Марафон writober`a. Собрание драбблов.

      Он трясся в неудобной повозке, пришлось прибегнуть к ней и смирным мулам, дабы не возбуждать подозрений. Накануне Гай Юлий по своему обыкновению устроил многолюдный ужин, по изысканности не уступающий всем пиршествам, которые устраивал ранее. Лакомясь соловьиными язычками и щедро сдобренными пряностями блюдами гости возлежали в самом светлом настроении. Он же был сама щедрость и предупредительность, никто из собравшихся не ведал, что по его приказу были выдвинуты когорты на границу с Римом. Гай был весел, рассказывал забавные военные байки, умасливал местную аристократию. При этом за благожелательной наружностью радушного хозяина, кипели нешуточные страсти. Ему нужно было этой же ночью выдвинуться в путь, чтобы легионы обрели своего лидера. Он горько переживал предательство Помпея*, который якобы по забывчивости не внес поправку в своей закон о правах должностных лиц. В этом законе запрещалось искать публичных должностей заочно, что било непосредственно по Гаю Юлию, который находясь в Галлии стремился повторно получить консульскую должность. В законе должна была быть оговорка указывающая на его случай, но бывший зять проявил странную забывчивость. Сенат и вовсе почти единодушно поддержал отстранение Гая от должности консула и потребовал распустить легионы. Но и у него были друзья, чьими заботами полководцу удавалось быть в курсе всех событий и даже продвигать свои интересы. В последнем известии из Рима открылось, что заступничество трибунов за него не имело успеха и теперь несчастные сами должны были покинуть Рим. Это стало последней каплей, он приказал выдвигаться когортам. Сам Гай некоторое время для отвода глаз продолжал играть роль прирученного тигра, присутствовал на народных зрелищах, обсуждал план будущей гладиаторской школы, и наконец, устроил этот злосчастный ужин. Знали бы гости, какие страсти бурлят в его груди! Как только последний пирующий покинул жилище, он с несколькими близкими спутниками выдвинулся к расположенной по соседству мельнице, здесь их поджидала повозка и отдохнувшие мулы.       Теперь он вместе со спутниками ехал в темноте, в глубине повозки таился его ключ к сердцам воинов. Их следовало воодушевить для этого крупный красивый галл прижимая к груди свирель сидел отдельно от всех в дальнем углу. Гай Юлий знал толк в красивых жестах и знамениях, порой они приходили спонтанно, но в большинстве случаев приходилось прибегать к невинной хитрости. Пока ехали факелы погасли, возникла опасность, что они сбились с пути, он ругался, но они продолжали блуждать почти до рассвета. К счастью, им удалось найти проводника, который вскоре вывел путников на правильную дорогу. Гай оставил повозку не доезжая до стоянки своих когорт, галлу было приказано действовать, как только он увидит, что господин воздел руку в сторону Рима. Полководец вместе со спутниками пеший отправился навстречу своим воинам, легионеры бурно приветствовали его, хотя он буквально кожей на затылке ощутил растерянность. Почему их в полном вооружении и боевой готовности выдвинули к границам славного Рима? Уж, не хотел ли Гай ввязать их в гражданскую войну? Полководец подошел к мосту через реку Рубикон и задумчиво посмотрел вдаль, наконец он обернулся к воинам с короткой речью, которую завершал такими благоразумными словами: «Ещё не поздно вернуться; но стоит перейти этот мостик, и все будет решать оружие». Легионеры замерли, подтвердились их худшие опасения, они будут воевать не против варваров, а против таких же римлян как они сами. Гай рукой указал в сторону всеми любимого города на семи холмах.       Внезапно, откуда-то донеслись дивные звуки свирели, воины и полководец увидели, как к реке подходит человек огромного роста, прекрасно сложенный и с красивым вдохновенным лицом. Неизвестный играл настолько хорошо, что все замерли очарованные. Некоторые воины покоренные пением покинули свои посты и приблизились к дивному юноше. А неизвестный как только увидел поблизости от себя трубача, с улыбкой выхватил у того трубу, затем бросился в реку и оглушительно протрубив боевой сигнал поплыл к противоположному берегу, где вскоре скрылся из вида. Пораженные воины устремили взоры на полководца, всем было ясно, что это знамение богов! Гай Юлий приказал подвести к нему коня, на которого легко вскочил, после чего простер руку к легионерам и воскликнул: «Вперед! Вперед, куда зовут нас знамения богов и несправедливость противников! Alea jacta est**!».       Они перешли Рубикон.