Сегодня в выпуске...

Джеймс, Джереми и Ричард всегда любили давать друг другу дурацкие прозвища и клички. Некоторые были совсем идиотские, но они уже настолько плотно срослись с их обладателями, что представить Джереми не иначе как орангутангом, а Хаммонда хомяком нельзя. Но после того, как они начали встречаться, Джеймсу стало этого нехватать. Да, возможно это прозвучит глупо и ванильно, что ему почти 60, а он хочет называть их «милый» и «дорогой». Поэтому Джеймс загонял свои желания как можно глубже и не хотел признаваться даже себе, что после каждого слова обращённого к своим друзьям, он мысленно добавлял какое нибудь ласковое обращение. Не то чтобы это как то его колышило, просто он переживал о том, как к этому отнесутся Ричард и Джереми. Высмеют его? Мало вероятно, но скорее всего скажут, что этого глупо. Или решат, что это довольно опасно, потому что в конечном итоге Джеймс привыкнет их так называть и сделает это при посторонних, за этим последуют неловкие вопросы, а это повлечет за собой не самые хорошие последствия. Да, определенно. Поэтому Мэй отмалчивался и каждый раз сидел как на пороховой бочке — только бы не сболтнуть чего лишнего, и называл их только по имени, или уменьшительно-ласкательно от них, вроде «Джери» и «Ричи». Это было правильно, нужно и необходимо. И так было до определенного момента, одного очень важного момента. Они сидели все вместе и завтракали. Бешеный график снова заставил их лечь в 2 ночи и подняться в 6 утра, поэтому их кухня больше напоминала прилавок овощного магазина. Даже если бы сейчас объявили об атомной войне или каком нибудь цунами, они бы и с места не сдвинулись. Мэй жевал кукурузные колечки с молоком, за что уже не раз получал целую кучу шуток и подколов каждое утро, но сейчас они сидели молча. Джереми и Ричард монотонно ковырялись в яичнице. — Я сейчас сдохну, — тихо сказал Ричард. — Не ты один, — Джереми отодвинул тарелку, — есть вообще не хочется, от еды попросту тошнит. — Ты должен поесть, милый, — Мэй даже не заметил, как обращение слетел с его языка, осознание пришло через пару секунд, и его сердце пропустило удар. Вот сейчас на него обрушится нескончаемый поток шуточек. Но ничего не происходило. Ричард также пялил в одну точку, пытаясь на уснуть, а Джереми потягивал кофе, листая ленту на Фейсбуке. Гром не грянул, а небо не разверзлось. Джеймс внимательно следил за своими друзьями, но те молчали. Не может быть, даже четырех часовой сон не заставил бы их отказаться от возможно подколоть Джеймса. Но вот Джереми поднялся, чтобы помыть тарелки, а никто так ничего не сказал. Возможно они просто не заметили, Мэй облегчённо выдохнул, но в следующий раз надо быть осторожней.

***

Джеймс всегда ревностно охранял свое личное пространство. Когда он начал встречаться с Джереми и Ричардом ему пришлось в очень многом переступать через себя и свои страхи. К его счастью, они знали его как облупленного и не требовали от него чего то сверх того, что он мог им предложить на данном этапе. Они прекрасно знали, что Джеймс любит их, хотя и никогда не скажет этого вслух. На самом деле Мэй и сам не понимал, почему признание даётся ему так тяжело, но сказать заветные слова было выше его сил. Но любовь не могла ограничиваться только поступками и действиями, и в конечно итоге искала выход в чем то другом. Например, в ласковых обращениях. Это давалось гораздо проще, наверно потому что признание не лежало на поверхности и не делало Джеймса слишком уязвимым и открытым. Но для Ричарда и Джереми это был просто фурор. Внешне они оба остались равнодушны к этому случайно брошенному «милый», чтобы не смущать Джеймса, но внутри они кричали от переполнявших их нежности и любви. Поэтому, как только Ричард смог выкроить минутку и добраться до своего телефона, он сразу настрочил Кларксону сообщение. «Мне показалось или Джеймс назвал тебя сегодня утром «милый». «Не показалось» — последовал ответ. И Ричард поднял глаза, чтобы встретиться с внимательным взглядом Джереми. Они сидели на диванах в кабинете Джеймса друг напротив друга и ждали, когда Мэй закончит статью, чтобы пойти вместе обедать. «Это значит, что я могу назвать его в ответ «дорогой» и это не будет звучат так, будто я зову его в ЗАГС?» Кларксон расхохотался и напечатал ответ, Джеймс посмотрел сначала на одного, потом на другого, сузил глаза, пытаясь понять, что так рассмешило его друга. — Я закончил, — наконец произнес он, и они под радостные возгласы проголодавшегося Хаммонда пошли в столовую.

***

В последнее время приходилось часто брать работу надом, чтобы хоть немного успевать за невозможным графиком Уилмана. Поэтому вечером, вместо того чтобы пить пиво и смотреть кино или заниматься кое чем поинтереснее в спальне, они сидели в гостиной, и каждый, занятый своими рабочими делами, вперился в свой ноутбук. Джеймс сидел, завёрнувшись в клетчатый плед, с которым уже не мог расстаться, а Ричард только что из душа и с мокрыми волосами был заботливо закутан Мэем в махровый халат. Они наслаждались молчаливым обществом друг друга. — Иди спать, дорогой, а то ещё простудишься и потом придется с тобой носиться, — лениво протянул Джеймс, запуская руку в волосы, чтобы хоть немного снять напряжение. Голова начинала болеть, а недавно выпитый зелёный чай расслаблял, поэтому Мэй еле ворочал языком и вообще не следил за тем, что говорит. Джереми спрятал улыбку в кружке с кофе, а Ричард прикрылся ноутбуком. Его сердце распирало от чувств и эмоций, и он просто не мог их скрывать. Джеймс понял, что попался, что спалился, причем очень глупо, но сил раздумывать об этом уже не осталось, хотелось хотя бы дома побыть собой, а не строить из себя охуеть какого натурала. Хотя он и до отношений врят ли на него походил, а теперь уже и подавно. Джереми взял все своим руки, поняв, что Джеймс сейчас снова замкнется в себе, а Ричард от счастья не мог ничего выговорить. Он осторожно притянул Мэя к себе и легко коснулся его губ своими. Это не был поцелуй страсти или чего то в этом роде, это был поцелуй, который обычно происходит утром, когда они все ещё сонные. Он был нежным и ни к чему не обязывающим, говорившим лучше любых слов на свете. Кларскон слегка отстранился и провел большим пальцем по щеке Джеймса, придерживая его за линию челюсти. — Пожалуйста, будь аккуратнее, — он сказал это самым ласковым голосом на какой был способен, опустив его на пару октав ниже. Джеймс слабо кивнул ему в ответ, не до конца понимая, что происходит. В голове всё ещё больше расплылось, когда повернув голову к ноутбуку, он наткнулся на губы Ричарда, и тот собственнически закинул ему на колени свои ноги. Ричард запустил руку в кудрявые пряди, мягко пропуская через пальцы. Он уткнулся Джеймсу лбом в плечо, наконец расслабляясь после тяжёлого дня. Джеймс поцеловал его в макушку, и шепотом еле слышно произнес то, что боялся сказать всю жизнь, обнимая Ричарда крепче. Он почувствовал как сзади прижимается Джереми, обхватывая их обоих своими огромными ручищами. На сердце было легко и спокойно, в нем колыхалась любовь, и никакая работа не могла этому помешать.