«Папа»

*** sadeyes feat. lil xtra — not alone

Следующая неделя пролетела быстро и посвящена была в значительной степени возне по учёбе — никак нельзя было упускать её из виду. Работа Джерарда почти без объяснений получила звание «неформат» от консервативного преподавателя, но, вопреки этому, была зачтена, и высокий балл он всё же выбил, хоть эта история и потрепала ему нервы. — Так почему я? — всё допытывался до него Айеро, ведя автомобиль по скользкой дороге: начало ноября неожиданно встретило жителей Джерси холодами, а к середине недели и вовсе ударили ночные заморозки, грозя превратить асфальт в настоящий каток. Сегодня он забирал Уэя из колледжа после того, как тому сообщили результаты по его работам. На самом деле омега не чувствовал себя слишком уж удовлетворëнным, но по крайней мере ему удалось поставить зазнавшегося препода на место. И к тому же, похоже, никто из его одногруппников пока не догадывался о причинах его отсутствия… Привалившись к спинке кресла боком в своей тонкой куртке и сложив ладони между ляжек, Джерард вздохнул, будто ждал такого вопроса. Они ехали с приоткрытыми окнами, потому что в машине ему было душно, и тряска компенсировала всё не в лучшую сторону. — У тебя приближенное к идеалу строение лицевых костей черепа, устроит ответ? — он скептично дëрнул в его сторону подбородком, поглядывая в лобовое стекло. Фрэнк только хмыкнул — опять в боеготовности. — К тому же мне просто нужен был кто-то с интересной внешностью для портрета, — продолжил Уэй, но, увидев самодовольное лицо, фыркнул и закатил глаза. — Вот только не начинай, а. Внезапно он чуть отклонился назад к окну, вдыхая полной грудью холодный воздух, потому что всё ещё немного мутило. Утром его хорошенько вырвало, к счастью, всего лишь раз, и он поехал только тогда, когда стало немного полегче. Фрэнк отреагировал на это движение коротким взглядом, но, похоже, всё там было под контролем — Джерард привыкал к этой нудной тошноте, сопровождающей его днём. Просто нужно было больше свежего воздуха. — И что значит та черепушка? Не просто же для красоты, — помолчав, спросил Фрэнк у притихшего парня. Джерард удивлённо обернулся к нему. С каких пор ему интересны такие тонкости? — Что? Вы, художники, вроде любите такое — скрытые смыслы, вся эта лабуда, — глянув на него, пояснил Айеро. Его всё ещё розовые скулы и нос делали его забавным, словно младше, чем он есть на самом деле, — в этот раз омега категорически запретил идти с ним, поэтому Айеро дожидался эту ворчливую задницу возле машины. Совсем не обязательно было выбираться наружу, но он просто не смог усидеть на месте и всë это время проторчал на улице, наматывая круги на холоде и досадливо поглядывая на курящих неподалёку студентов. — О, знаток искусства нарисовался, посмотрите на него, — иронично вздëрнул брови Джи, за язвительностью скрывая своё любопытство — может быть, Фрэнк не был таким уж дураком, каким порой казался? Альфа только усмехнулся, ведя головой в сторону и потирая костяшкой губу — дорога была не сильно загружена, и он следил за ней скорее по необходимости, чем с интересом, расслабленно откинувшись на спинку. Ну конечно, можно ли было сказать что-то этому великому художнику и не нарваться на колкость? Его этим нихрена не удивишь. — Череп Катрины, — подал голос Джерард спустя минуту, когда Фрэнк уже этого не ждал. — Его на Хэллоуин, в смысле День Мëртвых, изображают на лицах в Мексике — знаешь, как символ: все мы равны перед смертью, кем бы ни являлись при жизни. Можно строить из себя что угодно, но в земле между нами разницы нет — этот твой «скрытый смысл», раз уж ты просил, — покусав губу, многозначительно пояснил Джи, не собираясь говорить, что эта задумка едва не стоила ему всех баллов. Фрэнк вдумчиво хмыкнул. Эта тема равенства не первый раз всплывала за последний год, и было чувство, что за ней стоит что-то ещё, чего он не понимал. Но рыть носом землю в поисках правды он не собирался — не его дело. — Все ждали чего-то другого. Все всегда ждут не того, что ты хочешь им предложить, — дёрнул плечом Джерард, чуть сдвигаясь по обивке, чтобы солнце не слепило его. — Хочу доказать им, что способен на большее, чем просто, не знаю, делать заливку на фонах. Задрали недооценивать омег! — фыркнул он, складывая руки на груди и вспоминая унизительные слова о том, что его беременность совсем некстати. Можно подумать, он сам этого не понимал. Фрэнк хотел было заметить, что ему, как новичку, и так поручат какую-нибудь муторную хуйню при любом раскладе — вроде так это и работало вообще везде, он мало знал об устройстве издательств, — но в кармане его куртки зазвонил телефон, и он отвлёкся от дороги и этой мысли. — Ща, погоди. Он выудил мобильный, побуждая Джерарда помолчать, и тот только прислонился виском к подголовнику и прищурился, глядя на проплывающие городские пейзажи, среди которых мелькнул «Старбакс», поднимая в нём жгучую волну тоски — похоже, всё, что ему нравилось, в последнее время точно дразнило его, напоминая, что теперь он чокнулся и сам не знает, что ему нужно. — Здоров, чего хотел? За рулём. Нет, по делам, — посыпались обрывки разговора, к которым Джерард лениво прислушивался, закрыв глаза и претерпевая прерывистое из-за выросших вокруг зданий красное свечение под веками. — А, не, чувак, я пока на всесезонке — добью её, там посмотрю. Херовые, знаю. Ага. Да кто знал, бля, что ноябрь таким будет! — вскинул руку альфа, но вернул её на руль, поглядывая в боковое зеркало и перестраиваясь для поворота. — Нет, я посмотрю потом, как пойдёт, может, придётся всë-таки зиму глянуть. Или просто заменю, с деньгами такое себе щас. Ага. Да, давай там. Давай. Фрэнк завершил разговор, замедляясь перед светофором, и, поймав вопросительный взгляд омеги, коротко пояснил, облизнув губу: — Шины. Джерард кивнул. Альфа определённо был в теме, что там когда менять, получше него, у которого и машины-то никогда не было — спасибо родителям за это. Сам он в общих чертах умел водить, но очень и очень посредственно (пара уроков от альф в старшей школе — всë, что у него было) и разве что без прав, а это ничем хорошим закончиться не могло. Насколько он знал, вроде Фрэнк неплохо понимал в тачках, но сильно он этим его хобби никогда не интересовался. — Так что там, в итоге-то всё норм? — возвращаясь к тому, о чëм шла речь до звонка, повернул к нему на светофоре голову Фрэнк. — Высокие баллы, всё, как ты хотел. И, смотри, успел по срокам, — он хмыкнул, вспоминая, каким вымотанным выглядел Джи той ночью. — Да, типа, наверное, — буркнул Джерард, вздохнув от дискомфорта, и вдруг зацепился за одно слово, переключаясь мыслями на совершенно другое. Сроки… — Блядь, послезавтра же скрининг! Я чуть не забыл. — Не переживай, я бы напомнил, — поднял брови Фрэнк, трогаясь с места. — У меня не такая пенсионерская память, как у тебя. Уэй только насупился, вскинув фак и опрометчиво сунув его альфе в лицо, несмотря на то, что тот за рулём, на что Фрэнк только отмахнулся, освобождая обзор на дорогу и посмеиваясь. Джерард поëрзал в кресле, чувствуя, что начинает нервничать из-за грядущего дня — слова нарколога как раз хорошо отпечатались в памяти. А ещё последние дни стало жутко дискомфортно в джинсах: живота вроде ещё как такового не было, но пояс уже как-то неприятно давил. — Ты чё там? — спросил Фрэнк, поглядывая то на суетящегося Джи, то на дорогу, и убрал вверх руку с коробки передач, когда, наконец психанув, Джерард завозился на сиденье основательнее, расстëгивая пуговицу и приспуская молнию на джинсах. Он облегчëнно вздохнул и в каком-то не покидающем его раздражении откинулся на спинку, чувствуя себя так намного лучше. Наткнувшись на вопросительный взгляд Фрэнка, он не выдержал и пожаловался: — Да блядь, казалось бы, чему тут давить? А сажусь, и сразу тесно. Не говоря уже о том, чтобы спать на животе, — это вообще жесть какая-то… Лицо Айеро приобрело удивлëнно-растерянное выражение. За всеми этими заботами с самочувствием Джерарда, его перепадами настроения и собственной работой от его внимания как-то совсем ускользал один очевидный факт: ребёнок внутри Джи рос. Он не был статичной деталью в беременности омеги — он и был самым что ни на есть центром и движущей силой всех этих изменений и проявлений в виде токсикоза, анемии и ещё чёрт знает чего. — Ты спишь на животе? — отупело переспросил он, не сразу находя, что ещё сказать. — Ну, больше нет, если ты вообще слушал. Приходится перекладываться каждый раз — как на теннисном мяче лежишь, отстой полный, — недовольно поджал губы Джерард. Эти его слова неожиданно взволновали альфу. Вот, значит, как это чувствовалось теперь… Не так давно Фрэнк читал, что для ощутимых шевелений плода ещё слишком рано, но это заявление Джерарда стало первым осязаемым доказательством, что ребёнок внутри и правда физически существует. — Чёрт, давай сейчас возьмём и купим тебе что-то новое? — внезапно сказал Фрэнк со странным энтузиазмом, который омега не разделял. Он с сомнением покосился на него, нахмурившись в недоумении, потому что это было что-то новенькое. — В смысле что? Одежду? — Ну да, штаны или джинсы специальные, есть такие, с… — начал Фрэнк. — Ну уж нет, я не надену это дерьмо, — категорично перебил его Джерард. Он догадывался, о чëм примерно говорит Айеро, возмущëнный пониманием, что тогда он будет ходить в одежде для беременных. А это… просто жуткая бредятина, и безвкусица, и вообще… дерьмо. — Нет, слушай, я видел на омегах в больнице. Типа, они выглядят как обычные джинсы, никто не заметит разницы, — попытался убедить его Фрэнк, кидая на него больше взглядов, чем на спокойное полотно дороги с то и дело тормозящими их светофорами. — Ну и в чём, нахрен, тогда смысл? — раздражëнно спросил упрямый Уэй, недовольно складывая руки на груди. Зачем он завёл этот разговор… Сидел бы себе в застëгнутых тесных джинсах и не выëбывался. — Вроде в резинке. Она не должна давить, как я понял, и её не видно под футболкой. Вообще обычно выглядит со стороны, — почесал бровь Фрэнк, выглядя при этом весьма простодушно. Он не видел проблемы в том, чтобы сменить прикид на тот, что будет удобнее. — Откуда ты знаешь? — недоверчиво кивнул Джерард. — У одного парня задралась рубашка в коридоре, когда мы были в тот раз — с УЗИ. Просто видел, — пожал плечами Айеро, переводя взгляд на дорогу. — Если тебе тесно, явно уже тупость ходить так. Дальше хуже. Джерард бросил на него скептичный взгляд, размышляя о том, насколько нелепо было бы потратить бабки на ненужную, если бы он всё же вдруг передумал, вещь, а затем вздохнул, вдруг соглашаясь: — Ладно. Но если там херня с блëстками или ещë что, я сразу ухожу, — предупредил он. Фрэнк усмехнулся, кивнув в ответ, и поймал себя на некоем волнении внутри при мысли, что послезавтра они увидят изменившегося за эти недели ребёнка, под которого теперь требовалось подгонять гардероб омеги.

***

Flipsyde feat. Piper — Happy Birthday

Джерард устало выдохнул, попадая в пустую квартиру с шуршащим пакетом в руках — Айеро весь мозг вынес с этими покупками. Хотя спроси того, и он бы ещё поспорил, кто кому, целую вечность дожидаясь у примерочной магазина, зайти в который Уэя пришлось чуть ли не уговаривать. Оттуда они уехали всего с одной парой, максимально похожей на самые обычные джинсы, что носил Джи, разве что с более заниженной джинсовой частью и широким эластичным поясом сверху, которому тот не был рад, но все остальные варианты под названием «херь», «спасибо, мне не семьдесят», «мне насрать на йогу» и «у меня нет анорексии» были отметены сразу же, как и следующие пар пять, на которых у Джерарда (а заодно и Фрэнка, если быть честным) и кончилось терпение. Заплатить за себя он тоже не дал, так что выгреб на кассе последнее за эту чëртову вещь, не возмущаясь и не сопротивляясь ничему в большей мере потому, что тупо сил не осталось воевать с ветряными мельницами — купили и купили, всё. Остаток вечера прошёл спокойно, но следующий день был совсем другим: меньше чем через сутки предстояло проходить все эти обследования — чëртова кровь и УЗИ, где могли бы увидеть пороки, — и эта мысль не давала ему покоя. — Майки, ты видишь что-то, скажи честно? — перехватил брата Джи, когда заметил, что тот направляется в ванную, — дверь в его комнату, вопреки обыкновению, была распахнута настежь. Его оклик заставил младшего Уэя остановиться в проходе, заставая забавную картину: нахмурившись, Джер стоял у зеркала в полный рост, навешенного на дверцу его шкафа для экономии пространства, приспустив резинку домашних штанов и задрав футболку. — В смысле «что»? Ну, живот, — он взглянул на часть тела, которая так волновала брата. Того нельзя было назвать очень стройным, но и толстым он его не считал. Просто слегка мягкий и не спортивный — не такой худосочный, как большинство других омег. — Он изменился, да? — поворачиваясь боком к зеркалу, сосредоточенно спросил тот, поднимая голову. — Блин, да непонятно как-то. Я что, часто тебя голым вижу? — безучастно хмыкнул Майки, и Джерард закатил глаза, возвращаясь к осмотру своего тела. Сегодня он зачем-то снова влез в ту брошюру, будто надеясь найти в ней решение всей этой ситуации, но получил лишь новый факт: теперь плод внутри его матки был размером с лимон, и эта новость буквально заставила его задохнуться. Лимон — это ведь уже немало, так? Не сгусток клеток, даже не клубничина или чем он там был совсем недавно… Какой вообще идиот придумал сравнивать результат пары сотен страстных фрикций с продуктами?! Он выискивал признаки того, что что-то реально изменилось, что всё это и правда происходило — происходит сейчас — в его теле. И, честно говоря, лучше бы он этого не делал, не заглядывал в брошюру — теперь думать о нём, как о безликом кусочке плоти, после всех этих фактов о собственных отпечатках пальцев, которые там, внутри, уже у него были, или крошечных ушных раковинах, было сложнее. Джи вновь повернулся лицом к зеркалу, настороженно изучая глазами свой бледный живот. — Типа, вырос ли он? — помолчав, уточнил Майки, поправляя очки и приваливаясь к дверному косяку. — Ну, да. — Не знаю, вроде нет, — с сомнением пожал плечами брат, скользнув взглядом по его фигуре ещё раз, без особой пристальности. — А вот здесь? — Джерард ткнул в едва заметный бугорок над резинкой штанов, видимый, вероятно, ему одному. Его живот и так нельзя было назвать совсем уж плоским, так чего он там пытался чуть ли не с микроскопом высмотреть, Майки просто не понимал. — Да нет ничего пока, успокойся уже, — фыркнул он, направившись на кухню и забыв, что шёл вообще не туда. Джерард покусал губу в нерешительности, продолжая буравить взглядом своё тело, а затем вдохнул посильнее, касаясь пальцами места, которое, по его мнению, изменилось за последние пару недель. Маленький бугорок чуть выше лобка никуда не исчез и ощущался под рукой плотнее, чем остальной втянутый сейчас живот. Да, тут примерно и мешалось, когда он пытался лечь в любимую позу. Он в удивлении поднял брови, а по спине побежали горячие мурашки. Здесь находился ребëнок… Омега расслабил мышцы, выдыхая, и уставился в потолок в попытке собраться с мыслями. Вот и подходила к концу последняя неделя, когда был возможен аборт. Дальше отступать было некуда. — Слушай… — заставил его почти вздрогнуть вновь возникший на пороге Майки, подкравшийся бесшумно на фоне его размышлений, обратив на себя вдруг внимание. Он сглотнул, опуская футболку. — Скажи мне одну вещь: что теперь с учёбой? — А что с ней? — нахмурился Джерард. Майки молча буравил его красноречивым взглядом сквозь стёкла очков. Конечно, он-то уже всё понял. Достаточно было того, что на днях он обнаружил пачку с сигаретами Джера в мусорке вместо привычного для неё места на холодильнике, хоть и ничего на этот счёт не сказал. На удивление, эта новость далась ему не так трудно, как он того ожидал, — да, брат собирался оставить ребёнка. Но теперь хорошо было бы услышать это от него самого. Вероятно, Майки ещё плохо понимал, что это значило для них обоих… Основных мыслей было только две — «растрат прибавится» и «дети требуют воспитания». Но вот что стояло за всем этим в более глобальном значении… — Буду решать проблемы по мере поступления. Сдам экзамены, пройду практику, — как что-то очевидное сказал Джи, не дождавшись ответа, но было видно, что он нервничает. Майки только недоверчиво хмыкнул. Ну да, звучало слишком уж просто — будто не предвиделось никаких изменений в их жизни. — Сейчас я здесь разберусь и найду… решение, ясно? — настойчиво повторил он, складывая руки на груди. — Как скажешь, — ответил Майк, чувствуя, что разговор идёт сложно, но выжидал, потому что знал, что тогда услышит что-то ещё. — Тринадцатая неделя уже наступила или?.. — Ещë несколько дней, — перебил Джерард, получая только кивок. Он выглядел напряжённым, словно был готов, что брат станет его отговаривать или ещё что, но тот молчал. Джерард понимал, почему он спрашивает, — времени дать заднюю оставалось всего ничего, и Майки явно бы не удивился, передумай он спонтанно в последний момент. — Я не могу, понятно? — с болезненным раздражением сдался наконец Джи. Он чувствовал себя жалко и ослабленно в этом признании — уязвимо. Он ненавидел это. — Скажи спасибо Айеро и долбанным предкам за это, — обвинительно добавил он. Майки поджал губы. Чëрт, никому из них не нужен был сейчас этот разговор о родителях. Во всяком случае Джерард точно не хотел его, когда бы тот ни начался. — Эй, всё нормально, — попытался неловко сгладить ситуацию Майки, заметив, как заострились скулы Джи и начали раздуваться ноздри из-за нервов, на что тот только кивнул в ответ, явно не желая продолжать. — Ладно… Я у себя, — кашлянул Майки, оглядываясь напоследок на вдруг ссутулившуюся фигуру брата, прежде чем покинуть его поле зрения. Джерард чувствовал себя заведëнным — слишком много стресса, слишком много давления — и вновь один на один с тупыми мыслями в голове. Он часто дышал, но никак не выходило взять себя в руки. Внезапно всего стало настолько слишком, что он пошатнулся, в недомогании садясь прямо на пол и чувствуя, как учащëнно колотится сердце где-то в горле. Выбора больше не было. Ребёнок в нём уже такого размера, что никакой чудо-пилюлей не отделаешься… Он задышал медленнее с усилием, успокаиваясь, чтобы не упасть в обморок от нахлынувших ощущений. Всё хорошо. Всё хорошо. Всё в порядке. Они что-то придумают — вместе, — что делать дальше с его жизнью.

Citizen Soldier — Found

Полночи он пролежал совсем без сна, ворочаясь, вставая пить и в туалет — и что угодно, только бы унять свои мысли. Ему не давало покоя чувство, что завтра случится что-то плохое. Например, скажут, что плод умер, и, казалось бы, здравствуй, свобода, но такой вариант отчего-то теперь только пугал. Или обнаружат пороки развития из-за его дурных привычек? Много ли говна типа сигарет, травки и водки он успел накидать в себя за свою жизнь, прежде чем узнал, что ждёт ребёнка? Дохрена… Его тошнило, просто от того, как частило его сердце и какие мысли душили его почти до рассвета. Поэтому, когда, проснувшись от короткого сна в семь утра, он сразу понёсся в туалет, прощаться со вчерашним ужином и желчью, он был морально уничтожен. Самочувствие было просто катастрофическим: его знобило, голова кружилась, рвало как на первых неделях, и слабость накатила такая, что сил не было рукой пошевелить. Когда без пятнадцати восемь раздался звонок в дверь, он всё ещё сидел над унитазом, не в состоянии даже самостоятельно встать. Майки ушёл рано утром на смену — не смог отпроситься в этот день, в отличие от Фрэнка, который специально взял отгул на мойке и звонил сейчас чёртову вечность, набирая ему теперь и на мобильный. Они договорились без опозданий, и он приехал немного раньше, но тишина по всем фронтам чертовски настораживала… Наконец, он не выдержал, открывая дверь своим ключом в порядке исключения, и зашёл в тёмную квартиру, свет в которой горел только в ванной. Наспех стянув ботинки и сбросив на пол куртку, он быстрым шагом направился прямиком туда и увидел обессиленного Джерарда, лежащего лбом на стульчаке туалета и завесившегося тëмными прядями. — Бля, Джи… — пробормотал он раздосадованно-удивлëнно, садясь рядом и кладя ладонь на его спину. — И тебе привет, — учащëнно дыша, выдавил Джерард. А затем его скрутил новый спазм, но блевать было нечем. Он сплюнул в унитаз, прокашливаясь как следует. — А это мне привет от него. Фрэнк заметил, как рука Уэя чуть сдвинулась, указывая в направлении живота, а затем снова безжизненно свесилась с ободка. — Давно ты тут? — альфа озабоченно оглянулся, словно что-то могло помочь ему сейчас из того, что было в ванной. — Как проснулся. Мы… нихера не успеваем, да? — пробормотал Джи, звуча разочарованно и слабо. — Нет, нет, всё успеваем, не кипишуй. Щас только тебе немного полегчает. Или перенести? — Фрэнк наклонился, убирая влажные волосы Джерарда за ухо, чтобы те не лезли в толчок. Тот замотал головой, тут же жалея об этом жесте. Некуда было переносить, сегодня осталась единственная свободная дата. — Ладно, окей, тогда… Сможешь что-то съесть? Или чай? Хоть чë-то, станет немного легче, — попытался убедить Айеро, но Джи только отрицательно промычал, хоть понимал, что, если немного поесть, может правда полегчать. Только как впихнуть в себя жрачку, когда так рвёт? Омега выглядел изнурëнно, но, похоже, приступ тошноты чуть притупился, и он вытер тыльной стороной холодный пот с лица, проступивший так, словно он долго бежал. — Сейчас более-менее? Дойдём до кровати? Я принесу таз, — внимательно заглядывая ему в глаза на коленях рядом, спросил Фрэнк, и Джерард едва заметно кивнул. — Давай, вот так, — подхватил он его под рукой, помогая подняться и ловя некое дежа вю. Джерард повис на нём, с трудом перебирая ногами, и он принял его вес на себя, доводя до комнаты и укладывая на разворошенную постель. Быстро метнувшись за тазом, он вернулся к бледному омеге, безвольно лежащему на боку, и присел перед ним на корточки, притрагиваясь к холодному лбу. — Давай хотя бы сладкий чай, окей? Пару глотков, — он вопросительно взглянул на Джерарда, и тот кивнул, прикрывая глаза, потому что нельзя голодать, он это знал. Какого чёрта с ним происходило? Всё же только начало налаживаться… Фрэнк принёс ему чай в его кружке с комиксом и помог сделать пару глотков через силу. — Точно поедем? — спросил он, когда Джерард лёг обратно, перебарывая озноб. — Мы не можем пропустить. Сейчас, дай мне… только минуту, — вымученно попросил он. — Так, я одену тебя, и мы выйдем на воздух, ладно? Там должно стать легче, — Айеро шмыгнул носом, оглядываясь в поисках вещей. Он старался быть собраннее, потому что кто-то должен был сейчас, а Джи вот точно не мог. Дрожа всем телом, Джерард с трудом сел на кровати, кутаясь в кусок одеяла, что смог подцепить. Его тёмные пряди спадали на лицо и мешались, но сейчас было максимально насрать на это — он просто покачивался в скрюченной позе, мучимый дурнотой и плохим предчувствием… Его буквально колотило, и он не мог унять это, как бы ни старался. Без спросу сунувшись в чужой шкаф с одеждой и раздобыв то, что сгодилось бы, Фрэнк отметил про себя незакрывающуюся до конца дверцу, но тут же вернулся к основной задаче. Он принёс те джинсы для беременных, которые всё же смог убедить Уэя купить вчера, и одну из футболок, что нашёл на полках. — Давай, мне будет легче, если ты ляжешь, — сказал Фрэнк, и Джерард застонал: он же только, блядь, сел, да ещё какой ценой. Он медленно завалился обратно на спину. Фрэнк потянул руки к резинке его домашних штанов, и Джерард испуганно дëрнулся: что, если заметит? — Я сам, сам, — он зацепился за их край под футболкой, но руки, будто ватные, совсем не слушались. — Я аккуратно, ладно? Разберусь, — ответил Фрэнк, отводя его ладони в сторону, и, мягко подцепляя пояс штанов, прислонился руками в том месте, где был ребёнок. Джерард судорожно вдохнул, и альфа понял это по-своему. — Спокойно, всё в порядке, ты чего? Не получив ответа, он без лишнего давления на живот потянул ткань вниз и снял вещь почти без помощи Джерарда, отодвигая всë в сторону на кровати. — Окей, теперь давай, присядь, — он склонился над ним, видя, что всë даётся ему сложнее сейчас, и приобнял, чтобы потянуть на себя и усадить. — Ты как, ничего? — внимательно взглянул он. Джерард только кивнул, потому что… что он мог сказать? «Пиздец как хуëво, Фрэнк, просто дай мне сдохнуть»? Наверняка, это и так было написано на его лице… Айеро стянул с него домашнюю футболку, на минуту оставляя его дрожать в усилившемся ознобе, а затем надел чистую, прихваченную из шкафа. — Окей, теперь джинсы, — засуетился он. — И носки, — подал голос Джерард. — А? — озадаченно моргнул Фрэнк. — Носки, — слабо пошевелил голыми ступнями на полу Джи. Раздалось тихое ругательство. Фрэнк надел на него принесённые от шкафа носки и натянул штанины, а затем, мягко обхватив его за талию, поднял на ноги и придержал, пока тот натягивал на себя резинку. — Так лучше, правда? — усмехнулся Фрэнк, стоя вплотную к Джерарду и вспоминая, как сильно тот сопротивлялся этой покупке поначалу. Со стороны и правда смотрелись как обычные джинсы. Но его улыбка померкла, когда он услышал, как тяжело дышит омега. — Джи, плохо? Джерард часто закивал, с его помощью присаживаясь над тазиком у изголовья кровати, и весь выпитый чай вышел обратно. — Как я куда-то поеду? — простонал он. — Со мной поедешь, как. Я возьму пакет, ладно? Если что, он тебя выручит, пока не доедем. — А там? — А там, ты чë, думаешь, один такой? — постарался шутливо подбодрить его Фрэнк, и получил в ответ кривую улыбку. Он встал, оглядываясь. — Всё, держись, сейчас ещё кроссы и куртка, и выходим. Пить хочешь? Джерард устало покачал головой, хотя, конечно, хотел, просто всё попросилось бы обратно. Ладно с этим разберёмся уже в больнице — решил Фрэнк. Он прошёл на кухню, глянув на время, — им бы уже выходить — нашёл целый пакет для Джерарда и вернулся за ним в комнату. Тот сидел на полу рядом с тазиком и мерно покачивал сам себя, закрыв глаза и обхватив себя руками, видимо, справляясь так с тошнотой. Он осторожно прикоснулся к его плечу, обращая на себя его внимание. — Иди сюда, — Фрэнк присел перед ним, медленно поднимая его, глубоко дышащего из-за дурноты, и помог дойти до прихожей. Усадить его там было негде, а поставить табуретку он не додумался, так что, поддерживая Джи, кое-как сам влез в свои ботинки и, прислонив его к стене, помог ему натянуть кроссовки, завязывая шнурки. Надев на не особо помогающего Джерарда его лёгкую куртку, — ладно, тут до машины и там быстро — и прихватив свою, он вышел с ним под руку из квартиры, наконец закрывая её на ключ, и всучил ему спасительный пакет. Если с младенцами было хотя бы вполовину так же тяжело, у них намечались проблемы… Вопреки ожиданиям, на улице легче не стало, так что, почти дойдя до машины, поддерживаемый Фрэнком Джерард вдруг ощутил сильный позыв и, забыв про пакет в руке, развернулся, согнувшись и блюя прямо на холодную землю, дико закашливаясь после. Фрэнк сочувственно прошëлся ладонью по его спине, одной рукой держа его за плечо. Проходящие в этот момент мимо парни глумливо хмыкнули, оборачиваясь на дрожащего после приступа сильной тошноты Джерарда, и насмешливо переглянулись. Фрэнк тут же вскинул голову на это, озлобленно рявкнув: — Чë уставились, ублюдки! Нашли представление?! — Фрэнк, нет, — хватая его за руку и распрямляясь, остановил начинающийся конфликт Джерард. Те только усмехнулись, обсуждая между собой «шоу», устроенное блюющим омегой, и удаляясь прочь. — Пойдём, мы опоздаем. Твою же мать… — тяжело дыша и утирая рот трясущейся рукой, устало пробормотал Джи. Закипающий Айеро бросил угрожающий взгляд в спины незнакомых мудаков и помог Джерарду дойти до машины, усаживая его вперёд. — Самое сложное позади, дальше только доехать, а там уже на месте всё порешаем, — давя остатки раздражения, подбодрил он, уже сидя за рулëм, но Джерард его мнения не разделял. Он пристегнулся, чувствуя, что дрожь в руках никак не унимается, а к ней прибавился ещё вставший в груди ком. Всё с самого утра шло не так — сейчас не могло быть ничего лучше. Он не сильно верил в знаки, но неприятное ощущение в животе не отпускало его. Они тронулись, выезжая на дорогу чуть быстрее, чем нужно. — У меня плохое предчувствие, — пробормотал он, не решаясь сказать прямо, что на самом деле имеет в виду. Ему казалось, что беременность сорвалась, и он сам не понимал, что испытывает при этой мысли. Фрэнк бросил на него короткий взгляд, хмурясь из-за болезненного вида омеги. Тот был похож на самого себя несколькими неделями ранее: стремительно худеющего и рискующего загреметь в больницу. На это тяжело было смотреть. — Перестань, это всё хрень. Всё хорошо, — убеждающе качнул головой он. — Сейчас заодно узнаем всё у куросолога, да? Ещё же приëм. — И анализы, — пытаясь не подавать виду, что это нервирует его, кивнул Джерард, не представляя, как в таком состоянии сдавать кровь. Всё, связанное с иглами, и так тревожило его, а здесь ещё всё в кучу в одно утро… Его по-прежнему знобило от слабости, и он уставился в окно, чувствуя, как благодаря сонливости машина, на удивление, утрясывает его тошноту. — Попробуй подремать, пусть двадцать минут, — предложил ему Фрэнк, с сожалением поглядывая то на него, то на дорогу, сосредоточенный на утреннем трафике. Решился бы он когда-то заводить детей, если бы знал, что его паре будет так тяжело?.. Джерард кивнул, прислоняясь к стеклу и без сопротивления прикрывая глаза.

***

Они оказались на месте весьма быстро, и отстегнувший ремень безопасности Фрэнк, повинуясь какому-то порыву, погладил Джерарда по волосам, побуждая проснуться. Уже через две минуты им нужно было стоять перед кабинетом, но он не собирался слишком торопить Уэя: тому и так несладко пришлось этим утром. — Джи… Джи, нужно вставать… — тихо позвал он, но Джерард только крепче зарылся лицом в свалявшийся мех куртки. Его совсем разморило, а бессонная ночь добавила сверху. — Эй, детка, — помня, как реагирует на это слово вне постели омега, попытался он снова, но безуспешно. — Джи, нам реально надо идти. Ну же. Придётся нести тебя на руках, если не встанешь. Фрэнк провёл ладонью по его виску и ниже — к скуле Джерарда, в обычное время не слишком тяготеющего к ласкам. Тот резко распахнул глаза, услышав последнюю фразу, и вдруг оказался настигнут осознанием, что они опаздывают на скрининг. Прямо сейчас. — Блядь, сколько времени?! — он сел рывком из расслабленной позы, оглядываясь и обнаруживая машину уже на парковке больницы. Хмурое тёмное небо низко нависало над городом и создавало видимость совсем раннего утра. — Спокойно, есть ещё время. Ты как, получше? — альфа озабоченно наклонил голову, всматриваясь в измученные глаза Джерарда. — Да, да, сгодится, пошли, — заторопил он его, бодрясь и в спешке открывая дверь. После короткого сна было и правда как будто лучше, по крайней мере, так это ощущалось, пока его не шарахнула тревога, с которой он засыпал: они шли узнавать, что там с беременностью. Не дожидаясь Айеро, он решительно двинулся к зданию, и завозившемуся с тачкой Фрэнку пришлось его нагонять. — Ты куда так втопил? Тише, успеваем мы, — поймав его за локоть, заговорил он, вдруг замечая тревожный взгляд, мазнувший по нему вскользь. — Всё будет в порядке. Своими нервами ты никому лучше не сделаешь, слышишь? Остановив его на секунду, он убедительно заглянул ему в глаза, и Джерард кивнул, не сильно в это веря. Он шëл услышать плохие новости, и никак иначе. И чем быстрее он их услышит, тем легче будет принять это.

***

Идиотские щенки смотрели на Джерарда с потолка с издëвкой, пока он лежал с низко опущенной резинкой штанов — так, что были видны его почти незаметные лобковые волосы, — и задранной футболкой — самой дурацкой из всех, что мог выбрать Фрэнк. Он отчаянно потел в душном кабинете, нервно комкая под собой одноразовую пелёнку в кулаке, пока Фрэнк сидел на стуле рядом, тоже не выглядя слишком расслабленным — то ли из-за собственных мыслей, то ли из-за того, как всë же накрутил его Уэй. Джерард вздрогнул, когда холодный гель попал на его кожу и доктор — уже другой мужчина — не слишком нежно размазал его по низу его живота и лобку. Тот смотрел в монитор с сосредоточенным видом, не обращая внимания на пациента и отмечая там что-то для себя, и молчал. И чем дольше он молчал, тем больше Джерард убеждался, что всё — это конец. Точно конец. Недолго повозив датчиком по животу, врач отвлечëнно сказал: — Снимайте штаны и бельё, — и Джерард бросил взволнованный взгляд в сторону Фрэнка, приподнимаясь и стягивая одну штанину. Снова осмотр внутри, и опять будет больно… Зачем тогда надо было пачкать его живот? Он разделся, чувствуя себя ещё более некомфортно от того, что здесь были и Фрэнк, и незнакомый ему альфа. Айеро хмуро кусал колечко в губе, коротко взглянув в растерянное лицо Джерарда, ложащегося на кушетку в одной приподнятой футболке. Его взгляд остановился на том месте, где остался размазанный гель, и ему показалось, что он видит, как живот омеги совсем немного выпирает именно там. Он почувствовал жаркий прилив волнения при этой мысли. Ребёнок стремительно рос, если верить Гуглу, и, возможно, то, что он видел, и правда был плод в матке Джерарда — он не мог знать точно. Уэй тихо ахнул, когда датчик без особых церемоний скользнул в его нутро, продвигаясь глубже, и только успел судорожно вздохнуть с запозданием. — Как самочувствие? Живот больше не беспокоил? Вы жаловались на него на прошлом УЗИ, — начал расспрос альфа, коротко глянув на него. Джерард отрицательно покачал головой, возможно, выглядя не слишком убедительно из-за своего встревоженного вида. — Здесь написано, Вы принимали ЛСД, — на секунду отклонившись к другому монитору с электронной медицинской картой пациента, поднял брови врач. Конечно, в его компетенцию не входило осуждение входящих в этот кабинет, но была значительная разница в том, на что ему стоит обратить внимание, если человек перед ним принимал наркотики в период эмбриогенеза и особенно — органогенеза. Джерард тяжело сглотнул, на секунду закрывая глаза. Конечно, ему не могли не напомнить об этом. — Да, пару… раз, — наконец с запинкой подтвердил он. — Это было до зачатия или после? — бесстрастно продолжил мужчина, поглядывая в экран в ожидании, пока сможет сосредоточиться на УЗИ. — Это… Незадолго до. Мы… оба приняли, не зная, что так получится. Что наступит беременность, — с трудом подбирая слова, закончил омега, заставляя врача едва не качнуть головой — беспечная, безрассудная молодость. — И после зачатия продолжили… — Нет. Нет, — уверенно помотал головой Джи, перебивая мужчину и не замечая отражающий сложные размышления взгляд Фрэнка. По крайней мере, он говорил за себя. И нахрена было спрашивать это?! Наверняка результаты наркологического теста и так были доступны в карте. Врач кивнул, вновь обращаясь к экрану, при этом ничего не поясняя, и долгие несколько минут только молча щëлкал кнопками, чуть поворачивая датчик внутри. Джерард перевёл взгляд в потолок, смотря на идиотских собак и считая про себя секунды, чтобы не было так страшно. Тишина в кабинете ощущалась гнетущей, и казалось, что все присутствующие могли слышать его мысли. Фрэнк нервно ковырял дырку в джинсах на колене у него под боком, всматриваясь в отвëрнутый от него экран, будто мог бы просверлить его взглядом насквозь, и тоже не говорил ни слова. — Сейчас я посмотрю, что мне нужно, и потом всё скажу, — оповестил врач, чувствуя нарастающее напряжение, и пациент на кушетке кивнул. Отец же — совсем молодой альфа — недовольно провёл языком за щекой, но смолчал. Джерард больше не мог ждать. Зачем нужно было так издеваться? Почему сразу нельзя было просто сказать, бьётся там сердце или нет, и потом смотреть, что захочешь. Внезапно Фрэнк накрыл его пальцы ладонью, замечая, что его состояние выходит из-под контроля, и тот даже не убрал руку, оставляя всё как есть. — Так, теперь рассказываю, — отвлёкся, светлея в лице, пожилой альфа. — Беременность одноплодная, соответствует двенадцати-тринадцати неделям развития. Отставаний пока не наблюдаю. Основные органы уже сформированы, сейчас их посмотрим, — обратился он к Джерарду, и тот заторможенно кивнул, глядя на развернувшийся к нему монитор. Посреди чёрного неровного овала лежал боком маленький человек с чётко различимыми непропорционально крупной головой, небольшим телом и такими же маленькими конечностями. В его груди отчётливо билось окрепшее сердечко. Господи, билось, несмотря на всю ту хуйню, которую он себе накрутил. — Это два полушария мозга, видите? Сейчас. Врач чуть сдвинул датчик внутри, и картинка перетекла к другому ракурсу, где проступили две половинки головного мозга, разделённые тёмной линией. Джерард неверяще смотрел в экран. Он оглянулся, сталкиваясь взглядом с расслабившимся теперь и закусившим от эмоций губу Фрэнком, и вернулся к происходящему на мониторе. — Вот позвоночный столб. На руках уже десять сформированных пальчиков, как и на ногах, — врач показал по очереди тонкую линию точек-позвонков, а затем, ещё приблизив изображение, крохотные кисть и ступню — должно быть, размером не больше ногтя. — Та-ак, тут у нас уже четырëхкамерное сердце, видите? Как у взрослых — два предсердия и два желудочка. Здесь всё как надо. ЧСС в норме для Вашего срока. Упрощëнно пояснил взрослый альфа и указал на меняющуюся цифру внизу экрана, отображающую сердцебиение ребёнка. Пара молча слушала его объяснения. — Все органы сформированы нормально, я не наблюдаю никаких пороков развития. Единственное, что носовая кость маловата… — он приблизил изображение, с сосредоточенным видом перепроверяя данные в одному ему понятном ракурсе. Джерард почувствовал, как куда-то ухнуло торопящееся сердце, и перевёл испуганный взгляд на Фрэнка. Он видел что-то похожее в той брошюре: о том, что подобная херня с размерами возможна при синдроме Дауна. Альфа крепче сжал его пальцы, считывая по-новой вспыхнувшую нервозность и глядя в экран. — Нет, что вы так сразу? — заметив встревоженный вид пациента, вскинул брови врач. — В норму попадает, точно вам говорю. Думаю, просто будет миниатюрный вздëрнутый носик — у вас есть в кого, — неожиданно добродушно хмыкнув, кивнул на омегу врач, и тот упустил, как удивлëнно сдвинулись вверх уголки губ Фрэнка: у их ребёнка будет нос Джи? В груди омеги тревожно защипало, и стало не хватать воздуха: в нём прямо сейчас жил их ребёнок, имеющий столько всего от взрослого человека, и даже уже что-то определённое от него самого. По сути, он и был наполовину им, взяв для развития его клетку, но в это просто сложно было поверить. Он больше не был каким-то безликим червяком… — Эй, ты чего? — вдруг спросил Фрэнк, замечая изменившееся выражение лица Джи и вырывая его из этого переворачивающего в нëм всё вверх дном состояния. — Нет, ничего. Ничего, — откашливаясь, сказал Джерард, упираясь взглядом в экран. Его обуревали противоречивые чувства: вроде и не совсем радость, потому что этот человечек на экране всё ещё рушил его жизнь изнутри, но в то же время какое-то смятение и облегчение от того, что тот развивался как нужно. — А почему он… не двигает руками или?.. Омега замолчал, озадаченно всматриваясь в очертания плода. — Возможно, спит. Или в целом будет не очень активным малышом. О, вот смотрите, чем занят, видите? — мужчина указал на едва меняющиеся очертания. — Вот эти глотательные движения: это он глотает околоплодные воды — тренируется принимать пищу после рождения. Уже налажен процесс выделения мочи, — пояснил врач. Джерард не мог перестать смотреть, как двигаются крошечные челюсти и гортань, и, чтобы перебить странное ощущение, зарождающееся где-то в центре грудной клетки, почти неслышно пробормотал: — Класс, ещё не ссал в меня кто-нибудь… В ответ Фрэнк несильно щипнул его за руку, усмехаясь этому неуместному комментарию и привлекая внимание Джерарда. Тот повернулся, вдруг обнаруживая, каким светящимся выглядел взгляд альфы: почти такой же, как на его картине, — с внутренним светом где-то глубоко, только более мягкий и ласковый. Вот так он смотрел на их ребёнка, верно? Мог ли Джи сделать его счастливым, оставив в живых неделями ранее ту фасолину, ставшую теперь почти что человеком?.. — Так, КТР — 5,4 сантиметра, — отмечая крестиками на аппарате копчик и темя плода, прокомментировал врач, и Джерард отвлëкся от Фрэнка, пытаясь представить, сколько это в жизни, и сопоставить с тем бугорком, который видел вчера вечером в зеркале. — Вероятно, будет не очень большим малышом, хотя пока, конечно, рано говорить. ПДР по расчётам на двадцать третье мая, — оповестил мужчина. — Что?.. — переспросил Джерард, уже путаясь в этих аббревиатурах. — Предполагаемый день родов, — получил расшифровку Уэй и ощутил, как по его телу поползли неприятные мурашки. Снова о родах. Теперь у этого события была дата, и его ошарашило, как скоро это звучало: буквально зима, весна, и… Всë. Всего полгода. — С ним точно всё нормально? — подал голос Фрэнк, всё ещё не убирая ладони с холодных пальцев Джерарда. Он выглядел неверяще-взволнованным — примерно так же, как на первом УЗИ. — Я не Господь Бог, поэтому всë, что сейчас мне доступно, я озвучил. Вы ещё будете не раз сдавать анализы, и на дальнейших УЗИ всё перепроверяют, но пока меня ничего не настораживает, — спокойно ответил врач. Фрэнк кивнул, чувствуя, как напряглась рука Джерарда, когда мужчина потянул обратно датчик, завершая процедуру, и предусмотрительно потянулся в сторону, выдирая из рулона сбоку побольше салфеток, чтобы Джерард мог вытереть промежность от скользкого геля, пока врач будет распечатывать бумагу с результатами УЗИ. Он не был уверен, имел ли он на это право, но, застыв на секунду, всё же нерешительно коснулся низа живота омеги бумажным полотенцем, бережно вытирая испачканную кожу, ровно под которой находился их ребёнок. Уэй вскинул удивлëнно-настороженный взгляд, но промолчал, с неким напряжением ожидая, пока Фрэнк медленнее, чем мог бы, закончит проходиться салфетками по месту, где под его прикосновениями он отчëтливо чувствовал выпуклость выросшей матки в своём животе. Конечно, альфа хотел бы коснуться этого места и ладонью, но, вероятно, это было слишком, да и момент был неподходящий… Он бросил использованную бумагу в мусорку, передавая чистую Джи, и поднялся со своего места.

Lil Xtra — I Hope You Know I Mean It

Закончив, Джерард оделся, чувствуя, что нервы, мучавшие его всю ночь и всё утро, наконец приходят в норму, и, выйдя в коридор, первым делом уселся на металлическое кресло, пряча усталое лицо в ладонях. Фрэнк, вышедший за ним следом, растерянно присел рядом. — Джи, что не так? — он хотел коснуться его, но не стал, справедливо полагая, что Джерард сам даст знать, можно ли его трогать. Раньше никаких табу в отношении этого не было, но сейчас, похоже, и так слишком многие претендовали на его тело, и он плохо справлялся с этим. — Голова? — озабоченно глянул альфа исподлобья, готовый теперь ко многому после того утра в колледже. Джерард проигнорировал этот вопрос. — Я просто… Не знаю, всё слишком сложно, — проговорил он, отнимая руки от лица и заправляя отросшие почти до плеч волосы за уши. Его лицо выражало болезненную сосредоточенность, граничащую с отчаяньем. — Жалеешь? — хмуро кивнул Фрэнк, и это было мало похоже на вопрос. Ему казалось, что омега выйдет в лучшем состоянии, когда после такого беспокойного утра посмотрит на живого ребëнка в своём животе, но получилось как-то наоборот. Джерард молчал, глядя в пол и не зная, что сказать. Он не мог спрогнозировать ничего, вдруг ощутив реальность этой ответственности, нависшей как лезвие гильотины над его шеей: в нём, чёрт побери, рос настоящий человек. Зависящий от него полностью, ждущий любви, и заботы, и должного ухода… И ещё кучи этих вещей! Мог ли он дать ему это всё? Он не знал даже, что делать со своей собственной жизнью, а должен был взять на себя обязательство растить новую… Внезапно всё это перестало казаться временной проблемой вроде болезни. Это происходит с ним здесь и сейчас, и останется с ним после. Фрэнк посмотрел в сторону сидящей недалеко от них пары: мужчина и женщина на более позднем сроке — уже был хорошо виден округлый живот, — обсуждающие что-то приятное, сидя рядом впритирку. Он разочарованно закусил губу, нервно постукивая мыском ботинка. Они с Джерардом сидели рядом как чужие. Он не понимал, что происходит в голове Уэя сейчас. Секс до беременности был крышесносным, конечно, это и не обсуждалось. Но иногда ведь Джерард хотел объятий, как тем вечером в постели. Или рисовал из всех возможных людей для своей экзаменационной работы именно его… Позволял заботиться о себе. Но никакой конкретики не вырисовывалось — ничего не происходило и с места не двигалось. Они все были словно три разрозненных пазла, не претендующих на то, чтобы сложиться в одну цельную картинку. Фрэнк вздохнул, взглянув на часы и задвигая всю эту мятежную херню в душе на задний план до лучших времён. — Пойдём, у нас приём через пять минут, — позвал он, снимаясь с места. Джерард молча поднялся за ним, подтягивая немного свободную резинку джинсов на своём животе и принимаясь прокручивать в мозгах всё, что хотел спросить у доктора Лоуренс.

***

— Хорошие новости: гемоглобин поднялся и пока держится на приемлимом уровне. Обошлось лекарствами или всë-таки меняли рацион, расскажите мне? — подалась вперёд куросолог, и Джерард смутился. Он не хотел это признавать, но та его истерика в попытке сопротивляться назначениям закончилась ничем. — Ел больше мяса, да… И печень. Это ужасно, не хочу это повторять… — пробормотал Джерард, и Фрэнк удивлённо вскинул брови: Уэй через силу ел то, от чего так отнекивался? — Хорошо. Но насильно не нужно, ладно? Главное — это лекарства, они хорошо поднимают железо, как правило. Рацион теперь должен быть сбалансированным, но если от чего-то плохо, то не нужно себя мучить — для всего можно подобрать замену, — уверенно кивнула женщина. — Сигареты тоже могут влиять на гемоглобин… — вспоминая, какие галочки проставлял её пациент, аккуратно заметила она. — С курением покончено, — неохотно признал омега, понимая, что без сигарет с каждым днём обходиться всё легче. Конечно, он не мог ручаться, что не вернётся к этому потом, но по крайней мере не в беременность точно. Раз уж он оставил этого ребёнка, он не собирался травить его. Она улыбнулась, переводя взгляд на партнёра Джерарда. Тот выглядел так, будто слышит эту информацию впервые. На удивление, приëм прошёл спокойнее, чем УЗИ, — в каком-то плановом режиме. Давление Джерарда было немного пониженным, но причиной этому был скорее пережитый стресс, чем что-то ещё. Остальное же было в порядке, но, несмотря на это, нехорошее чувство отчего-то не покидало Айеро. — Фрэнк, ты выйдешь на минуту? У меня тут… личный вопрос, — в какой-то момент попросил Джерард, прикусывая щёку изнутри и выжидающе глядя на альфу в соседнем кресле. — М-м… Да, ладно, — настороженно кивнул Фрэнк, ощущая нарастающее беспокойство. Для аборта ведь было слишком поздно, так? Или?.. Он послушно покинул кабинет, с тревогой ожидая Джерарда в коридоре, в который раз зачем-то начиная и снова бросая читать информацию на плакате напротив о методах контрацепции. Когда спустя минут десять омега вышел из двери, задумчивый и спокойный — будто принявший какое-то решение, — он спешно встал со своего места, подходя ближе. Видимо, напряжение на его лице неплохо выдавало его состояние, на что Джерард только отмахнулся: — Что ты тут уже себе накручиваешь? Это мои личные дела, ясно? Фрэнк хмуро кивнул, направляясь вместе с ним к лифтам и прокручивая в голове вероятность того, могли ли «личные дела» касаться прерывания беременности. Из-за тех сомнений, что он увидел на лице Джерарда после скринига, он не был уверен в том, какие мысли поселились в его голове. Технически шла ещё двенадцатая неделя, последняя, на которой могли бы провести аборт… — Ты же уже всё решил. Что теперь поменялось? — вдруг остановился он, и его юное лицо выглядело не по годам серьёзным. Джерард мог бы решить, что у него разболелся зуб — такое мучительное выражение отражалось на нём. — Чего? — он тоже нахмурился. Опять намечались какие-то разборки, очень вовремя, блядь. — Сказали же, что с ним всё в порядке. Оставить его было правильно, ты же знаешь. Я рядом, помогу всем, чем будет возможно, окей? — словно убеждая его в чём-то, продолжил Фрэнк, всматриваясь в его глаза. Внезапно до Джерарда дошло, о чём так настойчиво просил альфа, и его выражение лица с настороженного сменилось на негодующее, а затем на раздражённое. — Псих, кто собирается на аборт на таком сроке? Блядь, Айеро, ты в своём уме вообще… — он присел в кресло. — Какая буква в сказанном в твоей тачке слове «оставлю» тебе незнакома? У меня было полно времени на то, чтобы избавиться от него, но я подождал, блядь, момента, когда надо будет выскребать человека с руками и ногами по частям, — так, что ли, по-твоему? Омега выглядел правда распалëнным. Да, он не был готов к детям — всё ещё не готов — и длительное время раздумывал над абортом, но разве его поступки не говорили о том, что он принял окончательное решение теперь? Конечно, он как в зад укушенный рвался сюда к нужному времени, чтобы посмотреть, как шевелится и правильно ли развивается ребёнок, которого собирался абортировать. Ещё бы! Такого мудака видел в нём Айеро? Знал бы он, блядь, какой оборот примет это утро, даже не заикнулся бы о том, что обсуждал с куросологом, когда они остались наедине. — Чëрт, Джи… — Фрэнк сел рядом, замолчав на полуслове, потому что не знал, что должен сказать — он что, всё запорол сейчас? — но Джерард не хотел этого общества и лишь дёрнул плечом, предостерегая, чтобы тот его не трогал. — Я просто хочу сдать свои грëбаные анализы и очутиться дома, уяснил? Не нужно со мной трепаться, я не оценю, — с расстановкой произнёс он, бросив на альфу мрачный взгляд из-под нависших прядей. Тот хмуро смотрел теперь на подживший ожог от сигареты на своей ладони — напоминание о том, с чем, как оказалось, Джерард и он сам вроде как решили завязывать, — и молчал. Уэй поднялся со своего места, решительно направляясь к кабинету для сдачи анализов. Он был вымотан, а ещё совершенно забыл спросить, нормален ли был утренний приступ и, если нет, то что с этим делать. Сейчас же предстояло ещё разобраться с иголками, будто остального для этого дня было маловато… Он просто хотел, чтобы стало легче. Хоть где-нибудь уже, пожалуйста, блядь, легче.