Никогда не разговаривайте с эльфами...

Дела шли из рук вон плохо. Вернон этого даже не отрицал и полностью признал свою вину в том, что сейчас все, кто помогал Анаис, находились в огромной и тотальной жопе. Ему и до этого казалось, что взвалил он на себя ношу не по размеру, а теперь знал это совершенно точно. Всё же была огромная разница между тем, чтобы руководить небольшим отрядом и решать узконаправленные задачи и… чертовой политикой. От всех этих гребанных встреч, заседаний и светских раутов у Вернона ныла не только голова, но и зубы — настолько часто ему приходилось стискивать челюсти, унимая желание наговорить совершенно лишнего всем этим людям. Теперь, как никогда, Рош понимал, почему Геральт так неистово ненавидел находиться когда-то при дворе Фольтеста. Вот только в отличии от ведьмака, у Вернона Роша, нынешнего лорда-председателя Совета при королеве, выбора не было. Мужчина чувствовал себя всегда неудобно во всей это дворцовой кутерьме. Он ненавидел куда-либо сопровождать Фольтеста, но, опять же, выбора у него никогда не было. В общем, в свою комнату Вернон возвращался в откровенно мрачном и подавленном («Как картопля, бля!» — едко заметил на третий час совещания Талер) состоянии. За дверью, судя по полоске света на полу, горел камин, и вряд ли это были слуги. Рошу только и оставалось надеяться, что Йорвет находился в более удобоваримом состоянии духа, чем обычно. Сил на ругань еще и с этим недо-королевским эльфским мудаком у Вернона просто не было, как и на драку, которая обычно помогала заткнуть эльфа надолго. Впрочем, едва открыв дверь, мужчина сразу понял, что эльф сегодня настроен более чем благодушно. Он восседал в ворохе одеял и шкур возле камина, читал какую-то книгу, покачивая бокалом с вином в правой руке, и жег свои чертовы гвиндейтские благовония. Вернон такое обычно переносил плохо, сразу начинал чихать от запаха, а потом к бесконечному чиху присоединялась гудящая от густого запаха благовоний голова. Но то ли эльфы реально знали какую-то секретную методику изготовления этого ароматического кошмара, то ли у них просто сырье было изначально лучшего качества, но конкретно эти благовония не раздражали Вернона. Скорее успокаивали, ведь пахло лесом и дорогой. — Вечера! — Йорвет, не отрываясь от книги, отсалютовал бокалом. — И откуда ты знал что это я? — Ты пыхтел как пойманный в сапог ежик. Я услышал тебя еще двумя пролетами ниже. Так шагаешь только ты, — книга очевидно была эльфу интереснее, чем человек. И сейчас Рош был за это благодарен. Йорвет всегда сыпал колкостями — это была его обычная манера общаться со всем живым и разумным (или относительно разумным). — Беспокойные денечки? И тон, и сам вопрос выбили Вернона из колеи. Он замер с шапероном в руках, несколько секунд осознавая, что сейчас вообще спросил эльф. — Э… Да, — головной убор полетел куда-то на стол, а следом за ним туда же отправилась и тяжелая, всем давно известная цепь с темерскими лилиями. Сейчас она тянула как никогда. И без этого всего посередь комнаты стоял обычный темерский мужик Вернон Рош, который просто напросто заебался. — Дворянство? — Йорвет наконец-то оторвался от книги и внимательно уставился на человека. Сейчас, в мягком свете камина, глубокие тени сглаживали обезображенное шрамами эльфское лицо, делая его черты мягкими и совершенными. — И это тоже, — при дворе было запрещено носить доспехи, поэтому Вернон вот уже несколько лет как пользовался тонкой эльфской кольчугой, которую почти не было видно под привычным синим акетоном. Снимая с себя всё обмундирование, Рош все больше и больше становился обычным человеком. «Старой дряхлой развалиной», — мысленно сам над собой пошутил мужчина. До старости, наверное, в классическом её понимании, ему всё-таки было еще далеко. Прошлой осенью ему только-только исполнилось сорок лет. Двадцать из которых он провел на службе у темерской короны. Это не считая еще пяти лет в армии. — Дворянство, оно такое, — хмыкнул Йорвет и кивнул головой на кресло из черной горной сосны. Оно тоже было все укрыто мягкими пледами, сшитыми из шкурок пушного зверя. Несколько лет назад Вернон всерьез переживал, что Йорвет вообще всё вокруг себя покроет тканями, коврами и пледами, и невозможно будет передвигаться в собственных небольших комнатах. — Что на этот раз не так сиятельному собранию? — эльф протянул бокал с вином. Вернон хотел было отказаться, но учуял легкий и слегка терпковатый аромат офирских пряностей. «Подогретое вино», — усмехнулся мужчина, принимая бокал. «Хотя, — проснулся внутренний зануда, — это скорее кубок, украшенный полудрагоценными камнями и тонкой ковкой». Рукам Роша стало тепло, и только сейчас он понял насколько продрог. Осень в Темерии все-таки была крайне мерзкой, и на это ничего не могло повлиять. — Что мы опять повышаем налоговые сборы с аристократии. — М-м-м… Помирать с голоду собрались? — эльф отложил книгу в сторону и придвинулся ближе, укладывая на верноновы колени сначала тощие руки, а потом и острый подбородок. Было в этой позе что-то… не совсем правильное? Так странно было смотреть на эльфа сверху вниз, ведь стоя они были примерно одного роста. За что над Йорветом часто потешался его родной дядя (имени его Рош не запомнил), называя «человекоразмерным». Эльф ворчал, ругался, но правда была горькой — он действительно был самым низким в семье. Даже Киаран был на пару сантиметров выше. — Ага, — Вернон, сидя в кресле, повел плечами, и те мерзко захрустели. — Мне кажется, что я не подхожу для этого всего. — Почему? — Йорвет, я полевой командир. Всю свою жизнь, давай честно, я подчищал говно за Фольтестом, исправлял его промахи и ошибки, разбирался… В общем, разбирался. Я рожден вне брака, а читать и писать научился только тогда, когда попал в армию. Я жил на улице, я не… умею управлять чем-то большим, чем отряд в пятьдесят косых рыл. Я лажаю, и мне кажется, что я, блядь, доведу Темерию до ебанного ничего. — О… — протянул Йорвет. — А сразу после войны тебя такие частности не волновали, если честно. — Потому что сразу после войны в Темерии началась… правильно, снова война. И это моя стихия, — Вернон осторожно попробовал вино. Ему категорически не хотелось обжечь язык, но Йорвет совершенно точно угадал и с количеством специй, и с температурой. — В мирное время… Толку-то от меня? Не обучен, не воспитан и прочие «не». — Ну хочешь, научу тебя эльфском этикету? — эту редкую, чуть кокетливую, чуть-чуть подтрунивающую улыбку на лице Йорвета Вернон просто обожал. Эльф сразу становился моложе, даже не смотря на шрамы. — И что это даст? — Они все умрут от ожидания, когда ты закончишь с ними расшаркиваться. Помнишь, ты негодовал на нильфгаардский дворцовый протокол? Это упрощенная версия эльфского. Всё-таки в чем-то ваш вид совершенно точно не глуп, — Вернон лишь закатил глаза, отказываясь даже представлять себе как выглядел эльфский этикет и дворцовый протокол, если у «черных» он был в усеченном варианте. — Но, впрочем, хочешь, расскажу тебе небольшую историю. — Валяй, — согласился Рош. Было глупо отказываться провести вечер в тишине и спокойствии. В прошлую вот такую встречу всё кончилось безобразной дракой и двумя выбитыми эльфскими зубами (которые через полгода хоть и отрасли обратно, но все-таки только через полгода). — Это история про моего дядю Йоррана… — … это который? — Который называет меня: «человекоразмерным». Он четвертый ребенок в нашей семье. И вообще не должен был наследовать княжеский титул, ведь обычно Инис никогда не смотрит настолько вглубь семьи. Его растили как обычного охотника. К наследованию готовили Идрис, Йестина и Игрейн. Кто-то из них должен был стать новым правителем, как все думали. Но Инис выбрала Йоррана. Ей не подошли ни Идрис, ни Йестин, ни Игрейн. Хотя, если честно, из них вышли бы, наверно, более спокойные и взвешенные правители, чем из Йоррана. Дядя Йорран — отвратительно педантичный зануда, сноб, тиран и деспот… — Да? — с недоверием посмотрел на Йорвета Вернон. — А показалось, что из вашей семейки он самый нормальный, уж прости. — Ну… На самом деле самая нормальная из нашей семьи — это матушка Игрейн, а Йорран… Он почти всю свою жизнь провел на большаках, в лесах, на охоте или в городском дозоре. По сути выбор Инис выдрал его из привычной среды. Его никто не учил этикету, дипломатии или ораторскому искусству. Он был четвертым ребенком в семье, и до него Инис никогда не выбирала… так далеко. Наверное, — отвлекся эльф, — хорошо, что еще мою матушку не выбрала. Это было бы просто ужасно. — Почему? — Возьми всё худшее, что есть во мне и умножь на такое огромное число какое только можешь представить. И хоть ты мне и не веришь, но вся моя семья более или менее терпимо относиться к твоему виду. Но вот моя мать… Вот тут, пожалуй, ты был бы прав в своем вечном: «Она меня ненавидит», — Йорвет редко говорил о матери. И так же разговоров о ней избегал и Киаран, хоть, насколько Вернон знал, его матерью была Идрис. Но это неточно всё было. У гвиндейтских эльфов всё было очень сложно в плане определения родства (особенным шоком для Вернона было узнать, что Исенгрим действительно приходился обоим братьям дедушкой, правда, троюродным). — Она бы точно попыталась тебя убить… И пыталась бы убить до тех пор, пока бы не убила. Так что… — эльф мотнул головой, словно отгонял какие-то очень неприятные воспоминания, — это неважно. Йоррана никто не готовил к власти. Титул он получил… вроде бы в 1000 году?.. И смотри-ка, за триста лет ничего не развалил. Было бы желание научиться только. — Ты меня сейчас так приободрил, да? — усмехнулся Вернон и не удержался от того, чтобы взлохматить рукой йорветовы волосы. — Ну, — почти мурлыкнул эльф, — скажи, что я был хорош… Суть в том, что никогда не поздно чему-то научиться. Особенно, если ты очень сильно хочешь. А ты хочешь, — рассмеялся Йорвет. — Ты любишь эту страну, а потому пройдет время и ты найдешь свой собственный неповторимый политический почерк, как это вышло у Йоррана. И заметь, многие готовы тебе помочь с этим. Талер же больше ворчит только потому, что ему нравится ворчать. Скажи же, что он всегда каким-то образом умудряется все развернуть на пользу, да? — Это верно… — Ты уже имеешь политический вес. Тебя любит армия. И я сейчас говорю не о занудах-аристократишках, а об основе армии. Ты умудрился провести армейскую реформу, изменить систему набора рекрутов. Да, конечно, ты не с нуля и не сам всё придумал, но ты грамотно адаптировал всё под нужды Темерии. С тобой считаются на Севере. — Не боишься, что я возгоржусь? — Скорее ты меня пошлешь на хер и вспомнишь сотню собственных ошибок. Но ошибки — это часть процесса обучения. — Дева, Йорвет, ты в кого такой мудрый? — Я вообще-то на пару веков старше тебя буду, — хмыкнул эльф. — Так что… А мудрый я в Игрейн. Терпеливый в Идрис. Замечательный стрелок из-за Йестина и прекрасно знаю этикет из-за Йоррана. — Ты псих ненормальный, — мягко заметил Вернон. — Это я в маму такой. Это еще хорошо, что я всё-таки не религиозный фанатик как она, — Йорвет выпрямился, потягиваясь, а потом, чуть приподнявшись на колени, оперся обеми руками о кресло так, чтобы смотреть человеку прямо в глаза. — Впрочем, Идрис всё равно сказала, что я ненормальный. — Да-а-а… — Вернон придвинулся чуть ближе. — И почему же? Ответом был поцелуй — мягкий, влажный, со вкусом дорогущих офирских специй. Такой ответ никогда не нуждался в пояснении или дополнении. И так всё было понятно.