***
Вечер встретил шхуну мягким бризом и чистым небом, по которому за линию горизонта плавно скатывался оранжевый диск солнца. Любуясь мутной, но оттого не менее красивой картиной, Виктория машинально разматывала бинты. — Вы оказались правы, — тихо и умиротворённо произнёс Рик, подходя сзади. — Плыть по течению… даже приятно. Завтра к полудню «Призрак» должен достичь рыбного места. И я совсем забыл вам рассказать, что мне удалось спасти ваше скромное имущество, — мужчина бережно поставил блёкло-синий рюкзак рядом с её ногами. — Великая бездна… — судорожно выдохнула Виктория, поспешно оборачиваясь. — Я… даже не знаю, как вас благодарить! — Бросьте, — небрежно отмахнулся Спенсер, — я сделал сущую малость в сравнении в тем, что сделали вы. Мне отчего-то показалось, что это, — он мазнул глазами по рюкзаку и сконфуженно потупился, — всё, что у вас было. Вы так бойко попросились на «Луну», что я невольно сделал подобный вывод… Было бы очень досадно, если бы вы остались ни с чем. Сдержанно кивнув, юнга не смогла погасить в зелёных глазах горячий блеск благодарности. Видя, что женщина довольна, Рик неловко заулыбался, ощущая, как в центре грудной клетки расползается приятное тепло. — А что-нибудь из своих вещей вам удалось спасти? — учтиво поинтересовалась она. — О, — воодушевившись тем, что неловкость неохотно отступает, начал Спенсер, — Гарри оказался очень предусмотрительным. На пару с Дэйном, они перебросили на шхуну самое необходимое. Так что нам не придётся из подручных вещей изобретать лески или крючки. Спешу вам сообщить, что у нас есть всё необходимое для рыбного промысла. Не обширного, конечно же, но наша завтрашняя задумка должна показать себя, как нельзя лучше. — Отличная новость, — тонко заулыбалась Виктория. — И, пользуясь случаем, я… хотела бы попросить прощения за своё недостойное поведение на боте. Я, к сожалению, не смогу объяснить его причин, но, поверьте мне на слово, они были. У меня произошло расстройст… — Не оправдывайтесь, — горячо перебил её Рик, — пожалуйста. Такая восхитительная женщина, как вы, вряд ли бы без хорошей причины попросилась на посудину, вроде моей. А того объяснения, что вы мастер боевых искусств, вполне довольно. Вы не такая, как все, я понял это сразу. И причины у вас, наверняка, совершенно особенные. Вы спасли жизнь мне и моей команде. Вы просто не можете после этого быть дурным человеком. А чего же ещё надобно? «Знал бы ты меня чуть лучше», — едва не проявив на лице кривоватую улыбку, щедро сдобренную саркастическим оттенком, юнга кивнула. Ей было, по меньшей мере, не по себе от того, что её воспринимают каким-то героем. — «Это не так. Ни разу не так. Великая бездна, ты мой свидетель. Я чудовище, жадное до крови и расправ…» — Мисс Виктория, — подбежав, сказал Йогансен, — вас зовёт капитан. — Разрешите откланяться, — шутливо склонившись, сказала юнга и устремилась прочь, не забыв захватить с собой рюкзак. Она не успела заметить, как раздосадованно искривилось лицо Спенсера. По пути зайдя на камбуз, Виктория выбросила использованные бинты и отправилась в каюту хозяина шхуны. — Капитан, — поприветствовала она, закрывая за собой дверь. — Мисс Виктория, — деловито кивая из-за стола. — Мне хотелось бы узнать у вас, где вы приобрели деловую хватку. Я, признаюсь, был в растерянности, когда вы рассказали об имеющихся проблемах и предоставили уже готовое решение. Вы не могли с этим родиться. — Разумеется, — поколебавшись, юнга решила разместиться на стуле, складывая на пол подле себя пожитки. — У меня был богатый жизненный опыт. — И сколько же вам лет? — напряжённо нахмурился Ларсен. — Не сочтите за… — помолчав секунду или две, он всё же решил озвучить, пришедшее на ум, слово, — грубость, но по вам нельзя сказать, что вы прожили… достаточно. — Внешность бывает очень обманчивой, капитан, — с искорками веселья в глазах, ответила Виктория. — Мне сорок три года. — Да вы шутите! — воскликнул Ларсен. — Нет, вы, без всяких сомнений, продолжаете водить меня за нос! Я вам не верю. — От чего же? — удивившись его реакции, спросила она. — Ежедневные тренировки держат тело в хорошем тонусе и не дают ему быстро изнашиваться. Все мои внутренние метаболические процессы работают на пониженной мощности, так как я весьма успешно адаптирую их под среду, в которой оказываюсь. И, конечно же, весомую роль отыгрывает генетика. Я северянка, а люди, живущие в холодной среде обитания, менее склонны к старению. Ничего необычного, как видите. Обыкновенная органическая химия. — Вы, верно, профессор в подобной области? — натужно хмурясь, предположил Волк. — Никаких степеней в области наук у меня нет, — покачала головой юнга. — Но я падка до новых знаний и умений. С восторгом и энтузиазмом изучаю всё, до чего дотягиваюсь. Нужно же как-то познавать мир. Человеческая жизнь не несёт никакого смысла, если она пустая и размеренная. Нужно заниматься постоянными самосовершенствованием и самопознанием. Расширять кругозор мировосприятия, чтобы чётко и правильно объяснять те или иные процессы, происходящие вокруг. Это, позвольте утверждать, весьма успешная тактика, позволяющая выживать и использовать доступные ресурсы на полную катушку. Как вы считаете, капитан? — С вами невозможно поспорить, — тщетно борясь с непомерной волной восхищения, захлестнувшей грудную клетку и разум, выдохнул Ларсен. — Как же вы пришли к подобной точке зрения? — Я начала свой путь в не слишком успешной, в плане экономического и духовного развитий, стране. Образование, которое там предоставлялось, уже на первых парах заставляло меня задавать учителям разнообразные вопросы. Меня постоянно отчитывали за это и говорили, что ничего дельного из меня не вырастет, если я не исправлюсь и не начну думать, как положено. Стоит ли упоминать, что становится удобной копией, которой можно было бы легко и просто управлять, я не собиралась, а потому сбежала из дома на первом же грузовом пароме. Этот способ показался мне наименее трудозатратным и рискованным. Было жаль бросать отца и мать, но я оставила им записку, где объяснила причины и мотивы своего поступка. Я знала, что у них есть хорошие работы, на которых они не сгинут в нищете, — скользнув глазами по не слишком плохой бутылке виски, Виктория ухмыльнулась. — Позволите угоститься, капитан? — Прошу вас, — увлечённо рассматривая её лицо, Ларсен усилием воли заставил себя подняться и, разлив алкоголь по стеклянным стаканам, один из них протянул ей. «Подготовился, засранец», — сдерживая смешливую улыбку, юнга приняла стакан и, сделав небольшой глоток горячительной жидкости, продолжила: — Оказавшись в незнакомой стране, я была предоставлена самой себе. Не сказать, что это сильно пугало меня, потому что даже тогда я позаботилась о своём будущем, в достаточной степени ознакомившись с языком. Прослышав про то, что некий мастер боевых искусств набирает к себе в ученики, я с готовностью разыскала его. Боевое ремесло манило меня силой, но ещё больше тем, что оно в должной степени раскрывало сознание и сбрасывало цепи бесконечных стереотипов и стандартов, коими обычно безнадёжно бывает повязан человек, живущий в условиях социума. Такова моя история, капитан. Я выбрала трудный путь построения своей личности с нуля и не сочла целесообразным следовать по пути, который пытались мне навязать родители. Я без сомнения люблю их и благодарна им за то, что они породили меня на свет, но тихая жизнь, без приключений и высот, которые я могла бы преодолевать, представляется мне сущим мучением. Я хочу быть свободной. Хочу следовать зову своих сердца и души. — Ваша история настолько невероятна, насколько это возможно вообразить, — после прилично затянувшейся паузы, поделился Волк. — Вы человек, достойный уважения уже хотя бы за то, что решились достигать всего своими силами, а не устроиться поудобнее под чьим-то надёжным крылом. Я никогда не предполагал, что женщина способна на такой отчаянный шаг. Но в вашем рассказе, вы упомянули о том, что хотите следовать зовут своих сердца и души. Вы, позвольте спросить, верите в существование души? «Началось…» — невесело подумала про себя юнга, машинально отпивая из стакана. — «Ну… что ж… Сама виновата. Не надо было заикаться про душу. Ничего уже не поделаешь». — Капитан, — старательно подбирая слова, начала она, — учёные во всём мире наперебой спорят о том, какой же орган в человеческом теле занимает главенствующую позицию, особо они обычно выделяют: центральную нервную систему, то есть совокупность спинного и головного мозгов, и сердце. Каково ваше мнение на этот счёт? Смутно ощутив некоторый подвох, Волк настороженно вгляделся в ничуть не замутнённые опьянением зелёные глаза. Поколебавшись, он одним глотком осушил стакан и, невозмутимо наполнив его, задумался. — Центральная нервная система, как вы изволили выразиться, — хмуро ответил он, устремляя на собеседницу испытующий взгляд. — Судя по вашей озадаченности, я делаю вывод, что вы заподозрили неладное, — тонко улыбнулась Виктория. — И не зря. Интуиция у вас хорошая. Любой из ответов был бы ошибочным. Видите ли, мы с вами нырнули в достаточно сложную тему, которую в двух словах никак не объяснить, но, тем не менее, раз уж об этом у нас завязался разговор, то давайте попробуем прийти к некоторому компромиссу. Расскажите, мне, капитан, как вы считаете, связаны ли органы внутри человека между собой? — Разумеется, — его брови изумлённо взлетели вверх. — К чему этот вопрос? — Не плывите вперёд корабля, — усмехнулась юнга. — Чтобы наше обсуждение не погибло в хаосе, необходимо придать ему порядок. Продолжим, — решив последовать примеру Волка, она осушила стеклянную ёмкость в один глоток и ненавязчиво подвинула её ближе к бутылке. — «На трезвую голову проворачивать нечто подобное, я не готова», — подумала Виктория, следя за тем, как Ларсен понятливо подливает ей виски. — Мы оба согласны с тем, что органы в теле человека взаимосвязаны. Из этого можно сделать простой вывод. Если один из органов по какой-либо причине откажет, то это неизбежно испортит нормальный функционал остальных. Права я, капитан, или нет? — Правы, — уловив, наконец, суть подобного построения диалога, Ларсен широко ухмыльнулся. С нетерпением ожидая развязки, он обнаружил в себе чувство… некоторого разочарования от того, что разговор рано или поздно придётся закончить. — И с этим вы согласны, — с притворным удивлением покачала головой Виктория. — Что ж. В таком случае, потрудитесь объяснить, почему, когда я задала вам вопрос о том, какой из органов главенствующий, вы, хорошенько подумав, ответили: «центральная нервная система»? Открыв было рот, Волк растерянно закрыл его, ошарашенно рассматривая собеседницу. Он ожидал чего угодно, но не того, что она с такой лёгкостью загонит его в смысловой тупик. Мотнув головой, возвращая мыслям ровный поток, он снова надолго задумался. — А, по-вашему, как? — мрачно хмурясь, спросил Ларсен. — Из того, к чему мы пришли, следует, что ни один из органов нельзя назвать главным или побочным. Потеря или дисфункция одного из них потянет за собой летальный исход. И ответ, в данной ситуации, стоит искать не в системе органов, не в их тесном переплетении и отличной командной работе. Первое, что следует сделать — задать вопросы. Что ими всеми движит? Что заставляет их работать? Какой потаённый процесс управляет хорошо отлаженными механизмами и поддерживает их функционал на должном уровне? Откуда берётся самосознание, если тело, органическая химия, биология, если угодно, не способно воспроизводить эмоции? Вы же ни разу в жизни не ощущали радость или ненависть рукой, правда же, капитан? Они не разливались в вашей центральной нервной системе обжигающим варевом. Они появлялись всегда неуловимо и оттеночно, мягко скользили по нижним дыхательным путям, робкой собакой лизали сердце и пропадали, незнамо куда исчезая. Это не сознание — сознанием вы фиксируете среду, где находитесь, и это не сложные умственные процессы, которые направлены на то, чтобы анализировать ситуации разной степени сложности, возникающие вокруг вас. Что же такое эмоции капитан, если не отголоски вашего внутреннего Я? Откуда они берутся, если не из души, которая всегда незримо и невесомо присутствует в вас? Поделитесь своим мнением на этот счёт. Если я не права, то объясните мне по иному эмоциональную составляющую человеческого существа. Я буду вам за это бесконечно благодарна. Ошарашенно распахнув тёмно-карии глаза, Ларсен пять или шесть минут откровенно пялился на Викторию. Ему и раньше доводилось участвовать в дискуссиях на тему души, но он неизменно выходил из них победителем, потому что мутные и жалкие аргументы собеседников больше раздражали его, нежели заставляли задуматься. «Эта женщина...» — мысли ползли в голове рвано и медленно, потому что знакомая колея, в которой капитан привык находится, опять покосилась, обнаруживая под собой топкое болото опасной, но такой чарующей неизвестности. — «Она не от мира сего. Не может она быть точно таким же существом, как я или кто-то из команды. Я никогда в это не поверю. А как она говорит. Спокойно, уверенно, ни на секунду не подвергая свои слова сомнению. Так может говорить только человек, абсолютно уверенный в своей правоте...» — обретя относительный контроль над собой, Волк невольно покосился на том «Происхождение видов», уже порядочное количество времени пылящийся на подвесной полке. — А что вы скажите о трудах Дарвина? — нутром ощущая, что и этот кирпич стены будет беспощадно обращён в жалкую труху, тихо спросил Ларсен. Проследив направление его взгляда, Виктория нахмурилась. В своё время, она сочла подобную литературу не слишком целесообразной, а потому изучала её поверхностно и не слишком акцентировала на ней внимание. — Она в некоторой степени способна дать представление о том, что такое биология поведения, но, позволю себе оговорку, для видов, не обладающих должными развитиями интеллектуальных способностей и самосознания. Животное, — не слабо приложившись к стакану и осушив его на половину, юнга выдохнула, стоически терпя огненную горечь, неприятно лизнувшую горло и пищевод, — подчиняется наследственной памяти, памяти предков, если угодно, которая передаётся из поколения в поколение с помощью генетического копирования, и инстинктов, строящихся похожим образом. Такая тактика поведения формируется эволюционными методами. Говоря простыми словами — существа стараются выжить не смотря ни на что. Таковы законы природы. Слабейшие всегда уступают место сильнейшим при отборах генетического копирования и выживания. И стоит отметить, что подобное целесообразно, если иные тактические системы не применимы к тем или иным живым существам. Говоря о человеческой цивилизации, мы будем с уверенностью утверждать, что в самом начале её становления к ней была применима та же самая тактика, но, к настоящему времени, она изменилась до неузнаваемости. У людей появилось общество, развились определённые отношения в нём. Соперничество и конкуренция сделались внутривидовыми, потому что достойного противника в плане интеллекта в дикой природе человеку не нашлось. Он расширил границы своего мировоззрения, обустроил жизнь, в соответствиями со своими нуждами, и беспощадно изменил под себя мир. Капитан, что вы увидите посмотрев в глаза, положим, оленя? Там будет отсутствующее выражение. В некоторых случаях, вы, быть может, и сможете наткнуться на какие-нибудь проблески, но они будут ничтожно малы в сравнении в тем, что можно высмотреть в глазах человека? Какой, позвольте спросить, олень очертя рога бросится проверять свои тело и способности на прочность, решив потягаться с лавиной, смерчем или цунами? Фантастика, правда? Он банально почувствует опасность и постарается выжать из своих ног максимум, чтобы спастись. И, предположим, во время своего бега, он заметит сородича, угодившего в цепкие лапы стихии. Разве он забудет о своей жизни и самозабвенно попытается его выручить? Это звучит ещё более фантастично. Подобное можно предполагать только делая огромную оговорку в сторону копии генов. Всякое живое существо будет спасать и оберегать своё потомство, но и это сопряжено со своими оговорками. Животное может посчитать, что спастись саму, если, предположим, оно молодо и вполне способно и дальше штамповать детёнышей, более целесообразно. Старое или больное животное с большей вероятность сделает выбор не в свою пользу. Но подобную биологию поведения нельзя применить к человеку, по крайне мере, абсолютно точно не полностью. Капитан, — твёрдо заглянув в тёмно-карии глаза, сказала Виктория, — вы спасли меня. Будь вы и я оленями, то я бы благополучно погибла, а вы бы, как ни в чём не бывало, продолжили свой путь. Выбор. Вот в чём весь смысл. С развитием интеллектуальных способностей и самосознания, у людей появились выбор, мыслительный процесс и психо-эмоциональный конструкт. Это всё очень сложно и объёмно, — скривилась юнга, ощущая бессильную опустошённость внутри. — За один вечер такую обширную тему невозможно охватить. — Вы устали, — с лёгкой улыбкой констатировал Ларсен. В его глазах медленно плескалось то ли опьянение, то ли... тепло. — И хорошо сегодня потрудились. Мне не хотелось так изматывать вас. В окончании нашей познавательной и увлекательной беседы, я хочу сказать, что вы застали меня врасплох и вынудили... несколько пересмотреть свои взгляды. Мне бы хотелось ещё раз так с вами побеседовать. «Так...» — старательно скрывая настороженность во взгляде, лихорадочно подумала Виктория. — «Он пьян и просто позволил себе распуститься. Мне всё это мерещится. Я вообще рассчитывала на то, что он пошлёт меня куда подальше, и я смогу ещё какое-то время побыть на палубе... Твою мать. Опять всё через жопу пошло...» Мне и правда следует отдохнуть, — кивнула юнга, старательно придавая полуулыбке естественное выражение. — Могу я попросить вас помочь мне с берцами? — Я к вашим услугам, — доброжелательно хмыкнул капитан. Не без внутреннего содрогания, Виктория подошла к кровати и села на неё. «Язык мой — враг мой», — убеждённо подумала она. Её до сих пор изумляло, что Волк не стал с ней спорить и доказывать с пеной у рта свою философию про жизненную закваску. — «Подумать только... Как интересно получилось...»Часть третья. Адаптация. Глава третья
18 октября 2021 г. в 19:21
Пробравшись на камбуз, капитан «Призрака» растерянно заморгал, силясь разрушить непонятное наваждение, подчинившее глаза. Ошарашенно осмотревшись, он не смог устоять перед искушение заглянуть в ящики.
«Чёрт меня… возьми…» — скомкано подумал он, рассеянно проводя пальцем по рабочей поверхности стола. Не ощутив ожидаемого маслянистого налёта на подушечке, Ларсен непроизвольно мотнул головой. — «Вот это… да… Она знает толк в чистоте… И правда», — отыскав ложку и выкинув испорченную, он усилием воли заставил себя уйти, отстранённо понимая, что неоправданная задержка вызовет ненужные толки.
Вернувшись в кают-компанию, он бросил быстрый взгляд на Викторию, прикидывая, каких невероятных усилий ей стоило преображение камбуза.
— Никогда и ничего вкуснее не ел! — в сердцах поделился Гендерсон. — Вы, верно, учились подобному ремеслу? — устремив восторженный взгляд на юнгу, не забывая при этом жадно отправлять ложку за ложкой в рот, поинтересовался охотник.
— Уверяю вас, это и рядом не стоит с какими-нибудь кулинарными изысками, — покачала головой Виктория. — В расход шло всё, что со дня на день должно было безнадёжно испортиться. Я постаралась соблюсти относительный баланс в, требуемых человеческому организму, продуктах. Только и всего.
— Вы волшебница, — смущённо прошептал Гаррисон, моментально краснея до кончиков ушей.
— Кто-то втрескался! — оглушительно загоготал Йогансен. — Малой, не увлекайся, она птица не твоего полёта!
Взорвавшись оглушительным хохотом, матросы и охотники, переключили массив своих издевательств и подколов на парнишку, на время оставляя Ван Вейдена в покое. Облегчённо выдохнув, Хэмфри поспешил убраться из кают-компании, не желая дожидаться, когда им наскучит и они снова обратят свои озлобленные взоры на него.
— Мистер Спенсер, — по достоинству оценив вкус еды, доброжелательно начал Ларсен, вынуждая беснующуюся команду заметно поутихнуть, — я попрошу вас дать необходимые координаты моему помощнику.
— Слушаюсь, сэр, — с готовностью отозвался Рик и бросил вопросительный взгляд на Йогансена. Последний степенно кивнул, не желая отвлекаться от поглощения пищи.
Набравшись решимости и силы воли, Виктория заставила свои руки не дрожать и поспешно расправилась с обедом. Она понимала, что долгое время контролировать тремор не получится, а откровенно демонстрировать свой недуг и усталость не желала ни под какими предлогами.
«Мастер боевых искусств просто не может позволить себе подобного», — жёстко повторяла она про себя.
— Вы отлично потрудились, — окинув юнгу мягким взглядом, произнёс Ларсен, — все вы, — он небрежно осмотрел всю бригаду камбуза.
— Капитан прав! — с готовностью поддержал его Йогансен, поднимая стакан с водой на манер спиртного. — За нашего нового кока, который и собой хорош и руки имеет не из задницы!
Команда с готовностью и радостными восклицаниями поддержала импровизированный тост. Лич с Джонсоном даже шутливо чокнулись, вызывая у окружения приступ дикого хохота.
«Куда я попала…» — настойчиво подавляя желание уйти в глубокий фейспалм, подумала Виктория, всё же позволяя себе обессиленно закрыть глаза. — «Несчастные люди…»