So Strange

Саунд к этой части: Tokio Hotel — That day http://megalyrics.ru/lyric/tokio-hotel/that-day.htm

«Этот день никогда не приходил? Этот день никогда не настанет?.. Нет, этот день пришёл сегодня…»

Казалось бы, это было самое обычное утро. Гамбург уже проснулся, особенно та его часть, что состояла из магазинов и торговых центров. Но старый город ещё дремал, не желая отпускать серые сумерки из своих закоулков и скверов. В одной неприметной гостинице недалеко от Палмайле-Штрассе, в номере на втором этаже, на большой и мягкой кровати спала красивая девушка. Хотя сейчас она была немного нездорова, бережный уход и медицинский контроль, которыми она была окружена, гарантировали, что Эллисон вскоре пойдёт на поправку. С тех пор, как Билл увёз её из медпункта на стадионе, прошло чуть больше суток. Почти всё 29 ноября Гарвард провела без сознания, медсестра мерила ей давление и температуру, после заверив Каулитца в том, что нет причин для волнений: девушка должна очнуться через пару часов, ей просто надо поспать. Билл не отходил от светловолосой модели ни на минуту весь день и, несмотря на усталость, совершенно не мог уснуть. Всю ночь он бродил по номеру, изредка поглядывая на экран мобильного, чтобы узнать, сколько времени. К утру парень чуть не сошёл с ума, зрачки в глазах были разными: правый намного больше, чем левый, к тому же, теперь ему не требовалась подводка для глаз — под ними и так были тёмные круги. Но переутомление всё же победило в схватке с нервным напряжением, и Билл, подумав лишь: «Только присяду на пол на пару секунд, я тогда смогу держать Эллисон за руку…» — опустился на ковёр рядом с кроватью. И через несколько минут брюнет уже крепко спал, уткнувшись лицом в бок матраса. Его пальцы, с короткими покрытыми чёрным лаком ногтями, нежно сжимали молочно-белую руку девушки, лежащей на кровати. Эллисон слабо шевельнула головой, лишь только Билл отрубился. Через некоторое время она с трудом открыла глаза, сознание её немного прояснялось. В первый момент она увидела бежевого цвета потолок, поняла, что находится в тёплом помещении и лежит на чём-то очень мягком. Комната освещена мягким янтарным светом, похоже, от ночника, но не очень тусклого. Приподнявшись, Эллисон поняла, что находится не в больнице, а ведь последнее, что она запомнила, — холодные руки в перчатках, давящие ей на грудь, возгласы на немецком языке, который девушка немного понимала: «Разряд!», «Успокойтесь, герр…» — и ещё один голос, мужской, тоже по-немецки: «…она останется со мной!» Тот голос был слишком взволнованным, Эллисон чётко помнила, как он говорил, очень громко и быстро, чисто проговаривая фразы, не срываясь на высоких нотах, видно было, что немецкий — его родной язык. Видимо, это был молодой парень, и он говорил что-то о… ней. Он несколько раз повторил её имя и даже фамилию! Тут-то Эллисон совершенно пришла в себя и, сев на кровати, поняла, что кто-то осторожно, но цепко держит её за правую ладонь. Дёрнувшись от неожиданности, блондинка потеряла равновесие и хлопнулась спиной обратно на гору кремовых подушек. Зажав себе рот, чтобы не выдать себя звуками, она подползла к краю кровати и попыталась понять, кто же это спит там, сидя на полу в неудобном положении, положив голову лбом на край матраса. Рука, из которой она только что, падая на кровать, выдернула свою, была явно мужская, хотя и с накрашенными ногтями. По предплечью вилась татуировка — надпись «Freiheit 89*». Но Эллисон, она, к сожалению, ничего не объясняла, кроме того, что этот спящий парень, скорей всего — немец, родившийся в год падения Берлинской Стены. Девушка тихо встала с кровати и, сделав первые неуверенные шаги, с радостью поняла, что ходить не разучилась. На кресле в углу она обнаружила свои вещи — маленький рюкзачок, внутри него её кошелёк, солнцезащитные синие очки и толстовка, рядом лежит её фиолетовый смартфон, полностью разряженный. Блондинка оглянулась на спящего парня и упёрлась взглядом в зеркало, висящее прямо у окна, рядом с кроватью. Несколько мгновений она с ужасом смотрела в свои глаза, не веря, что это серое и измождённое лицо принадлежит ей. А потом Эллисон, спохватившись, осмотрела себя с ног до головы. Оказалось, на ней всё та же белая рубашка и джинсы, в которых она пошла в тот день на концерт. «Стоп! А какое сегодня число?» — вдруг испуганно подумала Гарвард. Она посмотрела на спящего брюнета. На цыпочках подошла к нему, задержав дыхание, присела на корточки рядом и аккуратно вытащила из руки его мобильник. Наугад нажав на центральную из трёх кнопок внизу сенсорного дисплея, посмотрела дату и число. «Всего лишь сутки? Ну, слава богу — не год!» — с облегчением вздохнула Эллисон. И вдруг на этот самый телефон, который она незаконным образом утащила у спящего, кто-то позвонил! Сначала зажёгся экран, появилось короткое «Bruder», а потом заиграла мелодия. Приятный и почему-то странно-знакомый девушке голос печально запел: »…Lights on lights off nothing works. I’m cool, I’m great, I’m a jerk. I feed myself lies With words left unspoken, Gonna be o’k, gonna be o’k. One day one day…» Девушка замерла, не зная, как поступить. Но тут-то грянул довольно-таки громкий припев, который и разбудил спящего Билла. »…That day never came… That day never comes! I’m not letting go I keep hangin´ on…» Непонимающе пошарив рукой по полу вокруг себя, парень не нашёл телефон и, озадачившись этим фактом, решил-таки открыть глаза. Не с первого раза, но ему это удалось. Как следует (чуть было не содрав ногтями веки с глаз) потерев лицо, Билл увидел перед собой застывшую, словно сурикат в прериях, Эллисон с его звонящим телефоном в руках и диким ужасом в глазах. »…Everybody says: That time heals the pain, I`ve been waiting forever! That day never came…» Взгляд блондинки был устремлён на лицо Каулитца. Разумеется, Эллисон поняла теперь, хоть и не видела раньше Билла так близко, вживую да ещё и без макияжа, что это — ТОТ САМЫЙ ЧЁРНЕНЬКИЙ БЛИЗНЕЦ из «Tokio Hotel». На ум ей почему-то полезли все немногочисленные матерные слова, какие она только знала (хотя никогда ими и не пользовалась). В итоге эта со стороны довольно милая немая сцена продолжалась около полминуты… Затем Билл, ну, прямо как истинный романтический герой-любовник, вскочил с пола и смущённо отвёл глаза, а Эллисон, смешно покраснев, спрятала переставший звонить мобильник за спину. Каулитц заметил её «манёвр» и едва заметно улыбнулся, она поступила словно десятилетняя девочка, которая взяла у мамы телефон без спросу и была застукана за прочтением её электронной почты. Эллисон, ещё более смутившись от собственной беспомощной попытки спрятать телефон, решила заговорить первой, протягивая парню руку с его мобильным: — Enschuldigung sie, bitte…** — по произношению эта фраза, на самом деле, получалась у неё лучше всех остальных, что она знала по-немецки. — Ничего страшного. И можешь говорить по-английски, — с мягким, восточно-германским акцентом ответил ей Билл, забирая телефон. — Я понимаю хорошо, говорю — не очень — учиться и учиться ещё… Но, вроде, пою сносно. Билл смотрел на Эллисон и улыбался, его переполняла эйфория: во-первых, она очнулась и даже ходит, во-вторых, не особенно его боялась, пока он не проснулся — раз даже телефон взяла из руки. В-третьих, она и сейчас, отойдя от первого шокированного состояния, смотрела на Каулитца без страха, наоборот — с интересом и симпатией. «Наверно, она не просто так пришла на тот концерт…» — проскользнула мысль на задворках сознания парня. — Прости за телефон, — робко сказала Эллисон. — Я просто хотела посмотреть, какое сейчас число. — Я же говорю, всё нормально, бери его, если надо, — махнул рукой Билл, положив сотню раз упомянутый телефон крутой немецкой марки с неимоверно непризносимым названием на прикроватную тумбочку. — А то у меня нет подходящего зарядника к твоему… — Нет-нет, я сейчас только пойду попью воды, а потом пойду в свою гостиницу. Здесь какой район? Может, пешком можно будет дойти? «Было бы неплохо, если так», — подумал Билл, и сказал: — Но мы же должны хотя бы позавтракать? — Билл повёл бровью в сторону окна, ночные серые тени на подоконнике сменились розовато-оранжевыми сполохами занимающегося рассвета. — Позавтракать вместе? — ему совсем не хотелось, чтобы Эллисон испугалась его особенного внимания и заботы к себе, ведь в данный момент у него просто сносило крышу от счастья. Это было безумие: Эллисон стояла так близко, наконец, она немного порозовела и стала похожа на себя прежнюю — смешную и странную, но красивую, как какая-нибудь Алиса из страны чудес… У Билла сердце выпрыгивало из груди и ноги подкашивались, как у какой-нибудь его же фанатки, стоит ему просто помахать ей рукой. А Эллисон стоило просто пристально глядеть на певца несколько секунд, как она и делала сейчас, и он сразу чувствовал, что желудок делает сальто-мортале в животе, а сердце и лёгкие сейчас разорвутся от того, что он перестаёт дышать от счастья, потонув в голубизне глаз американской модели… Эллисон же не могла пока понять, что с ней происходит, ей почему-то хотелось смотреть на этого самого знаменитого Билла Каулитца, не отрываясь ни на миг. Хотя на фото он ей не особо-то и нравился. Том на вид поестественнее будет, подумала тогда она, не осозновая до конца, что они братья-БЛИЗНЕЦЫ. — Да, конечно, позавтракать, — ответила севшим голосом девушка, вынырнув из своих мыслей. — Хорошо! — Биллу не удалось скрыть своей дикой радости в голосе, но Эллисон, казалось, не обратила внимания на его интонацию. — Закажем сюда или пойдём на первый этаж в кафе? — спросил Билл, незаметно оглядывая своё отражение в зеркале. Конечно — на башке «шумахер», под глазами синева-чернота, плюс на лице — недлинная щетина и три новых прыща на подбородке. На голову Билл тут же натянул любимую вязанную белую шапку, достав её из кармана куртки, валяющейся рядом с ним на полу, так — одна проблема решена. На лицо пока что можно забить, не побежит же он в ванную — бриться и прыщи замазывать. А на глаза — можно было бы надеть тёмные очки, неизменный атрибут, при выходе из номера. Но что-то сегодня не очень хочется… Да и в кафе сейчас наверняка не будет много народу. Как парень и ожидал, Эллисон сказала: — Лучше, кафе. Я не люблю есть в номерах. — Пойдём, и… Кстати, может, познакомимся… эм-м, официально? Ну, я конечно знаю, что ты — Эллисон Гар… В тот момент, когда Билл произнёс её имя, девушка поняла, что именно его голос она слышала в полузабытьи, в тот день, когда её чуть нечаянно не задавила насмерть толпа его фанаток. А вот почему ей вдруг стало жарко от того, что брюнет коснулся рукой её плеча, пока понять не могла… — Да, познакомиться надо, обязательно, — ответила Эллисон, а Билл впервые увидел её милую улыбку не на видео! — Здравствуй, меня зовут Билл Каулитц, — глядя в нежно-голубые глаза блондинки, сказал парень по-английски. — Рада познакомиться, Билл. А моё имя — Эллисон Гарвард. Через пару минут девушка в синих зеркальных очках, в серой толстовке, из-под капюшона которой были немного видны пряди волнистых платиновых волос, и высокий парень в белой шапке и неприметной чёрной куртке спустились на первый этаж гостиницы, направляясь в фирменный ресторанчик под названием «Still Hafen***». Разве такой день мог когда-нибудь наступить? Разве он мог прийти? Но он пришёл, потому что… Два человека, разной нации, разного пола, разной внешности, мировоззрения и интересов, с разных стран и континентов, не имеющие ни одного общего друга или хотя бы знакомого, не знающие почти ничего о прошлом и совсем ничего о настоящем друг друга, собирались спокойно позавтракать в гостиничном ресторанчике, искренне надеясь, что их никто не узнает, хотя бы этим ранним серо-розовым утром.