Там, где сходятся море и небо

Потрескивающее пламя разведённого в ночи костра притягивает взгляд. Гипнотизирует, принося уставшим после дня мышцам заветную расслабленность, а разуму умиротворение. Вытянув ноги, Нат наблюдает за безмятежно танцующими языками пламени и неосознанно тянется к ним ладонями. — Пальцы не сожги, — Барретт подкидывает в костёр пару поленьев, и в ночное небо поднимается столп оранжевых искр, — и ноги подальше убери. Я так однажды резину на подошве расплавил. — Не сожгу, — уверяет его Нат, прижимая, однако, колени к животу. Справа в этот момент звучит короткий смешок: в чужие разговоры Фёдорова не вмешивается в принципе. — Жуткая она, — шепчет Нат в ухо подкармливающему огонь сухими ветками Барретту. — Неужели страшнее, чем я? — скалится тот, но сразу же становится серьёзным, — Елена надёжный товарищ. Тебе не о чем беспокоиться... если ты, конечно, не надумаешь натворить глупостей. Намир явно хорошо к тебе относится, раз позволил сходить с нами на прогулку. — Тридцать километров при полном походном снаряжении? Мне нравятся ваши прогулки, — неподъёмные веки опускаются сами собой. Хочется пить, но тянуться за рюкзаком — это так сложно... — Будем ещё на вашей базе, может, снова тебя на отдых захватим, главное, самолёт подготовь. Уж, извини, но летать на нашем для тебя слишком много чести, — Барретт достаёт из своего огромного рюкзака четыре саморазогревающихся банки макарон с мясом, одну из которых протягивает Нат, а вторую кидает Фёдоровой. — Понимаю: зона комфорта, все дела, — Нат встряхивает банку, активируя нагревательный элемент. — Дошутишься, — грозит зажатой в ладони банкой Барретт, а затем улыбается, — в рюкзаке пиво есть. — Ага, — с его разрешения достав пару бутылок, Нат идёт в палатку, где в в темноте читает электронную книгу Джарон. — Ты так и не вышел к костру, — Нат садится на соседний спальник и протягивает другу пиво. — Дела отвлекли, — последовал короткий ответ. Джарон откладывает электронную книгу, и Нат невольно читает содержимое страницы: «...когда тот, кто умеет заставить противника двигаться, показывает ему форму, противник обязательно идет за ним; когда противнику что-либо дают, он обязательно берет; выгодой заставляют его двигаться, а встречают его неожиданностью». «Сунь-цзы, Искусство войны. В армии мне нравилось перечитывать этот трактат: он хорошо прочищает мозги», — однако, в эту минуту совпадение литературных вкусов не радует. Наслаждаясь хорошим пивом в приятной компании Джарона, Нат невольно задумывается: действительно ли является для этого человека другом — или же врагом, которому нужно указать выгодное для себя направление? — А сейчас отдыхаешь? — Нат смотрит на книгу, и Джарон кивает. — Да, — затем переводит взгляд на открытые строки, — серьёзно, да. «Искусство войны» — моя любимая книга, и ничего больше. — Тепло улыбнувшись, он открывает пиво и делает несколько глотков. — Не переживай, если тебе что-либо нужно будет знать, я проинформирую. «Вопрос только, в какой момент и с какой целью», — мысленно добавляет Нат... и садится ближе. Снаружи звучит громкий смех и неторопливая гитарная мелодия, здесь же она пьёт пиво в компании... друга. Такой выбор Нат сделала, рискуя жизнью в случае, если правда о её расследовании раскроется... но в жизни ей не раз доводилось рисковать — и, если говорить честно, не всегда это того стоило. Однако, она не сомневается: дружба с человеком, без слов понимающим её как человека и разделяющим многие переживания; вызывающим искреннее восхищение и приносящим облегчение в моменты, когда хочется кричать, дорогого стоит. Таких как Джарон в прогнившем насквозь Бэллтауре осталось немного, и ради дружбы с ним Нат готова в очередной раз пойти на риск — даже зная, что на кону стоит собственная судьба. — За хорошие книги, — прежде, чем сделать глоток, она приподнимает бутылку. — За хорошие книги, — в палатке слышится звон соприкоснувшегося стекла. Потягивая пиво, Джарон продолжает читать. Вслух. Устроившись рядом, Нат слушает знакомые мысли, чувствуя, как возвращается расслабляющее спокойствие. Глаза вновь закрываются, погружая в темноту, в которой звучит лишь голос Джарона. Коснувшись носом смертоносной, состоящей из механических волокон мышц руки, она засыпает.