***
Баджи с недоверием смотрел на терпеливо ожидающего его ответа Шуджи. В тёмном коридоре их лиц почти не было видно, но ухмылку на губах собеседника разглядеть всё равно не составляло труда. «Где я прокололся? И чего от меня хочет Ханма?» — спрашивал себя Баджи. Почему-то в голову пришли слова Чифую: «Ты и стабильность? Звучит, как что-то невозможное». Ну неужели в спину опять дышат неприятности, от которых только-только получилось избавиться? — В этом замешан Кисаки, верно? — предположил Баджи. Он не мог быть уверен, но без очкарика тут явно не обошлось. Разговоры и сделки — однозначно его стиль. — Верно. К чему скрывать? — развёл руками Шуджи и недобро оскалился. — Пойдём поговорим в спокойной дружеской обстановке. Хотя бы выслушаешь. Избивать тебя никто не будет. — Я в любом случае завалю вас обоих, — огрызнулся черноволосый. Ханма сделал вид, что расстроился, состроив огорчённую гримасу. — А я рассчитывал на конструктивный диалог. Как жаль. — Полчаса. Не больше. — Больше и не понадобится. Кейске следовал за Ханмой и размышлял о том, как ему поступить. Почему вообще вышло так, что те, кого он хотел вывести на чистую воду, сами пришли к нему? Всё это казалось очень неприятной шуткой, смысла которой парень не понял. К огромному удивлению черноволосого они пришли в библиотеку. Хотелось, конечно, сменить место встречи, но условий он здесь выдвигать был, похоже, не в праве. За самым дальним, скрытым от чужих глаз столиком, где около месяца назад сидел Мацуно в тот самый вечер, сейчас располагался Кисаки. — А вот и вы! — воскликнул он, жизнерадостно помахав вошедшим парням. — Я уж думал, ты отказался выпить с нами чаю, Кейске. — Что-то я не вижу здесь чая, — буркнул тот. Он окинул взглядом рассевшегося на столе сына директора и помрачнел. Дело явно принимало дурной оборот, только Кейске совершенно не догадывался почему. А он ненавидел быть не в курсе ситуации. — Прошу простить мою неосмотрительность. Возможно вместо него будет десерт, — гадко хохотнул Тетта. Баджи скривился, а затем глухо рассмеялся в абсолютной тишине. Он никогда не любил словесные баталии, хоть и был острым на язык. Поэтому вся абсурдность происходящего жутко смешила. — К делу, Кисаки, — поторопил Ханма. Он взял черноволосого за плечи и подтолкнул к столу, а сам подошёл к посерьёзневшему очкарику. — Итак, Кейске, — деловым тоном начал тот, последовав совету своего единомышленника, — тебя наверное интересует, зачем мы здесь собрались. — Уж объясните, будьте добры, — перебил черноволосый. Он старался держаться расслабленно, но внутренне был напряжён до предела. — Видишь ли, я тебя ненавижу, — скучающим тоном заметил Тетта. Однако повестись на его невинный вид было бы роковой ошибкой. Гнев всё же прорывался сквозь надменную маску, и сейчас парень походил на обезображенную змею. Баджи сощурился, выдерживая полный ярости взгляд, прятавшийся под напускным хладнокровием, и выдавил: — Это взаимно. Не удивил ни капли. Только если у меня есть на то причины, то я не знаю, что сделал тебе. — Ты просто меня бесишь, — рассмеялся ему в лицо Кисаки. — А вот Ханма всё ещё не простил тебе то, что ты его подставил. Родители очень злились. Названный парень уверенно кивнул в подтверждение слов своего друга. Они оба прожигали взглядом сидящего перед ними черноволосого. А тот досадливо морщился от каждого слова. — То, что я умею наживать врагов, мы выяснили. А теперь говорите. К чему этот фарс? — нетерпеливо прошипел он. С каждой секундой скрывать бушующую к груди тревогу было всё сложнее. — Я расскажу отцу, куда именно ты ходишь по ночам, — сломал наконец интригу Кисаки. Он довольно усмехнулся, глядя, как расширились на мгновение глаза Баджи. — Распространение наркотиков — тяжёлое преступление, — издевательски протянул Шуджи, внимательно наблюдая за сменой эмоций на лице парня. Кейске яростно сжал кулаки под столом. «Вот почему все входы в школу были заперты ночью», — догадался он. Ощущение собственной наивности перехватило за горло, лишая кислорода. Парень подавил желание кинуться на обидчиков и показать, насколько же он зол. Ведь гнев и обида сковывали тело по рукам и ногам. Если бы эти ублюдки только знали, зачем ему деньги! Он ведь совсем не хотел распространять наркотики. Просто нужно как-то спасти мать и не забыть при этом о себе. Но даже когда удалось отказаться от идеи нелегального заработка, как на зло, угроза вновь нависла над ним, будто остальных проблем было мало. Баджи глубоко вздохнул, прикрыв глаза, и прочитал про себя мантру спокойствия под названием «Чифую бы не одобрил». Потом медленно разжал кулаки, даже не осознав, что оставил ногтями кровавые отметки на ладонях, и выдавил ядовитое: — Чем докажете? Кисаки пронзительно рассмеялся. — Не я ли говорил вчера, что моего слова будет достаточно? Он издевательски изогнул бровь, а Баджи закусил внутреннюю сторону щеки. Звонкий смех очкарика всё ещё звенел в ушах. Черноволосый заставил себя его игнорировать и ни в коем случае не выдавать напряжения. — Чего вы хотите? — закинув руку на спинку стула, стараясь звучать максимально беспечно, спросил он. — Отсосёшь нам обоим, и до полиции дело не дойдёт, — так же беспечно, словно пародируя, ответил за него Ханма. Кейске подавился воздухом и закашлялся. Кашель перерос в напряжённый смех. — Серьёзно? А что-нибудь стоящее вы придумать не могли? Он правда не верил в то, что это не шутка. Однако Кисаки вполне серьёзно пояснил: — Абсолютно адекватное предложение. Это чистой воды эксперимент. Продашь ли ты свою гордость в угоду свободе? Черноволосый вновь сжал кулаки и вскочил. Как они вообще посмели предлагать подобное?! Но как бы парень не пытался убедить себя, выбор был трудным. Потому что, чёрт, одними словами и подтверждением Шуджи Кисаки мог добиться его исключения! И от осознания одного этого факта хотелось разбить головы этих мразей об стенку. Только вот делу это не поможет. Оставалось лишь в бессилии сжимать кулаки, стараясь хоть как-то унять ярость. Ханма тем временем медленно приблизился к Баджи, почти вплотную, и надавил ему на затылок, как бы намекая, где действительно должна быть черноволосая макушка. Кейске резко перехватил руку парня за запястье и остановил. Всё ещё глядя лишь на поблескивающие в полумраке библиотеки очки Кисаки, он отчеканил: — Где гарантии, что не сдашь? — О, так ты всё же решился послать гордость? Нет гарантий, Кейске, — почти пропел тот. — Полагайся на волю случая. — Если минет будет хорошим, то, считай, тебе повезло, — добавил Ханма. Баджи лишь кинул на него горящий праведным гневом взгляд и отвернулся, так и не отпустив руку. — Ну же, — не затыкался Тетта. — У библиотекарши перерыв на ужин. И здесь никого нет. Мелкий очкарик прекрасно знал, каким болезненным для черноволосого будет это унижение. Однако любой исход их сделки будет удачным, согласится тот на минет или нет. Баджи раздумывал ещё с полминуты, а потом резко толкнул Шуджи за стеллаж, и сам зашёл туда. Кисаки надменно фыркнул и, спрыгнув за стола, двинулся следом. Да, смотреть на беспомощного Кейске — лучшее развлечение, которое можно найти в Академии. Черноволосый опустился на колени, так и не подняв на своих врагов глаза. Приходилось повиноваться, чтобы выжить. Чтобы сдержать данное себе обещание. И обещание данное Чифую. Неожиданное осознание вдруг просветлило голову. Ведь здесь, за этой самой полкой с книгами по истории Индии они с новеньким… А он ведь клялся. Клялся, что не предаст, что не причинит больше боли. Как можно было так опрометчиво обещать это дурацкое «долго и счастливо»?! «Неужели я сам мог подумать, что получится исправиться? Что получится стать надёжной опорой и поддержкой любимому человеку? — Баджи мысленно взвыл. — И кто я после этого?» Волна отвращения к самому себе заставила парня замереть. Сколько будет длиться это непроходимая полоса болот именуемая жизнью? Но ведь это за свободу… «Свобода? Кто вообще сказал, что у меня её отбирают? У этих мудил нет никаких доказательств… Рассчитывали, что я поверю в обратное? А стоит ли жертвовать преданностью Мацуно ради учёбы здесь? Нет. Исключат меня в любом случае. Я давно к этому готов.» Удушливое море отчаяния отхлынуло и пропало, так же резко, как и появилось, позволяя Кейске наконец вздохнуть свободно и взглянуть на мир прояснившимся взглядом. О нет, ранить Чифую своей изменой — хуже исключения. И уж точно хуже мнимого ареста. Черноволосый замер, только потянувшись к брюкам Ханмы, вскинул голову и тут же поднялся. — Нет, — твёрдо заявил он. — Подавитесь своими желаниями. Такого удовольствия вы никогда не получите. Шуджи и Кисаки выглядели одинаково растерянными. Какие-то ожидания не оправдались, что ли? Однако их замешательство длилось недолго. Первым среагировал Ханма. — Неужели всё же вспомнил о своей маленькой шлюхе? — задумчиво протянул он, обращаясь не то к очкарику, не то к Баджи. — Ты не стоишь и волоска с его головы, — холодно заметил последний. Он больше не сомневался в своём решении. — Никакая Академия не стоит. Вдруг дверь в помещение с громким хлопком закрылась. Все трое резко повернулись в ту сторону. И Кейске мог поклясться, что видел там родную осветлённую шевелюру. Кисаки нахмурился, затем окинул взглядом черноволосого и пожал плечами, гордо выходя из-за стеллажа. — Ты сделал выбор. Последствия разгребать не нам. Баджи даже не взглянул на него. Он всё ещё прожигал взглядом красивую дубовую дверь библиотеки. Решение было принято всего за долю секунды. — Иди нахуй, — бросил парень вслед ненавистному, но такому незначительному сейчас очкарику, и рванул в сторону выхода.***
Ворвавшись в 328-ю, Кейске не заметил там Чифую. Того не оказалось и на балконе. Однако, стоило прислушаться, и местоположение парня удалось определить без труда. По тихому шуму воды в ванной. Не долго думая, черноволосый сразу вошёл туда. Благо дверь была открытой. Незаметно прикрыв её, парень замер. Мацуно стоял совершенно неподвижно под тёплым потоком воды спиной к Баджи (и когда только успел?). Полностью обнажённый и безумно привлекательный. Струи воды стекали по волосам, бледной, почти прозрачной коже, ласкали выступающие косточки бёдер и тонкие ноги. Никогда ещё блондин не казался таким прекрасным. Черноволосый одним рассеянным движением завязал волосы в свободный пучок на затылке и, разувшись, ступил на светлый кафельный пол. Душ представлял собой лишь отделённую невысоким порогом от раковины часть комнаты с одним лишь прикрученным к стене шлангом. Поэтому парню удалось пройти беспрепятственно. Чифую, наверняка заметивший его появление, никак не реагировал. Так и стоял спиной, напряжённый как струна. Баджи, казалось, совсем не волновался о том, что его рубашка и брюки промокнут. Он не выключил воду, вместо этого просто подошёл вплотную к блондину и прижался сзади, подставляя своё совершенное тело под тёплые струи. Черноволосый осторожно коснулся ничем не прикрытой шеи Мацуно и провёл пальцем от уха до ключицы, фыркнув, когда тот вздрогнул от неожиданного прикосновения. Кейске старался не слишком заглядываться на округлые, мягкие, словно зефир, ягодицы парня. Сейчас им нужно было обсудить разговор в библиотеке. Это первостепенно. — Чифую, — начал Баджи, слегка сжимая худые плечи. — Поговори со мной. Поделись своими мыслями. Черноволосый правда не знал, какую часть разговора слышал новенький, и не мог даже предположить, что он об этом думает. — Почему ты этого не сделал? — раздался спустя какое-то время глухой голос Мацуно. Он не повернулся и не оттолкнул соседа, но и никак не отреагировал на нежные прикосновения. — Чего не сделал? — терпеливо уточнил Кейске, и так догадываясь, что имеется в виду. Его руки рисовали узоры на лопатках блондина, на шее, ключицах и вдоль позвоночника. — То, что они просили, — голос Чифую сорвался на хрип от ненавязчивых, но очень горячих ласк. — Тебя ведь теперь исключат. И арестуют. А сделай бы ты…Я бы пережил и понял… Тихий, шипящий смех Баджи эхом отразился от белых стен. Новенький откровенно лгал. — Я часто веду себя как мудак, Мацуно, и ты это знаешь. Но я уже поклялся, что никогда не причиню тебе боли. И сделал выбор. Исключение давно грозило мне и состоится в любом случае. У них нет доказательств для того, чтобы обратиться в полицию. А касательно тебя… Ты дороже всех для меня, Чифую. Я никогда не влюблялся, но это произошло, когда я встретил тебя. Ты научил меня доверять людям, научил правильно выражать свои чувства. С тобой я чувствовал себя таким счастливым, как никогда. Позволь и мне сделать тебя счастливым. Я обещаю, что не предам. Плечи блондина постепенно расслабились под руками Кейске. Он прерывисто выдохнул и резко обернулся. Парни оказались лицом к лицу друг с другом, так, что кончики их носов соприкасались. — Ловлю на слове, Баджи, — прошептал Чифую, прижимаясь ближе к черноволосому, чтобы тот почувствовал его, ставшее за это время очевидным, возбуждение. Баджи улыбнулся самым краешком рта и впился в губы блондина поцелуем, тут же проникая языком внутрь. Руки парня, до этого лежавшие на спине, опустились на талию, а затем ещё ниже — на ягодицы. На самом деле он был на пределе. Находиться рядом с таким соблазнительным Мацуно и сдерживаться — невыносимо. Поэтому сейчас черноволосый целовал его грубо и яростно, сминая в руках задницу, царапая руками мокрые бедра. Обоим парням было жарко и нестерпимо мало друг друга. Чифую пытался стянуть прилипшую к телу чёрную рубашку Баджи и расстегнуть ремень на его брюках, но металлическая пряжка постоянно выскальзывала из влажных пальцев. В конце концов черноволосому надоела эта суматоха, и он прижал руки блондина к стене, самостоятельно освобождая себя от одежды. При этом не прерывая зрительный контакт, наблюдая за горящими при виде обнажающейся белой кожи зелёными глазами. Стоило Кейске ослабить хватку, как Мацуно вырвался и обвил руками его шею, принимаясь тереться об него всем телом, чтобы хоть как-то избавиться от сладкой муки. Ладони хаотично бродили по широкой подкачанной спине, а ногти оставляли на ней царапины – метки, чётко свидетельствующие о принадлежности. Баджи не прекращал поглаживать тело новенького, ласкать покрасневшие половинки. Каждый раз, когда он ненароком касался чувствительного входа, Чифую вздрагивал и тихо скулил сквозь зубы. Вдруг черноволосый убрал руки с задницы Мацуно и, отстранив его от себя, прижал два пальца к припухшим губам. Блондин, не разрывая зрительного контакта, облизал их и взял в рот, прикусив подушечки. От развратности этой сцены, Баджи не сдержался и резко развернул новенького спиной, больно придавливая к стене лицом. Членом черноволосый скользил между ягодиц Мацуно, но, как бы тот не трясся и не вздрагивал, пальцы изо рта всё же не вынимал. Надавив на язык, Кейске протолкнул их в горло, от чего ноги блондина подкосились, и тот наверняка бы рухнул на пол, если бы его сосед не держал оба его запястья в своей руке. Он отстранился, прерывая сладостные мучения Чифую, вынимая руку, и, коснувшись губами его шеи, вошёл сразу двумя пальцами. Это было не слишком больно, потому что тело уже привыкло, но черноволосый сразу задел простату, и новенький, откинув голову назад, громко застонал. В этот раз Баджи не стал медлить, уже через минуту достал пальцы, и потянув за светлые волосы, заменил их на мокрый, сочащийся смазкой член. Увидев, как закусил от неожиданности губы Мацуно, он отпустил его запястья и переместил руки на талию, успокаивающе поглаживая бёдра, грудь, сжимая затвердевшие соски. Когда партнёр привык, Кейске начал постепенно двигаться внутри него. Чифую тихо постанывал, а потом, когда ему стало мало, попросил: — Быстрее… Умоляю… И сам стал насаживаться на член до упора. Перед глазами у блондина плыли цветные круги, он совершенно не осознавал происходящего, мог лишь подаваться навстречу наслаждению, несдержанно стонать и вскрикивать, когда партнёр касался заветной точки. Баджи положил руку на его член и начал быстро дрочить. Их мокрые тела скользили друг о друга, вода попадала в глаза и в рот, полностью смазывая картинку реального мира. Оставалось лишь тонуть во всепоглощающем удовольствии, которое парни дарили друг другу. — Ты такой совершенный, — сбивчиво прошептал вдруг Кейске, легонько прикусывая мочку уха Мацуно. — Ты — произведение искусства, Чифую. В ответ блондин лишь громко простонал и содрогнулся от оглушительного оргазма, пачкая спермой руку Баджи и стену перед ними. Почувствовав, как вокруг члена сжимается тугое колечко мышц, черноволосый не сдержался и, грубо толкнувшись, кончил внутрь парня. Любовники устало сползли на пол и опёрлись на стену, совершенно обессиленные. Чифую положил голову на плечо черноволосому и крепко прижал его к себе за талию. — Теперь тебя исключат? — спросил он, стараясь перекричать шум воды, которую они так и не выключили. — Не знаю… Ещё ничего не решено. Хотя… Скорее всего да, — прошептал в ответ Кейске. Вода заглушала его тихий голос, однако Мацуно всё равно слышал произнесённое отчётливей всего. Будто бы остальные звуки организм приглушал самостоятельно. — Может, получится поговорить с Ханмой? Он же покупал у тебя? Можно ему пригрозить. Баджи лишь безрадостно усмехнулся, даже не удивившись тому, что новенький не помнит, при каких обстоятельствах закинулся сам и кто дал ему наркотики. — Даже если выйдет разобраться с Ханмой, Кисаки всё равно не отступит, — покачал головой парень. И Чифую больше не спрашивал. Они сидели и вслушивались в шум воды. Наверное, оба представляли, как хорошо было бы сейчас очутиться возле какого-то огромного водопада в тёплых джунглях. Только вдвоём. Вдали от проблем и промозглого октября. — Учти, я никуда тебя не отпущу, — пробормотал вдруг Мацуно после нескольких минут уютного молчания. — А я никуда и не собираюсь, — фыркнул Кейске, закинул руку на плечи блондина и, притянув ближе, ласково поцеловал в макушку.