Жажда мести

      Маленький мальчик с большими фиалкового цвета глазами и непослушными кудрявыми волосами, одетый в шорты и футболку, встал с кровати. Надел тапочки и вышел из комнаты, держа в руках плюшевого медвежонка. Ему послышался голос мамы. Мама вернулась домой из командировки!       — Мама! — Он увидел маму, стоящую на балюстраде, куда нельзя было подходить из-за отсутствия перил. Папа вчера вызывал мастера и обмотал это место какой-то пленкой, зная, что это не защитит, но хотя бы оградит от любопытных глаз сына.       Но сегодня мальчик, увидев свою мамочку, побежал к ней. Неожиданно, он споткнулся и по инерции продолжил бег, наткнулся на маму, а потом упал. Расшиб коленку и ударился щекой о паркет. Всхлипнул и, подняв голову, с ужасом увидел, что закрытое чем-то место снова открыто, а мамы нет. Резко вскочив на ноги, он быстро, как мог в силу своего возраста, сбежал по лестнице вниз и увидел жуткую картину. Мама лежала на полу в неестественной позе. Глаза были открыты.       — Мама? Мамочка, вставай… — проговорил мальчик, не понимая, почему мамочка не встаёт. — Мама…       — Вилли? Господи, Мэри… Мэри, нет. Ты не можешь… — из кабинета выбежал отец. Оттолкнув маленького сына, он упал на колени перед женой, прислонился пальцами к ее шее, а потом не смог подавить в себе всхлип. Она умерла.       Маленький мальчик, когда его оттолкнули, не удержался на ногах и упал. Заплакал. Было больно и страшно. Почему мамочка не встаёт и что с папой?       — Это ты убил маму, Вилли, — страшным голосом сказал Уилбур и посмотрел на испуганного сына. — Ты никогда не искупишь эту вину. Уйди!       — Папа… Мама!       — Мама…       Миссис Бакет оторвалась от книги и посмотрела на лежащего на больничной кровати мужчину. Его лицо было бледным, по нему струился пот и текли слёзы. Мужчина заворочался на кровати, а потом всхлипнул. Миссис Бакет отложила книгу и пересела на кровать. Нежно тыльной стороной пальцев прислонилась к его щеке. Он вздрогнул и проснулся. Миссис Бакет даже не поняла, как он оказался в ее объятиях. Она крепко его обняла и провела ладонью по его голове.       — Тихо, мальчик, успокойся, это был всего лишь страшный сон.       — Простите… — Вилли выглядел смущённым. Он отстранился от нее и подтянул ноги к себе. Обнял их руками и всхлипнул. — Это был не сон. Я… я убил свою маму. Я тогда споткнулся и толкнул ее. Она упала с балюстрады. Но я не хотел ее убивать… — Из глаз потекли слёзы. Женщина снова обняла этого взрослого человека, который остался ребёнком, и погладила его по спине. Ей было жаль Вилли. Она не верила, что все эти обвинения правдивы. Он не мог никого убивать. Да, он был безумцем, особенно когда это касалось его изобретений, но безумцем добрым. Она не верила, что он способен на убийство и жалела, что те дни, когда его вызывали на допросы, не была настойчивой. Ей надо было принести ему еду, поговорить с ним, проследить, чтобы он нормально питался. Почему она не сделала этого? Не посчитала нужным, думая, что взрослый человек в состоянии сам о себе позаботиться.       — Он обвинил меня в ее смерти. Но мне было три… да… три года, и мама уехала в далекую командировку. Я скучал по маме, и услышал, как она вернулась. И… Я не хотел убивать ее…       Миссис Бакет крепко прижимала к себе мужчину, которого била сильная дрожь. У Вилли началась истерика, такая, которая бывает у маленьких детей, которые сильно напуганы чем-то. Такая истерика была один раз у Чарли, когда он проснулся от постороннего шума. Недалеко взрывали петарды, и эти хлопки разбудили маленького сына. Он тогда спустился вниз и, увидев маму на кухне, прибежал к ней и расплакался. Сейчас Вилли так сильно был похож на маленького мальчика, что ее сердце сжималось от жалости и сочувствия, а мысли уйти просто не было. Она подождёт, когда он успокоится, и уложит его спать. Возможно, посидит остаток ночи с ним, молчаливо залечивая его раны.       Через какое-то время дыхание мужчины выровнялось и стало размеренным, плечи перестали вздрагивать, и женщина бережно отстранила его от себя и осторожно уложила на кровать. Откинула прилипшие к его лбу волосы, протёрла лицо влажной салфеткой и нежно поцеловала в лоб. Убедившись, что шоколадный магнат заснул, она ненадолго покинула палату в больничном крыле.       Похороны. На кладбище собралось немного людей. Шел сильный дождь, дул противный и ледяной ветер. Папа стоял отдельно, не держал его за руку, разговаривал с кем-то. Вилли стоял один, маленький трёхлетний мальчик, и не понимал, что надо делать. Он впервые столкнулся со словами «смерть» и «убийца», но не понимал значения этих слов. Ему было одиноко и очень страшно, а еще очень холодно. Рядом с ним стояло человек семь — десять, но никому из них не было дела до маленького мальчика, который столкнулся с ужасной реальностью и ничего не понимал.       — Папа, мне холодно, — он подошел к папе, испачкав ноги в сырой земле. Взял папу за руку, но Уилбур грубо ее вырвал. Вилли вздрогнул. — Папа, я хочу к тебе, — он протянул вверх ручки и посмотрел на папу, такого сильного, но очень страшного.       — Отстань, — грубо ответил Уилбур, оттолкнув сына и отворачиваясь от него. Мальчик упал на землю и заплакал. Отец грубо его поднял, ударил ладонью по мокрой и грязной попе и оттолкнул от себя. Вилли осмотрелся и увидел, что все люди и даже скульптуры с осуждениям смотрят на него. Они ненавидели его. Осуждали. Он был убийцей. Папа больше не любит его. Почему? Он… Он виноват? Но в чём? Он просто хотел обнять свою мамочку, по которой скучал долгие недели.       Вилли закрыл лицо ладошками и заплакал. Дождь стал сильнее, грянул гром, заставивший его испуганно вздрогнуть и вскрикнуть…       — Вилли…       В сознание вторгся нежный и заботливый голос. Мужчина вынырнул из кошмарного воспоминания и открыл глаза. Он лежал в больничной палате, а на стуле около него снова сидела миссис Бакет. Мужчина дёрнулся и сел на кровати. Мокрая одежда прилипла с спине, стало холодно. Он был весь мокрый, что заставило его побледнеть и как-то сконфуженно и затравленно посмотреть на женщину.       — У тебя ночью была очень высокая температура, и тебя напоили лекарством. Это всего лишь вышедшие наружу лекарства. Может немного подташнивать и температурить, но ты идешь напоправку.       — С… спасибо, — сказал мужчина, протирая лицо руками. — Сколько я здесь?       — Дня два. Тебя привезли в ужасном состоянии. Сказали, что у тебя была непрекращающаяся рвота. У тебя было сотрясение мозга. Умпа-лумпы поколдовали над тобой.       — Простите, что вы вынуждены со мной сидеть. Я… я никогда не позволял себе болеть. После ее смерти отец стал холоден ко мне, и мы отдалились друг от друга. Я не понимал, почему он стал так относиться ко мне, ведь я был несмышленным ребёнком. Я пытался забыть это, пытался объяснить папе, что не виноват, но он не слушал меня. Потом он на меня надел брекеты, и моя жизнь стала кошмаром. Он… он не простил меня?       — Ты не виноват в этом, мальчик. Просто твой отец сильно переживал. Ее смерть была слишком неожиданной для него. Взрослым намного тяжелее, и, к сожалению, не все могут справиться с горечью утраты.       Вилли вздохнул и протёр руками лицо. Сознание было все еще каким-то спутанным, но уже появлялись какие-то здравые мысли. Нужно было привести себя в порядок и…       — Мне можно поговорить с вами? Мне очень плохо и… страшно. Я недавно ездил к нему, но он не захотел меня выслушать.       — Не только можно, но и нужно, Вилли. Приведи себя в порядок и приходи к нам. Тебе надо поесть.       Миссис Бакет посмотрела на мужчину и встала со стула. Покинула палату, оставив Вилли одного. Он позвал умпа-лумпа и попросил подготовить ему одежду. Встал с кровати и поплёлся в душевую кабину. Тёплые струи успокаивали и согревали тело, но не душу. Много лет Вилли не преследовали кошмары. Много лет он не вспоминал о том, как погибла мама. Он помнил ее образ и в редкие посещения родительского дома сидел в кресле и разглядывал мамин кулон. Отец не разрешал ему забирать кулон, и, наверное он понимал, почему. В кулоне была единственная фотография мамы. Больше никаких фотографий не было. Вилли помнил, как отец после похорон пришёл домой и постепенно стал уничтожать память о своей единственной супруге. В воспоминаниях стали появляться вспышки прошлого, такого отвратительного и порой унизительного, что мужчина застонал и кулаком ударил по стене. Отец запрещал ему говорить о маме, и Вилли забыл. Он старался сам преодолевать свои трудности, не прося ничего у отца, но все равно, видя папу каким-то расстроенным или печальным, подходил к нему и старался его разговорить. Но отец отталкивал его, иногда грубо, иногда больно, и к десяти годам мальчик понял, что никому не нужен. Он покинул дом, но все равно иногда пытался помочь отцу.       Приняв душ и приведя себя в порядок, Вилли направился в домик Бакетов. Он как раз успел к началу трапезы и скромно сел за стол. Место Чарли пустовало, что было хорошо. Вилли не хотел разговаривать при своем маленьком помощнике.       Перед ним появилась тарелка тыквенного супа с семенами, и Вилли вздохнул. Бакеты начали есть, и он тоже присоединился к трапезе, удивившись, каким голодным был на самом деле. А после обеда он помассировал виски.       — Я хочу попросить у вас прощения, — тихо сказал он. — Мне надо было не убегать, а все рассказать, но я… мне очень страшно. Они хотят меня посадить, но я никогда не убивал людей. Они нашли улики, и там мои отпечатки пальцев. Я не знаю, как мне оправдать себя. — Вилли замолчал и опустил голову. — Несколько дней назад Чарли ночью не спал…