*** Flipside — Someday
— Джерард, не хочу лукавить. Вы способный студент, но, если Вы не сдадите экзамены с отличием и не пройдёте практику, показав себя на высшем уровне, о карьере иллюстратора в «Dark Horse» можете забыть. Они придерживают это место для лучшего. И, будем честны, благодаря беременности Вы совсем не в выигрышном положении: они ищут человека, готового с головой погрузиться в работу, живущего этой индустрией. Как Вы будете это делать с младенцем на руках, я смутно себе представляю… Джерард хмурился, стоя перед серьëзным седеющим мужчиной с залысинами, одетым в строгий серый костюм. Тот смерял студента перед собой холодным беспристрастным взглядом, заставляя его напряжëнно кусать губы, сдерживая выражение гнева и разочарования. Джи застал преподавателя в одной из аудиторий колледжа, на этот раз приехав сюда один, специально чтобы обсудить темы новых работ, а также скорректировать в администрации некоторые моменты по расписанию и срокам сдачи проектов. Ему пошли навстречу, сделав поблажки с посещением обычных пар, но задания для практических он должен был приносить по крайней мере раз в неделю. И конечно, никто не освобождал его от экзаменов, стремительно приближающихся, пока он всë ковырялся со своим здоровьем и беременностью. Десять недель уже остались позади, и на днях Джерард должен был посетить куросолога снова. Ребёнок в его животе уже не был эмбрионом, отныне по медицинским меркам считаясь плодом, и размером был чуть меньше сливы. А ещё Джи перестал спать на животе, ощущая неудобство, словно лежит прямо на чëртовом теннисном мяче, и это невероятно удручало, потому что он, блядь, любил спать на животе. Но это было сложно даже психологически: казалось, что он всё там передавливает, что чувствовалось чем-то странным и неправильным, поэтому качество его сна упало ещё — из-за попыток контролировать себя. Его по-прежнему полоскало, но, по крайней мере, он мог есть чуть больше разной еды — не без стараний Айеро. Впрочем, усилий альфы было недостаточно, чтобы голова Джерарда перестала кружиться, пусть он теперь не голодал и его вес встал, больше не снижаясь. На приёме ему предстояло выяснить, что там снова с блядским гемоглобином и вообще всей этой остальной хернëй, о которой он должен был думать теперь вместо образования и своего будущего… — Джерард, Вы меня слышите? — вытащил его из безрадостных мыслей преподаватель, всматриваясь в выражающее мрачную отстранённость лицо. — Если Вам тяжело и Вы не справляетесь, поверьте, академический отпуск не самый плохой вариант. — Нет! Нет, всё под контролем, — резко заверил сомневающегося мужчину омега, чувствуя клокочущее в груди и чуть ли не в самой глотке обжигающее раздражение. Ему оставалось каких-то полгода — чуть больше, нихрена он не станет откладывать это в долгий ящик. Джерард сминал в руках список заданных для практических тем, одну из которых ему предстояло перенести на полотно. — Я справлюсь, я со всем разберусь, просто… Не списывайте меня со счетов, — с нажимом попросил он. Но взрослый альфа лишь неопределённо покачал головой, быстро завершая и так затянувшийся разговор и прощаясь с ранее подающим неплохие надежды студентом, теперь совершенно разбитым и ничего не успевающим по срокам, — мужчина не собирался тратить лишнее время на тех, в чьëм успехе не был уверен. — Ëбаный козёл, — зло прошептал Джерард, одним движением сгребая куртку, как только преподаватель покинул кабинет. Сейчас ему тут делать тоже было нечего. Уэй двинулся на выход, думая только о том, как невероятно он заебался…***
Знакомый рингтон на его мобильном в считанные секунды влез своим ором чуть ли не под кожу, и Джерард с раздражённым вздохом отложил карандаш — всё равно получалось полное дерьмо. Прошло несколько дней, а он не сдвинулся ни на миллиметр в том, что должно было стать его экзаменационной работой позже, только переделывая и переделывая одно и то же по кругу, будто у него была дохерища времени на то, чтобы тратить его на эту пустую возню… Казалось, он разучился делать всё: отупел, растерял навыки и стал полной никчёмностью, пытающейся угнаться за прежним своим уровнем, что получалось тоже откровенно хуëво. Словно годы практики и труда можно было просто слить в унитаз за несколько недель… Он в нерешительности завис над телефоном, увидев, чей номер высвечивается на дисплее. — Джерард, здравствуйте, — раздалось из динамика, когда он всё же ответил. — Это доктор Лоуренс, Ваш… — Да, да, я понял. Здравствуйте, — перебил он, садясь ровнее на крутящемся стуле, к которому, по ощущениям, прирос за последние часы бессмысленных попыток набросать хоть что-то, что будет его устраивать. — У Вас найдётся минутка поговорить со мной? — спокойно продолжила женщина, очевидно, связавшаяся с ним по какому-то важному делу — из клиники за прошедший с первого визита месяц ему ещё не звонили. Джерард сглотнул. Он понятия не имел, зачем ему может звонить куросолог, но чувствовал, что едва ли чтобы сообщить какие-то хорошие новости. — Да, я слушаю, — выдохнул он, поддевая пальцем уголок листа с измученным им наброском, чтобы перевернуть его вниз лицевой стороной и не отвлекаться. — Решила позвонить Вам, чтобы не дëргать на приём лишний раз. У нас ведь с Вами и так назначена встреча через четыре дня, верно? — уточнила женщина, ставя его в тупик. — Двадцать шестое октября. Омега забегал взглядом по мелочовке на столе, поднимаясь вверх и натыкаясь на стикеры со сроками: практика, дедлайны работ, экзамены. Ничего о приёмах в больнице. — Мгм, — угукнул он, ожидая продолжения. Совсем недавно он ещё помнил о консультации врача, но запара с учёбой напрочь вытеснила всë из его мозгов. — Как Ваши дела? — вежливо поинтересовалась куросолог, как сделала бы это с любым своим пациентом. — Всë… нормально, — дежурно пробормотал Уэй. Ничего у него не было нормально, чëрт побери. — Хорошо. Я думаю, Вам всё же стоит сходить к наркологу, Джерард, — после небольшой паузы припечатала вдруг врач, будто всë время держала эту мысль в голове в ожидании возможности начать настоящий разговор, для которого звонила, заканчивая с условностями. — Могу записать Вас к доктору Стоуну. Он мой хороший коллега, очень компетентный специалист, — продолжала она, звуча уверенно, но чуть набирая темп, чтобы пациент выслушал её, не перебивая, прежде чем примет решение. — Если анализы будут в норме и он останется доволен результатами беседы, Вас без вопросов отпустят после одной консультации. Джерард, Вам не о чем волноваться: если Вы правда завязали, как говорили мне, то это просто формальность, чтобы убедиться, что Вы не вернётесь к подобному образу жизни. Но, если приём веществ всё же имеет место быть, тогда встреча с врачом тем более необходима — он сможет оказать Вам помощь. Для омег это очень серьёзно… — Я давно не принимал и больше не стану, — упрямо повторил Уэй, едва давая ей договорить. Отлично, этого ещё не хватало. И когда нужно было так встрять вновь? Именно сейчас — словно мало ему было всей этой суеты с колледжем. Видимо, той дурацкой анкеты всё же оказалось недостаточно, хоть он и честно поделился в ней своим небогатым опытом. Куросолог на том конце линии молчала, вероятно, раздумывая, что теперь следует сказать, чтобы склонить сложного пациента на нужную сторону. — Если это так, — начала она вновь, — тогда посетить нарколога один раз — самый лёгкий выход. Я не имею права настаивать, и Вы в праве отказаться. Но, поймите, я была бы, правда, благодарна, если бы получила подтверждение, что мы имеем дело с семьёй, о которой не придётся потом сообщать социальным службам, — понизив голос и звуча от этого более искренне, признала женщина, в любой момент ожидая негативной реакции омеги, потому что сказанное могло быть расценено им как припугивание. Не всем нравилась такая правда. Обнаружь на момент появления ребёнка на свет анализ в крови пациента наркотики, и обойтись, для начала, без социального работника больницы уже было бы невозможно. Джерард хмуро молчал, покусывая ноготь и что-то прикидывая в голове. Было бы максимально тупо оставить беременность, а потом в один вечер открыть дверь, за которой стояли бы органы опеки, или вовсе не смочь покинуть стены клиники без новых разбирательств. — Одна встреча, так? — в сомнении переспросил он, прекращая мучить палец. — Верно. И анализы. Если будете чисты, никто не станет ставить Вас на учёт. Если Вы давно не употребляете, Вам не о чем беспокоиться, Джерард, уверяю, — увещевала она его. Врач уже успела сделать некоторые выводы о том, что, по всей видимости, эта беременность была не самой желанной, к тому же, определённо, незапланированной для молодого омеги, но было не похоже, что её пациент из тех, кто собирается рьяно игнорировать предписания, если она сможет его уговорить. — Хорошо, — наконец коротко ответил Джерард. По крайней мере, больница, кажется, не собиралась трубить на всю округу о том, зачем он туда отправится, так что негативно сказаться на его жизни это было не должно, так ведь? — Вы можете присутствовать с партнёром, если… — начала куросолог. — Нет. Нет, это… не нужно, — сосредоточенно кусая губу, прервал он её. Не хватало ещё снова тащиться с альфой туда, где, благодаря ему, всё могло посыпаться: Джи был без понятия, что там с наркотой у Фрэнка сейчас — они не говорили об этом, — но лишние проблемы ему были не нужны. Он бы и сам не пошёл, если бы не гадливая совесть, нашëптывающая, что, окажись всё фигово, он сам потом будет виноват в том, что отказался от консультации. — Я запишу Вас на завтра, на 9:20, подойдёт? Ничего не ешьте, пожалуйста: анализы нужно будет сдать натощак, — сказала женщина, и он услышал, как застучали клавиши клавиатуры. — Да. Да, я понял, — сосредоточенно бегая взглядом по приклеенным над столом листкам, кивнул Джерард, пытаясь уместить в голове новую информацию. Чëрт, похоже, пора было добавлять сюда больше стикеров?***
Get Scared — Demons
Джерард зашёл в просторный светлый кабинет нарколога, как и планировал, один. Снаружи, конечно, ждал Майки — пришлось посвятить хотя бы его, раз предстояло в который уже раз сдавать идиотскую кровь. Узнав, зачем в свой выходной он будет сопровождать Джера в больницу, на удивление, альфа смолчал, но по лицу было понятно — он знал, что чем-то похожим должна была закончиться эта история с наркотой. Впрочем, Майки особо не напирал раньше, а сейчас и подавно старался держать себя в руках — за столько лет он усвоил, что слишком вмешиваться в жизнь старшего брата было чревато. В больничном жестковатом кресле Джерард был похож на мрачного подростка, не настроенного на особое сотрудничество — он здесь для галочки, чтобы быстро разделаться с формальностями и вернуться к другой навалившейся разом важной херне в своей жизни. Нарколог — просто врач, которого нужно поскорее пройти, так? Пусть тот явно претендовал на то, чтобы помочь ему избавиться от несуществующей зависимости. Джерард сразу решил: если ему предложат лекарства, капельницы или рехаб, нихрена он не согласится. Ещё чего не хватало — из-за жалких нескольких раз баловства чем-то, кроме травки, разворачивать целую спасательную операцию. Конечно, он ожидал, что пожалеет о своём визите к этому мозгоправу и что приём начнëтся не иначе, чем с деликатного опроса с уточнениями, как на кушетке у психолога: как он себя чувствует, много ли стресса испытывает в последнее время, нашёл ли для себя способы бороться с ним. Видимо, доктор Стоун, как представила его врач в телефонном разговоре и как назвался в начале беседы сам мужчина, рассчитывал, что первое же, что выдаст Джерард: «Да, ширяться неплохо помогает с этим всем». Но ничего подобного, конечно, он не собирался говорить. Джи не принимал с того самого вечера в клубе, странных симптомов, кроме ебанутого токсикоза, он за собой не замечал, и его не тянуло расслабиться и забыться с помощью дури — о чём им тут тогда разговаривать, было неясно. Но врач определённо являлся не только психиатром, потому что, покончив с вопросами, похожими на те, что омега уже встречал в анкете, в какой-то момент он попросил Джерарда раздеться, чтобы получше рассмотреть вены и провести ещё пару тестов, а затем озвучил вполне стандартную просьбу: сдать анализы — кровь и мочу на содержание следов наркотических веществ. Да, его предупреждали, но осознание, что никто не собирался верить ему на слово, неожиданно взбесило. Он мог бы даже не сидеть здесь, согласившись только из-за беременности, так какого чёрта? Консультация, впрочем, не продлилась слишком долго. Вёл ли Джи себя настораживающе, подозрительно? Вероятно, нет, раз его отпустили так просто. Во многом этому, конечно, поспособствовало то, что он старался быть честен, говоря о тех нескольких эпизодах с марками и таблетками в своей жизни, пусть ответы и приходилось тащить клещами, и то, что он согласился на условия мужчины. Джерард надеялся, что всё это мозгоклюйство с анализами поставит точку во врачебных допросах. Но было теперь кое-что ещё, что весьма неплохо загрузило его и о чём он не мог не думать, выйдя из кабинета и уставившись на брата угрюмым ничего невидящим взглядом. Когда разговор с наркологом зашёл о воздействии веществ на организм, игнорировать серьёзность ситуации стало сложно. Он снова прокручивал в голове сказанное под конец врачом. Считая всю эту тему с наркотой безобидным баловством, он упускал из виду одну важную деталь: так было не для всех — что и попытался донести до него доктор Стоун. — Понимаете, Джерард, сначала наступает привыкание — стадия, при которой после принятия наркотика Вам хорошо: Вы расслаблены в этом состоянии опьянения, получили то, что хотели. Вы можете проконтролировать количество употребляемого вещества, чтобы не слишком увлечься, и всё ещё можете остановиться, если что-то пойдёт не так. Врач, очень уравновешенный пожилой мужчина, сидящий за большим столом и говорящий крайне неторопливо, отметил напряжëнность на лице пациента: очевидно, тот уже понимал, к чему идёт разговор. — Но это чувство власти над ситуацией со временем всё сильнее ослабевает: теперь Вам лишь кажется, что всё под контролем, и незаметно для себя Вы добавляете ещё немного — безусловно, только в этот раз — к своей привычной дозе или решаете, что работа, встреча с родителями или любимым человеком, какие-то дела сегодня могут подождать. И вот тут нас уже поджидает зависимость. На этих словах он постучал тупым концом гелевой ручки по столу, замолчав и давая время юноше перед ним осознать услышанное и сопоставить это с тем, что происходило раньше в его жизни. — Этот механизм, в общем-то, стандартен для всех, невзирая на первичный или вторичный пол, но если с привыканием ещё можно работать практически на чистом волевом усилии пациента, то вот с зависимостью дела обстоят значительно хуже. И в первую очередь для омег. Их — Ваш — организм, — сделал акцент врач, — зачастую не в силах справиться с таким ударом по психике. Абстинентный синдром — так называемый синдром отмены, вызванный выведением наркотика из крови и попыткой организма воссоздать знакомую интоксикацию, — пояснил он, — у омег сильнее, и желание увеличить дозировку возникает чаще, чем у альф, за счёт повышенной толерантности к токсическим веществам — весьма быстро Вам становится недостаточно того, что некто может предложить. Джерард молчал. Нет, такого у него не было. Ему не приходило в голову попросить у Фрэнка в клубе ещё, он довольствовался тем, что есть. — Наступает социальная дезадаптация, — развивал мысль доктор Стоун, — когда человек, игнорируя потерю работы, друзей, семьи и всего, что ему дорого, продолжает употреблять — он просто не в состоянии остановиться. Но Мы поймали Вас до этого неприятного момента, верно? Нарколог склонил голову, устанавливая зрительный контакт с Джерардом. Мужчина выглядел так, словно заглядывал раньше в самый плохой вариант будущего своего пациента, а теперь сидел здесь, с этими знаниями на руках. Да, он множество раз своими глазами видел, что там было бы дальше с омегой вроде сидящего перед ним, не завяжи тот на раннем этапе… Джи только серьёзно смотрел в ответ, отсекая от себя эту попытку воззвать к его совести. Это было всё равно не про него и теперь его вовсе не касалось. «Своего синдрома отмены хватает сейчас…» — подумал в тот момент Джерард, ощущая, как подташнивает фоном, но вслух ничего не сказал. — Многие из тех, кто попадают ко мне, оказываются здесь уже с серьёзной зависимостью — им кажется, что их ничего не берёт, они теряют границы и доходят до точки невозврата быстрее, чем успевают осознать, что их устойчивость к наркотикам больше не работает как прежде, — вновь заговорил доктор Стоун. — И, хочу заметить, альфы становятся моими пациентами значительно реже: чтобы у них возникла зависимость, нужны годы систематического употребления серьёзных веществ. Это, конечно, не значит, что их организму не наносится вред — наносится, просто переход от стадии привыкания происходит очень постепенно. В отличие от омег, организм которых одним моментом, резко, сдаëт позиции так, что вернуться обратно к нормальной жизни уже очень и очень сложно, — он замолчал, подмечая по выражению лица, как всë же пробираются к пациенту мысли, что это могло бы иметь отношение и к нему, и решил перейти к очень важному вопросу, вспоминая, что юноша перед ним в положении. — Определённо, хорошая новость для Вас в сложившейся ситуации, Джерард, что, хоть сам эффект от принятия наркотика так же выражен, как у альф, вредного воздействия, оказываемого на вас, всë же несколько меньше. Вероятно, это связано с тем, что за последние годы процент беременностей всё больше приходится на омег, в то время как репродуктивность женщин имеет тенденцию к снижению и идёт на спад. Одно из предположений учëных заключается в том, что повышенную сопротивляемость токсическим веществам омегам подарила эволюция — как раз для вынашивания жизнеспособного потомства. Но, так или иначе, этот вопрос ещё изучают. Мужчина пожал плечами. Внешне он оставался спокоен, но взгляд выдавал его интерес к своей профессии. Джерард этого энтузиазма не разделял: да, конечно, спасибо. Сраный «счастливчик», кто же он ещё… — Скажу ещё пару слов о том, что, наверняка, Вас беспокоит: влияние наркотических веществ на плод. Омега встревоженно нахмурился. Это то, что на самом деле его беспокоило, это правда. И чем больше укоренялась в его мозгу мысль: не факт, что ребёнок в его матке куда-то денется, — тем сильнее становилась тревога из-за того, как неудачно всё сложилось для него. Для них всех… — Здесь всё немного проще, — вновь с расстановкой заговорил нарколог, не требующий от Джерарда, чтобы тот отвечал: ему было достаточно, что он внимательно слушает. — Если на момент наступления зачатия организм подвергался воздействию вредных факторов, события в таком случае, как правило, развиваются по принципу «всё или ничего» — либо зародыш приобретает серьёзные патологии, и происходит выкидыш на раннем сроке, либо жизнеспособный эмбрион продолжает своё развитие без генетических аномалий и существенных нарушений со стороны закладки органов. Пока, насколько мне известно, — он сделал паузу, задумчиво заглядывая в компьютер, — врачей ничего не настораживает в течении Вашей беременности. На первом скрининге будет яснее, есть ли необходимость направлять Вас к генетику, — это важный рубеж, после преодоления которого можно будет судить о том, насколько, по крайней мере, на первых порах, всё обошлось. Джерард вынырнул из мыслей, нервно облизнув губу и возвращая взгляду осмысленность. Майки отвлëкся от мобильного, обращая внимание на то, каким сосредоточенным и тихим вышел брат после разговора в кабинете. Всё было значительно серьёзнее, чем представлял себе легкомысленный Айеро. — Ты чего? Всë нормально? — озабоченно позвал Майк, замечая складку меж бровей и недовольно поджатый подбородок брата. — Ага. Да, — сглотнул он, стараясь придать лицу спокойное выражение, а затем честно выдохнул: — Заебало это всё. Вообще… всё. Майки неловко хмыкнул, а затем сочувствующе кивнул, не зная, что сказать, и поднялся с места, чтобы сопроводить сейчас этого великовозрастного «храбреца» на встречу с иголками. Что тут было говорить: едва ли теперь хоть день мог обойтись без каких-то проблем…***
Call Me Karizma — Serotonin
— Джерард, гемоглобин меня что-то совсем не радует. Вот что услышал Джи от доктора Лоуренс через несколько дней, когда — на этот раз вместе с Фрэнком — пришёл на внеплановый приём из-за своего дурацкого самочувствия. — Вы точно принимаете лекарства? — куросолог хмурилась, глядя в результаты его анализов. Она выглядела скорее озабоченной, чем недовольной. — Да. Да, конечно, — кивнул омега. Ещё бы он их не пил. Все вокруг относились к нему как к неразумному младенцу, перепроверяя всё за ним по двадцать раз. Будто он не был способен позаботиться о себе и вообще радовался тому, как едет его башка каждый день. Приём длился около десяти минут, и многое из важного уже обсудили, но разговор о результатах анализов, которые он проверил дома через сайт больницы, как только те пришли, так и не начался. Конечно, они были отрицательными, другого Джерард увидеть и не ожидал: в его организм давно не попадало ничего, на что бы мог среагировать тест. Он был на самом деле благодарен, что врач не стала поднимать вопрос с наркотиками при Фрэнке, хотя она уже явно была в курсе его результатов. Казалось, женщина даже немного смягчилась: пусть её профессиональные качества не позволяли ей относиться с предрассудками к пациентам, но всё же некое недоверие сквозило в её обращении к омеге до этого дня — после того, как она увидела анкеты. Будь Джи на её месте, вероятно, он бы относился к этому так же. — Что ж, тогда попробуем подключить продукты, богатые железом: печень, гранат, красная рыба. Не забывайте про мясо в ежедневном рационе, хорошо? Вот, посмотрите подходящие варианты, — она протянула ему цветной листок с целым списком наименований. — И я немного повышу дозировку лекарств. Джерард вскинул настороженный взгляд, отвлекаясь от бумажки, и куросолог трактовала его по-своему, заверяя: — Это безопасно для малыша. Гораздо хуже для него то, что низкий гемоглобин может спровоцировать его кислородное голодание, и вот тут у нас начнутся проблемы. Не говоря уже о кровотечении в родах… Так что в наших интересах оперативно его поднять и просто держать руку на пульсе, регулярно сдавая анализы. Пропуская мимо ушей последнюю фразу, Джерард бросил встревоженный взгляд на Фрэнка, сидящего в соседнем кресле. Роды… Так далеко в своих размышлениях он ещё не заходил, будто ребёнок просто возьмётся из ниоткуда. Про свою жизнь с ним он думать тоже не мог: он просто не представлял себе, как это — нянькаться с новорождённым двадцать четыре на семь вместо спокойного комфортного существования, и предпочитал игнорировать мысли о будущем, словно всё это временно и потом разрешится как-то само. Фрэнк сохранял молчание, внимательно слушая врача и беря на заметку всю новую информацию. Он выглядел загруженным и неожиданно серьёзным. Взрослым. — Джерард, через… так, — привлекла его внимание возникшей заминкой куросолог, сверявшая дату в программе на компьютере с обычным перекидным календарëм на своём столе, — через десять дней первый скрининг. Вы уже записаны на шестое, на 8:45 — к сожалению, свободных дат оставалось всего две, и эта самая подходящая по срокам. Устроит? Он кивнул. Чëрт, в последние недели он ненавидел утро — худшее время суток, потому что сначала ему нужно было выиграть битву у своего желудка, а потом уже брать себя в руки и делать вид, что он нормальный человек, который в состоянии без проблем заниматься обычными делами. — Хорошо, — доктор Лоуренс что-то отметила в компьютере, попутно давая отскакивающие от зубов пояснения: — Сделаем УЗИ, посмотрим, как развивается плод, как сформировались его органы, и убедимся в отсутствии пороков. Ну, и анализы. Приезжайте не голодный, пожалуйста, и, конечно, можно с сопровождающим. Она оторвалась от экрана, чтобы подтвердить свои догадки: партнëр её пациента выглядел очень собранным, кивая на последних словах, — и она вновь обратилась к компьютеру. Похоже, из них двоих больше заинтересованным в этой беременности, как ни странно, был юный альфа.***
— Твою мать, Уэй… — устало вздохнул Фрэнк, будто его напрямую касались все эти проблемы. — Начинаем новую стратегию: говядина, печень. Чё ещё она там сказала? Они только покинули кабинет и теперь стояли уже одетые посреди коридора, контрастно слепящего яркими лампами, по сравнению с надвинувшимися за стенами клиники сумерками. — Слышь, наседка, притормози. Хочешь, чтобы я снова блевал дальше, чем вижу? Прекрасно знаешь же, что не лезет, — Джерард выглядел уставшим и недовольным. Нахрен ему не сдалась сейчас эта псевдозабота. — Чёрт, Джи, но ты же понимаешь, что ему будет хреново, — Фрэнк укоризненно кивнул на его живот, ловя не к добру меняющийся взгляд Уэя. — Классно. А так вот хреново мне. Зашибись вы все вокруг придумали, удобно, ага: нашли себе ходячий инкубатор! — он раздражённо плюхнул ладонь на свой живот, и попытавшийся перехватить это движение Фрэнк сжал его запястье на долю секунды позже. — Эй! Рехнулся? — альфа возмущëнно нахмурился, тоже начиная раздражаться. Ведёт себя как долбаный ребёнок, хотя из них двоих вообще-то был старшим. — Пошёл ты, — сбросил его руку Джерард, стремительно удаляясь под обеспокоенные и осуждающие взгляды беременных и их партнёров, сидящих в очереди и ставших свидетелями этой сцены. Фрэнк враждебно зыркнул по сторонам и ускорил шаг, догоняя Джерарда уже внизу.A Day To Remember — Negative Space
— Джи… Чëрт, Джи, — позвал Айеро несколько раз, но безрезультатно. Он шёл следом на некотором расстоянии, обращая на себя внимание людей вокруг, но давая омеге немного пространства, потому что понял, что тот сейчас просто на взводе. — Да стой ты! Джерард не оглянулся на оклик, выходя из дверей больницы быстрым шагом в вечернюю синеву, и решительно направился к паре альф, курящих недалеко от припаркованных на стоянке авто. Фрэнк нахмурился сильнее, ускоряя шаг. Что-то в этом ему сразу не понравилось. — Есть сигарета? — услышал он голос Джерарда и увидел, как на его просьбу откликается один из парней, протягивая ему то, что он хотел получить. — Подкуришь? — вопросительно кивнул Уэй, склоняясь затем ниже к любезно подставленному огню, тут же задуваемому порывом ветра. Фрэнк мгновенно рванул к ним, видя перед собой только то, как повторно чиркает зажигалка одного из альф, поджигая белоснежный кончик у омеги уже во рту и превращая его в алый. — Какого хуя?! Нет у него для тебя ничего! — вырвал Айеро зажатую меж его губ сигарету, обжигая ладонь, и сломал еë пополам, сминая и выбрасывая куда-то в разделяющие парковочные места кусты. — Что ты, блядь, творишь?! Фрэнк ощутил, как сильно кипит его кровь, стуча в самых висках, и альфы перед ними переглянулись между собой с видимым замешательством. Джерард на это только скрипнул зубами и развернулся в противоположную сторону, быстро зашагав к автобусной остановке. Он приехал сюда с Айеро на его машине, но отсюда доберëтся уж как-нибудь сам. Его несло. Проблемы по учёбе, паршивое самочувствие, непонимание со стороны окружающих. Теперь ещё эта попытка диктовать, что ему делать со своим, чëрт возьми, телом! Казалось, что какой-то мудила со способностью перемотки времени отправил его обратно в пубертат. Он не выдерживал. Его мало-мальски устаканенная жизнь давала трещину, и всё шло по пизде… Фрэнк же чувствовал, что сейчас просто башка взорвётся. Всё он делал не так. Что бы, блядь, он ни пытался решить, всё оказывалось не тем. Хотя он старался. Он так, нахрен, старался, а его старания словно оставались незамеченными или, больше того, бесили. Казалось, ещё недавно всё пришло в какой-то относительный баланс, и что теперь? Снова, сука, послан. В груди теснилось настойчивое желание забить на всё и сесть в машину одному, прикуривая уже наконец как следует без дëргающего ощущения, что он делает что-то неправильное, и вдавливая педаль в пол подальше отсюда. Но он не мог так поступить — не сейчас и не с ним. Совесть бы не позволила. Под начинающимся дождём Джерард всё удалялся от него, и альфа упрямо пошёл следом. Пусть хоть убьёт его — он, блядь, выяснит, что происходит. — Джер. Джи, притормози. Тачка в другой стороне, — нагоняя его, хмуро заметил Фрэнк. — Я знаю, прикинь! — бросил через плечо раздражённый Уэй, и не думая останавливаться, несмотря на попытки образумить его. — Эй, можем мы… Всё, прости, я не буду наседать, давай поговорим? — Фрэнк был не силён в переговорах. Вот совсем. Пройтись хорошенько по морде кулаком — это да, это его. Но так, чтобы успокоить человека… — Да что, блядь, происходит с тобой? Не выдержал он, повышая голос, когда стало понятно, что остановка теперь ближе к ним, чем припаркованная позади тачка. Тревога и негодование, которые альфа сам за собой не замечал, — вот что мог бы разобрать в его интонации Джерард, если бы тому было до этого дело сейчас. Но он услышал только претензию. Фрэнк не въезжал, была проблема где-то в нём или он просто попал под раздачу. — Ëбаный пиздец происходит со мной, ясно?! — омега резко остановился, чуть не сбив Айеро с ног. — Джерард, делай то, Джерард, ешь это. Да вы задрали! Я нихера не успеваю в колледже, нихера не высыпаюсь — только и делаю, что блюю и думаю, чего бы ещё сожрать, чтобы, блядь, не сдохнуть, а всё недостаточно! Всё, блядь, мало! Нахера я вообще во всё это ввязался! — агрессивно проорал он, возобновляя ходьбу, больше похожую на побег. — Джи… — успев сделать несколько шагов за ним, обронил альфа, прежде чем Уэй снова импульсивно развернулся, с вызовом уставившись на того, кто, похоже, так и нарывался сегодня. — Эй, эй, детка, давай поговорим в машине, слышишь? — делая очередную ошибку, произнëс Фрэнк. Дело определëнно было не в нём одном. — Я, блядь, тебе не детка! «Детка» я в толчке клуба или ещё где, а здесь… заткнись, заткнись, понял меня?! — омегу колотило. Внезапный приступ бешенства шокировал даже его самого. Казалось, Джерард был полностью обескуражен собственным гневом — он тяжело дышал, сердце частило как ненормальное, влажные от дождя волосы разметались и налипли на лицо, глаза яростно блестели. Он смотрел на Фрэнка так, словно плохо понимал, что вообще происходит, не замечая ничего вокруг. Всё ушло на второй план по сравнению с этой болезненной озлобленностью, бесконтрольно выплëскиваемой на того, кто мог еë снести. До Фрэнка начинало доходить. Он читал об этом. Он вообще много чего шерстил теперь в Интернете в свободное время, чтобы быть в курсе событий. И сейчас происходило то, что и должно было: бушующие гормоны Джерарда наложились на его личные проблемы, давая такой королевский взрыв. А Фрэнк своей заботой о здоровье ребёнка только подлил масла в этот огонь. — Хорошо, я понял тебя, — примирительно поднял он в воздух ладони, на одной из которых теперь красовался косой ожог от сигареты. Он видел, что запал Джерарда медленно проходит, сменяясь раздражением и досадой, какой-то опустошённой растерянностью. — Я понял. Можем мы вернуться в машину, пока ты не промок? Я просто… подвезу тебя, окей? Уэй с сомнением взглянул на тачку за спиной парня. Перспектива добираться домой на драном автобусе с другими людьми, воняющими в его токсикоз как непонятно что, была не впечатляющей. Он нервно облизнул губы, моргая из-за неприятной мороси и с раздражением суя влажную прядь за ухо, и Фрэнк наклонил голову, выжидающе смотря исподлобья, готовый к новой атаке, как с диким зверем, но её не последовало. Омега пихнул руки в карманы куртки и, не говоря ни слова, двинулся в сторону припаркованного автомобиля. Айеро потëр место рядом со свежим ожогом, болезненно дёрнув щекой, и пошёл следом. Ладно, уже что-то. Они сели в машину в молчании. Джерард отвернулся к окну, чувствуя, как кружится голова из-за низкого гемоглобина и этой вспышки гнева. Даже горло немного драло — настолько он вышел из себя. В салоне между ними разве что не трещал воздух — никто не хотел говорить что-то первым. Фрэнк выехал с парковки, хмуро поглядывая в его сторону. Он по инерции положил ладонь на руль, забыв об этой незначительной херне с сигаретой, что отдалось отвлекающим уколом. Джерард бросил выжидающий взгляд на его профиль, но Фрэнк сидел беззвучно, чуть сместив кисть и пристально наблюдая за обстановкой на оживлённой дороге. В машине с омегой он был значительно более аккуратным водителем. Особенно теперь. Они молчали всю дорогу, пока, наконец, Уэй не выдержал. — Чё там у тебя? — подал голос Джерард, кивая на его почти не касающуюся руля руку. — Последствия геройства, — с сарказмом ответил Фрэнк, тут же возвращая ладонь на законное место, несмотря на неприятное ощущение. Он быстро заводился, и, в отличие от Джерарда, ему не нужны были беременные гормоны для этого, так что всё ещё оставался не в настроении, сдерживая себя только благодаря Уэю. Джерард поджал губы. Остыв после внезапного психа, он устало соображал, что будет делать сегодня, когда доберётся домой. Первым делом, наверное, стоило поесть хоть что-то. Возможно, мясное, чëрт бы подрал эту анемию. И посмотреть, сколько там таблеток осталось. А потом снова приступать к работе. Через два дня уже следовало сдать всё, что было в наработке. — Я бы всё равно выкинул. Максимум одна затяжка влезла бы. И то вряд ли, — отрешëнно ответил омега, поворачиваясь к проплывающему деревянному постаменту с бутафорскими ведьмами в остроконечных шляпах: через несколько дней наступал Хэллоуин, а значит, и День рождения Фрэнка. Он совсем забыл и об этом… — Всё ещё пиздец как воротит от сигарет, — зачем-то оповестил он. Айеро бросил на него недоверчивый взгляд, и Джерард буркнул, шмыгнув носом: — Да поебать, не собираюсь я курить сейчас. Нахера тогда оставлять было? Я же не идиот какой-то. Фрэнк промолчал. Вероятно, эта безрассудная попытка стрельнуть сигарету была вызвана тем, что просто правда всё накипело. В голове альфы крутились мысли, которые он не мог облечь в слова так, чтобы они звучали нормально. — Тебе помочь? — наконец спросил он так, как есть. — С чем? — настороженно глянул на него Джерард, не ожидающий такой смены темы. — С чем угодно. Отвезти что-то в колледж или… Хер знает, что нужно, — Фрэнк почесал бровь, всë так же сосредоточенный на дороге. Уэй недоуменно уставился на него. Он предлагал тащить его работы?.. — Нахрена? — уточнил Джерард, всё ещё чувствуя в этом какой-то подвох. — Ну нахрена? — устало вздохнул Фрэнк, включая поворотник и сворачивая на дорогу, от которой до дома Уэев было рукой подать. — Я заделал этого ребёнка, тебе тяжело — я понял. Поспишь, я отвезу чё там надо. Да? Джерард ошарашенно слушал и вникал. Да, Айеро таскал ему жрачку, которую согласен был принять его желудок, окей. Заботливо, но, блин, это и его ответственность тоже. Но вот везти его работы, чтобы он остался спать дома, — это был какой-то новый уровень помощи. — Ладно… — наконец растерянно отозвался он. Фрэнк понятливо кивнул, подъезжая к месту через пару минут, проведённых в тишине, и паркуя машину рядом с его домом. Они попрощались, и Джерард направился домой под накрапывающим дождём, задумчиво кусая щёку изнутри. Предложение Айеро было очень кстати, потому что начинали работать феромоны, отличающие беременного омегу от других — пока только начинали, но ещё пара-тройка недель, и задолго до появления живота многим по его запаху станет понятно, что он ждёт ребёнка. Поползут гадкие сплетни — в его студенческом окружении знали о его политике с метками и не слишком-то понимали это. Он смело заявлял раньше, что планирует жить свободной жизнью, не «заклеймëнный как корова», и предпочитает заботиться о своём будущем, успешной карьере. Что бы о нём подумали теперь, учуяв ребёнка в его животе?..***
Через два дня дверь квартиры Уэев открылась, и на пороге появился всклокоченный Джерард, в домашней одежде и с тëмными кругами под глазами. Время перевалило за полночь, но раньше приезжать не было смысла: безумный творец в этом ослабшем теле выжимал из него все соки, чтобы успеть закончить работу, и это удалось ему только к ночи. — Блядь, если бы я только курил… — тяжело вздохнул омега вместо приветствия, говоря вполголоса, потому что Майки было рано на работу и тот уже видел десятый сон, и неожиданно подался вперёд, утыкаясь лбом в плечо Фрэнка. Тот оторопел, а затем, приобнял его, легко похлопывая по спине. — Закончил? Ты как? — мягкий жест Джерарда сбил его с толку, но, вероятно, тот так устал, что не придавал ничему особого значения, которое могло привидеться Фрэнку, и просто искал поддержки таким образом? — Как выжатый лимон, — признался омега в прохладную ткань его куртки, чувствуя, что сейчас просто упадёт, если не ляжет в постель. — Ел сегодня? — аккуратно уточнил Айеро, ожидая, что уставший парень может вспылить даже от такого простого вопроса после недавних событий. — Да, конечно. Можешь гордиться мной: Майки впихнул в меня кусок говядины, и он пока ещё со мной, — раздался приглушëнный и неожиданно спокойный голос, и он шмыгнул носом, отстраняясь. Фрэнк хорошо пах свежестью улицы: эти дни Джерард безвылазно сидел дома, уйдя с головой в работу, и теперь даже такой простой запах доставлял удовольствие, будоража рецепторы. Он бы обязательно проветривался, делая перекуры, если бы мог, но теперь, конечно, куда уж там. — Горжусь, — улыбнулся Фрэнк полушутливой фразе, взъерошивая свои медные волосы, торчащие в подобии ирокеза. — Иди отдыхай, окей? Постарайся поспать утром. — Это уж как он решит, — хмыкнул Джерард, указывая на свой живот. Его по-прежнему тошнило, но, как ни странно, всë же значительно меньше, правда, сонливость никуда не исчезла — казалось, прислони его к стене, и он так уснëт. Особенно после напряжëнной работы над картинами, одна из которых шла на оценку за экзамен. Та самая. — Ты, кстати, можешь заглянуть. Потом. И очень аккуратно. Джерард кивнул на чехол для подрамников у своих ног, поднимая и передавая его Фрэнку. Весьма лёгкий — отметил про себя тот. — Там что-то припрятано? — пошутил Фрэнк, намекая на закладку, но Джерард лишь закатил глаза — до чего же малолетка иногда, так и не скажешь, что двадцать два на днях. — Ага, да, этим только и занимаюсь, — с сарказмом парировал Уэй, затем добавляя всерьёз: — Одна из работ твоя, но не сразу. Её должны оценить — она простоит некоторое время в холле, и потом заберëшь. Думаю, где-то после Рождества. — В смысле моя? — недоуменно нахмурившись, улыбнулся уголком губ Фрэнк. — В смысле с наступающим, Айеро, — поднял брови Джерард, кивая на украшенный кем-то подъезд — маленькие бумажные тыквы висели тут и там, и Фрэнка осенило: подарок на День рождения? Он давно не праздновал: незачем и не с кем особо, а выпить пива в тишине квартиры — ну, этот праздник был значительно чаще, чем раз в году. — Нихрена себе. Где Уэй, которого я знаю? — вопросительно кивнул альфа. Джерард фыркнул, и от этого движения его внезапно качнуло в сторону, но Фрэнк удержал его за плечо. — Ладно-ладно. Хорош пиздеть. Иди спать уже, а то вырубишься прямо здесь. Спасибо… за подарок, — он приподнял за лямку висящий на плече чехол, и Джерард усмехнулся, наконец закрывая дверь и облегчëнно выдыхая. Беременность подчистую выскребала из него все силы, а ведь это было только начало. Он планировал завалиться спать, не принимая душ. Тем временем Фрэнк, спустившийся вниз с работами Джерарда наперевес, сел в машину и пару раз стукнул пальцем по рулю, задумчиво поглядывая на чёрный чехол на пассажирском сидении рядом. Ладно, быстро заглянет и сразу домой. Он щёлкнул фонариком над головой — света уличных фонарей не хватало — и расстегнул молнию, среди трёх работ сразу находя нужную: из неполностью открытой сумки на него смотрел он сам, повторëнный до мельчайших деталей — со всеми шрамами, пирсингом, мимическими морщинками и природной ассиметричностью. Единственное впечатляющее отличие: его чёрно-белое серьëзное лицо полностью перекрывал мексиканский череп Катрины с цветными акцентами, по всей видимости, переосмысленный Джерардом на свой манер под его мужественные черты. А ещё глаза: они, тоже переданные в цвете, светились живым зелёным мерцанием, словно Фрэнк с портрета смотрел на огонь. Айеро застыл, рассматривая детали картины. Сколько, блин, часов нужно было просидеть над этим?.. Конечно, альфа видел раньше некоторые скетчи Уэя, зарисовки наподобие комиксов — они были хороши, с собственным стилем и приметной рисовкой, насколько он мог судить, не разбираясь во всём этом художестве, но это явно был совсем другой уровень. И почему изображён был он?.. Не выдержав, он взял мобильный и быстро напечатал короткий текст. «Ты охренел?? Кому ты продал душу, чтобы так рисовать?» — пришло беззвучное сообщение, но прочитать его было некому. Совершенно вымотанный Джерард, сил которому не хватило даже на то, чтобы раздеться, уже размеренно дышал на боку, наконец погрузившись в целительный сон.