Изъян социума

      Камбуз «Призрака» оказался не в пример больше того, который был на «Луне». Постаравшись не кривить лицо от отвращения, Виктория пересилила себя и осторожно обследовала всё, до чего смогла достать или дотянуться. Нечёткая картинка, которую выдавали глаза, мешала юнге в полной мере оценить масштаб загрязнения, но и без этого она понимала, что сомнительная чистота камбуза на боте ни в какое сравнение не шла с едва ли не полной антисанитарией на шхуне.       «Праведная бездна! Смилуйся! Я не помню, чтобы хоть где-нибудь видела такой срач. Во имя великого мудреца, всякий камбуз должен, просто обязан, быть самым чистом месте на любом корабле. Не удивительно, что здесь все озлобленные, вечно шмыгают носами и кашляют. Пиздец. Я ела еду, приготовленную здесь…» — ощутив приступ дурноты, стремительно подкатывающий к горлу, Виктория замаскировала его под кашель и, воинственно выдохнув, развернулась к своим подчинённым. — Сколько у нас времени до обеда? — предусмотрительно уточнила она, устремляя въедливый взгляд на Магриджа. Тот от неожиданности поёжился и растерянно хлопнул глазами. — Отвечайте! — огрызнулась юнга, с ужасом понимая, что хочет высказать Томасу всё, что он нём думает.       — Пять… или шесть часов… — едва шевеля губами от изумления и тонкой нитки страха, пружиной скрутившейся в нижней части живота, отозвался кок.       — На полноценную уборку этого гадюшника времени не хватит… — недовольно и задумчиво заключила Виктория, — но этого должно хватить для того, чтобы перемыть и очистить основную утварь и оборудование…       — Г-гадюшника? — с праведным возмущением переспросил Магридж, уже собираясь показать, чего стоит. — Мисс…       — Молчать! — яростно оборвала его Виктория, проворно хватая половник с крючка и показушно, на манер вакидзаси, провернув его в ладони. Пальцы зажглись ноющей болью, но она остервенело стиснула челюсти, не желая поддаваться. — Хотите побуянить? — угрожающим шипением уточнила она. — Поверьте на слово, последствия вам не понравятся.       — Что вы… Что вы! — в конец оробел кок, совсем не ожидая, что женщина способна оказывать такой натиск. — Прошу прощения, мисс Виктория. Виноват. Я и правда ничего не смыслю в уборке. И буду благодарен вам, если вы обучите меня.       — Это легко, — зло, но довольно улыбаясь, кивнула юнга. — Живо тащите вёдра с водой. Зажгите печь. Мистер Ван Вейден, беритесь за тряпки. Этот кошмар надо отмыть, — видя его сомневающийся взгляд и желание поспорить, она добавила: — живо!       — Да, — отрывисто кивнул Хэмфри, провожая убегающего на палубу кока обречённым взглядом, — мэм.       — Дэйн, помогите, пожалуйста, Магриджу, — кивнув, норвежец устремился на палубу, захватив ещё одно ведро. Он был удивлён поведением Виктории, но её желание прибрать это безобразие разделял. — Капитан Спенсер, на вас полы, — кратко кивнув, Рик с готовностью принялся осматривать рабочую площадь. — Гарри, будете со мной обыскивать ящики на предмет биологического оружия и очищать столовые приборы. Начинайте без меня. Я перебинтую руки и вернусь.       Поднявшись на палубу, Виктория отыскала видную фигуру Волка глазами. Подошла, щурясь от яркого солнца, скоро доползущего до зенита.       — Капитан, — начала она, — могу я попросить у вас бинты?       — Для чего они вам? — недовольно нахмурился Ларсен. — Я, кажется, отдал довольно людей в ваше распоряжение.       — Я. Не. Стану. Бездельничать. — Чеканя каждое слово, проговорила юнга. — Я не такой человек, который будет смотреть на труд других и чувствовать себя, при этом, нормально. Откажетесь предоставить мне бинты… Ну, что ж. Будет досадно. Но это меня не остановит.       Отрывисто мазнув глазами по её губам, Волк порывисто кивнул и быстро пошёл в свою каюту. Последовав за ним, юнга получила бинты. Быстро и умело затянула ими красную кожу и уже направилась к двери, чтобы помочь Гарри.       — Постойте, — окликнул её Ларсен. — Вы босая.       — Я знаю это, — не поворачиваясь к нему лицом, ответила Виктория.       — Садитесь на кровать. Я помогу вам с обувью.       Растерянно хлопнув глазами, юнга медленно развернулась. Капитан «Призрака» уже выжидающе стоял рядом с её берцами.       «Ёб твою мать… Вы серьёзно?» — сделав над собой огромное усилие, чтобы не изгибать в порыве насмешливого сарказма бровь, Виктория неуверенно приблизилась к Волку и несколько сковано присела на кровать. — «Стыдно-то как…» — с ожесточением контролируя удары сердца, так и норовящего пуститься вскачь, она старательно не давала щекам позорно краснеть. — «Великая бездна… Делать ему больше нечего, кроме как берцы мне шнуровать! Бездна, да лучше бы я босиком по раскалённым углям прошлась… несколько раз подряд», — дождавшись, когда Ларсен закончит, юнга резво спрыгнула с кровати. — Благодарю вас, капитан.       — Завтра повторим? — лукаво блестя тёмно-карими глазами, усмехнулся он.       «Убью, скотину», — чуть ли не начав остервенело скрипеть зубами, подумала юнга. Лицом же она осталась спокойна, медленно кивнула и поспешила покинуть его каюту, пока он ещё чего-нибудь не сказал.       Вернувшись на камбуз и убедившись, что туго стянутая марлевой тканью кожа, отзывается глухой, не доставляющей особо неудобства, болью, юнга приступила к обследованию провизии. Как и следовало ожидать, обнаружились припасы, совсем не годные для употребления в пищу. Решив разобрать съестное, Виктория выделила три категории: безнадёжно испорченное, близкое к негодности и относительно свежее. Последнюю категорию, она разместила в предварительно отмытые ящики, в соответствии с лучшими традициями отпетого мерчендайзера, вызвав тем самым праведный ужас Магриджа и несчастное выражение на лице Ван Вейдена, которые уже догадывались, что если положат что-то не на своё место, то половник может пойти и в ход.       «Фурия! Проклятая фурия!» — думал про себя Томас, с отчаянием утопающего пытаясь понять, за что на его долю выпало такое наказание.       Хэмфри же, сначала решивший, что, раз им будет руководить женщина, то напрягаться ему не придётся, неохотно осознавал, что она мало чем отличается от ужасного капитана.       «Разве что она красива и смотреть на неё приятно, но не более того», — размышлял про себя Ван Вейден, с самым оскорблённым видом моя и вытирая насухо всякие поверхности, кроме стен и пола.       Заметивший бурную деятельность на камбузе, Ларсен сражался с отчаянным желанием спуститься и посмотреть, что же там происходит. Но пока что он разрешал себе только довольствоваться без устали мечущимся за водой коком и всячески подтрунивать над ним.       Сообразив, что женщина, скорее всего, не захотела оставлять страшный бардак, царящий на камбузе и разведённый не слишком чистоплотным коком, капитан вынужден был признать, что она приходится ему по душе.       «Толковая, бойкая, деятельная. И откуда только такая взялась?» — он ломал голову над этим вопросом, потому что все женщины, которых он встречал, являлись не иначе, как предметом декора. О них нужно было заботиться, ублажать всяческими подарками и, если угодно, сдувать пылинки. А женщины из рабочего класса, в преимущественном большинстве, были дурны собой и не слишком импонировали капитану шхуны. К тому же, отношения, какие бы они ни были, накладывали определённые обязанности и, что гораздо важнее, урезали свободу действий. А это Ларсена не слишком устраивало. — «Мало какая женщина согласится отправиться в полугодовое путешествие на пропахшей кровью и потом шхуне, а, если и согласиться, то неизбежно начнёт ныть». — Виктория показалась ему аристократкой, когда он впервые увидел её на причалах. Но её манера двигаться, пластично и плавно, быстро сообщила ему, что впечатление обманчиво. — «Она умудрилась увернуться от летящего куска балки даже не посмотрев на него. И весьма… — подбирая слово, капитан задумался, — профессионально врезала тому забулдыге. Откуда она всё-таки такая взялась? И кто научил её боевому искусству?»

***

      После полудня из камбуза неуловимо потянуло приятным запахом. Матросы и охотники растерянно переглядывались, силясь понять, чудиться им или нет. Некоторые, особо любопытные, даже пробовали тайком пробраться на камбуз и хоть одним глазком посмотреть, что происходит, но тут же получали нагоняй от Ларсена, тоже ощутившего манящий аромат, а оттого ожидающего подобных выходок.       Около тридцати или сорока минут спустя на палубу медленно вышел горделиво приосанившийся Магридж и в лучших традициях дурно воспитанного конферансье, небрежно махнул рукой в сторону кают-компании, призывая всех к трапезе.       С глазами голодных псов, матросы и охотники, перегоняя друг друга от голода и любопытства, ринулись в кают-компанию, едва не затоптав Гаррисона, самого молодого члена команды.       Всласть повеселившись, глядя на всё это лихорадочное безобразие, Волк терпеливо подождал его окончания и неспешно проследовал в кают-компанию, гадая, что же такое приготовила женщина.       — Ничего себе! — едва не распластавшись на столе от непреодолимого давления толпы, восторженно воскликнул Лич. Вырвавшись вперёд, он поспешно присел рядом с Гарри и, сгорая от нетерпения, нервно затарабанил пальцами по поверхности стола. Изумлённо заметив, что не чувствует привычной засаленности, он силой воли заставил себя угомониться. — Ух ты! Вам даже стол удалось очистить!       — Сразу видно — женщина на корабле, — по-доброму усмехнулся Йогансен.       — К вашему сведению, — с чувством оскорблённого достоинства, сказал Ван Вейден, — мы все, — он нарочно осмотрел всю бригаду камбуза, — принимали в этом участие.       Насмешливо и зло загоготав, охотники и матросы, ощутив единомыслие, принялись во всю издеваться над Хэмфри, вынуждая того потерять гордую выправку осанки.       Кивнув Дэйну и Магриджу, чтобы начинали разливать похлёбку по мискам из двух чугунных бадей, Виктория поспешно спрятала дрожащие руки под столом.       «Перенапрягать их не следовало», — уныло подумала она, не желая из-за своих травм чем-то отличаться от остального коллектива. — Капитан, — заметив Ларсена, кивнула она, — мне нужно с вами кое-что обсудить.       — Я вас внимательно слушаю, — присев на свободное место, сказал Ларсен.       — В запасах провизии обнаружилось приличное количество просрочки. Первое. Мне хотелось бы понимать, на какое время рассчитано ваше путешествие. И второе. Как вы отнесётесь к тому, чтобы не выбрасывать испортившуюся еду, а наделать из неё приманок. Акул не обещаю, но относительно крупная рыба должна заинтересоваться протухшими мясными консервами. Это, в некоторой степени компенсирует, потери.       Очень стараясь не вытягивать лицо от изумления, капитан, начавший уже было трапезничать, усилием воли подавил кашель. Сделав мощное движение кадыком, он пристально посмотрел на Викторию, прикидывая, перестанет она когда-нибудь его выбивать из привычной колеи или нет.       — Около полугода, — ровно отозвался он. — Нет, не возражаю. А как, потрудитесь рассказать, вы собираетесь рыбачить?       — Мистер Спенсер рассказал мне, что недалеко от места, где сейчас находится «Призрак», есть отличное место клёва. С вашего разрешения, мы могли бы встать там на якорь на пару часов, — невозмутимо объяснила юнга.       «Она всё продумала», — молнией пронеслось в голове у Волка. — «Чёрт возьми... Ума ей не занимать. Магридж», — уже со злобой подумал капитан, переводя на кока тяжёлый взгляд. — «Я, значит, доверил тебе покупку припасов, а ты слил деньги на какое-то...» — не выдержав и сжав кулак, Ларсен отстранённо зафиксировал какой-то жалобный визг, но должного внимания на него не обратил.       Побелевший, как полотно, Томас рывком подскочил на ноги, опрокидывая стул. Попятившись к выходу из кают-компании, он был остановлен железной хваткой Йогансена.       — Куда это ты собрался? — насмешливо и зло, спросил помощник капитана. — Травить нас удумал, а теперь валишь?       — В порче продуктов он виноват косвенно, — ровно, но твёрдо сказала Виктория. — Думаю, вам всем было известно, в каком состоянии находился камбуз.       — Косвенно? — сквозь зубы процедил Ларсен. — Что вы имеете в виду?       — Антисанитария способствует быстрому разложению органических тканей. Если в загрязнённый ящик положить, к примеру недозрелый фрукт, который в обычных условиях пролежит около двух недель, то он безнадёжно испортиться дня через два или три. Всё дело в болезнетворной микрофлоре, которая отлично себя чувствует и прибавляет в популяции в благоприятных для себя условиях. Таковыми является плохо проветриваемое помещение, преимущественно тёплое и влажное. Камбуз на «Призраке» был именно таким.       — И как же вы с этим справились? — ощущая, как обжигающая ярость медленно и неохотно отступает на второй план, спросил капитан.       — Морская вода и свежий воздух.       — Всего-то? — не поверил Ларсен.       — Большего не требуется. Вода в море щедро наполнена солью. Соль — естественный, если угодно, антисептик. Принцип его действия основан на изъятии из органических соединений воды. Всякая тварь в этом мире имеет преимущественно водную составляющую. Если она будет повреждена или высушена, то клетки, подвержанные подобному влиянию, не смогут выполнять своих функций и подвергнутся разрушению, в большинстве случаев, необратимому.       — Я восхищён вашими познаниями в подобной области, — рвано выдохнул Волк, небрежным движением руки показывая Йогансену, что тот может отпустить кока. — Садитесь, Магридж, и внимательно её слушате. Сейчас у меня избыток людей на корабле, а потому, если вы и дальше продолжите быть свиньёй, я выброшу вас за борт. Это вам понятно? — дождавшись перепуганного кивка, Ларсен собрался было продолжить трапезу, но с удивлением обнаружил, что его ложка согнулась. — Я вас предупредил, Магридж, — поднявшись, капитан счёл замену столового прибора достаточно веской причиной для того, чтобы посетить камбуз. Уж очень ему было интересно поглядеть, что же такое с ним сделала женщина!