Сегодня в выпуске...

Это началось, как обычно, со случайности, с одной испачканной футболки, а превратилось в неконтролируемое желания делать это постоянно. Хотя в принципе контролировать это причин не было… ну да пофиг. В прекрасное летнее утро Джеймс, Джереми и Ричард сидели на кухне и завтракали. — Черт, это была моя последняя чистая футболка, — Хаммонд смотрел на расползавшееся по ткани пятно от кленового сиропа. — Я же сказал тебе бросить все грязные шмотки в стирку ещё на той неделе, — Джеймс до сих пор был сонный и лохматый. — Прости, я забыл, — Хаммонд неловко улыбнулся, — и что мне теперь делать? — Ой да забей, ходи в грязной, — беспечно бросил Кларксон, утаскивая с общей тарелки очередной блинчик. — Ещё чего, — тут же встрепенулся Мэй. В своем доме он никому не позволит ходить в вонючей или жирной одежде. Джереми безразлично пожал плечами. — Даже моя футболка грязная? — с надеждой спросил Джеймс. — С I love you? — Да Хаммонд покачал головой. — Я испачкал ее в четверг, когда пошел проверять почту и упал в лужу. Мэй закатил глаза, а Кларксон заржал. — Пошли, — решительно сказал Джеймс, поднимаясь из-за стола и вытирая рот салфеткой. Ричард удивлённо посмотрел на него, но встал вслед за ним.

***

— Вот держи, поноси, пока твои не постираются, — Мэй протянул ему футболку, с таким же непонятным и выцветшим принтом, как и футболка Хаммонда. — Вау, спасибо, — поблагодарил Ричард. Он привстал на носочки и поцеловал Джеймса. Тот улыбнулся в поцелуй, а когда они расцепились, рассмеялся. Джереми футболка не понравилась.

***

Через некоторое время Хаммонд отжал шмотки не только у Мэя, но и у Кларксона. Осенью, независимо от того, сколько у тебя парней, в душе все равно становится как то тоскливо и одиноко. Сырость пробирается не только в ботинки, но и в сердце. Каждый спасается от этого по своему. Джереми пьет дорогое вино, Джеймс читает душные книжки, а Ричард… Ричард пиздит чужую одежду. — Чей на этот раз? Мой? — Джереми прошел через всю гостиную и сел в кресло, в котором проводил большую часть своих вечеров. — Ага, — кивнул Мэй, не отрываясь от книги. Хаммонд лишь сильнее укутался в огромный свитер, пялясь в телевизор. Послышался звук открывающейся бутылки вина, а затем бокал наполнился кровавой жидкостью. — Вот тебе не жарко? — наконец заговорил Джереми, насладившийся первым глотком вина и снова готовый к разговорам. Хоть на душе у него и было холодно, по дому он ходил в шортах и футболке — из-за зяблика Хаммонда дом топился даже летом, что уж говорить об осени. Ричард отрицательно покачал головой. — Он в нем даже в магазин ходил, — сказал Мэй, снимая очки и откладывая книжку, тоже присоединяясь к разговору. Джереми очень внимательно на него посмотрел, пытаясь понять шутит тот или нет. — Я серьезно. Кларксон перевел тяжелый взгляд на Хаммонда. — Что? Я все равно был в куртке. — Тебе надо быть аккуратней, Ричи. — Ойх, — он отмахнулся, — что-то, когда я публично признался в любви Джеймсу, никто не решил, что я голубой. Кларксон закатил глаза. — Мэй, объясни ему. — Забей, мы просто скажем, что он сумасшедший, который ворует у нас одежду, — смеясь сказал Джеймс. — Эй! — Но ведь это правда. — Вот вы жадные, — Ричард сложил руки на груди и отвернулся. — Не дуйся, — Мэй подсел к нему поближе и тыкнул в бок. — Ой да носи, что хочешь, — равнодушно заметил Кларксон. В это время Джеймс совсем прижался к Хаммонду и запустил руки тому под свитер, притягивая его ближе к себе и утыкаясь носом ему в шею. Джереми, отставив бокал, тоже сел на диван рядом с Ричардом с другой стороны от Мэя. Он забросил его ноги себе на колени, и обнял, дотягиваясь и до Джеймса. Все таки лучшее лекарство от осени это любовь.