***
— И вот тогда храмовник понял, что проиграл, и мне ничего не сделали, — Каллен услышал голос в конце тюремного коридора. — Ну ты, конечно, хорошенько его подставил, — Элизабет усмехнулась, и Каллен почувствовал, как сердце забилось сильнее. — Обычное дело для Тевинтера. Командир остановился, обдумывая дальнейшие действия, и не нашел лучшего варианта, кроме как заглянуть сквозь щель. Он боролся с собой весь остаток дня, но всё-таки пошел в тюрьму, просто на всякий случай. Однако, услышав их разговор, замер в нерешительности. Несмотря на скованные руки, темноволосый маг выглядит достаточно расслабленно, на лице играла приятная улыбка. Лица Элизабет Каллен увидеть не мог, но её спина была привычно ровной, в правой руке зажженная сигарета. — Ладно, Сэрбис, давай к делу, — в тоне Элизабет появилась властность. — Если ты уверяешь, что не лоялен Корифею, тогда ты можешь послужить мне. — Ты хотела сказать Инквизиции? — Сэрбис склонил голову на бок, улыбаясь ещё шире, и Каллен почувствовал, что его ярость доходит до предела. — Нет. Мне. Каллен подумал, что ослышался. — Вот как? — её собеседник тоже удивился. — Что ж, я весь внимание. — Оно тебе пригодится, — заверила его Элизабет. — Мне нужны твои навыки контрабандиста. — Так-так, это уже интересно, — Сэрбис прищурился. — Что угодно леди Тревельян? — Мне нужно, чтобы ты достал письменные доказательства контрабанды лириума в Оствике. — Ты имеешь ввиду подделал? — Нет, я знаю, что контрабанда есть. Ресурсы Церкви были весьма ограничены после заварухи в Киркволле, и мне лишь нужны доказательства. Письменные доказательства, Сэрбис. — Имя? — Лорд Джеймс Таннер, рыцарь-командор Круга Магов Оствика. — Это будет нелегко, — улыбка мага погасла, он задумался. — Но думаю, что у меня получится. — Прекрасно, я не ждала другого ответа. Тогда по рукам? — По рукам, — кивнул Сэрбис. — Могу я задать вопрос? — Зачем мне это? — Да. Ведь это единственный уцелевший Круг южной части Тедаса. Ты собираешься устроить восстание? — Отнюдь, — она покачала головой. — Мне лишь нужен небольшой рычаг влияния на рыцаря-командора, вот и всё. — Зачем? — Потому что от него я могу ожидать чего угодно. Так мне будет гораздо спокойнее. — Ожидаешь подставу? — Не исключено. Рыцарь-командор — не тот, кто способен мириться с поражением. Думаю, что скоро он предпримет попытку как-то повлиять на меня. Или на Инквизицию. И это меня не страшит, я могу за себя постоять, но он может попытаться повлиять на близкого мне человека. — Интересно, — протянул Сэрбис с легкой улыбкой. — На твоего любовника? — Прошу прощения? — Элизабет опешила от прямолинейного вопроса. — Я имел ввиду командира, — уже широко улыбаясь заметил Сэрбис. Элизабет встала, и Каллен бесшумно переместился в тень двери. — Что-то я не припомню, чтобы обсуждала с тобой свою личную жизнь, — сказала она несколько секунд спустя. — Он пару раз присутствовал на допросе. Очень злился, когда я говорил о тебе, а значит неровно к тебе дышит. — Ладно, сейчас речь не о Каллене, верно? — Да, о рыцаре-командоре Таннере. Зачем ему лириумная контрабанда? — У него есть лириумная зависимость. Он принимает лириум больше, чем предписывается. Для этого ему и нужно доставать его сверх того, что поставляет Церковь. — А что я скажу твоему тайному канцлеру, если она надумает проверить условия нашей сделки? — спросил Сэрбис. — Скажешь правду. Я не собираюсь ничего скрывать от советников, единственное, попрошу тебя не выдавать имя Таннера. Это личное. — Тогда я решительно не вижу связи с Инквизицией. — Если Таннер найдет рычаг воздействия на меня, он сможет… Черт, Сэрбис, я не знаю! Всё зависит от того, до чего он додумается, а он не глуп, поверь мне. — Бывший любовник? — прозвучал вопрос, и Каллен увидел, как она обвила себя руками. — Хуже. Я чуть не стала его женой. Создатель миловал, если так, конечно, можно выразиться. — Если он доставил тебе проблем, я могу найти людей, которые… — маг не договорил, но по его голосу было очевидно то, что он имел ввиду. — Нет, — она покачала головой. — Таннер — мерзкий ублюдок, но он железной рукой удерживает последний Круг Тедаса. И если он падет по моей вине и погибнут ни в чем не повинные люди, а поверь, я знаю каждого члена Круга Оствика, каждого храмовника и каждого мага, то я себе этого не прощу. — Я вас понял, миледи. Не подведу. Поняв, что разговор завершился, Каллен тихо повернулся и поспешил на выход, сам так и не осознавая, почему подслушал.***
Элизабет не заметила, как провалилась в сон. За последние дни это был не единичный случай. Не свойственная ей ранее бессонница заняла всё её пространство. Если ей всё же удавалось заснуть, устроившись поудобнее на своей просторной кровати, натянув на глаза маску для сна, кошмары начинали её преследовать, стоило только сомкнуть глаза. Сейчас же она полулежала на небольшом диванчике, на коленях книга, в руке тлеющая сигарета, а голова медленно опустилась вниз. Глазные яблоки под сомкнутыми веками бегали из стороны в сторону. Каллен присел перед ней на корточки, пытаясь разглядеть за копной черных волос спит она или нет. Рука безвольно опустилась вниз, норовя уронить сигарету. Каллен обеспокоенно покачал головой, аккуратно вытащил сигарету из ослабевших пальцев, потушил её, убрал книгу с её колен, мягко взял её на руки и отнес на кровать. Она не рассказывала ему про то, что случилось после того, как она провалилась в Тень, и он не был уверен, стоит ли ему знать. Он видел с какой неохотой говорят о случившемся те, кто попал в Тень вместе с ней, и старался не наседать на неё. Элизабет стала бледной, осунулась, яркие глаза потускнели от воспаления и слезились от недосыпа, но она неизменно качала головой и пыталась его убедить, что в порядке. Укутав её в одеяло, он провёл рукой по густым чёрным волосам Элизабет и услышал, как она что-то пробормотала на неваррском. Судя по интонации, это было что-то милое, но на секунду Каллен задумался: а к кому обращено это бессознательное предложение? Он встал, расстегнул доспех, сходил в душ, посчитав, что она не разозлится на это и забрался к ней под одеяло, стараясь её не разбудить. Полежав на спине и дав ей время отдохнуть за бесконечный рабочий день, он с удовольствием повернулся на правый бок и с трудом подавил желание охнуть: лунный свет с легкостью проникал в комнату, и сейчас на него уставились два зеленых глаза. — Я не хотел тебя разбудить, — пробормотал он. — Посчитал, что будет лучше не оставаться одной, и оказался прав. Ты заснула с сигаретой в руке. — Спасибо, — пробормотала она и села в кровати, кутаясь в одеяло. Каллен тотчас сел рядом. — Если тебе некомфортно… — Нет, всё в порядке, — она тряхнула головой и обернулась на него. — Я рада, что ты здесь, Каллен. — Почему нельзя попросить целителя выписать тебе снотворное? — А почему нельзя попросить целителя выписать тебе обезболивающие? Каллен смутился. — Я принимаю обезболивающие, Либби. — А каких усилий мне это стоило? — она чуть улыбнулась, улыбка получилась на редкость уставшей. — Я буду в порядке. Дориан считает, что Кошмар мстит мне после того, что случилось в Тени. — Послушай, — мягко заговорил Каллен. — Я понимаю, что ты не хочешь рассказывать про то, что там произошло. Но ты всегда можешь положиться на меня. Не только, как на твоего советника, но и… — Но и? — её улыбка чуть стала шире, и он залюбовался безупречными чертами её лица, размышляя стоит ли признаваться ей сейчас. Пауза затягивалась, пока он судорожно пытался подобрать в голове подходящие слова. — Ты знаешь, как много значишь для меня, Либби, — тихо произнес он. — И ты всегда… — он подчеркнул это интонацией. — …всегда можешь на меня положиться. Она потерла глаза ладонями и оперлась на его плечо. Он немедленно поднял руку, позволяя ей прижаться к себе ещё ближе. — Я боялась, что на этот раз не выберусь, — она перешла на шепот. — Я всегда была настолько далека от магии, от Тени. Это страшно. Я видела там кладбище. Там были надгробия каждого из моего отряда. И три безымянных, пыльных. Ребята уговаривали меня не смотреть, но я стерла пыль и увидела общую могилу родителей. Её голос затих окончательно, она отодвинулась от него, встала, прошла к столу, нащупала пачку сигарет, закурила, и лишь затем продолжила, повернувшись к нему. Лунный свет падал на красивое, обеспокоенное лицо командира, и Элизабет ощутила, что ей становится легче. — Там была надпись на неваррском: «Лорд Максимилиан и леди Александра Тревельян. Их погубила долгожданная дочь». — Долгожданная? — У родителей пять лет не было детей, — пояснила она, затягиваясь сигаретой. — Родители уже отчаялись, а потом мама забеременела двойней. — Должно быть, они очень обрадовались, — Каллен ободряюще улыбнулся. — Да, — Элизабет кивнула. — Вторая могила была Антуана. «Лорд Антуан Тревельян, который всем пожертвовал ради сестры». — Но ведь это неправда, — Каллен свел брови. — Ты ведь так не считаешь? — Вроде бы нет, — протянула она. — Если рассуждать логически, мы всегда с ним были на равных. Да, он старше, но мы всё делали всегда вместе. — Однако? — от него не укрылось то, что она отвела глаза. Она помолчала. — Когда со мной случилось… Когда меня изнасиловали, он не отходил от меня не на шаг. Он боялся, что я захочу наложить на себя руки. Он спал со мной в одной кровати, заставлял есть, вставать, и, конечно, это пошатнуло наш бизнес. — Либби, — Каллен почувствовал, как сердце ушло в пятки. — Ты правда хотела…? — Я не буду скрывать, Каллен, мысль об этом неоднократно меня посещала. Это было такое щемящее чувство безраздельной тоски, что вся твоя жизнь кончена, твое собственное тело вызывает непрекращаемое отвращение, стыд, страх. Сейчас уже лучше, прошел год. Я ведь позволила тебе касаться меня. — Но на себя голой в зеркало я точно не могу смотреть. Противно. — Но ведь ты восхитительна, — Каллен покачал головой, отрицая сказанное ею. — А я искренне не понимаю, почему ты так считаешь. Я говорила об этом с Коулом. Он говорит, что мне нужно отпустить ненависть в отношении этого человека. Я думала, что отпустила, я сознательно не уничтожила его карьеру тогда, но теперь меня обуревает такая злость, что я не могу нормально строить отношения с тобой из-за его отвратительного поступка, что мне хочется убить его, сломать его жизнь, как он сломал меня! Она не заметила, что последние фразы уже прокричала. Каллен вскочил, подошел к ней, взяв за плечи. — Он не сломал тебя. — Разве? — она горько усмехнулась и отстранилась от него. — Как бы то ни было, третья могила оказалась твоей. «Сэр Каллен Стентон Резерфорд из Хоннлита, чью жизнь разрушила Инквизитор». К её облегчению, Каллен искренне рассмеялся. — Либби, это такой бред. — Разве? — Если бы не ты, я бы вряд ли столь успешно боролся с лириумной зависимостью, — сказал он, качая головой. — Ты удивительная. И я… — Молчи, — она приложила палец к его губам, наблюдая за тем, как брови командира взметнулись от удивления, и пояснила: — Я не хочу, чтобы ты сказал мне это, когда я рассказываю тебе про Тень. В другой раз, я прошу тебя. — Либби, мы на войне, — он мягко взял её руки в свои. — Другого раза для нас может не случиться. — Значит, мы просто обязаны сделать всё, чтобы случилось, — отрезала она, и Каллен не сдержал улыбку. Она отстранилась и закурила вторую сигарету. — Знаешь, я никогда не говорила ему этих слов. Я не знаю, почему согласилась выйти за него. Я не любила его, мне казалось, что я никогда не встречу кого-то, к кому буду чувствовать подобное. — Почему ты не говоришь мне, кто он? — он не сдержался, вопрос, давно мучающий его, прозвучал скоропалительно. Она грустно посмотрела на него, но ничего не ответила. — Я не хочу лгать тебе, Элизабет, — Каллен покачал головой, подошел к своим сложенным вещам и достал из кармана рубашки свернутый вдвое лист пергамента, а затем протянул ей. — Я нашел это недавно. Я знаю, Либби. Он с изумлением заметил ужас, который промелькнул на её лице. Дрожащими руками она развернула приглашение, пробежала по нему глазами. Метка на её левой руке загорелась яркой вспышкой, освещая её побелевшее, измученное лицо. Каллен был готов поклясться, что никогда не видел её настолько растерянной. — Либби, это ничего не меняет, — тихо сказал он. — Я всегда знал, что Таннер — самовлюбленный мудак. И он заплатит за то… — Замолчи, — резко перебила она его. Элизабет прижала руки к лицу, пытаясь сдержать слёзы. Она скрывала от него это всё время, и это было чертовски сложно. Теперь оказалось, что столько усилий было потрачено впустую. (И, главное, для чего?) — Либби… — Каллен, уйди. — Что? — он вытаращил на неё глаза. — Уйди. Дважды повторять не пришлось. Командир полностью надел доспех за какие-то тридцать секунд и разъяренно хлопнул дверью. Элизабет опустилась на ковёр и позволила себе дать волю эмоциям. Ярость, злость, тревога, ужас и стыд смешались в ней воедино. Она опять почувствовала себя лежащей в кровати в Оствике, переживая эти мерзкие ощущения снова и снова. Хотелось кричать. Погрязнув в пучине собственной беспомощности, она не услышала, как скрипнула дверь, и изрядно испугалась, когда сильные руки подхватили её, поставили на ноги. Она никогда не видела Каллена таким злым, но в то же время испытала облегчение, глядя на его нахмуренное лицо. — Знаешь что, Элизабет? Я никуда не уйду. А Таннер поплатится за то, что сделал, я клянусь тебе! Выпалив это, он резко замолчал, вглядываясь в её покрасневшие от слез глаза. (Ты напугал её, идиот) — Либби, я не хотел тебя напугать, — уже спокойнее сказал он. — Если ты хочешь, чтобы я ушел, чтобы это всё прекратилось, я пойму. Но пока мы вместе, я никуда от тебя не денусь. И, раздери меня демон, я тебя люблю. Она расплакалась, и прижалась к нему. — Всё будет хорошо, солнышко, — бормотал он бессвязные глупости, гладя её по голове. — Я с тобой. И я никогда тебя не обижу. Несколько минут спустя она отстранилась. — Прости, что не сказала сразу. Мне казалось, что вы с ним друзья. — Я не знаю, что он себе там надумал, — он усмехнулся. — Но для меня так это никогда не было. У меня не укладывается в голове, что ты вообще с ним делала. Он ведь такой…самовлюбленный. Совсем не похож на человека, который тебе нужен. — Это не было изначально серьезно, — она устало нахмурилась. — У меня не было опыта в отношениях, и я подумала «почему нет». Мы стали любовниками, а потом он получил разрешение пожениться у Владычицы Церкви Оствика. Я не хотела. — Почему ты тогда согласилась? — Он не вызывал отвращения, как те, кто до него просил у отца моей руки. И мне предоставлялась свобода, во всяком случае мне так казалось. — А для чего было вступать в орден храмовников? — Я итак помогала ему в ордене, как и говорила раньше. Помогала морально магам и храмовникам. Владычица Церкви, старая карга, сказала, что будет правильно, если я вступлю в орден. — Тебе было плохо в ордене? — Нет, на удивление храмовники очень тепло приняли меня. Как сестру. В оствикском круге больше не было девушек-храмовниц, так что меня все опекали. И благодаря этому, меня спас Флетчер, когда… Когда всё случилось. — Флетчер? — Каллен ощутил, как волна напряжения пронеслась по телу. — Флетчер спас тебя? Я всё не мог понять, почему вы друг о друге так заботитесь. Всегда чувствовал, что вас что-то связывает. — Да, и он поплатился за то, что избил Таннера. Тот выслал его из Оствика в ту же ночь. — Поверить не могу, — Каллен покачал головой, и она отстранилась. — Мне всегда казалась, что Мередит с её ненавистью к магам перешла все возможные границы, но такое… Почему же храмовники это стерпели? — Они все боятся мятежа, — Элизабет устало потерла глаза. — Да, угроза реальна, но Таннер сделал её своим оружием. Они доверяют ему, но я уверена, что лояльность снизилась из-за произошедшего. Таинственным и непонятным для всех образом я исчезла из ордена, а еще отправление Флетчера в Белый шпиль. Думаю, что у ребят копятся вопросы к Таннеру.***
Рассвет осветил покои Инквизитора, и первые лучи солнца, как и обычно, разбудили Каллена. Он сел, потирая глаза, и посмотрел на спящую рядом Элизабет. Её лицо было полностью расслаблено, вся тревога и страхи покинули её. Кажется, впервые за несколько недель Инквизитор спокойно спала. Каллен наклонился и поцеловал её в нос, а затем в губы. Она нахмурилась, защищая свой сон, он тут же с улыбкой отпрянул, встал, подоткнул её одеяло и не спеша оделся. — Пообещай мне, что постараешься вернуться из Изумрудных могил как можно скорее, — тихо сказал он, присев на кровать, перед тем, как уйти. Она распахнула зеленые глаза, сонно щурясь, и Каллен поразился её беззащитному виду. Мог ли он подумать, что будет видеть её такой? Что с ним она отбросит своё высокомерие и станет самой собой? — Обещаю, командир, — пробормотала она, закрывая глаза и погружаясь обратно в сон.