Изъян социума

      Расчётливо забросив чёрный футляр в рюкзак, Виктория бросила косой взгляд на зеркало. Скривившись от увиденного, она кратко выдохнула.       «Кто бы мог знать…» — зло и отчаянно подумала она, но быстро исправилась. Придала худому лицу бесстрастное выражение и небрежным рывком застегнула молнию на рюкзаке.       Наскоро закутавшись в длинное пальто, Виктория закинула рюкзак на спину и уверенно покинула съёмную квартиру.       «Никому не позволю ничего за себя решать», — слепая ярость едва не затопила её сознание. Зелёные глаза потускнели, превращаясь в безыскусное бутылочное стекло. До хруста стиснув кулаки, Виктория качнула головой, возвращая мыслям относительную трезвость.       Тонкий свист она услышала в самый последний момент и, повинуясь внутреннему чутью, оперативно присела. В сантиметре от макушки что-то большое гулко разрезало воздух.       Остервенело развернувшись, она опустила тяжёлый взгляд на врезавшийся в фонарный столб экипаж.       «Невнимательные ничтожества, — едва не прошипев этого вслух, Виктория выпрямилась, игнорируя изумлённые и ошарашенные взгляды прохожих. — Если это всё моё наказание, то я немедленно хочу узнать причину. Что я, чёрт возьми, такого сделала, чтобы заслужить подобное?» — вязкий ком горечи и слёз встал поперёк горла. Сжав до ноющей боли зубы, она натужно пошла вперёд, движимая животным желанием, как можно скорее избавиться от компании здешнего социума.       — Какая ты прыткая, — чьи-то пальцы до боли стиснули предплечье. Виктория рвано дёрнулась, выводя обидчика из равновесия и уверенности. Она прекрасно знала, что здешние мужчины не предполагали в женщине наличие какой-либо физической силы, а потому, если и ожидали отпора, то слабого и смешного.       Тихо рыча от колючей злобы, шипами пронизывающей грудную клетку, Виктория резко опустила схваченную руку вниз, вынуждая неприятеля согнуться.       — Жалкая тварь! — огрызнулась она, не выдерживая многообразия отрицательных факторов. Быстро и сильно ударила коленом в удобно подставленный подбородок.       Хрипло застонав от боли и крови, текущей ручьём изо рта от прокушенного языка, мужчина беспомощно отшатнулся, лихорадочно водя трясущимися руками по лицу. В глазах у него плясала разноцветная радуга.       — Шуха… — булькая, выдавил он из себя и упал навзничь от мощного удара чьего-то кулака.       — И правда жалкая тварь, — насмешливо ухмыляясь, низким баритоном произнёс ещё один мужчина.       Хмуро оглядев следующего по очереди на побои, Виктория сделала пару осторожных шагов назад, выставляя руки на манер кулачного люхэбафацюань. Она хорошо знала боевое искусство и весьма успешно оборонялась от пьяных насильников и иных сомнительных личностей, считающих женщин подстилками.       — О-о-о, — одобрительно протянул вновь прибывший, — в вашем взгляде совсем нет страха. Знаете, у кого обычно бывает такой взгляд? — в тёмных глазах незнакомца-спасителя мелькнула лукавая искорка.       — У затравленных зверей, которым уже всё равно, — выплюнула Виктория, искренне сожалея о том, что ввязалась в драку и привлекла внимание. — «Надо было просто убегать. Чёрт. Я вообще не подхожу этому миру. И этому гадкому времени».       — Так вы понимаете, кто вы, — кажется, на лице мужчины мелькнуло удивление. — Позвольте полюбопытствовать: куда это вы так торопитесь, что, даже пренебрегая нормами поведения, избиваете людей?       — Издеваться над кем-нибудь другим будете, ясно вам? — яростно выплюнула она, уже ища глазами пути отхода, но невольно осеклась, услышав смех.       — Вы напоминаете мне волчонка, — весело поделился мужчина.       — Отправляйтесь по своим делам, ага, — твёрдо сказала Виктория, разворачиваясь и уходя прочь. — «Может, и правда просто спрыгнуть со скалы в море? Смерть будет, конечно, неприятная, но это лучше, чем жить в этом цирке уродцев».       — Погодите, — мягко попросил мужчина, — позвольте мне загладить свою вину и угостить вас кофе.       — Право не стоит. Отношения со здешними мужчинами меня интересуют так же сильно, как солома. А к соломе я отношусь, к вашему сведению, совершенно безразлично! — не оборачиваясь, ответила Виктория.       Ей удалось унять сумбур из злобы и ненависти, вечным огнём пылающий внутри. Но она знала, что он вернётся.       «Эта тварь всегда возвращается. Ещё бы! Каково женщине двадцать первого века попасть в это дрянное захолустье. Я не заслужила такого!»       Покинув центральную часть города, Виктория вышла к причалам. Ей не слишком нравилась перспектива плавания на корабле, потому что она понимала и осознавала все возможные риски.       «Но иного выхода у меня нет. В этом дерьмовом времени ещё не додумались до самолётов, а терпеть в поездах навязчивые компании аристократии мне претит. Уж лучше перекантоваться пару месяцев с матросами».       — «Македония»? — растерянно моргнув, Виктория внимательнее осмотрела чёрную паровую шхуну. — «Нет. Этого не может быть. Я очень устала. Измотана. И вполне могу видеть реальность криво и косо… Конечно, тот факт, что я каким-то образом оказалась в другом мире или другом времени, приходится принимать. По-иному объяснить своё сомнительное приключение я просто не могу. Не лежу же я в больнице с комой, да? Праведная бездна…» — вдавив ладонь в лицо, Виктория сильно зажмурилась. — «Всё хорошо, сейчас пройдёт», — с отчаянием утопающего подумала она и, убрав руку от лица, снова посмотрела на «Македонию». — «Хочется упасть на колени и орать в голос. Чёрт. Я, наверное, конец света навлекла на свой мир, раз так расплачиваюсь… »       — Похоже, вам нравится, — вкрадчиво заметил чей-то мужской голос.       «Почему здесь все со мной разговаривают?!» — резко обернувшись, Виктория опустила на третьего мужчину за утро тяжёлый и хмурый взгляд. — Мощная паровая шхуна, — коротко бросила она. — Такие сейчас попадаются не на каждом шагу.       — Вы разбираетесь в кораблях? — брови незнакомца взлетели вверх. — Это неожиданно и похвально для женщины.       «Да твою ж мать…» — едва удержавшись от того, чтобы не хлопнуть себя ладонью по лбу, Виктория придала чертам своего лица безразличие. — Нужно разбираться в мире, в котором живёшь.       — Не могу не согласиться с вами, — незнакомец кратко улыбнулся, словно делал это не часто и не совсем понимал, как следует обращаться с мимикой.       Подметив в иссиня-серых глазах искорки интереса и желания продолжить общение, Виктория по-деловому кивнула:       — Найти единомышленника всегда приятно, но вынуждена откланяться. Я здесь не развлечения ради, — порывисто развернувшись, она поспешила скрыться с глаз незнакомца. — «У меня такое ощущение, что здешние мужики каким-то образом чувствуют, что я белая ворона. И тянутся ко мне, чтобы оправдать или опровергнуть свои подозрения».       Достигнув самой окраины портов и оставив далеко позади беспорядочные суету и гомон, Виктория позволила себе расслабленно и устало вздохнуть. Выживать в девятнадцатом веке, не имея стереотипного мышления и обладая горячей бунтарской натурой было тем ещё испытанием.       «Я и дома терпеть не могла невежд и глупцов, чего говорить про здешних приматов… Праведная бездна… Женщины здесь с радостью выходят замуж по расчёту и считают, что так и должно быть! Во всём подчиняться мужчине?» — зелёные глаза снова начали недобро мутнеть. — «Слишком много чести для того, кто отличается от меня наличием члена. Всего лишь».       — Но нам не достаёт юнги… — норвежец обессиленно развёл бугристыми руками. — Вчетвером мы, с горем по полам, стало быть, и управимся, если шторм не займётся. Но, коли станется непогода, то пиши пропало.       — Мы уже пробовали собирать народ, — зло и нервно огрызнулся худощавый мужчина с добрыми, но мрачными глазами. — Ничего. Все с радостью идут на шхуны, потому что те могут позволить себе выход в открытое море и травлю котиков. А мы — маленькое рыболовное судёнышко. Отправимся без юнги. Мы справимся, Дэйн.       — Прошу прощения, — мягко произнесла Виктория, заставляя обоих мужчин резко оглянуться. — «Опять эта моя бесшумная поступь…» — недовольно подумала она, твёрдо заглядывая в глаза, судя по всему, капитана. — Я вполне могу оказаться вам полезной, если вы согласитесь подбросить меня до любого другого порта. У меня есть отчаянное намерение убраться отсюда подальше. Местная аристократия рыбной костью сидит у меня в горле.       — Мисс… — стушевался Дэйн, — я не хочу оскорбить вас, но…       — ... я женщина и у меня нет члена, да, — небрежно и раздражённо закончила за него Виктория. — Позвольте, вам разъяснить, что членом кораблями не управляют. Или, быть может, я чего-то не беру в толк?       Тонкая улыбка заиграла на губах капитана. Он подошёл к Виктории и прошёлся по ней критическим взглядом.       — А что вы умеете, мисс? — сухо осведомился он. — Одной лишь дерзостью с кораблём не совладать.       — Тип вашего корабля — бот. Он в полтора раза меньше среднестатистической шхуны, но управляется похожим манером. В преимущественном большинстве используется для промыслового отлова рыбы. Рациональнее всего, использовать на боте, подобном вашему, два способа ловли: кошельковый невод или плоские сети. Я готова признать, что подобное ремесло будет для меня новым, но, заверяю вас, это не продлится долго. Я очень быстро учусь. Уже через пару дней вы будете путать меня с опытным матросом.       — Это… впечатляет… — сипло проговорил капитан, тщетно пытаясь скрыть изумление и восхищение. — В таком случае, не вижу причин для отказа. Добро пожаловать на «Луну», мисс.       — Благодарю вас, капитан. Меня зовут Виктория. Позвольте осведомиться об отправке?       — Если вас не затруднит, мы бы хотели прямо сейчас сняться с якоря, — взяв эмоции под относительный контроль, произнёс капитан.       — С этого момента я ваше орудие, — легко кивнув, Виктория не стала дожидаться особого приглашения и ловко забралась на борт по приставному деревянному пандусу.       Капитан и Дэйн проводили её изумлёнными взглядами. Мужчинам девятнадцатого века было трудно поверить в то, что женщина может ни в чём им не уступать.