О сложных отношениях

У каждого врача, который сталкивался со сколь бы то ни было сложными случаями, есть свое личное маленькое кладбище, состоящее из тех, кого им не удалось спасти, но это там, у врачей, что трудятся на "гражданке" или на Большой Земле. Те же, кто попал с медицинским дипломом в Зону Отчуждения, либо становятся кем-то вроде Болотного Доктора, только менее легендарными, либо начинают спокойнее относиться к смерти, когда их "маленькое личное кладбище" внезапно разрастается вследствие того, что приходится орудовать словно маньякам - совершенно непригодными для работы инструментами, на совершенно непригодных для этого столах, в необорудованных помещениях - чистой воды подворотнях. Ко второму типу давно примкнул и Эстет: на его руках умирали и на Большой Земле, и на линии столкновения, и здесь, в ЧЗО, да и в последней "точке назначения" ему приходилось убивать самому - даже одиночке порой приходится стрелять в людей на поражение. К тому, что ему некогда приходилось много убивать в клане, от чего он даже получал особое удовольствие, Эстет относился почти спокойно, так, словно это была лишь страница в чьей-то чужой биографии, которую следовало перевернуть и читать дальше с нового листа. Статистику смирения и принятия портила только одна смерть: Славика он простить себе не мог ни при каких обстоятельствах. От того, что память возвращалась кусками и в случившемся нельзя было разобраться, было ничуть не легче, ведь от одной мысли о том, что он мог собственноручно лишить жизни Светляка, почему-то пугала до мозга костей и приводила в состояние абсолютной апатии и потерянности одновременно. Светляк не стал бы кричать, молить о чем-то, давить на жалость или наоборот ёрничать, демонстрируя собственный цинизм и презрение к палачу, он просто смотрел бы, внимательно, с научным интересом, так, как всегда наблюдал за любой работой, даже когда ассистировал сам. Порой Эстету казалось, что он чувствует этот взгляд на себе, прямо между лопаток, а то и вовсе у себя на лбу, словно точку лазерного прицела, стоит обернуться или поднять глаза чуть выше, и он столкнётся со Славиком лицом к лицу, с его снисходительной улыбкой на конопатой физиономии. Оборачиваться не хотелось: Эстет точно знал, что теперь у Светляка бурые пятна на лице и выцветшие глаза.