***
— Эй-эй, Кайл, вставай, — на фоне уже забытого сна прорезаются четкие слова его младшего брата. Кайл недовольно мычит, нехотя открывая глаза. — Там мама просит тебя куда-то сходить и ругается на счет того, что ты весь день спишь… Похоже, я зря тебя отмазывал, — Айк разочарованно вздыхает. Он действительно хотел хоть как-то помочь, ведь так же не любит видеть их мать в гневе. Айк был мальчиком неглупым, и даже если не подслушал их разговор, понимал, что в таком возрасте обычно происходят именно такие тусовки. Особенно, если вспомнить натуру Стэна, который всегда стремился за чем-то «крутым», было очевидно, что его праздник не будет простым чаепитием. — Нет-нет, что ты, Айк, спасибо тебе большое за это. Я разберусь, не переживай, — на самом деле Кайл очень нервничал и понятия не имел, как будет оправдываться. Рыжеволосый спустился на кухню, где его мама смотрела в холодильник и что-то выписывала на небольшой клочок бумаги. — Да, мам? — с опаской спросил Кайл. — Наконец-то, проснулась наша спящая красавица, — Шейла саркастически хмурит брови. — Сходи в магазин. В голове застрял вопрос, зачем его тогда разбудили, если мог сходить Айк, но из-за уважения к брату, Кайл не стал озвучивать его, молча собираясь. Захватив на полпути пакет, список и мамину карту, Кайл одним движением надел куртку, после чего нарочно хлопнул входной дверью. В ушах снова играет музыка, а изумрудные глаза бегают по строчкам предстоящих покупок, изучая их. Магазин находился в нескольких шагах от дома, но Кайл не торопился обратно. Все равно его уже разбудили, но выспаться он успел, так что, скорее всего, его день только начался, и ночь будет обнажена на бледной ладони, зелёные глаза застанут рассвет. Возможно, сегодня он залипнет в какой-нибудь сериал или в игрушку зарубиться. Что угодно, кроме одиночества. Даже попытки заснуть Брофловски сразу отбрасывал, ведь понимал, что не сможет, и голова его будет бурлить от навязчивых невыносимых мыслей. Ему хотелось расслабиться, без кого либо, снова привыкнуть к одиночеству. А пока, нужно хотя бы продуктов купить. Для ужина? Уже? Чёртово время.***
Стэн Марш проснулся в теплых объятиях своей горячо любимой девушки. Ее волосы щекотали его нос, лежали на их плечах, а сама девушка мило сопела, прижимаясь мягкой щечкой к его груди. Брюнет понятия не имел, как смог вчера добраться до дома и лечь в эту кровать. От первых осколков вчерашних воспоминаний начинает болеть голова, хочется кричать от стыда, выблевать себя и весь этот кринж из своей головы. Но рядом с ним лежит Венди… Взгляд синих глаз падает на ее закрытые веки. То, как они лежат сейчас вместе, так красиво, как образцовый пример идеальных отношений, но это лишь огрызки от истины. Стэн заврался, его заебала эта ложь, и он бы рад сбежать, но слишком боится. Тощая рука брюнета потянулась к поясу, на котором лежала ладонь Тестабургер. Стэн осторожно убрал ее, собираясь уйти. Нужно было посмотреть на себя, оценить устроенный бардак, всех разбудить и заставить убираться. И мало того, ему бы ещё перед Кайлом как-то оправдываться… Но в целом, хоть это и хуево, этот пункт можно игнорировать. Марш не знает, как будет даже смотреть в глаза Брофловски, и моментально вспоминать вкус его рта… Как вообще сможет выдавить из себя хоть слово в адрес этого человека. И самое интересное, не уверен на сто процентов, что сможет скрыть это. Но сейчас больше интересовало то, заметил ли их кто-нибудь в ту ночь или нет… Расскажет ли Кайл кому-нибудь об этом? Самый важный страх Стэна имел шанс сбыться, и при одной только мысли об этом, ему хотелось впасть в дичайшую панику. Выйдя из самой незасранной комнаты этого дома, Стэну сразу стало понятно, что простой уборкой тут не отделаться. Нужно целое уборище и, возможно, где-то ремонт. Зачем… Зачем он вообще это сделал. Кем он стал?.. Марш прошел пару квадратов, заинтересовано изучая места «преступления». Кто-то спал на положенных кроватях, кто-то на полу, рядом со своей рвотой, а кому-то даже повезло спать на улице, благо там были достаточно удобные и комфортные места, но погода была не из лучших. Лишь бы никто не заболел на кануне осенних каникул… Было бы очень неловко, стыдно перед этими людьми. С другой стороны, сами виноваты, что напились до такого состояния. Пару минут Стэн ходил по дому, но вскоре пожелал выйти из него на балкон. Прихватив новую пачку любимых сигарет из дырявых карманов своей коричневой куртки, Стэн стал ворчливо искать недостающую зажигалку. Облазив все карманы чужих курток и пальто, он наконец нашел заветную пластмассовую коробочку с газом и нужным огоньком. Утром на балконе было по своему приятно прохладно, но сейчас не утро, и он вполне выспался. Марш помнил то ощущение, когда не спал ночами и с каждым восходом солнца ходил во двор покурить, наблюдая за плывущими розовыми облаками, а когда-то их вообще не было, это всегда зависит от погоды. В те моменты воздух чувствовался как-то по особенному, он бодрил, вызывал приятные ощущения, умиротворял спокойствием, лёгким холодком. Брюнет очень любил такие моменты. Этот некий ритуал стал ежедневной традицией для Стэна. Если ему хотелось успокоить нервы и словить лёгкий кайф, сигарета и красота природы всегда помогали в этом. Он любил вычёркивать в своей памяти все моменты своей жизни, каждую деталь всегда разного неба, определенные времена года, запахи, привлекающих людей и каждое их слово. Два пальца сжали тонкую сигарету в области фильтра, крутя ею в разные стороны. Доставая найденную зажигалку из кармана джинсов, Стэн вставлял белую сигарету в зубы. Прикрыв конец зажигалки одной рукой, парень увидел, как начали сверкать искры. Пару секунд, и сигарета уже горит, а Марш с наслаждением вдыхает всеми лёгкими серый дым. Тяжка шла за тяжкой, практически без перерыва. Иногда Стэн даже забывал стряхнуть пепел, от чего тот падал на его новые кеды, но их хозяину было плевать. Мозг снова поплыл, голова закружилась, ноги шагали на месте из стороны в сторону, а тонкие пальцы не прекращали отстраняться от жадных губ, требующих больше никотина. Первая сигарета прошла слишком быстро, Стэн скурил ее до фильтра, и как только брюнет это заметил, сразу стал доставать следующую. Позади него нашелся качающийся стул. Когда он сел на него, в зубах уже горела вторая сигарета. Кайф накрывал его, расслабление плыло по мышцами, в извилинах головного мозга, в крови, осыпался и въедался в лёгких, немного горчил в горле, вызывая кашель. Сгорела. Снова так незаметно, но уже не до самого конца. Стэн раздражённо потушил ее об бетонную стену, уже спешно стремясь за третьей. Снова искры, огонь, падающий пепел, скрип качающегося стула, пение птиц, розовое небо рассвета, куча дыма, головокружение, кайф, осевшей в черепной коробке, в будущем больные лёгкие, хрипящее горло, тоскливая улыбка, отвращение, пальцы, нервно перебирающие черные сухие волосы, и тошнота. Тошнота. Скопление слюней. Стэн вспомнил, что вчера ничего не съел, кроме доширака и пары чипсов, что уж говорить о сегодняшнем дне, если ещё вчера вся еда закончилась. По крайней мере, большая ее часть уж точно. Марш покурил на голодный желудок. Внутри все выворачивает от противных ощущений. Эффект как после алкоголя, возможно, где-то чем-то хуже или даже лучше. Брюнет быстро сообразил, что надо сделать и, прополоснув два пальца, недавно держащие сигарету, засунул их как можно глубже в горло. К сожалению, для него это являлось достаточно частой процедурой. От боли катятся слезы. Пальцы второй руки впиваются в керамическую плитку белого унитаза, глаза плывут, видя небольшие кусочки спагетти. Мерзко, пиздец. И, блять, никто, никто не держит его ебучую челку, которая все-таки, очень мешает. Ее снова удается облевать, сука. Стэн попробовал ещё пару раз поковыряться пальцами в горле, дабы вытрясти из себя всю грязь в очередной раз, но это никогда не увенчается успехом. Даже если скрести ногтями внутри проклятого горла, ничего не получится. Если достать все органы, растворить мозг в кислоте, а само существование искоренить из истории, то, возможно, все-таки получится вырезать этот ебучий стыд из его тела, надоедливой головы. Чуть выше рука находит раковину, и, опираясь на нее, Стэн встаёт. По щекам и краям губ с черных кончиков волос течет рвота. Господи, от одного только вида этого ужаса вместо своего отражения в зеркале, хотелось закричать. Непонятно из-за чего именно, от страха, смеха, разочарования, стыда, или, может, всего сразу? Стэн был похож на зомби, ему даже костюм не нужен, но этот факт его не радовал, и все вызывало лишь отвращение. Случайно брюнет касается локтем крана, включая его. Холодная вода заставляла придти в себя, смывала частично весь этот недавний ужас. Слегка промыв концы своих волос, Стэн попытался снова их уложить, но сдался на полпути. После таких смешанных ощущений ему снова захотелось спать. Резко осенила мысль на счёт того, ушел ли Кайл домой. Он все ещё тут? Осмотрев все комнаты, Стэн не нашел Брофловски, от чего заметно сам для себя погруснел. Разве наоборот не хорошо, что его тут нет? Стэну бы пришлось испытать ещё больше моральной боли, при каждом движении рыжеволосого, любого взгляда его черных зрачков, сердце бы противно ушло в пятки, а в лёгких, которые недавно заполнял черный едкий дым, проснулись бы ебучие мухи, которые разлетелись бы там, как над трупом. Картина в этой фантазии, собственной ассоциации противна. Вот бы вообще никогда не думать, чтобы не испытывать этот стыд. Найдя свободную комнату, в которой, по последним предположениям, Марша мог спать Кайл, Стэн никого в ней не обнаружил. Лишь пустая кровать, на которую он с удовольствием лёг, снова проваливаясь в сон. Спустя время стали просыпаться гости, многие из них с похмелья уже бежали в ванную комнату. Воистину ужасающее зрелище. Проснулась и Венди, которая с опаской стала будить Стэна, уже поднося ему тазик, но благо в желудке ее парня ничего не осталось, и физически он чувствовал себя вполне нормально. Вскоре Марш окончательно пришел в себя и, дождавшись всех больных, попросил убраться, на каждую группу людей по комнате, а другим, самым буйным, — разгромленный огромный двор. К вечеру, совместными усилиями, они закончили и потихоньку стали разъезжаться по домам, еще раз поблагодарив и поздравив Стэна. Сам брюнет вышел из дома самый последний, проверив его чистоту, стал закрывать входную дверь. Звонкие ключи упали в глубокий карман, их нужно сдать хозяину некогда адски разрушенного дома. Марш попросил у Токена добросить Венди до ее дома, на что его друг с радостью согласился. С начальной школы Стэн ревновал Венди к нему, но сейчас было совсем не до этого. Его устраивала даже измена, лишь бы не видеть ее сейчас, не слышать ее иногда бесячий голос. Он любил Венди, безусловно, но чувства погасли в них обоих уже очень давно. Все мнение Стэна на счет этого склонялось к «похуй», и Венди была солидарна с ним. Ревность не давила, летала легким осадком где-то очень далеко, и Марш быстро забывал об этом. И он ведь тоже ей изменяет, причем достаточно часто. Тестабургер знает об этом по множеством слухов, но делает вид, что ей насрать, и какое-то время все течет в привычном ритме. Иногда, при очередном скандале, она, конечно, добавит измену в список претензий, дабы добить, чтобы Стэн прогнулся под ней и ее желаниями, испытывая вину за свои поступки. Задумавшись о всей этой санта барбаре, Стэн не спеша шел по лесу, смотря на носки своих кед, пиная ими грязно-оранжевые листья и камни. Попутно он вспоминал события вчерашней ночи, и это вызывало у него ностальгическую улыбку, но сразу после нее — кринж и отвращение. Ему было стыдно за себя, за Кенни, за всех и их поведение. Это был какой-то лютый пиздец, который Стэн пожелает больше не вспоминать. Он надеется, что никто не наделал фотографий… С последним словом пришла ужасающая мысль, возможный факт того, что кто-то сфотографировал их с Кайлом. Снова у Стэна паранойя, и он пытается найти отрицание в своей голове, но с каждой мыслью он будто пытается смириться с эти фактом, словно это уже случилось. Пройдя так несколько километров, единственный вердикт, который он смог из этого вынести, шепотом сказать: — Пиздец. И ведь действительно пиздец, это был бы самый ужасный ужас в его жизни. Марш готов поклясться, что убьет фотографа, если он все же был и смог запечатлеть самый страшный кошмар Стэна. Кеды вышли на бетонную тропинку, шагали под белыми линиями пешеходного перехода, уже зная наизусть всю дорогу. Стэн ни разу не посмотрел вперед, полностью погрузившись в свои мысли, хоть и шея уже начинала немного побаливать. Все голоса прохожих, шум проезжающих машин игнорировались Маршем. Неожиданный крик разрезал его уши, а в голову словно выстрелили. — Сволочь! — Брофловски заметил знакомое лицо среди множества прохожих, идущих в противоположную сторону. Не медля ни секунды, Кайл схватил Стэна за красный воротник его куртки, уводя за стенку в ближайшую подворотню, где обычно скоплялись мусорные баки. Брофловски прижал Марша к стене кирпичного дома и жадно смотрел в зажмуренные от страха глаза Стэна. — Ну ты и тварь, Стэнли Марш, — рыжеволосый поставил свое колено между ног Марша. — Я заставлю тебя говорить, ведь ты заебал вечно молчать, сукин ты сын, — прошептал ему на ухо Брофловски, от чего по телу Стэна моментально разбежались мурашки, а на том самом ухе осталось приятное тепло от его дыхания. — Кайл, чего ты от меня хочешь? — брюнет отворачивает лицо, сжимая синие глаза до невозможности. Очень стыдно находиться в такой ситуации, и он не намерен рассказывать о своих чувствах. Черт, нет, чувств никаких нет и быть не может, он не гей, у него есть девушка, много девушек! — Не строй из себя дурачка. Ты все прекрасно понимаешь, — Кайл чуть сильнее сжал куртку, слегка душил Стэна. — Только я вот не понимаю, и я пиздец как хочу тебе врезать. — Чувак, прекрати, пожалуйста, я не хочу с тобой драться. — А целовать меня ты хотел? Хотел вот так вот нагло бросить? Тебе смешно, это наверняка какая-то шутка, ведь так? Посмотри, кем ты стал! Это отвратительно, аж блевать тянет. Стэн был в шоке со слов Брофловски. Брюнет уничтожил себя, причинил своему другу огромную боль, никак не объяснив это, и продолжает бежать непонятно куда. Это разве то, чего он хотел? Это его мечта? Почему тогда все так? — Кайл… Стэн не успел договорить, как его щека встретилась с кулаком Брофловски. Кайл был в ярости и бил своего бывшего лучшего друга не жалея сил, чувствуя его дрожь и болезненные стоны. Стэн был не против того, что его сейчас избивают, отчасти он считал это справедливым и заслуженным. В конечном итоге Марш упал к темно-зеленым мусорным бакам, а Кайл гордо стал перед ним, смотря сверху вниз. На него светил слабый свет фонарей с улицы, из-за чего в тени были размыты все черты лица, и во всей этой тьме особенно сильно съедали яркие зелёные глаза. В них можно было увидеть целый спектр эмоций и чувств, но самое главное, сейчас его переполняла нестерпимая злость. По кулаку капала свежая кровь. Стэн лежал в его тени, опущенный ниже некуда. Было больно видеть своего друга в таком ужасном состоянии, а особенно быть причиной этого. Он помнит, как всегда оттаскивал Кайла от Картмана, когда тот хотел набить морду жиртресту, но сейчас он и есть тот самый Картман, ужаснейший человек, поступивший так подло и грязно, разбив все свои мечты и самую лучшую дружбу. Стыдно, ужасно стыдно. Маршу не комфортно так жить, он просто не хочет так жить, и, блять, ему всегда стыдно, тогда какая разница, как будет. Может, все-таки есть шанс стать счастливым? — Так ты что-нибудь скажешь, червь? — Не называй меня так, — вытирает кончиками пальцев кровь из своего носа. — А кто ты? Ответа снова не последовало, вместо этого Марш потянулся за пачкой сигарет. Кайл был в ярости, уже желая снова замахнуться ногой, но Стэн показывает ладонь, прося дать ему немного времени. Зажглась сигарета, и Марш сладко втянулся ядовитым дымом. В глазах Кайла это выглядело отвратительно жалко. Стэн не видит этого, поэтому тянется за второй, спрашивая: — Будешь? По нахмуренным рыжим бровям стал понятен отрицательный ответ. — Кто ты, Марш? — приподняв подбородок, повторяет свой вопрос. — Твой суперлучший друг. — Ах ты, — Брофловски уже почти ударил Стэна, но тот во время успел подставить руку, уверенно смотря снизу вверх на зелёные искрящиеся глаза. Кайл вздрогнул. Гнев стал постепенно уходить и сменяться грустью. На веках наворачиваются бессильные слезы. Ногти резали кожу, сжимаясь сильно-сильно в дрожащих кулаках. Выдохнув, Брофловски прошептал: — Бывший… Стэн замер, буквально почувствовав всю боль Кайла, абсурдность и безнадежность этой ситуации. Внушительного размера пепел его сигареты упал на пол, она вся сгорела. Марш успел сделать лишь одну тяжку. — Послушай, Кайл, все это очень трудно, и я ещё никогда и не с кем не разговаривал на эту тему. Не мог бы ты меня выслушать? — брюнет наблюдал за медленно угасющими огоньками на пепле необходимой в данный момент сигареты. — Хочу этого больше жизни. Стэн сморщился. Как глупо и нелепо звучала эта фраза. Огромный ком застрял в горле, когда пришел момент того самого признания. Выхода нет, бежать некуда, и Стэн не уверен, хочет ли он бежать. Ему стыдно, невыносимо, но он не хочет держать своего друга в неведении, тем самым делая очень больно. Может, если Брофловски узнает причину, он сможет понять и просить Стэна, и их пути навсегда разойдутся? Но зачем? Стэн понимал, что ему критически не хватает Кайла. И с ним и без него будет стыдно. А может, Марш найдет смысл жизни в чем-то другом и ему не будет стыдно? Перестанет пить, оборвет все связи и свалит учиться в другой город? Это решение казалось самым логичным и правильным, но в данный момент, без разговора не обойтись. Самый волнительный момент в его жизни настал. Молчание и внимательный взгляд убивали, сжигая изнутри плоть Марша. — Я… Чувак, прости. Мне до жути стыдно, но если ты так настаиваешь на правде… Кайл молчит, стараясь дышать как можно спокойнее и бесшумно. — Кайл, я бы очень хотел чтобы это было ложью, но я… — Стэн шумно сглатывает, закрывая глаза, дабы спастись от взгляда любимых глаз, которые сейчас высасывали все его нутро, заставляя все больше и больше бояться последующих слов, как острого пламени. Страх огромным дымом этого огня с бешенной скоростью разносился по всему разуму. Но Кайл ждал, смиренно ждал продолжения этого монолога. И тут язык Стэна развязался, как в последний раз, — Я би, и я практически полностью убежден в этом. Это чертовски отвратительно, но у нас с Венди даже не отношения. Я бежал, бежал и очень боялся себя. Мне казалось, что так мне будет проще жить, ведь я совсем не лузер. Кайл, я умоляю, прости меня, и больше никогда не смотри мне в глаза. Я люблю тебя, люблю до невозможности. Меня тошнит от этого, я правда не хотел, чтоб все так получилось. Я знаю, что я полный идиот. Ещё раз прости, что так поступил с тобой. Стэн резко сорвался с места. Был слышен скрип его поворачивающихся кед. Встречный воздух, тормошащий черные волосы, оголяющий красные от стыда уши. В этот раз Брофловски побежал за ним. Он обещал себе, что Стэн больше никогда не убежит, чего бы ему этого не стоило, он не сможет. К тому же чувства были взаимными, но брюнет даже не дождался этого ответа, будучи полностью убежденным в позорном утверждении. Рука Кайла старательно тянулась, пытаясь схватиться за капюшон его черной толстовки, но все безуспешно. Рыжеволосый дал Стэну фору, ведь знал, куда тот бежит. Перед ними уже стоял дом Маршей. Стэн ни разу не повернулся назад и с силой захлопнул дверь, убегая восвояси. Немного передохнув, Брофловски стал подниматься на крыльцо. Спустя время осторожно, бесшумно открыл входную дверь. Дома никого не было, и странно, что Стэн забыл закрыть за собой дверь. Может, рассчитывал на то, что Кайл не осмелится пойти за ним? Еврей стал аккуратно подниматься по лестнице, стараясь вызывать как можно меньше шума. Открылась дверь в комнату Стэна. Ее хозяин вздрогнул от неожиданности. По его щекам ручьями текли слезы, глаза слишком красные, обнаженные травмированные запястья, кровь, продолжающая течь по ним на простынь его кровати. Зрачки бегают по комнате, натягиваются рукава плотной толстовки. Губы дрожат, слышно, как стучат его зубы. Стэн пытается спрятать лицо, прикрыв его обеими руками. Натянул капюшон. Марш выглядел очень больным, и это вызывало сожаление. Ему так больно. Он понимал, что перед ним сейчас стоит самый важный человек в его жизни, но он боится смотреть ему глаза, стараясь придти в себя, снова надеть фальшивую маску счастья. Ноги Кайла коснулись пушистого ковра, лежащего рядом с кроватью Стэна. Рыжеволосый чувствовал истерическое дыхание его друга, тепло его горячих щек. Осторожно присел рядом. Брофловски попытался взять руку брюнета, но тот отдергивал ее, снова и снова вытирая непрекращаемый ручей слёз. Тогда Кайл взял в ладони лицо Стэна, и повернул его на себя. Прислонившись непристойно близко к губам, он сказал во весь голос: — Я тоже очень тебя люблю. Кайл боязливо коснулся губ Стэна, вложив все свои чувства в этот поцелуй. Он был максимально нежным, медленным, сладким, невероятно чувственным. В головах обоих взорвались тысячи фейерверков. Удовольствие разливалось по телу, внушающая надежда была как недостающая вишенка на торте. Попутно с этим Кайл большими пальцами двух рук вытирал слезы с щек Стэна, которые по прежнему продолжали непрерывно течь. Марш стал улыбаться. Ему не стыдно, вот прям вообще ни капельки. Впервые за долгое время ему не страшно плакать перед кем-то. Брюнету хотелось обвить Кайла руками и непрерывно целовать, бесконечно касаться его тела, слушать его голос и ловить на себе его внимательный взгляд. Но руки остались на месте, не в силах сдвинуться. Кайл взял всю инициативу на себя, и к губам уже подключился язык. Брофловски нежно-нежно продолжал гладить щеки Марша, несмотря на окончание той истерики. Стэну хотелось кричать от радости и чувств. Он впервые за долгое время почувствовал себя счастливым. В животе больше не жужжали мухи, а проснулись миллионы бабочек, которые шептали о том, как все это классно. Закончив достаточно продолжительный поцелуй, Кайл посмотрел в синие глаза, любимый океан, в котором он утонул с концами. Глаза сверкали счастьем. Марш же отражал поведение Кайла, и вдвоем они выглядели как два влюбленных идиота. Резко, негативно и довольно неприятно Кайл вспомнил состояние Стэна пару секунд назад. Ему стало так тошно. В тот момент хотелось умереть от отчаяния. Проведя одной рукой по щекам, скользя по шее, тонкие пальцы резко сняли рукав черной толстовки. Боль накатила в сознание Кайла. Отчаяние и разочарование, но уже в другом ключе и смысле. Стэн замялся, что-то мыча, он пытался отодвинуть руки, но Кайл крепко их держал, рассматривая каждую деталь. Брофловски совсем не ожидал, что Марш поступит так же. В голове Стэна рождаются те же эмоции. Двое суперлучших друзей сидели друг напротив друга, рассматривая недавнюю боль, внутренне искренние сожаления, мысленно прося прощения за содеянное. По запястьям Кайла будто ударили током, когда его свежих ран коснулись кончики пальцев Марша. Опять дурацкая привычка. Брюнет стал аккуратно гладить изрезанные запястья своего друга, с каждым движением все сильнее и сильнее плача. Кайл не смог сдержать таких же эмоций и не смог стряхнуть своей рукой его слезы. Они просто смотрели друг на друга, чувствуя каждый миллиметр их обоюдной боли, поглаживая запястья, наблюдая за текущими по красным щекам слезами. Буквально одновременно они обвили друг друга руками, зарываясь в груди и плечах, кричали от эмоций, просили друг у друга прощения. Стэн и Кайл не могли отпустить друг друга ещё долгое время. Им было комфортно находиться в этих наполненных чувствами объятиях. Слова уже были не нужны, они друг друга поняли. Занеся продукты к себе домой, Кайл решил остаться у Стэна на ночь. Все это время они старались вести себя как обычно, но это было достаточно сложно. Никаких разговоров на тему произошедшего не было, лишь обсуждение свежих новостей и совместный просмотр какого-то старого фильма. Мальчики переоделись в пижаму и легли в одну кровать вместе. В доме Маршей по сей день оставалась пижама Брофловски, хоть Кайлу и казалось, что Стэн ее давно выбросил. Брюнет поставил на их колени ноутбук, затем они начали просмотр. Поначалу они просто лежали вместе, так как прикасаться друг другу было все ещё слишком неловко. Наконец, Марш обнял Кайла рукой, дико краснея из-за этого, на что рыжеволосый неловко посмеялся. Им стало так уютно, удобно лежать. В сердце обоих разливалось тепло, шпарющее как кипяток, но в Кайле затаились некие сомнения. Вскоре он смог выдавить из себя этот животрепещущий вопрос: — Та-а-ак, мы теперь встречаемся? Стэн не сразу ответил, какое-то время он просто молчал. Казалось бы, осталось прокричать слезливое «да!» как в типичных драматических комедиях, но Марш колебался. Ему стоило все хорошенько обдумать. Действительно ли он хочет быть с Кайлом? Это правда то, что ему нужно? А что если нет, и все станет только хуже? — Чувак, прости, мне надо подумать. Все это так неожиданно для меня, — виновато чешет затылок брюнет. — Ладно, я понимаю, — на выдохе, проговорил Брофловски. Он испытал лёгкую обиду. Но ему тоже стоит это обдумать, наверняка. — Тогда обещаешь мне, как суперлучшему другу, что больше никогда не сбежишь? Стэн замешкался. Да, другу… Никогда не бросит этого друга… Зачем он сейчас даёт заднюю? Оба же прекрасно понимают, что их дружбе будет очень трудно и дальше существовать в таком виде. А может, это всё само собой решится? Если все карты раскрыты, то почему так страшно сделать завершающий, самый желанный и нужный ход? Дама мешает, ее не побить, на пару с его прошлой жизнью. Марш допускал вариант двойной игры, и искренне надеялся, что Кайл его поймет, ведь тому тоже не желательно светиться в подобном свете, особенно если об этом узнает Картман. Брюнет понятия не имел, какие у них отношения с Эриком, но часто видел их вместе и обращал на это внимание. Такая ревность отвлекала гораздо сильнее, чем та, которая вечно упиралась прямо в лоб игнорирующего всего Стэна. Возможно, скорее всего, Картмана он не боится. Тогда остаётся рассчитывать лишь на понимание. И Брофловски действительно понял. Прижимаясь теплым лицом к плечу Стэна, щекоча его уши своими непослушными кудрями, Кайл постепенно стал засыпать. Его рука легла сначала на грудь Марша, затем скользила то в вверх, то вниз, слегка касаясь шеи. Это было до ужаса приятно обоим. Выключив достаточно скучный фильм, будучи неоправданным своими ожиданиями, Марш повернулся к Кайлу и крепко обнял рыжеволосого. Обоим было жарко, но так хорошо друг с другом. Брофловски чувствовал особый запах Стэна. Проще говоря, это был просто запах пота, который был противен большинству людей, но Кайл привык к нему и даже полюбил. Влюбленные медленно проваливались в сладкие сны, с каждой секундой растворяясь под тёплыми руками друг друга, отдавая этому мгновению наибольшее предпочтения и максимум чувств. Тихо скрипнула старая дверца шкафчика.