Soukoku Inktober 2021

      — Я Чуя Накахара, а это мой… клещ, — кисло представился рыжий подросток.       — Эй, я не клещ, я лис! — мгновенно взметнулся стоящий рядом высокий шатен, скрестив руки на груди и обиженно надувшись.       — Нет, скумбрия, ты клещ, — устало огрызнулся парень. Сказал бы ему кто еще пару недель назад, что за ним будет хвостом ходить озабоченный кицунэ с девятью пушистыми белыми хвостами, он бы расхохотался. Как минимум по причине того, что всегда считал всяких фантастических тварей… фантастическими. То есть не реальными. Не существующими. И оттого Дазай был для него еще той загадкой.       Если бы не кузен Чуи, который научил его жесту экзорцистов, который обличал истинную сущность существ, Накахара бы никогда не раскрыл никого из его окружения. Разумеется, он никак не мог поверить, что эти замысловатые движения пальцев, создающие «окошко», в которое надо посмотреть, могут привести хоть к какому-то результату, кроме насмешливых и недоумевающих взглядов свидетелей. Однако Верлен упрямо говорил, что однажды такой жест может спасти ему жизнь, и рыжий под бдительным взглядом старшего брата старательно повторял последовательность, пока кузен не был удовлетворен.       И дернул же его акума проверить, что «не так» с его одногруппником! Дазай всегда казался странным, непонятным и вообще не от мира сего, словно его фейри в детстве подменили. А еще он был максимально обаятельным и раздражающим до потери пульса субъектом, от которого было не спастись никакими способами, если он все же решил взяться за тебя. Проказливый и при этом умеющий выходить из любых неприятностей победителем, любимец девушек, обаятельный, как лисица… Чуе оставалось только вздыхать, когда эта шпала под два метра величаво вплывала в лекционный зал, окидывая взглядом окружающих и улыбаясь так хитро и лукаво, что скулы сводило от дурного предчувствия. Не хватало только пушистого хвоста из задницы и лисьих ушек, выглядывающих из кудрявой шевелюры.       — В этом весь Дазай, — разводил руками Анго, наблюдая, как раз за разом его друг докапывается до сидящего за первой партой рыжего подростка. Дазай, который терпеть не мог пренебрежения к своей персоне, и Накахара, который просто хотел повторить перед парой материал и игнорировал все раздражители, включая главную лисью морду.       Если бы не вошедший в тот момент профессор Ода, в момент так успокаивавший Осаму своим существованием, что тот разве что хвостом не начинал размахивать, как восторженная псинка, Чуя наверняка бы выдал профилактических затрещин надоедливому однокурснику. И он был почти благодарен Сакуноске, что тот отвлек на себя горящего энтузиазмом при виде любимого семпая парня. Почти — потому что если Ода решит переключить внимание на рыжего, к которому докапывался его верный поклонник, то до конца дня Накахара будет испытывать на себе последствия ревности Дазая. А причуды у шатена были своеобразными.       И в какой-то момент, когда их всех вывезли на экскурсию к местному храму, рыжий вспомнил наставления Поля. В голове словно сам собой возник образ высокого блондина с длинной пшеничной косой, перекинутой через плечо на манер его собственного хвоста. «Этим жестом ты можешь обнаружить, что человек рядом с тобой — на самом деле зловредный дух. И лучше всего это работает тогда, когда вы находитесь на святой земле,» — увещевал приятным, мягким голосом Верлен, глядя так серьезно, что Накахаре оставалось только кивать. Увлечение именно буддистскими и синтоистскими практиками живущих во Франции кузен объяснял тем, что «безопасность младшего брата превыше всего», так что Поль уделял намного больше времени обрядам Японии, чем католическому экзорцизму.       Сейчас они с Дазаем стояли посреди кустов цветущей гортензии с тяжелыми синими гроздьями цветов. Романтическое место, в котором только с очаровательной девушкой застревать, но уж никак не с надоедливым одногруппником. Шатен склонился над одним из цветков, вдыхая аромат, и развернулся спиной к Чуе. Пальцы сами собой, будто ведомые интуицией, сложились в запомненные до автоматизма символы и образовали «окошко», в которое Накахара заглянул одним глазом. Дернулись белоснежные высокие ушки в каштановой шевелюре, насторожившись. По коротко остриженной траве заметались пушистые белоснежные хвосты, и Накахара насчитал их девять штук. Каре-красные глаза с насмешливым любопытством уставились на рыжего, прищурившись, а тонкие губы растянулись в поистине лисьей улыбке.       — Чуя, а кто научил тебя… складывать пальцы таким образом? — вкрадчиво поинтересовался Осаму, подходя ближе к замершему в изумлении и легком шоке парню. Длинные заостренные ушки дернулись, когда кицуне склонился к Накахаре и широко улыбнулся демонстрируя исключительно лисьи острые зубки. Рыжий осторожно опустил «окошко» и его взгляду предстал привычный ему одногруппник. Но стоило навести опять так и не разорванное «окошко» пальцев, как перед ним представал хвостатый дух.       — Что за нахрен? — выдохнул Накахара пораженно, и Осаму рассмеялся мягкими, чуть тявкающими смешками, явно позабавленный реакцией.       С помощью такого «окошка» Чуя узнал, что директор Мори — огромный черный кицуне. Что его хороший друг Ацуши — тигр-оборотень. А Акутагава — тенгу с огромными крыльями за спиной. И что в его классе достаточно всяких «мифических» существ. Правда, Дазай настоятельно советовал не распространяться об этом знании остальным людям.       — Если я кому-то скажу, что видел тенгу, кицуне, бака-неко и прочих, то меня скорее к психиатру отправят вместе с анализом крови на наркотики, — меланхолично ответил парень, сидя на крыше на перемене и глядя в синее, словно нарисованное небо над головой с редкими кусочками облаков из ваты. Лежащий на его коленях Осаму громко и уничижительно фыркнул, дернув пушистым белым ушком.       — Это ты так считаешь, потому что вас приучили так думать. А вот те, кто знают реальное положение дел, обязательно заинтересуются, — насмешливо протянул кицуне, в компании Чуи прекративший скрывать свою сущность. И ставший в четыре раза наглее от этого, потому что дал волю всем своим лисьим замашкам. Теперь для него было совершенно нормальным упасть на колени к рыжему, обнять со спины, зарываясь острым носом в волосы, прижать к себе, будто плюшевую игрушку. Нормально — залезть под рубашку, проводя острыми коготками по бокам и животу, навалиться сверху и нарушить личное пространство. Нормально — почти домогаться, помахивая пушистыми хвостами и прижимать собой к крыше или стене, требуя внимание и ласку от ошалевающего от такого поведения рыжего. И это продолжалось даже после университета: каким-то образом настырный выходец из легенд оказывался даже возле его дома, а то и дома, явно очаровав родителей подростка, чтобы те разрешили приходить «другу сына» в любое время дня и ночи. И как только лис не выцыганил у них ключи!       — Ты на овечку похож, — протявкивал вполголоса Осаму, когда снова напал со спины, прижимая к худому, костлявому телу свою рыжую добычу.       — Почему это вдруг? — возмутился парень, не оставляя попыток вырваться. — Кучерявый тут ты.       — Ты упрямый до неприличия. А еще ты вкусно пахнешь, — рассмеялись прямо возле уха, вызывая непрошенную волну мурашек вдоль позвоночника и заставляя замереть. — Так и хочется тебя съесть.       Ладонь, украшенная длинными тонкими когтями на самых концах пальцев, пробралась под рубашку, а длинные хвосты прошлись по ногам, даже сквозь джинсы ощутимо вжимаясь. Теплый язык прошелся по шее, вызывая чуть слышное рычание со стороны Чуи, чьи пальцы все еще судорожно пытались разжать хватку на талии. Но кицуне вцепился только сильнее, практически затягивая на свои колени сопротивляющегося подростка.       — У тебя брачный период, что ли, псина облезлая?! — мгновенно взбеленился Накахара и через мгновение болезненно вскрикнул: в загривок вцепились лисьи зубы, оставляя кровоточащий укус, а сам кицуне замер, вжав мальчишку в свое тело так, словно желал с ним слиться воедино. Чуя даже голос подать боялся, хрипло и часто дыша, чувствуя, как зубы вцепились в кожу, и глаза слабо жгло слезами больше от неожиданности, чем от действительно боли. Однако стоило наглой хвостатой заразе отпустить шею и провести языком по ранкам, как оцепенение мгновенно спало, и рыжий мгновенно отвесил хороший подзатыльник, тут же отталкивая от себя кицуне и сам отпрыгивая чуть ли не на другой конец комнаты от взбесившегося существа.       — Клещ хвостатый. Теперь тест на бешенство делать из-за тебя, — проворчал Накахара, красный до кончиков ушей, и потер укушенную шею, шипя и морщась от прострелившей укус боли. В голове все мысли смешались, и что думать — рыжий даже и не знал, вконец растерявшись от случившегося. Раньше Дазай не позволял себе настолько откровенных знаков на его коже и не распускал… зубы. Но знал он только одно: что-то точно произошло такое, что стерло между ними незримую черту. И пока что он не мог понять, какую именно.       — Никакой я не клещ. Я лис, — фыркнул в ответ Дазай, поморщившись, и дернул хвостами, обвив ими себя и прижав к себе плотнее. Он все равно добьется своего. А своим он объявил этого наглого, рыжего, надоедливого и вредного смертного. И не собирается от него отлипать.