***
Вечерний сумрак окутал роскошный Зимний Дворец, Халамширал. Элизабет, видевшая его изображения, изучившая имеющийся у Инквизиции план, всё равно была потрясена этим величественным строением. Архитектура Оствика, да и в целом Вольной Марки, была более сдержанная. — Миледи Инквизитор! — навстречу ей и её сопровождению шёл плотно сбитый мужчина. Под рубашкой его вечернего костюма переливались мускулы, выдавая в нём опытного воина. Сам герцог смотрелся достаточно необычно в ухоженном и вычурном убранстве сада Халамширала, хоть и являлся частью императорской семьи по происхождению. Его походка и окрик, которым он приветствовал её, выдавали в нём военачальника, привыкшего к беспрекословному подчинению. Пока они обменивались любезностями, Каллен наблюдал за ней, прислонившись к живой изгороди. Элизабет выглядела великолепно: длинное закрытое платье тёмно-синего цвета, как и его собственный мундир, подчёркивало её стройную фигуру и оставляло простор для воображения, так как Инквизитор настояла на отсутствии глубоких вырезов, которые весьма упорно предлагала леди Монтилье. Каллен отстранился от изгороди, и решил проверить других советников. Лелиана стояла недалеко от ворот, обмениваясь вежливыми фразами со знакомой леди. Тайный канцлер Инквизиции надела чёрное закрытое платье, очень похожее на то, что было на Инквизиторе. Что касается Жозефины, которая предпочла привычные синие и золотые цвета Антивы, Каллен не видел её на том месте, где должна была стоять амбассадор. Это обеспокоило командира и он неспешно направился по ступенькам вверх. Неожиданно в ушах зазвучал громкий смех Жозефины, и Каллен ускорил шаг. За широкой статуей стояла леди Монтилье, которую прижимал к стенке черноволосый мужчина в маске, целуя посла в губы. Каллен откровенно удивился: насколько ему было известно, такое поведение было абсолютно нетипичным для Жозефины, преданной их общему делу. Он громко прочистил горло, и леди Монтилье моментально отпихнула от себя поклонника и побагровела от стыда. — Командир, простите, я… — Друг, мы вообще-то заняты, — перебил её незнакомец, обращаясь к Каллену. Командир замер, разглядывая мужчину. Незнакомец говорил с ярко выраженным акцентом, каким обладали те жители Тедаса, кто с рождения говорил на двух языках — всеобщем и неваррском. Так говорила и сама Жозефина, леди Пентагаст, Дориан и Элизабет. Мужчина был едва ли выше самого Каллена, обычного телосложения. Широкая маска скрывала лицо практически целиком, оставляя на виду лишь нижнюю половину лица. — Каллен Резерфорд, — командир сделал шаг, протягивая ему руку в знак приветствия. — Рад знакомству. Наслышан о вас. — А вы?.. — Вы будете представлены друг другу позже, — вмешалась Жозефина, поправляя уложенные кудрявые волосы. — Мы не встречались ранее? — спросил Каллен, рассматривая мужчину. Незнакомец улыбнулся знакомой улыбкой и отрицательно покачал головой. — Нет, но я много слышал о вас от леди Монтилье и от леди Тревельян. — От леди Тревельян?.. — Кстати, как там она? — Жозефина задала вопрос командиру; её взгляд вновь стал сосредоточенным. — Общается с Гаспаром, — лаконично ответил Каллен. — Что ж, она очарует его вне всяких сомнений, — кивнула Жозефина. — Мне нужно будет с ней пообщаться до того, как начнётся бал, — сказал её спутник, смотря на неё. — Либби не любит сюрпризы. — Несомненно, — кивнула леди Монтилье. Неприязнь Каллена к незнакомцу подпрыгнула вверх после того, как он назвал Инквизитора. — Вы настолько близко знакомы, что… — Каллен, пожалуйста, — Жозефина хмыкнула. — Тебе не о чем волноваться. — О чём это ты, Жозефина? — голос незнакомца похолодел. — Мальчишки, — покачала головой леди Монтилье, перейдя на неваррский. — Успокойся, — велела она своему спутнику, беря его под руку. — И улыбайся, — она вернулась к всеобщему. — Всё должно пройти гладко. Элизабет испытывала тревогу, которую усиленно пыталась подавить внутри себя. Бал пока не начинался, ей было нужно дождаться Гаспара, и она подошла к Каллену, изучавшего Жозефину и её спутника задумчивым взглядом. — Всё в порядке? — она обернулась на Жозефину, которая болтала со стоящим к ней спиной мужчиной. — Не знаю, — Каллен был напряжён и неосознанно терзал ворот мундира. — Тебе знаком спутник Жозефины? — Не думаю, — Тревельян сложила руки на груди, пытаясь скрыть волнение. — А в чём дело? — Он тебя знает, — тихо процедил Каллен. — Назвал тебя Либби. — Что? — она сдвинула брови в знак удивления. — Но я не знакома ни с кем из круга Жозефины настолько близко, что… Из её рта вылетело словечко на неваррском, вызвав вопросительный взгляд Каллена. — Я знаю, кто это, — она широко улыбнулась. — Всё в порядке, беспокоиться не о чем. — Миледи Инквизитор! Жозефина и её спутник стремительно приближались к ним. Как только они подошли, Каллен удивлённо заметил, что Элизабет широко улыбается. — Ну и засранец же ты, — хмыкнула она, вызвав ответную улыбку у незнакомца. Сердце Каллена замерло. Их улыбки были одинаковыми. Спутник Жозефины стянул с себя маску, и брови командира поползли вверх. Брат и сестра были невероятно похожи друг на друга. Несмотря на то, что черты лица Антуана были более грубыми, сходство было поразительным. — Каллен, позволь представить тебе моего брата, Антуана, — широко улыбаясь, сказала Элизабет. — Простите, что не представился ранее, — Антуан дружески улыбнулся командиру. — Не хотел испортить сюрприз. — Рад знакомству, — кивнул командир, переводя взгляд с брата на сестру. Элизабет быстро огляделась: вокруг было полно людей, и демонстрация чувств от радости встречи была бы неуместна. — Ты не говорил, что собираешься в Орлей, — покачала она головой. — Что ж, ты удивишься, но меня пригласила императрица Селина, — он пожал плечами. — Решил воспользоваться шансом увидеть тебя и… Он запнулся, но Каллен увидел, как расцвела от непроизнесённых им слов Жозефина. Элизабет понимающе хмыкнула. — Миледи Инквизитор! — окрик властного голоса Гаспара де Шалона пронёсся по залу. — Вы готовы? — Мне пора, — выдохнула Элизабет. — Пожелайте удачи. Спокойная и размеренная обстановка в бальной зале казались театром абсурда. Вернувшись из помещения для прислуги, в котором отряд Инквизитора обнаружил неисчисляемое количество трупов, они окунулись в атмосферу бала-маскарада, на миг застыв в дверях. — Я бы что-нибудь выпил, — проронил Дориан, тоже заметивший это противоречие. — Потом, — тихо покачала головой Элизабет. — Предлагаю покурить на балконе и продолжать. Маг кивнул, и они неспеша двинулись сквозь безмятежных орлессианцев. Лелиана миролюбиво разговаривала с каким-то лордом, и Элизабет поразила искренность её улыбки. Чуть дальше неё стоял Каллен, окружённый пятью разодетыми людьми. — А вот это уже интересно, — по-неваррски проронил Дориан, аккуратно беря Элизабет под руку, и ненароком прислоняясь к колонне так, словно они просто собрались о чём-то поговорить. — Что ты делаешь? — Элизабет едва улыбнулась и посмотрела на друга. Дориан подмигнул. — Разве тебе не любопытно, что командира осаждают орлесианки? — Ничуть, — отрезала она, но прислушалась. — Командир, а вы всегда такой серьёзный? Может подарите мне улыбку? Хотя бы одну? Дориан громко фыркнул и тут же отвернулся к стене, чтобы подавить смех. — Прекрати, — прошептала Элизабет. — Командир, — к Каллену обратилась другая дама. — А вы женаты? — Нет, — прозвучал лаконичный ответ. — Но я занят. — Значит, свободен, — констатировала дама, игриво прикрывая лицо веером. Элизабет ахнула от возмущения под аккомпанемент смеха Дориана и направилась к командиру. — Вы заняты? — спросила она, смерив дам холодным взглядом. — Нет, — в глазах Каллена читалось облегчение. — Смотрю, ты пользуешься популярностью, — хмыкнула она, стараясь, чтобы в голосе не прозвучала ревность. — Кто все эти люди? — тихо спросила она, оглядывая поклонников командира. — Понятия не имею, но они от меня не отходят, — в голосе Каллена просквозило отчаяние. — Разве тебе не приятно их внимание? — Твоё… — он откашлялся и уже тише закончил. — Лишь твоё внимание для меня ценно, Элизабет. Она улыбнулась ему, впервые пожалев о том, что они скрывают отношения. — Оставишь для меня танец? — поинтересовалась она. — Спасибо, нет, — отрезал он, но тут же осознал, что сказал. — Прости! Я столько раз говорил за вечер это, что сейчас ответил на автомате. Я — довольно плохой танцор, храмовники не ходят на балы. Элизабет на секунду замерла, вспоминая то количество балов, где была вместе с рыцарем-командором Таннером, и разозлилась на себя за это сравнение.***
Несколько часов спустя Элизабет устало оперлась на поручень балкона, рассматривая открывавшийся вид. Стояла прекрасная ночь, в небе светила полная луна, освещая открывавшийся внизу сад с причудливыми фигурами. Её разум пытался осознать произошедшее этой ночью, но пока безуспешно. Инквизиции удалось спасти императрицу Селину, а также помирить её с Бриалой, её бывшей возлюбленной, и, кажется, в истории Орлея наконец закончилась затянувшаяся чёрная полоса. — Вот ты где! — голос подошедшего к ней Каллена был полон заботы. — Тебя уже все обыскались. Он осторожно положил руку ей на плечо, и она ответила на его жест, накрыв руку своей. — Ты в порядке? — тихо спросил он, глядя в её уставшее лицо. — Кажется, — ответила она, улыбнувшись ему. — Сама ещё не осознала всего произошедшего. — Представляю, — его голос успокаивал её, заставляя забыть об ужасах ночи. — Ты отлично справилась, Либби. — О, вот ты где! — Антуан размашистым шагом вошёл на балкон, и Каллен успел заметить, что радости на лице Инквизитора не прибавилось. — С тобой всё нормально? Зелёные глаза Антуана перемещались от Элизабет к Каллену, а губы сжались. — Да, я в порядке, спасибо, — она улыбнулась брату. — Каллен, ты нас не оставишь? — голос Антуана прозвучал холодно. — В этом нет необходимости, Тони, — отрезала Элизабет. Взгляд брата говорил о многом, но он заставил себя улыбнуться сестре. — Жозефина сказала, что Инквизиция отправляется завтра в полдень. Ты не против, если я утром загляну к тебе? У меня возникли неотложные дела сейчас. — Не против, — улыбка Инквизитора стала загадочной. — Кто я такая, чтобы препятствовать личному счастью брата? — по-неваррски закончила она. Антуан нахмурился. — Упрёк? Она лишь пожала плечами и хмыкнула. — Ладно. Но ты мне всё завтра расскажешь! — он улыбнулся сестре, которая, вне всяких сомнений, поняла, что за неотложные дела возникли у него поздним вечером. Каллен отвернулся, осознав тщетность понять хоть слово из их диалога. — Может быть, — пожала плечами она, переходя на всеобщий. — Иди уже, Тони. Спокойной ночи. Он широко улыбнулся сестре, перевёл взгляд на Каллена и кивнул ему в знак прощания. Когда шаги стихли, Каллен вопросительно посмотрел на Элизабет. — Кажется, ему не понравилось, что я здесь с тобой? — Это его проблемы, — устало улыбнулась она. — Тони — хороший человек, просто слишком сильно меня опекает. — Он знает о нас? — Нет, но теперь точно догадывается. Я скажу ему утром. У меня будет больше сил на то, чтобы слушать его мнение по этому поводу. — А если он будет против? — Он будет против, Каллен, — она погрустнела. — Но это не имеет значения для меня. Он замялся и отвёл взгляд в сторону, разглядывая причудливый сад внизу. — Это потому, что у меня нет титула за пределами Инквизиции? — Нет, — Элизабет улыбнулась и взяла его за руку. — Поверь, это абсолютно не связано с тобой. Я не поднимаю обычно эту тему, и не хочу её поднимать, но ты знаешь о том, что я была помолвлена. И когда я расторгла помолвку, Тони очень меня поддержал, и без этого я бы… — она запнулась. — Я бы не справилась. Он перевёл взгляд на неё и протянул вперед руки, прижав её к себе. — У всех есть прошлое, Либби, это нормально. — Ты тоже был помолвлен? — шутливым тоном спросила она. — Нет, — он провёл рукой по её волосам. — У меня были не слишком серьёзные отношения, но это не имеет значения. Ты — вот то, что важно для меня. Она помолчала, наслаждаясь моментом, а он неожиданно отстранился и сказал: — Как знать, вдруг у меня не будет возможности спросить… И он склонился, протягивая ей руку, приглашая на танец. Элизабет просияла и с радостью приняла предложение. — Ты же говорил, что не танцуешь. — Для тебя постараюсь.***
Элизабет открыла дверь покоев, любезно предоставленных императрицей Селиной, покосилась на охрану и сделала едва заметный жест головой, приглашая командира войти. Каллен ощутил, как его сердце забилось сильнее, взял себя в руки и кивнул. Элизабет радостно улыбнулась и прошла вперёд. Он последовал за ней. Помпезность покоев, отведённых для Инквизитора, напоминала ей спальню императрицы Селины, куда ей пришлось наведаться этим вечером. Нежно-фиолетовые обои на стенах, два кожаных кресла, между которыми притаился белый резной столик, зеркало в полный рост, комод возле него и дубовая, белая, поистине императорская кровать, украшенная позолотой и резьбой. При виде кровати брови Каллена поднялись от удивления. Она заметила его взгляд и усмехнулась. — Да, это не кровать, а настоящий монстр. Мне никогда не понять вкусы орлесианцев. — Мне тоже, — растерянно ответил Каллен и перевёл взгляд на неё. Она выглядела восхитительно. Он почувствовал, что нужно что-то сказать, однако не мог подобрать ни единого слова. Она улыбнулась и подошла к нему ближе. Каллен наклонился и поцеловал её. Она с готовностью ответила на поцелуй, обхватив его шею руками. Он изо всех сил сдерживал себя, чтобы не давать волю рукам и не позволить им бродить по её телу. Кажется, она это поняла и пошла на опережение: её холодные руки забрались под мундир, поглаживая спину. Каллен издал тихий рык, подхватил её на руки и усадил на старинный комод. Его губы спустились к шее, а затем ниже, к плечам, к ключице. Элизабет застонала от накатившего возбуждения, руки переместились со спины Каллена на живот, и она ощутила, как сильно напряглось его тело. Она дёрнула вверх юбку платья, пуская его ближе к себе, и сразу же ощутила степень его возбуждения сквозь плотную ткань платья, то, как он прижимается к ней. Всё. Все звуки, все ощущения разом улетучились из её сознания, на замену им пришёл такой знакомый, животный страх. Из глаз брызнули слёзы, но она этого не почувствовала, проваливаясь в прошлое. Каллен замер. Не заметить метаморфозу было просто невозможно. Он отстранился и встревоженно проговорил: — Либби! Она невидящими глазами смотрела куда-то в область его живота, не реагируя на окрик. Каллен ощутил дежавю, не осознавая, что это ему напоминает. (Не понимаешь, серьёзно?) И Каллен понял: она сейчас ведёт себя так, как вёл себя он. После пыток демона желания, когда он проваливался в такие же состояния ещё… Сколько? Год? Два? (Врёшь!) Лириумные ломки хорошо напоминали ему о его собственном прошлом. (Не сейчас!) — Либби, — он мягко коснулся её лица, но она отпрянула так сильно, что чуть не ударилась головой о стену. — Пожалуйста, не надо больше, — в голосе гордой, местами высокомерной Элизабет Тревельян слышалась мольба. — Либби, это я, — тихо сказал он, убрав от неё руку. — Я не… — Создатель, как ты можешь так поступать? — тихо спросила она пустоту по-неваррски. — Ты же храмовник, ты воин справедливости. Я сделаю всё, что ты скажешь, только не нужно опять… Каллен нахмурился. Грёбаный неваррский язык. Но для Элизабет и носителя её страха, отправившего её в это состояние, этот язык был родным, ведь они оба говорили на нём с рождения. Но каким бы бессильным не был командир в этот момент, он разобрал слово, одинаковое в обоих языках — храмовник. — Либби, я не храмовник, — сорвалось с его губ, и он горько усмехнулся, покачал головой. — Я не причиню тебе вреда, Элизабет. Она вздрогнула и перевела взгляд на него. Выругалась по-неваррски, понимая, что произошло. Её самый типичный кошмар случился наяву. Каллен стоял в полуметре от неё, внимательно рассматривая её. — Прости меня, — она прижала руки к губам, понимая, что её кошмар оказался лишь накатившим на неё прошлым. — Тебе не нужно извиняться, — он говорил твёрдо. Она встала, нетвёрдо стоя на ногах, и оглядела задранное платье. Каллен увидел в её глазах животный ужас, но она взяла себя в руки, покачнулась и отдёрнула платье вниз, видимо, вспомнив, что было до этого. Каллен не знал, как реагировать. Он хорошо помнил, что окружавшие его храмовники в башне круга Ферелдена тоже не знали, как общаться с ним. Он был сломлен. Одержим страхом и болью. — Мы можем поговорить, Либби? Она повернулась. — Если ты хочешь расстаться, я пойму. — Что? — он искренне опешил. — Нет, Либби, я не хочу расставаться. Я хочу помочь. Понять. — Я не могу, — она покачала головой. — Не могу об этом говорить. Это словно переживать заново. — В Оствике была попытка мятежа? — мягко предположил он. — На тебя напал демон? — Что? — она нахмурилась. — Нет, с чего ты взял это? — Ну… — он замялся. — Я не мог не заметить, что ты неохотно говоришь о себе, как о храмовнице. О своей жизни в Круге. — Ты тоже, — в её голосе послышалось лёгкое обвинение. — И я не считаю себя храмовницей, Каллен, ты это знаешь. Я всего лишь помогала магам и храмовникам. — Ты числилась в Ордене, — мягко напомнил он. — Грёбаная формальность, — отрезала она. — Хорошо, — Каллен поднял руки в знак того, что не будет больше задавать вопросов. — Либби, я правда хочу помочь тебе. То, что я видел, было… (Страшно? Больно? Знакомо?) — Что я говорила? — отрывисто спросила она. — Ты говорила по-неваррски, — тихо ответил он. — Я не понял ни слова. В Киркволле практически не говорят на этом языке. В её глазах явственно читалось облегчение. — Ты расскажешь мне, когда захочешь. Что бы это ни было, Либби, я готов пройти с тобой через это. Её воинственность испарилась, а на лице мелькнул стыд. — Прости меня, Каллен. Я не знаю, смогу ли когда-либо говорить об этом. — Ничего. Она осторожно приблизилась к нему. — Я могу тебя обнять? — спросил он, понимая, что, по видимости, это будет лучшей тактикой. Она кивнула и прижалась к нему. Каллен обнял её, чмокнув в макушку. — Что бы это ни было, мы справимся. Она молчала. К её счастью, он не мог видеть горького раскаяния на её лице. Она сорвалась. Впервые за полгода сорвалась.