Сегодня в выпуске...

-Хэй, парни, я дома, — крикнул Мэй, закрывая входную дверь, как обычно не получив ответа. Повесив куртку на вешалку и бросив связку в пустую, опять, коробочку для ключей, он прошел на кухню. За столом одиноко сидел Хаммонд и без аппетита ел холодные макароны с сыром, оставшиеся ещё со вчерашнего ужина. Он лишь рассеянно помахал рукой, приветствуя Джеймса, так и не подняв голову от своей тарелки. За барной стойкой гордо восседал Джереми, в одной руке он держал книгу, а в другой бокал красного вина, на носу у него красовались видавшие виды очки. В доме было как то чересчур тихо, царила гармония и умиротворение, но не было ли здесь каких-нибудь подводных камней? В прошлый раз все это было следствием огромной ссоры с повреждением имущества. — Джереми, я же написал тебе, чтобы ты покормил Хаммонда, — сказал Джеймс, подходя к холодильнику. Открыв дверцу, он начал рыться в нем в поисках чего-нибудь съедобного. — Хммм? — только ответил Джереми, так и не оторвавшись от книги. Вероятно, он даже не слышал адресованых ему слов. Джеймс закатил глаза и направился на второй этаж за ноутбуком. — Заканчивай, Ричард, все равно не съешь, — по дороге он провел рукой по его голове, ласково взъерошивая волосы. Через пару минут Мэй разместился в гостиной, пытаясь выбрать, что заказать сегодня. Посидев ещё немного, Хаммонд бросил вилку, и она с грохотом ударилась о тарелку. Он демонстративно отодвинул макароны подальше от себя и проскрипев ножками стула по полу вышел из-за стола.

***

— ЕБАНЫЙ В РОТ!!! МЭЙ, ЧТО ЗА НАХУЙ ТЫ СДЕЛАЛ?! — раздалось в ту же секунду, как Ричард оказался на пороге гостиной. Кларксон лениво слез с табурета, отложив книгу, но захватив с собой вино для пущей драматичности, поплелся в соседнюю комнату с видом человека, приготовившегося разгребать очередное дерьмо, учиненное этими двоими. Но поравнявшись с Хаммонд он тоже остановился как вкопанный, бокал выпал из его онемевших пальцев и, со звоном разбившись об пол, окрасил белый ковер кроваво красными пятнами. Мэй медленно переводил взгляд с одного на другого: — Что? — С тобой что-то не так, — Ричард неуверенно подошёл к Джеймсу и залез на диван с ногами. Он запустил руку в короткие седые волосы, пропуская их сквозь пальцы, он выглядел так, будто разом перестал верить тому, что видит и что чувствует. — Хамо, ты тоже это видишь? — наконец отмер Кларксон. — Да! И я пока что не знаю, как мне к этому относиться, — он погладил ставшую лысенькой голову Мэя. — Вот и я тоже, — Кларксон обошел кругом, плюхнулся на маленький столик прямо перед Джеймсом и уставился на него. — Да чего вы так удивляетесь? Я на прошлой неделе спрашивал вас. И что вы мне ответили? Хаммонд сказал, что ему похуй, а ты даже не удостоил меня ответом. Поднялся такой шум. Ричард и Джереми, стараясь перекричать друг друга, пытались объяснить, что думали, что он пошутил. — Ну вот, сами виноваты, — сказал Джеймс дождавшись, пока они успокоятся. — Мэй, что за подстава, как мне теперь за них держаться? — Хамонд сжал кулак, пытаясь потянуть за волосы, но они выскользнули из пальцев, и теперь лишь смешно топорщились. Мэй подвинул чужую руку и пригладил их. Хаммонд посмотрел на Кларксона, который недоверчиво смотрел на новую преческу. — Верни все как было, — капризно сказал он. — С ума сошел? Мне их что теперь на клей прифигачить? Джереми цокнул, состроив гримасу, и пересел в свое излюбленное кресло, всем видом демонстрируя крайнюю степень незаинтересованности. — Ты будешь одну пиццу или две? — Две.

***

Хаммонд всю ночь не мог заснуть. Теперь ни один волос из шевелюры Мэя не лез в рот, в глаза, в уши, в нос, и это дико раздражало. Он вертелся с боку на бок, пытаясь найти удобное положение, но постоянно чувствовал себя не в своей тарелке. Ричард задремал только тогда, когда Кларксон недовольно на него зашипел и пригрозил выселить на диван, а уже спящий Мэй повернулся к нему лицом и, обняв, перекрыл кислород своей рукой.