Там, где сходятся море и небо

Нат прижимается спиной к шершавой, местами покрытой пушистым мхом скале и вытягивает натруженные ноги. Придавленное усталостью тело кажется неподъёмным. Веки, словно отлитые из чугуна, опускаются, и чтобы вновь открыть глаза, приходится прилагать усилия, но сейчас в этом нет необходимости: Австралия за тысячи километров отсюда, а гражданская война практически завершена. Необходимость постоянно быть взведённой пружиной отпала: глядя вперёд, можно не высматривать боковым зрением затаившихся врагов; в песнях ветров не нужно выискивать ноты приближающейся угрозы. Она не верит. Оружие носит так, чтобы успеть выхватить до того, как истечёт короткая секунда. Задремав, вырывается в реальность с неестественным для этих мест звонким вскриком. Война покинула Австралию, но порой она продолжается в голове. Джарон видит, но ничего не говорит. Он понимает. — Надолго ты здесь? — башка трещит как после дешёвого вина. Нат достаёт из бокового кармана рюкзака бутылку воды и жадно делает несколько глотков. Становится легче. — С тобой в Руокалахти — до вечера, в Финляндии в целом — несколько дольше. Джарон немногословен: говорит только то, что, по его мнению, Нат нужно знать. Это разжигает любопытство, иногда — злость и даже обиду, но таковы правила: Джарон дарит дружбу, но не подпускает к подробностям рабочих моментов, такое вот чёткое разделение. Принимая его условия, Нат не спрашивает, зачем Джарон прилетел в Финляндию: немногословное сообщение с приглашением провести два дня отпуска на природе в его компании стоит того, чтобы запихнуть недовольство подальше. Джарон достаёт из рюкзака сэндвичи в саморазогревающейся упаковке, которую встряхивает, нажав активирующую кнопку. Наблюдающая за ним Нат сглатывает слюну: чем дальше от повседневности Станции, тем пища вкуснее — даже наскучившая еда на вершине скалы кажется деликатесом. Поднявшись, Нат растряхивает затёкшие ноги. Подойдя к краю, она молча смотрит на бесконечные леса, кроны которых тихо шелестят на ветру, делясь с гостями древним спокойствием северных земель. — Здесь так хорошо... Собственный голос звучит тише обычного: резкие, громкие звуки в этом месте кажутся противоестественными. Джарон не отвечает: поставив на траву крышку от термоса и старую железную кружку так, чтобы они не упали, он разливает пахнущий кислинкой и сладкими фруктами чай. Усевшись рядом, Нат распечатывает горячие сэндвичи с салатом и курицей. Протянув один Джарону, она откусывает от второго здоровенный кусок. «Как же всё-таки вкусно!» Джарон выпивает дымящийся чай из широкой крышки термоса и тянется, чтобы налить ещё. Встретившись взглядом с Нат, он коротко улыбается, затем переключает внимание на еду. — Не подавись, — негромко фыркает Нат и в ответ слышит короткое «тебе того же». Она упустила момент, когда опустела кружка. Держа в зубах оставшуюся половину сэндвича, Джарон тянется к термосу, чтобы подлить ещё. Выглядит он при этом так по-свойски, будто рядом сидит не суровый наёмник, готовый ликвидировать любую цель, а просто близкий человек, которому Нат безмерно рада. Любуясь бескрайними лесами, она вспоминает вопрос из какого-то телеинтервью: а каким должно быть путешествие вашей мечты? Отвечая в тот вечер самой себе, Нат перебирала разные страны и необычные занятия, но только сейчас, осознав, что ни координаты, ни род деятельности на самом деле не имеют никакого значения, она сумела окончательно определиться с формулировкой. «Путешествие мечты — это то, которое ты проходишь вместе с другом. Ну а точка назначения находится там, где вас обоих ждёт умиротворение».