Там, где сходятся море и небо

Один за другим проносятся по ту сторону окна ряды ветряных мельниц. Устроив руку на подлокотнике,, Нат провожает их сонным взглядом и поднимает голову на расположенное в центре вагона табло. «Ещё сорок минут, — тихо вздохнув, она вновь прижимается лбом к холодному стеклу, — как же долго...» С отцом и мамой Нат не виделась четыре месяца, но именно сейчас, когда до заветной встречи остаётся меньше часа, привычное спокойствие оставляет её. С каждой минутой ожидания напряжение нарастает. «Скоро я увижу семью», — откинувшись на спинку мягкого кресла, Нат барабанит пальцами по подлокотнику. Леса сменяются залитыми полуденным летним солнцем лугами, появляются первые пригородные дома — в одном из таких живут родители. Всё чаще в небе кружат полицейские дроны: силы правопорядка стерегут покой мегаполиса, до которого осталось всего ничего. Справа слышится шорох одежды. Боковым зрением Нат отмечает шевеление — не только рядом с собой, но во всём вагоне. Бросив взгляд на электронное табло, она начинает собирать вещи: прибытие через пять минут.. Достав с верхней полки фирменный бэллтауэрский рюкзак, Нат покидает своё место и идёт к выходу, чувствуя, как поезд замедляет ход. Стоит оказаться на вокзале — и Кёльн обрушивает лавину шума: сирены служб спасения, автомобильные гудки, визг винтов дронов и жужжание конечностей полицейских роботов. Привыкшая к плеску волн и тишине изолированной базы Нат ощущает себя бумажным корабликом, угодившим в шторм. Непроизвольно замерев, она чувствует, как в спину врезается выходящий следом за ней человек. «Быстрее, копуша!» — толкнув Нат массивной аугментированной рукой, он спешит прочь. Где-то справа начинает орать ребёнок. Его вопли вонзаются в мозг подобно сверлу бормашины, и Нат не замечает, как сама начинает расталкивать прохожих в отчаянном желании скорее покинуть многолюдное место. Углядев жёлтую машину с заветными шашечками, она прикладывает кредитный чип к валидатору беспилотного такси и расслабленно прикрывает глаза. Всё-таки наблюдать за жизнью мегаполиса намного комфортнее, будучи защищённой изолирующим от шума и нежелательных прикосновений стеклом. Любуясь неторопливыми теплоходами, катающими туристов по спокойному Рейну, Нат засыпает... ... Небольшой двухэтажный домик встречает уставшую гостью идущим из распахнутого окна запахом гранатового пирога. Мысленно Нат возвращается в детство: ей только исполнилось десять, и они с Ноамом наперегонки бегут домой, где ждут вечерняя молитва и вкусный ужин. Сейчас всё это в прошлом, но гранатовый пирог, натюрморты с фруктами на стенах, аккуратная скатерть на столе, практическое назначение которой Нат никогда не понимала — ведь проще протереть стол, чем тратить время на стирку — и горячие объятья мамы. Нат не спешит их разрывать, наоборот, только сильнее прижимается: не как прошедший несколько войн офицер, а как хрупкая девочка, которой не достаёт заботы и нежности. — Илан вернётся с работы через пару часов. Ты пообедай пока, проголодалась небось с дороги. — Да, мам, сейча... Ногой Нат ощущает мягкое прикосновение. — Ахава! Упитанная кошка яркого черепахового окраса трётся об ногу, самозабвенно тарахтя. Усевшись прямо на пол, Нат берёт на руки заметно отяжелевшую с момента прошлого отпуска Ахаву. Забыв о еде, она гладит пушистые бока и спину, чешет ухо и шею, ощущая вибрацию мурлыкания и не торопясь за стол. «Как раз отца дождусь», — с этой мыслью Нат с кошкой на руках поднимается в мансарду — туда, где под самой крышей располагается её комната. Толкнув дверь из тёмного дерева, Нат заходит внутрь. «Вот теперь я действительно дома», — прижимая к груди задремавшую Ахаву, она вертит головой. Плакат на полстены с водителем спортивного тракторона, полка с книгами на английском и иврите, красно-синее мягкое покрывало, фигурка пантеры рядом с настольной лампой и исписанными теперь уже неважно чем листами. Она дома. Нат знает в этой комнате каждую деталь, помнит любую мелочь: даже развалившаяся на подушке Ахава лежит точь-в-точь как раньше, вот только... Раскрыв рюкзак, Нат достаёт плюшевую фигурку быка в форменной футболке цвета хаки с логотипом Бэллтауэр на рукаве. «Стиви, наш маскот», — она с улыбкой вспоминает инициативу одного из Братьев выпускать фирменные игрушки компании. Инициатива широкого одобрения не получила, однако, во время Австралийского конфликта кто-то из солдат умудрился найти одну из таких раритетных игрушек и подарить командиру на День рождения. Лёжа в привычной телу постели в окружении знакомых вещей и запахов, чувствуя тепло мурлычащей Ахавы, Нат вдруг осознаёт, что по-настоящему своим она может назвать лишь прижатого к груди Стиви. Здесь Нетанья Кайтнер пусть желанный, горячо любимый — но всё же гость, а дом её находится далеко — там, где на границе пяти государств сходятся море и небо.