Кофе в Октябре

Бен не так уж и часто жаловался самому себе, что не может терпеть боль. Эксперименты в прошлом, предательство и восстановление доверия... Всё это он выдерживал со спокойным лицом и никогда, даже самому себе, не говорил, что не выдержит этих испытаний. Сейчас же он едва мог дышать. Взгляд остановился на белых дверях медицинского корпуса, за которым проводились хирургические операции. Он впервые ощущал ноющую боль на сердце от происходящего. По правую руку сидел хмурый Флэш, который бил пальцами по своей ноге от нервозности. Слева устроился Майлз, но его лицо было спрятано в руках, лежащих на коленках. Он весь сгорбился и казался меньше по размеру, чем должен был. Примерно в таком же положении сидел и Амадеус рядом. Взгляд скользнул по соседней скамейке. Люк скрестил руки на груди и закрыл глаза, только его напряжении в теле выдавало бодрствование. Рядом находился Дэнни. Он тоже скрестил руки на груди и опустил голову, поэтому Бен не мог увидеть его лицо. Сэм стоял около стены. Его взгляд казался пустым и был направлен на пол. Застывший как статуя уже час, как оригинальная команда заняла свои места. Ава и Мэри сидели рядом с друг другом, прижавшись, и тоже хранили молчание. Бен побоялся даже вздохнуть. Это было невыносимо, но ещё хуже — наблюдать за ходящим из стороны в сторону Гарри, который не мог просто быть неподвижным. Он садился, но через минуту снова вскакивал и подходил к закрытым дверям в надежде, что врач выйдет и уже скажет хоть что-то. Уже как два часа их Питер находится на хирургическом столе. Задание пошло не совсем по плану. Чтобы избежать жертв, Питер рискнул собой. Всего лишь пару сантиметров ошибки, и пару пуль попало ему в грудь. Бен слышал треск ребра, видел своими глазами падение тела, но было уже поздно. Паучья команда доставила Питера в Академию, а потом Флэш сообщил о случившемся Гарри, а сам Бен — оригинальной команде. Стрелка часов медленно скользила по циферблату. Её трещание да шаги Гарри разрушали тишину, но этого оказалось недостаточно, чтобы прогнать холод из сердца. Бен закусил губу и зажмурил глаза. Он просто не выдержит этой боли, если... Он покачал головой и отогнал от себя эту мысль. Это ведь Питер. Он выкарабкается. Он должен это сделать. А тётя Мэй? Бен на пару секунд представил, как будет сообщать о случившемся ей. Он должен. Она вправе знать всё, что происходит с её племянником. Но... Он так не хотел видеть в её глазах слёзы, особенно после того дня, как попросил прощения. Это будет слишком. На его колено опустилась чужая рука, что от неожиданности заставила дрожь пройтись по всему телу. Глаза распахнулись. Он взглянул на грустную улыбку Флэша, который явно пытался его поддержать. А потом поймал его кивок вниз. Взгляд опустился на выпущенные шипы — и когда успел? Бен кивнул и, немного подумав, облокотился о чужое плечо. Ему нужна была эта опора... Время шло медленно. Прошёл ещё час. Взгляд продолжал следить за шагающим из стороны в сторону Гарри, который уже искусал губы до крови, судя по тому, как он периодически слизывал красноту. В какой-то момент к нему даже подошёл Дэнни и подвёл к скамейке, но сидел он не долго... Бен уже потерялся во времени и немного задремал, как раздался скрип. Двери распахнулись, и из него вышел Коннорс. Уставший, немного сонный, но с улыбкой и спокойными глазами. — Опасность миновала. Ему больше ничего не угрожает, — эти слова заставили сердце налиться теплом. — Я не могу никого впустить сейчас... Но если ты так хочешь, Гарри. То всего на пять минут. Гарри поблагодарил доктора и, схватив халат, вбежал в двери. Бен же вздохнул с облегчением. Ему почему-то так захотелось засмеяться или заплакать, или и то, и то. Но вместо этого он упал в объятия Флэша. Теперь точно всё будет хорошо.