***
Этой ночью Баджи снова не ходил на работу. Плевать, у него ещё были заначки для продажи, а деньги он принесёт боссу позже. Сейчас парень чисто физически не мог заставить себя двигаться. Он снова пил. Напивался так, чтобы завтра не встать. Чтобы выкинуть наконец из головы ангельское лицо Чифую, произносящее жалобное: «Баджи…» Кейске давно уже не винил новенького в своих проблемах. Теперь он винил себя. Ну зачем блондину такая мразь, которая к тому же ещё и нелегальной продажей наркотиков занимается? Лучше пусть держится в стороне, а рано или поздно поймёт, что это к лучшему. Хорошо, что Мацуно не приходил ночью, а то пришлось бы его выгонять. Пусть поживёт пока у ребят, они о нём позаботятся. Только утром, когда Баджи ещё отсыпался на кровати Мацуно (спал он теперь только там), эти самые ребята начали ломиться к нему в дверь. Черноволосый даже побоялся, что та слетит с петель. — Кейске, чтоб тебя Тачибана на завтрак сожрал, открывай! — доносился оттуда голос Сано. — Это не шутки, Баджи! — рявкнул Дракен. — Я вышибу эту дверь, если не откроешь, — кричал Такемичи. «Если уж Ханагаки кричит, то дело явно серьёзное», — подумал Баджи и поплёлся к несчастной двери. Ему было настолько плохо, что даже убивать разбудивших его друзей сил не было. — Где он? — пискнула стоящая впереди Хина, скрестив руки на груди и выжидающе глядя на черноволосого. Тот поморщился то ли от головной боли, то ли от громких звуков, но выдавил: — Кто где? — Чифую, конечно! — подала голос Эма. Девочки, видимо, сильно привязались к новенькому, раз уж вступались за него с таким рвением. Кейске замер и резко вскинул голову, вглядываясь в лицо каждого друга по очереди. — Где он, Баджи? — повторил вопрос Майки. — Я не знаю, — пробормотал тот. — Как это ты не знаешь?! — продолжала наезжать Хина. — Он не ночевал сегодня ни в одной комнате! Его вообще после вчерашней пары по латыни никто не видел. Отвечай, что ты с ним сделал! — Да ничего я с ним не делал! — огрызнулся черноволосый. Сердце против воли уже затопила паника. Этот мелкий посмел пропасть! — Он ушёл из-за тебя, — угрожающе прошептал Такемичи. — Ты его и найдёшь. Баджи скривился. Но не от того, что его заставляют что-то делать, а из-за того, что он и сам уже решил, что отыщет Чифую во что бы то ни стало. Не переживёт ведь, если с этим невыносимым, но уже, блять, любимым парнем что-то случится. Поэтому он, схватив первую попавшуюся куртку, растолкал всех и побежал к лестнице, прочь от 328-ой. Когда Мацуно не нашёлся ни в одной из аудиторий, ни на одном из этажей, ни в столовой, ни в чёртовой библиотеке, Кейске уже немного подрагивал от страха. На улице парня тоже не оказалось, и черноволосый уже готов был кричать от безнадёжности. Потеряв над собой контроль, он решил просто забегать в каждую комнату, даже жилую, совершенно не волнуясь о покое её обитателей. Заглянул даже в комнату Ханмы, хотя при обычных обстоятельствах и носа бы туда не сунул, и рявкнул с порога: — Мацуно не видел? — А что с ним? — невинным голосом спросил немного удивлённый Шуджи, отвлекаясь от разговора со своими друзьями. Похоже, он недооценил значимость новенького для Кейске. — Неважно, — отрезал Баджи. Звучал он действительно угрожающе, в речи даже проскальзывало рычание. — Когда и где ты видел его в последний раз? Ханма сделал вид, что задумался. С какой стороны ни посмотри, лучше всё же намекнуть этому поехавшему о местонахождении его маленького пёсика. Насолить ещё успеет. — Ну… — протянул он в конце концов, — вчера вечером, уже после ужина, бродил по первому этажу. Баджи только кивнул и захлопнул дверь, устремившись на первый этаж. Там располагались в основном аудитории и рабочие кабинеты преподавателей и администрации. И, несмотря на это, парень всё равно заглядывал внутрь и поспешно извинялся, осознав, что новенького там нет. Разочарование и тревога с каждой безрезультатной попыткой сковывали его всё сильнее, и скрывать окутавшую тело дрожь было уже невозможно. Последней оставалась лишь дверь в кладовку, куда Кейске влетел с мыслями о том, что если Чифую не будет и там, то он останется жить здесь, среди метёлок и швабр. Необъяснимое беспокойство давило на горло. Черноволосый был почти уверен, что с мелким что-то случилось. И вот, когда он ворвался в малюсенькую комнатку и увидел свернувшегося на полу парня, то сразу же рухнул перед ним на колени. Выдыхая с облегчением, Баджи перевернул податливое тело и резко отпрянул. Все виски и руки до плеча Мацуно были разодраны в кровь его же ногтями, а сам парень был мертвенно бледным и еле живым. Черноволосый дрожащими руками нащупал пульс и, осознав, что новенький просто спит, схватил его и притянул к себе, сжимая в объятиях. Необъяснимая радость удушливой волной захватила всё тело, сковывая по рукам и ногам. Сердце отчаянно сжалось, потому что парень слишком хорошо знал, что именно символизируют царапины. Это верный признак сильнейшего передоза. Он осторожно поднял Чифую на руки, стараясь не разбудить, и покинул злосчастную кладовку, направляясь обратно в 328-ю. Пока Кейске стремглав мчался по лестнице, сметая всё на своём пути, блондин приоткрыл глаза и, заметив, где находится, счастливо улыбнулся и поудобнее устроился на сильных руках.***
Весь день Баджи сидел возле кровати блондина. Он закрылся в комнате, проигнорировав все комментарии друзей. К чему были их наставления и выговоры, если парень и так всё знал? Аккуратно смыв запёкшуюся кровь со щёк, волос и рук парня мокрой тряпочкой, черноволосый накрыл его одеялом и устроился на полу, уложив голову напротив умиротворённого лица Мацуно. Он не двигался часами, просто гладил растрёпанные волосы и измождённое лицо. Кейске хотел застать пробуждение новенького, чтобы извиниться как можно скорее. Ведь закинулся тот именно товаром Баджи. А значит и вина лежит на Баджи. И парень прекрасно это понимал и просто хотел хоть как-то вымолить прощение за всю причинённую боль. Он сжимал тонкие вечно холодные пальцы Чифую, касался их губами и шептал: — Прости, прости, прости меня… Себе черноволосый уже поклялся, что бросит работу как можно скорее. Поклялся сразу, как только увидел это маленькое, хрупкое тело в кладовке. Дать Мацуно уйти он уже не может, а значит должен завязывать. Чтобы получить ещё один шанс. Но новенький не очнулся даже к ночи, и Баджи, всё ещё отказываясь с кем-либо разговаривать, вновь решился пропустить работу. Застать пробуждение парня было теперь его личной целью. Это была забастовка, забастовка от самого себя: без еды, учёбы и общения. Ребята подходили к 328-ой, как к опасной зоне, осторожно и по очереди. После обеда стучались Майки и Такемичи, жаждущие убедиться в том, что Чифую в порядке. Потом Сано привёл Дракена, но даже тот не смог достучаться до Кейске. Под вечер пришли Мицуя и Хаккай, но и им черноволосый не открыл. Последняя попытка была предпринята после ужина: пришёл только один Майки и принёс своему другу детства еду. И только тогда этот упрямец наконец смиловался. — Я пущу только тебя, но не больше, чем на пятнадцать минут, — строго сказал Баджи. — Мне больше и не надо, — коротко улыбнулся Сано своей личной победе, проходя внутрь. — Просто убедиться, что вы оба в порядке. — Я в порядке, — прошипел черноволосый. Его друг рассмеялся. — Это Чифую в порядке, а тебя трясёт, как сумасшедшего. Поешь, Баджи, и ложись спать, а утром пойдёшь на пары. Ничего с твоим сокровищем не случится. — Никуда я не пойду, когда он в таком состоянии! — возмутился Кейске. Он думал, что уж Майки-то поймёт его, раз сам так волновался за новенького. Светловолосый вмиг стал серьёзным, обычно расслабленные, будто снисходительные черты лица, заострились. Он подошёл к взвинченному парню и мягко погладил по плечу. — Уверен, Чифую хотел бы, чтобы ты не забрасывал учёбу и не навлекал на себя лишних проблем. Баджи хотел было сказать что-то грубое в ответ, но вместо этого прикусил губу. И немного погодя кивнул, признавая правоту Манджиро. Два друга ещё какое-то время посидели у кровати Мацуно, тихо переговариваясь. — Я удивлён, что Ханагаки не убил меня на месте, когда я вытащил его из той кладовки, — задумчиво проговорил Кейске, рассеянно поглаживая всё ещё спящего блондина по волосам. Майки только хмыкнул. Он смотрел куда-то в пустоту, подпирая кулаком подбородок, и размышлял о чём-то своём. — Не убил бы, – невпопад ответил светловолосый через несколько секунд. — Такемичи говорил как-то с Чифую о том, что может его ждать. Так что сам новенький осознавал, на что идёт, сближаясь с тобой. — Неужели я настолько монстр? — насмешливо изогнул бровь Баджи. Его такие замечания нисколько не обижали. Странно обижаться на правду. — Нет, не монстр, — покачал головой Майки, — я не об этом. Такемичи говорил о том, как сложно тебе начать доверять людям, впускать их к себе, фактически, в душу. Они замолчали. Каждый раздумывал над сказанным когда-то Ханагаки. — И не поспоришь, — запоздало среагировал черноволосый, отвлекая себя от невесёлых мыслей. — И что Мацуно во мне нашёл? Майки удивлённо приподнял брови, а потом вновь рассмеялся. Так чисто и легко, так невинно и по-детски искренне. Будто колокольчик прозвенел. Кейске никогда не мог смеяться так безболезненно, да и новенький не мог. Он вообще редко смеялся, только улыбался и фыркал. — Это знает только он сам. Но раз уж он тебя выбрал, друг мой Баджи, то не разочаровывай нашего малыша. Береги его, пожалуйста. Черноволосый сосредоточенно кивнул, ничего не ответив. Он и так себе пообещал, что научится дорожить всем, что для него сделали. Друзья посидели молча ещё несколько минут, а потом Сано начал собираться. Баджи тоже поднялся и прошёл с ним до двери. — Спасибо, — прошептал он, порывисто обняв светловолосого. — Спасибо, что не дали мне подохнуть в этом болоте. И за ужин. И за то, что толстовку вернули. Мацуно порадуется, надеюсь. — Он простит тебя. И ты его прости, — прошептал тот черноволосому куда-то в шею.***
Кейске честно пытался сдержать обещание и лечь спать, но сон всё никак не желал приходить. Парень мог только лежать на боку и смотреть на соседнюю кровать. Чем дольше новенький оставался без сознания, тем сильнее черноволосый переживал, накручивал себя. А вдруг его не простят? Вдруг Чифую уйдёт или переселится в другую комнату? Он же даже предпринял попытку помириться, только Баджи сам его оттолкнул. Да так грубо, что тому пришлось обратиться к наркотикам, чтобы заглушить боль. Блондин мог умереть, в конце концов. Такое тяжело простить. До самого утра черноволосый не смыкал глаз, только больше теряясь в своих мыслях. И в итоге просто психанул и ушёл прогуляться, проветрить мозг. А то ещё закипит так, что на парах не высидит, а обещание, данное Манджиро, нужно было сдержать. Как и сотню других обещаний, данных новенькому, друзьям, себе и Небу за последние сутки.***
Чифую распахнул тяжёлые веки и сел, оглядываясь по сторонам. Он точно находился 328-ой, совершенно пустой и сонной, умиротворённой и такой родной. Из окна светило мягкое рассветное солнце. Совсем как в начале октября. Оно точно так же освещало только одинокую свалку на кровати соседа. В розоватых лучах были видны летающие в воздухе пылинки. Комната выглядела уж слишком невинно, так, будто бы не здесь в последние дни было испытано столько боли, зарыто и погребено столько надежд. Однако ощущалась она всё равно ближе, душевнее и привычнее. Начиная от робких солнечных лучей и заканчивая извечным отсутствием соседа. Мацуно встал с кровати, тяжело дыша и хрипя. Кости болели так, будто бы его избивали на протяжении часа, жутко чесались царапины на висках и руках и страшно хотелось пить. Но ещё больше хотелось вспомнить, как он здесь очутился. Видимо, Баджи принял его назад в 328-ю, а значит случилось что-то важное. Только что? Блондину казалось, что он помнит лицо черноволосого и его сильные руки. Только сценка была до жути нелепой, потому что контекст парень не помнил от слова совсем. Оставалось только ждать соседа и надеяться на объяснения. Немного утолив жажду остывшей водой из чайника, Чифую выглянул на вечно открытый балкон. Холодный утренний воздух резко дал в нос, и парень с надрывом закашлялся. Похоже проявились все накопленные за месяц проблемы со здоровьем. Понаблюдав пару минут за пустынной улицей, ярко сверкавшей розовым на влажных от вчерашнего дождя местах, блондин вздохнул и вернулся обратно в кровать. Он укутался в одеяло и прикрыл глаза. Буквально каждая клеточка тела ныла от боли, так что даже чувство голода и необъяснимая тревога терялись в ней. Чифую задремал спустя какое-то время, а повторно разбудил его тихий скрип двери. Парень мгновенно открыл глаза и уставился на замершего у края кровати Баджи, держащего в руках какой-то чёрный свёрток. Они молчали всего несколько секунд, после чего черноволосый бросился к новенькому и рухнул на колени у кровати. — Мацуно… Я не знаю, что сказать, — сбивчиво пробормотал он. — Блять, я реально разучился говорить… Короче, прости меня. За всё. Блондин слабо улыбнулся и закусил потрескавшиеся губы. О нет, он не хотел это слышать, не сейчас, не в это хрупкое и нежное утро. — Тише. Не стоит. Я в порядке, правда. И… ты тоже меня прости. Нужно было сразу сказать тебе про Кисаки, пока не забыл. А я… Глаза Кейске распахнулись от ужаса. Он прикрыл рот Чифую ладонью, а когда тот замолчал, осторожно провёл пальцами по его губам, тут же отнимая руку. Ну что за чудо? После такого огромного количества пережитой боли ещё и прощения просит. — Я простил тебя сразу же. Но я же тварь, убедившая себя непонятно в чём. А из-за этого пострадал ты. Поэтому молчи и слушай, пока я в состоянии нормально извиниться. Мацуно фыркнул и кивнул. Баджи говорил быстро и неразборчиво, но искренне. Признать свою неправоту и просить прощения действительно было испытанием для него. Но он это делал. Так трепетно и честно, стоя на коленях, отводя взгляд и подрагивающими от волнения пальцами сжимая ладони блондина. Черноволосый высказывал всё: как жалел, что не сдержал гнев, что причинил боль, как мучился, как сожалеет об обидных словах, которые «вообще не правда, клянусь, я так не думаю…просто…». Но он не мог признаться в главном. Не мог заставить себя рассказать о работе, о своих выгодных, но опасных продажах. И всё ещё не мог должным образом выразить разрывающие на кусочки чувства. Через минут пять он наконец затих и отвернулся. Чифую смущённо коснулся его волос и наклонился к сжатым в тонкую полоску губам. Баджи, глаза которого сверкнули от радости, резко подался вперёд. Как вдруг свёрток, который он всё ещё держал одной рукой, подпрыгнул и выпал. — Что там? — поинтересовался новенький, переключаясь на помешавшую им чёрную материю. Черноволосый стянул свою куртку, в которую было укутано существо, и поднял его на кровать. На Мацуно смотрели два ярких жёлтых глаза, в точности повторявшие глаза соседа. Блондин даже растерялся от такой схожести, а опомнился только тогда, когда худенький чёрный котёнок, который и стал их гостем, кинулся ему на грудь, принимаясь лизать лицо. Парень хрипло рассмеялся и прижал к себе котёнка. — Я нашёл его на улице и не мог не забрать с собой, — довольно улыбнулся Кейске, наблюдая за развернувшейся картиной. — Знаю, по правилам нельзя держать в общежитиях животных, но я и так уже нарушил все возможные правила… Так что ничего хуже того, что мне и так грозит, не произойдёт. Вот я и решил его оставить. Ты не против? Вместо ответа Чифую просто лукаво прищурился и спросил, оттаскивая кота от своего лица: — Как назовём? — А это подарок тебе, — усмехнулся Баджи, — вот ты и придумывай. Я в таком не силён. — Пики Джей, — мгновенно и отчего-то слишком уверенно заявил блондин. Потом ещё раз внимательно посмотрел на замершего в ожидании котёнка и кивнул, подтверждая свои слова. Он будто бы всегда знал, что питомцу подойдёт именно это имя. — Мне нравится, — сказал черноволосый, обдумав такой странный выбор. — Как ты вообще его нашёл? Вы же просто точные копии друг друга! — воскликнул Чифую, всё ещё не в силах сдержать восторг, в который его привёл Пики Джей. — Он как будто ждал меня там… — рассеянно почесал затылок Кейске. — Вопрос в другом: выдержишь ли ты нас двоих? Новенький сделал вид, что задумался, а потом притянул парня к себе на кровать, устраивая у него на коленях Пики Джея. Взглянул на них двоих со стороны и решил: — Поживём – увидим. Пока смотритесь неплохо. Тут шустрый котёнок соскочил с коленей соседа и прыгнул в объятия блондина. — Ты прав, мы похожи, — хмыкнул на это Баджи. Чифую поднял на него недоумённый взгляд. На что парень усмехнулся, ласково взял его за подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза. Те почему-то искрились так же, как когда черноволосый убедительно просил не приближаться несколько дней назад, только сейчас всё было иначе. Пальцы мягко поглаживали кожу, а не сжимали до тёмных синяков, а сам парень тепло улыбался. — Мацуно, мне надо кое-что тебе сказать, — немного неуверенно проговорил Кейске, и его голос затих, превратившись в шёпот. — Ты мне нравишься. Нет, не так, — он нахмурился. — Ты мне очень нравишься. Я, блять, влюбился в тебя, Мацуно. И хочу, чтобы ты это знал. Под конец он совсем сорвался и отстранился, отводя взгляд. А Чифую вдруг стало очень весело. Краснеющий Баджи! Спешите видеть! Эти слова разливались в груди, как чашка тёплого какао в промозглый осенний вечер. Блондину не нужно было говорить ничего в ответ. Они оба знали, что он сам уже давно постелил свою душу к ногам черноволосого. Поэтому парень просто осторожно подвинулся ближе и обвил руками плечи Баджи, пряча лицо у него в волосах. Сосед вздрогнул и, резко развернувшись, накрыл своими губами губы Чифую, с упоением проводя по ним языком. Они целовались глубоко и со вкусом, и даже Пики Джей перестал дёргаться на руках. А потом блондин немного отстранился, когда перестало хватать воздуха, и закашлялся. Больное горло уже не могло не напоминать о себе. — Прости, — выдавил парень из себя, заходясь в очередном надрывном кашле. — Всё в порядке, — погладил его по спине Баджи, — тебе надо отдохнуть. Он с улыбкой протянул Мацуно свою толстовку, валяющуюся здесь же в ногах, и повалил его на кровать. Накрыл их обоих одеялом и притянул к себе за талию. Пики Джей гордо прошагал на живот черноволосого и свернулся там клубочком. — Спасибо, — прошептал блондин, устраивая голову на груди соседа и переплетая их ноги. — Давай выздоравливай быстрее, лягушонок. Ступни ледяные, жуть, — буркнул Кейске. — Может, не пойдёшь на пары сегодня? — Пойду. И так пропустил вчера, — покачал головой Чифую. — И ты пойдёшь со мной. Достаточно уже спать. Баджи хмыкнул, но промолчал. Незачем мелкому знать, что за последние сутки он так и не уснул. — Пойду, — согласился он. Тёплое дыхание новенького на плече и мурчание Пики Джея умиротворяли, дарили просто неземное спокойствие. Баджи подумал, что отдал бы всё что угодно, лишь бы так было всегда. Дыхание на мгновение перехватило и он по чистому наитию выпалил: — Слушай, Мацуно, а ты не хочешь быть моим парнем? Ну, официально. Чифую поражённо распахнул глаза и поднялся на локтях. — Ещё спрашиваешь? Конечно хочу, — на одном дыхании произнёс он и, покраснев, уткнулся носом в ключицы улыбающегося Кейске.