки, и первую протягиваю ему, — только там есть градус. ну, алкоголя. маленький, может даже не почувствуешь, раз на раз получается. — мер-рси. ну и как я дошла до жизни такой: сидим с передоугом-недопарнем в бане, пьём квас, а он ещё и в моём халате. на капюшоне ушки, потому что покупал его папа. — о чём думаешь? — подаёт голос тим, откидывая волосы со лба. те так и не подсохли в духоте, не заимев объёма. — о том, что ты похож на мышь, — признаюсь честно, — красивенькая такая мышка, не вижу проблемы. мне вообще мыши нра… симпатичны. — ну, — тим болтает кружкой в воздухе, видимо, вообразив себя сомелье, — а ты на золотого хомяка тогда. — туше… мой телефон оживает: сообщение. папа спрашивает всё ли в порядке. я отвечаю, что «да, пьём квас, скоро будем». немного подумав, всё таки фотографирую тима в этом прикиде. — эй-й, — с ленивой улыбкой не то возмущается, не то дразнит он, — дождёшься когда я стану всемирно известным и сольёшь в сеть? — у тебя гора компромата на меня, кто кого сольёт. — ну тогда квиты. я улыбаюсь: меня слить уже успели, тимочка. задумываюсь вдруг о том, что когда он станет всемирно известным, мои интимные фото всё ещё будут в сети... но как-то похуй. допиваю квас и хмурюсь: внутри от мыслей об этом совершенно «никак», пусто настолько, что аж груст... а что грустить то, собственно - улыбаюсь воодушевленно и гляжу на разморенного от тепла тима. большой францо-руско-английский кот. *** когда мы пришли домой, папа встретил нас взглядом, полным сомнения. я закатила глаза и опустила полотенце: купальник. тот закатил глаза в ответ. вечером не было ничего интересного - только вернувшись из бани, мы, разморенные и довольные жизнью, завалились на наш диван. из-за угла было видно телевизор, включённый бабушкой - та по кабельному смотрела «мужское/женское». тим тычет меня: «ну ты бабуля». в ответ я цокаю: «слышишь, дедуля, ты тоже вместе со мной смотришь». ну мы и завалились смотреть. теперь, когда каких-то «границ» смущения и дозволенного стало меньше, для меня не было проблемой опустить голову ему на плечо или, скажем, позволить ему разлечься прямо на моей спине, используя её как извращённый вид подушки. после ужина немного посидели все вместе - мы делали вид что слушаем, на самом деле уже дремали, но держались, пока анна и мама не погнали нас спать.