Warm Shadows

14. – Пока беличий суп исцеляет твое тело, я буду исцелять тебе душу, – пафосно и с улыбкой сказала Фрэнки. Она аж светилась вся, искренне и открыто, дурочка такая. У Дэрила опять заныло где-то в груди. Он не заслуживал. — Только пойди лопату возьми, глубоко копать придется. Она фыркнула: — А я не тороплюсь, могу хоть часами слушать. Или болтать. Дэрил вытаращил глаза в притворном ужасе. — Даже не знаю. Может, лучше сразу гаечный ключ? Фрэнки рассмеялась, отставила суп и потянулась, чтобы обнять его. Дэрил замер по привычке, а потом понял, что обнимает она аккуратно, чтобы не надавить, не навредить, чтобы понял – он ей небезразличен. И послушать она его хочет, потому что ей на самом деле не все равно. — Неужели ты никому не позволяешь о себе заботиться? – тихонько спросила Фрэнки. — Дел полно, – буркнул Дэрил. — Когда ты в последний раз болел? Дэрил нахмурился. Наверное, в прошлом году? Тогда он ушел на охоту, и уже в процессе его так нахлобучило, что он твердо решил пока не возвращаться к своим. Лежал в полуземлянке, которую соорудил, пока температура окончательно не свалила, потел, кашлял и вытирал сопли рукой. Но когда лихорадка спала, ополоснулся в ручье, хотя ноги дрожали как дешевое желе, и побрел обратно, в Александрию. Подстрелил тогда еще индюшку жирную… И ничего, справился сам как– то. Хотя, если честно, пару ночей ему казалось, что он сдохнет под листом брезента. Поэтому в температурном бреду даже умудрился привязывал себя к толстому корню дерева. Очень не хотелось потом скитаться по лесам… — Сам как-то справился, – буркнул он в ответ. – Фигня была. Ничего серьезного. — Но сейчас-то спину тебе нехило прихватило, я прям по глазам вижу. Прости уж, мистер Стоик! — Со спиной такого никогда в жизни не было, – признался Дэрил. — Это тебе тело говорит: «Отстань от меня! Дай мне полежать спокойно». Точно, я знаю! Это психосоматика, – довольно заключила Фрэнки. — Ты мозгоправ, что ли? Психосоматика, – фыркнул Дэрил и покачал головой. – Хрень какая-то. — А почему нет? Я уверена, ты из тех мужиков, которые скачут, пока их инсульт не накроет. А если где-то и болит что-то, ни за что не признаетесь. Тебе нужно себя беречь! — Нет на это времени, девочка, – огрызнулся он. — Чего это ты меня в девочки разжаловал? Время всегда есть. И должно быть. Хоть понемножку. — Слишком много людей от меня зависят. Им все равно, болит у меня или нет. — Ты такой дурак, – ласково протянула она, взяла его руку, покрытую мозолями и шрамами, и начала гладить костяшки, прямо по точкам и линиям татуировок. — А кто у них останется, если ты однажды упадешь и больше не поднимешься? Уверена, они бы в очередь встали, чтобы тебя супом откармливать и чаем отпаивать. Потому что знают – без тебя никак! Дэрил покраснел. Он, черт возьми, весь покраснел, и кажется, мог бы даже разреветься. Как ночью от боли. — Если ты правда соображаешь в этой психосоматике, – заявил он, – то ты просто костолом от мозгоправов! *** — Вот! Теперь понял мою логику? – спросила Франсин, заглядывая Дэрилу в глаза. – Я не хочу тебя терять, ты обещал мне всю зиму, а значит, пожалуйста, позволь мне заботиться о тебе как полагается. Дай своей спине отдохнуть, не обязательно ей одной держать останки этого сраного мира на себе! Дэрил пробурчал что-то невнятное и отвернулся. Наверное, сбежал бы куда подальше, если бы мог, но нет, приходилось сидеть и слушать. Фрэнки немного успокоилась: кажется, хуже ему не становилось, но двигался он по-прежнему осторожно, будто с опаской. И вставать не торопился. Она разделила остатки супа с Чуваком, продолжая болтать: – Может быть, это мироздание подает тебе знак: остановись! Здоровенный такой знак, вроде рекламного щита: хватит это терпеть! Не надо больше! – Я увидел знак, – пробормотал Дэрил. Объяснил, когда Фрэнки к нему повернулась. – По дороге сюда. Когда первый раз тебя нашел… ну, твои дома и все это. На обочине знак валялся с рекламой. Я сначала мимо проехал, а потом развернулся… Слушай, – перебил он сам себя, скривился и поерзал на кровати. – А снег так и идет? – Ага, – кивнула она, – валит как ненормальный! – А крыша на гараже не провалилась? – Да нет вроде, – она была слегка заинтригована тем, куда он ведет. – Ты проверяла? – Дэрил снова поерзал. – Отсюда из окна не увидишь, нужно вниз сходить. – Чего тебе надо? – не выдержала Фрэнки. Он с вызовом уставился на нее. – Пойди вниз сходи! – Это нахера же? Дэрил отвел взгляд. Потом вздохнул. А потом все– таки признался: – Мне в туалет надо! – И чего терпел? – фыркнула Фрэнки. Поднялась, отодвинула Чувака и кровать обошла. – Давай руку. Обопрись об меня, я помогу! – Бля, – выругался Дэрил, повисая на ней всей тяжестью, – ну какого же хрена! Именно этого я и боялся! – А я, например, боюсь, что пока хожу туда-сюда, ты бы сам попробовал, – прокряхтела Фрэнки, наполовину подтаскивая, наполовину подталкивая его к двери в туалет. – Я вернусь – а ты валяешься здесь в бессозналке! – Ни хера подобного, – заупрямился он. – Я бы потихоньку! Дэрил очень старался не наваливаться на нее, Фрэнки чувствовала, но корчил такие зверские рожи, пока они добрались до места, и пытался подпереть каждую стену, которая встретилась им по дороге. И под конец опять заупрямился: – Я сам! Выходи отсюда! – Ой, да придумал тоже! – она закатила глаза, но все-таки предоставила ему немного уединения. На обратном пути к кровати Дэрил совсем запыхался, даже на ругательства сил не осталось. Растянулся на боку и подушкой лицо прикрыл. – Дать еще обезболивающего? – тихонько спросила Фрэнки. – Угу. – Ты, вообще-то, можешь сам попросить. Когда нужно, и вообще… – У меня было, – он взял таблетки с ее ладони, закинул в рот, проглотил и только потом уставился на стакан с водой, который протянула Фрэнки. Чуть посомневался, но потом все-таки запил. – Ты мне давала Адвил в прошлый раз. – Твою мать! – застонала она. – Это когда было! Осенью еще? – И что такого? – Дэрил снова улегся, прикрыл глаза. – Я редко болею, мне не нужно. Она прикусила язык, чтобы не сказать – ага, конечно. Она видела его шрамы и могла предположить, как он справлялся с последствиями. В одиночку, стиснув зубы и никому ничего не говоря. Но потом все-таки не выдержала. – А в детстве? В детстве же о тебе кто-то заботился? И я помню про отца, – добавила торопливо, и тут же вспомнила все остальное. Мать умерла – но когда именно? Дэрил ее хоть немного помнил? Дэрил помолчал немного, сопел возмущенно, а потом в конце концов выдал. – Мэрл. – Это брат? – догадалась Фрэнки, пусть даже раньше Дэрил ни разу не произносил этого имени. – Он намного тебя старше? – Не особенно. И вот так, очень медленно и неохотно, почти выдавливая каждое слово, он ей все-таки рассказал. Фрэнки подталкивала и нажимала, и перебирала рукой его волосы, гладила по голове, пока Дэрил совсем не расслабился. Она не перебивала, хотя возмущение пережимало горло. Орать хотелось, или хотя бы сказать: «Да почему? Почему ты позволял? Почему терпел?». Но у Фрэнки не было права осуждать, она сама провела с настоящим маньяком на несколько лет больше, чем должна была. И ненавидела его так, что аж дышать не могла, но Кевин был взрослым человеком, он сделал предостаточно для этого, а вот ненавидеть ребенка… Этого она не понимала. И никогда бы не смогла понять. Но говорить Дэрилу не стала. Ребенка давно не было, зато был сильный мужик. Все те, кто его обижал – сдохли, а он жив, через неделю будет здоров. И на плечах у него все-таки лежат обломки этого сраного мира. Франсин целовала Дэрила, держала его руку в своей и думала, что все-таки хорошо, что она тогда выбрала гаечный ключ, а не пистолет. — Спасибо, что поделился, – сказала она, когда он окончательно выдохся. Не хватало слов и сил. — Дэрил, ты победил. Все равно победил. — Да уж. Особенно сейчас я прям-таки Цезарь гребаный, – пробухтел он, но тут же дернул уголком рта. — Пройдет, – заверила Фрэнки. – К тому же, завтра я хочу кое-что еще попробовать. Только надо будет в голубой домик сходить. Я кое-что там видела… — Уже бояться? — Ну, не знаю. Я постараюсь соблюдать главный принцип. Он приподнял бровь вопросительно. — Не навреди! По крайней мере, не слишком сильно, – хихикнула Фрэнки. — Иди сюда, вредительница, – сказал он и приподнял свое одеяло, приглашая. Она с удовольствием свернулась рядом с ним – можно и подремать, пока обезболивающее не перестанет действовать. Банки. Она точно видела где-то тут банки. Франсин перевернула всю спальню в голубом доме в поисках. Про каждого из владельцев поместья в Саммерэнде можно было сделать какие-то выводы, а конкретно в этом доме проживали повернутые на всяких нетрадиционных методах лечения. Она нашла огромные бобины дорогущих тейпов, коврики для йоги всех цветов и материалов. В комнате, где две стены состояли из огромных окон, выходивших на берег ручья, были расставлены кристаллы различных цветов и размеров, но преимущественно фаллической формы. А уж всяких легинсов и топиков был целый цветастый ворох. Она часть забрала себе – мягкие, удобные. Хозяйке они уже никогда не пригодятся. Был тут и складной массажный стол, но ее познания в этом деликатном деле были достаточно скудны, чтобы даже и не думать о том, чтобы взяться за по-настоящему больную спину Дэрила. Да и потом, скорее всего через пару-тройку минут она бы принялась его целовать и облизывать, а это к техникам массажа точно не относилось. Выражение лица Дэрила при виде банок надо было видеть. — Не-не-не, не подходи ко мне с этой ерундой! – заявил он и натянул для надежности одеяло до самого подбородка. Он уже не выглядел полумертвым от боли, хороший признак. — Ну не выделывайся, а? Я читала, что это здорово снимает боль. Давай попробуем? — Да ты даже не знаешь, как надо это делать! — Да чего тут делать? Поджигаешь, приставляешь и вуаля! Все готово! Переворачивайся! — Серьезно, давай не будем?.. – взмолился он. — Будешь валяться и страдать тут? Переворачивайся! Живо! — Нет! — Я дождусь, пока ты заснешь и все равно сделаю, – пригрозила Фрэнки. Но в глазах у него было какое-то совсем не игривое беспокойство. — Правда, не надо. Там все… Она села на кровать рядом, протянула руку и почесала Дэрилу бороду. Он фыркнул, как Чувак, но увернуться не пытался. — Я видела шрамы, – тихо сказала Фрэнки. – На них не буду ставить, если болят. — Да ничего там не болит, – буркнул он. – Просто они… — Крутые? – спросила она. – Мне кажется, они крутые. Говорят, что ты настолько крут и тебе все нипочем. Конечно, она понимала, что это не совсем правда: вряд ли он мог от всего отмахнуться. Шрамы были слишком большие, потемневшие, грубые. Это значит, что заживали они долго и проблемно. Но все равно ведь зажили. Он справился, смог. — Это не следы слабости, Дэрил, – она поцеловала его в губы. – Это твоя броня. Он тут же перевернулся на живот, демонстративно сбросил одеяло: делай, мол, что хочешь, женщина, только не неси эту чушь. Его аж коробило каждый раз, когда она пыталась что-то хорошее сказать. Только она все равно говорила, а почему бы и нет? Поставить банки оказалось сложнее, чем было написано в тех книгах, где она о них читала. Однако Фрэнки умудрилась не обжечь Дэрила, не обожглась сама, но вот в одном месте протупила и оставила у него на пояснице багровый синячище. — Прости! Дэрил стоически молчал все это время. Пыхтел в подушку, спрятавшись за завесой челки. Наверное, опять слишком надавила… Лишнего сказанула. Хоть бы чертовы банки помогли! – Эй, – тихонько позвала Фрэнки, подлезла к нему поближе, – ты как?.. Пять минуток потерпишь, а? – Когда ты заболеешь, я с тобой тоже что-нибудь сделаю, – мстительно прогундел он и демонстративно отвернулся. Фрэнки подумала, посмотрела на торчащее из волос ухо, а потом взяла и прикоснулась губами к краешку. – Эй! – взвился Дэрил. – Кажется, ты только что говорила, чтобы я спокойно лежал! – Ага, – подтвердила она. – Так чего ж сама дразнишься? – он снова повернулся к ней, уставился возмущенно и даже, кажется, губы надул. – А я не дразнюсь, я показываю, что будет потом – когда у тебя спина болеть перестанет! – Ну-у-у, – протянул он, задумчиво пожевал губу, а потом осторожно поинтересовался. – Столько ждать? А так что-нибудь придумать нельзя? После этих пыток, разумеется, – он покосился на спину, – и где ты их откопала только!.. – Там много чего есть, – хихикнула Фрэнки, вспомнив про кристаллы. Надо будет ему как-нибудь показать, вместе посмеются. Дэрил тяжело вздохнул и улегся поудобнее. – Пять минут еще не прошло?.. – Не-а. Рассказать тебе что-нибудь? – А ты мне еще не все рассказала? – в шутку изумился он, глаза распахнул. – Блин, женщина, я тебя, конечно, выслушаю, но языком молоть ты горазда! – Я за двоих, – Фрэнки не сдержалась, высунула язык. А потом протянула руку и отвела прядь волос, которая все спадала ему на глаза. – Тебе не мешает?.. Может, подрезать?.. – Обойдусь, – буркнул он довольно угрюмо, и тут же пояснил. – Мне так нравится. Одна моя знакомая сказала… В общем, ее муж бил. Еще до всего. Она и стриглась коротко, почти под ноль. Чтобы он, ну… – Я поняла, – кивнул Фрэнки. Это была какая-то совершенно ужасающая идея, и одна половина ее сознания отчаянно противилась, не хотела даже думать в эту сторону, представлять – а если бы Кевин когда-нибудь поднял руку и на нее… Она бы боялась каждую секунду, ходила бы в синяках… – Ну вот, – продолжал Дэрил – то ли не заметил ее замешательства, то ли нарочно проигнорировал, – а теперь ты бы ее видела! Отрастила косу ниже лопаток! – Тебя отец таскал за волосы? – деловито спросила Фрэнки. Дэрил посмотрел на нее секунду, пристально, прямо в глаза. Потом сморгнул, отвел взгляд: – Ой, да иди ты… – Пять минут! – сообщила она и начала снимать банки. Дэрил ни звука не издал, терпел стоически, а потом Фрэнки протерла его спину полотенцем и накрыла одеялом. – Надо еще полежать в тепле с четверть часа, и лучше не шевелиться. – Если бы я мог шевелиться, я бы так и сказал, – он улегся поудобнее, подпер голову рукой и глядел, как она складывает банки в коробку. – Откуда ты вообще знаешь, как чего надо? – П-ф-ф! – фыркнула она, протянула руку и постучала костяшками пальцев по толстенному справочнику, лежащему на тумбочке. – Альтернативная медицина, милый! При отсутствии больниц, уколов и капельниц – самое то! – Больницы, – проворчал он без удовольствия, – та еще хрень! Фрэнки не стала расспрашивать. – Побудешь еще без меня немножко? Я тебе Чувака оставлю, – она подняла кота и устроила на свою подушку. Тому только этого и надо было: улегся и принялся лапы вылизывать. – А сама куда? – спросил Дэрил. – Чай приготовлю. У меня есть отличный – с бергамотом и мятой. И меда положу. – Ты, блин, меня разбалуешь, – пробормотал он. Кажется, снова засыпать начал, глаза в щелочки превратились. – Именно! – объявила Фрэнки. – В этом весь план!