Strangers

Кайа обещал самому себе — Кайа выполняет. С собой он всегда честен. Поэтому в этот раз он не надевает водолазку до горла и не прикрывает шею мехом. Многие синяки все ещё ноют, и Кайа бездумно проводит по ним пальцами, надавливая. Джин краснеет. Ничего удивительного, она всегда легко смущалась. В голове почему-то пусто. — Ты специально, верно? — спрашивает Джин тихо, скрещивая пальцы. Кайа разваливается в ее кресле, чуть разводя ноги. Сидеть немного неприятно. К счастью, благодаря Варке верховой езды можно избежать. Кажется, Кайа впервые радуется, что у капитана кавалерии нет лошади. — Специально что? — спрашивает он тем самым тоном, которым мог бы соблазнять людей, если бы испытывал в этом потребность. Джин хмурится. — Кайа. — Что? — он подбрасывает в воздухе монетку и ловит ее привычным жестом, улыбаясь. Джин прикрывает глаза и вздыхает. Слишком громко. Сейчас она скажет что-нибудь до безумия очевидное. — Это не лучший способ позлить Дилюка. Что. — Что. — Я знаю, что вы… мало общаетесь с момента его возвращения, — извиняющимся тоном говорит Джин, мягко и до боли осторожно. — Но вряд ли ты получишь ту реакцию, которую ждёшь. Будем честны, — она прикрыла ресницы, — хоть какую-то реакцию. Так. Они явно говорили о разном. Это уже неплохо. Они дружили с Джин с момента, как Кайа и Дилюк стали рекрутами Ордо Фавониус. На ее глазах их отношения перешли на следующий уровень, пусть они никогда и не обсуждали это прямо. Джин считает, что Кайа хочет подразнить Дилюка следами после случайного любовника. Это забавно. — С чего ты вообще решила, что я хочу вывести Дилюка? — Кайа нарочно придает своему голосу оттенок усталости: мол, мне совсем не интересна эта тема, а идея глупая. Джин вдыхает, но ни тени раскаяния на ее лице не видно. — У тебя сегодня выходной. Ты зашёл сюда ненадолго, по моей просьбе, и явно хочешь уйти. Обычно ты не отказываешь себе в лишней порции Полуденной смерти, когда свободен. А сегодня Дилюк за стойкой, Донна особенно болтлива в такие дни, — она смеряет Кайю взглядом… как в детстве. Я-самая-умная Джин, я-на-это-не-поведусь Джин. Но у нее-взрослой новый слоган. — Я действующий магистр Ордо Фавониус, Кайа. Я умею делать выводы. Ты тщательно следишь за внешностью. Ты не позволяешь видеть следы и раны на себе. Значит, есть причина, по которой ты демонстрируешь… — и она снова краснеет. — Это. Кайа снова надавливает пальцами на один из укусов. Это почти приятно. — Я дискредитирую Ордо? — О, Барбатос, нет! — Джин хлопает ладонью по столу, а второй прикрывает себе глаза. — Хочешь, я вылечу это? Одно нежное прикосновение Одуванчикового Бриза — и больше не будет этой лёгкой фоновой боли. Звучит как хороший план. Кайа качает головой. Джин вздыхает. — Не напивайся. Завтра у меня будут на тебя планы. И, — она зарывается в бумаги так нарочито, что это даже забавно, — если все будет плохо, приходи ко мне. Не ночуй один. У Кайи на языке вертится тысяча и одна шутка про компрометирующую магистра ситуацию. Он благоразумно оставляет их при себе. — Спасибо, — он кивает и встаёт, одергивая ворот. Джин всё-таки возвращает на него взгляд. И усмехается уголком губы. — Рада, что хотя бы с личной жизнью у тебя все неплохо. О, да. Ты не представляешь, насколько. * * * Дилюк давится своим соком, когда Кайа входит в таверну. Все. Оно того стоило. Неважно, что будет дальше, изнутри Кайю уже распирает смех, и он вальяжной походкой добирается до стойки. Дилюк не сводит глаз с его шеи. Это приятно. — Вы знаете, что налить мне, мастер Дилюк, — почти мурлычет Кайа, когда не дожидается какого-нибудь ехидного приветствия. Кажется, у Дилюка отключился дар речи. На Кайю смотрит не только он — группа уже не совсем трезвых искателей приключений слева начинают это бурно, но тихо обсуждать. Это слепая зона, но Кайе нет нужды поворачивать голову и смотреть на них. Дилюк быстро облизывается. Этот день не мог стать прекраснее. Его руки не дрожат, пока он быстро смешивает напиток, а взгляд не выражает ничего. Но когда Дилюк ставит бокал на стойку, он произносит, едва слышно, оставляя это между ними двумя: — Не думал, что зарплата рыцарей настолько низкая, что приходится подрабатывать шлюхой на полставки. Его голос холодный. Его слова резкие. Кайа сохраняет улыбку на лице. Он хорошо умеет делать вид, что все в порядке. Усилием воли подавляя желание прошипеть "Лицемер!", Кайа медленно облизывается сам, игнорируя мерзкий холод в груди. — Наверное, ты со своей работой плохо понимаешь концепт личной жизни. Не завидуй так ярко. Во взгляд Дилюка попадает ярость, и Кайа краем сознания думает, что, возможно, к нему больше никогда не прикоснутся. * * * Он ошибается. Дилюка хватает на три долгих недели, суммарно — не больше часа в одном помещении. Кайа не даёт ни намека, ни повода. Их следующий раз похож на борьбу. Дилюк снова кусается, но Кайа мстительно проводит ногтями ему по затылку. Дилюк небрежен и не озабочивается растяжкой, а Кайа сжимает его внутри до всхлипа, так, что самому больно. У Дилюка наверняка остаются следы на спине от пальцев Кайи. Потому что Кайа выл из-за нарочито сбитого ритма, хватался за него и притягивал к себе, заставляя двинуться ещё, и ещё, и ещё. У Кайи — точно — остаются синяки на внутренней стороне бедер. Потому что Дилюк прикасался щекой, колко тёрся вечерней щетиной и втягивал кожу, кусая до крика. Они впервые трахаются лицом к лицу, впервые сталкиваются упрямыми взглядами, и Дилюк впервые зажимает Кайе рот горячей, обжигающей ладонью, потому что Кайа впервые кричит во весь голос. Им обоим требуется время, чтобы прийти в себя после оргазма. Дилюк почти наваливается на Кайю. Они чувствуют друг друга всем телом, несмотря на то, что одежда снова остаётся на них. Они дышат в унисон, стремясь скорее восстановить дыхание. У Кайи даже перед глазом все потемнело, так в этой горячей ярости ему было хорошо. Когда Дилюк, наконец, выходит, это больно, но это ощущается правильным. Они снова приводят себя в порядок, отвернувшись, но прежде, чем уйти, Кайа намеренно попадается на глаза Дилюку — и салютует ему. — Услуги лучших шлюх Мондштадта специально для вас, мастер Дилюк. И уходит — практически сбегает, не давая ответить.