***
На завтрак парни опоздали, поэтому сразу направились в аудиторию, отдав последние наставления Пики Джею. Тот, вроде как, согласился сидеть тихо и никуда не уходить, особенно учитывая, что все двери и окна были закрыты. Чифую не чувствовал себя лучше физически, но старался всеми силами скрывать этот факт. Хотя живот разрывался от голода, кости ныли, горло болело, а в глазах постоянно темнело. Фигуры людей расплывались в глазах. Это не касалось только Баджи. Его блондин как раз видел так ярко и чётко, как видел и раньше. И жить лишь одним человеком не представлялось чем-то странным и неправильным. Мысленно парень уже забил на учёбу, будущее и общение, которые вообще не казались ему чем-то важным и значительным. Сейчас они сидели вдвоём на истории искусств за родной последней партой и развлекали себя тем, что писали иероглифы левой рукой. Вернее занимался этим Чифую, а Кейске, который и так был плох в правописании, старался угадать, что зашифровано в неразборчивых символах. Причина, по которой они распределили роли именно так, была проста. Другие руки были переплетены под партой. Такие вот ненавязчивые знаки внимания они оказывали друг другу всё утро. Постоянно стремились коснуться, будто бы боялись потерять только что обретённое равновесие во взаимоотношениях. История искусств была единственным предметом, на которые не ходил никто из их компании, так что новоявленной парочке удавалось избегать язвительных комментариев хотя бы временно. На эту историю вообще мало кто ходил, считая её ненужной, но Чифую, например, нравилось слушать красивые рассказы про скрытый смысл творений разных людей. Было в этом что-то таинственное и непостижимое. Баджи, раньше стабильно игнорировавший бесполезный предмет, теперь поражался тому, насколько увлекательным тот оказался. Тем более что это была лишь лекция, на которой и делать ничего не нужно. Эти полтора часа уже почти можно было считать идеальными, по мнению Мацуно, но после лекции, когда черноволосый ушёл спрашивать что-то у препода, к их последней парте кое-кто приблизился. Кое-кто, кого блондин не хотел бы видеть больше никогда в своей жизни. Тетта Кисаки подобрался к нему тихо и вкрадчиво прошептал чуть ли не на ухо: — Так ты всё же выжил. Чифую резко вскинул голову и тут же отпрянул, осознав, кто перед ним. Этот парень вызывал у него необъяснимый гнев и отвращение ещё с первой встречи, даже до того, как спалил Баджи. А сейчас эти чувства почти превратились в откровенную ненависть. — Отойди, — тихо прошипел парень. От возмущения и иррациональной ярости в глазах плыло. Он резко ощутил, насколько не хочет даже заговаривать с кем-то, если его зовут не Баджи. А уже если его зовут Тетта, то пусть вообще на другой конец света переезжает. — И зачем эта грубость? — наигранно удивился Кисаки. — Я подошёл поздравить тебя. С успешным и быстрым выздоровлением. Как будто назло Мацуно чуть не закашлялся. Да и просто резко пришло осознание того, насколько жутко и болезненно он, наверное, выглядит. С этими незажившими царапинами, мертвенной бледностью и сухой кожей. — Не советую приближаться, — раздался вдруг холодный голос позади Кисаки. Тот обернулся и мгновенно отпрыгнул на несколько метров, выставив вперёд руки. Подошедший Баджи выглядел угрожающе. — Вот так сюрприз! Ты ещё учишься здесь, Кейске? Черноволосый лишь нахмурился в ответ на очевидную издёвку и настороженно огляделся по сторонам. Немного поодаль стояли двое крепких парней из свиты Тетты. Оба с короткой жёлто-чёрной стрижкой. — Пока ещё учусь, к большому сожалению для тебя. Поэтому советую держаться подальше, а то как бы чего не приключилось. Я не злопамятный, но память у меня, знаешь ли, хорошая. Кисаки около минуты прожигал черноволосого взглядом, но, похоже, не нашёлся с ответом и, блеснув прямоугольными очками, пошёл прочь. Однако Баджи остановил его, когда они поравнялись, и шепнул: — Мы ещё поговорим. — Сгораю от нетерпения, — буркнул в ответ Тетта и поспешил удалиться в безопасное место рядом со своими защитниками. Проводив его взглядом, Кейске повернулся к замершему в ступоре Чифую. Тот невидяще смотрел куда-то в пространство. Туда, где только что блестели очки Кисаки. — Чего хотел этот ублюдок?— окликнул парня черноволосый. Новенький вздрогнул и обернулся к своему соседу. На потрескавшихся губах мгновенно расцвела радостная улыбка. — Хотел поздравить, так сказать, с выздоровлением, — чересчур бодро ответил Мацуно и добавил неслышно: — Мне просто показалось на секунду… Показалось, что это он во всём виноват. Только в чём? — Ненавижу его, — поделился великой тайной Баджи и плюхнулся на рядом, мгновенно притягивая блондина к себе. — Но ты меньше слушай, что он болтает. Забей. Тот кивнул, поражаясь тому, что слова черноволосого звучат как его собственные мысли. Из головы тут же вылетел неприятный диалог, и Чифую вновь всецело переключился на обожаемого соседа. А Кейске не забывал о Кисаки ни на секунду. Он слышал разговор и сделал выводы, что ненавистный очкарик в курсе причины «болезни» Мацуно. Так что черноволосый постарается и выбьет из него имя того, кто дал его парню наркотики, не будь он Баджи Кейске. Спрашивать самого Чифую черноволосый не рискнул, чтобы, не дай бог, не задеть за больное. А ещё, похоже, блондин вообще не помнил событий того вечера. Так что пусть лучше отдыхает и выздоравливает.***
Именно с подобной мотивацией Баджи и проживал этот день. Он не мог надышаться новеньким, не мог удовлетворить свою тягу к нему. Теперь уже было плевать, что подумают остальные. Они с Мацуно даже кота завели, как пожилая супружеская пара. У них был плед, чёрная толстовка, годовой запас лапши и старый чайник в родной 328-ой. В каждой мелочи вокруг жили их чувства. И черноволосый прекрасно осознавал это, поэтому настроился воевать за своё маленькое хозяйство со всеми желающими. Даже в столовую на обед он вошёл, аккуратно приобнимая блондина за плечо, защищая выдранное с кровью (их обоих) богатство. Приблизившись к столу возле окна, Кейске сел не на своё законное место «во главе» стола, а рядом с Чифую, возле Мицуи и Хаккая. Лавочка была рассчитана лишь на троих, поэтому сидящий на краю Шиба чуть не свалился оттуда. — Вы чего? — удивился он, поднимаясь на ноги. Баджи ничего не ответил и просто взял новенького за руку, демонстрируя всем видом, что никуда не сдвинется. Глаза Мацуно поражённо расширились, и он сжал руку парня крепче в знак благодарности. По пальцам пробежали электрические заряды нежности. Остальные сидящие за столом удивились не меньше. Майки, вовсю уплетавший дораяки, даже жевать перестал, честное слово. Они с Дракеном бегло переглянулись и позволили себе тщательно скрытые улыбки. Мицуя медленно окинул взглядом парочку и со вздохом встал. Миновав растерянного Хаккая, он пересел на бывшее место Баджи. — Как ты себя чувствуешь, Чифую? — тактично спросил Такемичи, чтобы прервать неловкую тишину. — Гораздо лучше, — ответил блондин, хотя больше подходило «так хорошо, как никогда». Он правда не чувствовал преследующей его повсюду боли, и сейчас от этого было так легко, так приятно. Мучительное утреннее состояние сошло на нет и оставалось надеяться, что это был просто отходняк, и оно никогда не вернётся. — А что с тобой всё же случилось? — поддержал опрос Такаши. Ребята рассчитывали, что все ответы они узнают от непосредственного участника всех событий. Но и подумать не могли, что этот самый участник будет не в восторге от идеи рассказать увлекательную историю. Мацуно и Кейске одновременно нахмурились. Последний ощутимо напрягся и взглянул на помрачневшего новенького. Тот всерьёз задумался над вопросом и пытался вспомнить. Только вот, казалось, причиной всех болезненных последствий были те страшные галлюцинации. Кошмарные образы тёмной комнаты с одним единственным окном вытесняли из головы всё, даже реальность. Чифую с усилием отмахнулся от них и всё же ответил максимально расплывчато: — Передоз со мной случился. Сидящие за столом шокировано уставились на парня. Тот не собирался больше ничего пояснять, но не потому что тема была неприятна или он не доверял этим людям. Просто блондин и сам не помнил большего. Весь день после той ссоры с Баджи казался страшнейшим ночным кошмаром, который нужно было как можно скорее забыть. — Мы волновались за тебя, Чифую… — протянул с другой стороны стола Такемичи. Его голос звучал немного разочарованно. Вытянуть из новенького подробности, видимо, не удастся. Мацуно оторвался от созерцания столешницы и улыбнулся всем друзьям. Они пытались ему помочь, приютили и спасли. — Спасибо вам огромное, ребята, — проговорил он, — Без вас я бы… Он не знал, «что бы…». Он бы целые сутки не слезал с того подоконника, наверное. Так и остался бы там, скованный по рукам и ногам своей паникой. — Ерунда. Мы всегда рады помочь, — ответил за всех Майки. Он видел, что Кейске начинает закипать с каждым сказанным словом. Тот всё ещё чувствовал вину и невообразимо жалел обо всём, что сделал за последние дни. — А вы уже делали проект по японскому? — спросил у первокурсников Дракен, уходя со скользкой темы. Он почувствовал, как поспешно намекал на это Сано. Ребята снова загалдели, как птички на электропроводах, и разговор вернулся в мирное русло. Ни Чифую, ни Баджи не вслушивались. Они молчали и думали о своём. Первый мысленно находился в 328-ой, где они могли бы остаться наедине, вдали от шума и незначительных мелочей. А второй всё размышлял, как бы узнать, кто же предложил Мацуно наркотики и почему. Мацуно забыл и не хотел вспоминать о чудовищных часах, проведённых в каморке на первом этаже. А Кейске готов был на всё, чтобы разобраться в ситуации. Обед незаметно подошёл к концу, и пообедавшие студенты вновь засобирались на пары. За ними встала и вся компания. Блондин вновь не заметил, что даже не притронулся к своей порции салата.***
Оставшаяся пара прошла спокойно и мирно, наполненная ожиданиями. Чифую всей душой желал просто оказаться на балконе в их с Баджи комнате, и выкурить с ним сигарету на двоих. Однако сразу после пары сосед повернулся к блондину и, успокаивающе погладив по плечам, проговорил: — Мне нужно кое-что сделать. Через полчаса вернусь. Мацуно не показал своего удивления и разочарования, лишь просто кивнул. Хотя его сердце тревожно сжалось, потому что, чёрт, никакие подобные уходы Баджи не сулили ничего хорошего. Они разошлись в разные стороны от аудитории. Парень шёл в 328-ю как можно медленнее. Он и сам не заметил, как стремительно испортилось настроение. Не хотелось отпускать Кейске от себя ни на минуту, потому что казалось, что тот ускользнёт, сбежит и пропадёт, вновь оставив одного. И это было сродни самому страшному наказанию, страшнее смерти. Черноволосый уже вонзил ногти в сердце, впился своими острыми клыками в артерию. Он будто бы прорастал сквозь Чифую, как колючий куст бордовых роз. А вырви его кто-нибудь — блондин погибнет от огромных кровоточащих ран.***
Баджи решительно следовал к аудитории на третьем этаже за одним конкретным человеком, надеясь, что успеет застать его. И не ошибся. Даже после окончания пары Тетта Кисаки ещё стоял у стола препода и, наверняка, заискивающим тоном спрашивал у него что-то по новой теме, пытаясь втереться в доверие. Черноволосый счёл невероятным везением и знаком судьбы то, что сын директора был один без своих прихвостней. Дождавшись, пока тот выйдет в коридор, Кейске схватил парня за рубашку и втащил в соседнюю пустую аудиторию, мигом пригвоздив к шкафчику с колбочками и кристалликами. Что ж, не повезло кабинету химии. — Вот так неожиданность! Как страшно! — ухмыльнулся Кисаки, подняв руки в защитном жесте, и противно хихикнул. — Дикого чёрного волка не учили разговаривать цивилизованно? Баджи скривился и приподнял очкарика над полом, сильнее сжимая воротник чистенького тёмно-синего пиджака. — С тобой по-хорошему не поговоришь, — холодно заметил он. — Ты стал причиной нашей ссоры с Мацуно. Ты! Я пришёл посмотреть на тебя, ничтожество, и убедиться, что ты того не стоишь, ещё раз. А теперь отвечай: кто дал моему соседу наркотики? Тетта около секунды просто смотрел в глаза черноволосому, а потом расхохотался. Кейске в гневе приложил парня затылком об стену так, что очки у того на лице съехали. — С чего ты взял, что я знаю? — задушенно прохрипел очкарик. — Ты знаешь всех подколодных змей в этом месте, потому что сам являешься таким же. А я могу сделать так, что ты завтра не встанешь, мразь, — прорычал Баджи. — И ничем ты не докажешь, что ударил тебя я. — Моего слова будет достаточно, — осклабился Кисаки. Его голос дрожал, но широкая улыбка всё равно плясала на губах, как чёрт вокруг погребального костра. — Мне поверят, и ты вылетишь из колледжа в два счёта. И так давно пора. Только вот что же будет делать твоя маленькая шлюха без своего хозяина? Черноволосый отпрянул. Он знал, кому принадлежит эта фраза, кто именно так называет их с Мацуно. — Ханма… Как я сразу не догадался… — И что же ты теперь сделаешь? — будто бы из чистого любопытства поинтересовался Тетта. — Заставлю его пожалеть, конечно. На губах Баджи расцвела жуткая ухмылка. Которая тут же пропала, когда в кармане чёрных брюк зазвенел телефон. Парень, только взглянув на экран, ругнулся себе под нос и вылетел из кабинета. Он совсем забыл, что в покое его не оставят. Кисаки проводил парня заинтересованным взглядом и, поправив на себе очки и одежду, отлип от стены. Ухмылка на его лице сменилась гримасой холодной ярости. Шуджи оказался прав. Это сам Кейске распространяет в Академии наркотики. А значит их план получится воплотить в жизнь. Только кое-что изменилось. Теперь недостаточно простого исключения, для которого и доказательств не нужно, теперь можно пойти дальше. Нужно только приложить немного усилий. И сегодняшний день идеально подходит, чтобы разобраться с первым этапом плана.***
Баджи влетел в 328-ю, на ходу хватая чёрную кожанку. Чифую в полном недоумении следил за его метаниями, и так догадываясь, к чему они ведут. — Ты уходишь? — тихо спросил он, стоя в проходе на балкон. Сосед обернулся и метнулся к парню. — Я не думал, что это случится так скоро, но я брошу свою работу, — признался он. — Сегодня последний раз иду туда. Блондин сначала не поверил своим ушам. Он и рассчитывать не мог, что Баджи на такое решится. Когда пришло осознание этой неимоверной удачи, порывисто обнял парня. А отстранившись, сказал: — Я рад, что ты всё же решил меня послушать. Только сейчас это опасно. Будь осторожнее, сомневаюсь, что тебе хочется в очередной раз навлечь на себя гнев директора. — Мне не привыкать, — отмахнулся Баджи. — Только ждать это в любом случае не может. Да и мне не терпится уже уйти оттуда. Черноволосый говорил о своём намерении так легко, будто это не важно вовсе. Но на деле его сердце отчаянно билось от волнения. Чем обернётся его заявление об уходе и как на это отреагирует босс – оставалось лишь гадать и надеяться на удачу. Кейске улыбнулся, чтобы не вызвать подозрений, и со вкусом поцеловал Чифую. Неизвестно почему, но это придавало решительности и облегчало тревожность. Он вернётся, разберётся с Шуджи, начнёт нормально учиться, а после найдёт себе стабильную, законную подработку. Справится, потому что есть ради кого.***
Когда Баджи вышел наконец из комнаты, Мацуно устало сел на кровать, закутался в их старый плед и потянул к себе спокойно спящего у стены Пики Джея. Тот начал возмущаться, но быстро успокоился и успокаивающе заурчал на коленях парня. «А ведь Баджи мне так и не сказал, в чём именно заключается его работа, — подумал блондин и невесело усмехнулся. — Всё ещё не доверяет? Боится, что сдам его директору или проболтаюсь перед парнями? Может, это уже просто не имеет значения?» Имеет или нет, но Чифую знал одно. Плохое предчувствие не отпускает. За последнее время он часто видел смерть Баджи во снах и это сводило с ума. Ведь существовал для него сейчас только сосед, потерять которого было худшим наказанием, а другие в прямом смысле расплывались перед глазами. Мацуно подрагивал, как во время лихорадки, и старался успокоить себя, концентрируясь на котёнке. Но мысли снова покидали голову блондина, оставляя за собой лишь его пустую оболочку, как и всегда, когда Кейске не было рядом.